Дав Мэгги знак остановиться, Лайт спешился. Держа ружье в руках, он подошел к входу, бросил в него большой камень, выждал несколько секунд, а потом кинул еще несколько. Затем вернулся, отдал Мэгги ружье, сорвал пучок сухой травы и сделал из него факел. Достав из привязанного к поясу мешочка кремень, он выбил искру.

Пещера оказалась довольно большой. В центре находилось кострище. Значит, люди часто останавливались в этом месте. Лайт решил тоже заночевать здесь. Он позвал Мэгги и завел лошадей.

Пока Мэгги развьючивала лошадей, Батист нарубил дров и замаскировал вход в пещеру ветвями деревьев.

Загрохотал гром, сверкнула молния. Но путникам ливень был не страшен.

Быстро и бесшумно они разбили лагерь на ночь. Лайт развел огонь. Небольшой костер почти не дымил: под свод пещеры уходила только едва заметная синеватая струйка. Мэгги приготовила из остатков кукурузной муки болтушку, а Лайт сводил лошадей к реке напиться.

Дождь начался внезапно. Он хлынул с неба потоками. Налетел порыв ветра. Снова загрохотал гром, засверкала молния. Лайт был рад грозе. Вода смоет все следы, и делаварам труднее будет найти их. Если они на некоторое время свернут с дороги, вероятно, им удастся запутать индейцев. Но это будет завтра. А сейчас Лайт и Мэгги сидели на одеяле скрестив ноги и при слабом свете костерка ели свой скудный обед.

Пока грелась вода для чая, Мэгги расколола томагавком Лайта горсть орехов. И теперь съедала одно ядрышко, а Лайту отдавала два.

– Ты так странно на меня смотришь, моя кошечка. О чем ты думаешь?

– Ты красивый, – ответила она, отправляя ему в рот орешек.

– Хо! Крошка моя! – Он улыбнулся. – Боюсь, мысли твои путаются. Ты красивая. Восход красивый. Радуга красивая. А я – просто мужчина.

– Ты мой мужчина! – Она уперлась ногой ему в грудь и толкнула его. – Мой мужчина! – Мэгги навалилась мужу на грудь и поцеловала его в губы. – Скажи это.

– Мой мужчина! – со смехом повторил он.

– Нет! Мой мужчина!

– Ах, chérie. Ты мое сокровище. – Лайт прижал Мэгги к себе и крепко поцеловал.

– Расскажи, как мы будем жить на твоей горе. Она положила голову ему на плечо.

– Мы придем туда, где нет людей. Это будет наш рай, наш Эдем. Деревья там самые высокие, а трава самая густая. Мы построим домик у небольшой речки, chérie. Перед первыми снегопадами мы будем слышать крик гусей, улетающих на юг. А когда побегут весенние ручьи, станем ждать возвращения птиц. Весна, лето, осень и зима. Там мы будем жить и вместе состаримся.

– Но это будет еще не скоро.

– Очень нескоро, любимая.

– Ты хочешь, чтобы у нас были малыши, Лайт?

– У нас их будет целая куча, если мы будем любить друг друга. Так, как ночью. – Он рассмеялся и чмокнул ее в щеку.

– Но больше всех я буду любить тебя.

– Мать любит своего ребенка совсем не так, как женщина любит своего мужчину, ma petite. Ты будешь любить наших малышей, вот увидишь.

– Если у меня не станет женских дел, это будет значить, что у меня в животе растет ребенок. Так сказала ма.

– Обычно это бывает так. Засыпай, мое сокровище. Сейчас бояться нечего.

К утру дождь перестал. Над рекой поплыл туман. Мэгги еще спала, когда Лайт проснулся. Он вылез из-под одеяла и вышел из пещеры. Вдалеке слышались крики птиц, но рядом было подозрительно тихо. Следопыт мгновенно насторожился.

Он замер. Сейчас Лайта можно было сравнить со скалой: каменный человек, живыми у которого остались одни глаза. Вдруг он заметил какое-то движение. Медленно повернув голову, Лайт заметил, как в кустах мелькнуло что-то красное. Это оказался лоскут, привязанный к узлу волос на макушке у делавара. Кожаная рубашка и узкие штаны воина сливались с кустарником.

Индеец не заметил Лайта. Он внимательно исследовал местность. Вот краснокожий обнаружил свежие срезы там, где накануне Лайт собирал ветки, чтобы закрыть ими вход в пещеру.

Других индейцев поблизости не было. Видимо, только он один напал на их след. Лайт бесшумно сделал два шага назад, за кусты терна, прижался спиной к скале и стал ждать.

Подняв томагавк, делавар двигался вдоль скалы по направлению ко входу в пещеру. Воин был низенький, уже не молодой и грязный даже по понятиям индейцев.

Лайт вдруг испугался за Мэгги. Если она проснется и выйдет наружу, ей не избежать индейского томагавка.

Воин прошел мимо входа и оказался совсем близко от того места, где стоял Лайт. И в этот момент одна из лошадей топнула ногой и фыркнула.

Делавар мгновенно пригнулся, готовый к броску, но Лайт прыгнул вперед и схватил его за горло. Индеец не успел даже вскрикнуть, а Лайтбоди уже навалился на него. Противники покатились по земле. Индеец извивался, брыкался, пытался расцепить пальцы врага. Однако Лайт не разжимал рук.

Наконец делавар обмяк, и он отпустил его. Мертвый лежал, неестественно отбросив голову и глядя в никуда невидящими глазами.

– Cherie?

– Я здесь, Лайт.

– Не выходи. Тут может оказаться еще один. Лайт зашел в пещеру, взял ружье и снова вышел в туманное утро. Он направился в ту сторону, откуда появился делавар. Лайт двигался быстро и бесшумно, внимательно осматривая землю и кустарник. В полумиле вниз по течению он обнаружил место, где берег нависал над рекой. Там удобно было бы укрыться от дождя, и оттуда уходил всего один след. Значит, ночевал здесь только один делавар. Тогда где второй? Если индейцы разделились, то второй мог другим путем добраться до пещеры. Лайт бросился назад.


«Лайт хорошо сделал, что убил индейца», – думала Мэгги. Иначе индеец убил бы их. «Лайт всегда знает, что делает». Краснокожий хотел заполучить их лошадей – и расстался с жизнью. Мэгги было неприятно, что муж оставил мертвеца у входа в пещеру. Вонь, исходившая от его немытого тела и грязной одежды, смешавшись с запахом испражнений, которые вышли из него вместе с жизнью, вызывала у Мэгги тошноту, а лошадей испугала. Они ржали, косили глазами и рыли копытами песчаный пол пещеры. Мэгги пыталась их успокоить, но ей это никак не удавалось.

Катаясь по земле, Лайт и делавар примяли ветки, закрывавшие вход в пещеру, и теперь туда проникал утренний свет. Мэгги страшно хотелось выйти наружу, глотнуть свежего воздуха, но она не смела ослушаться мужа. Ведь он велел ей оставаться на месте.

Лошадь опять заржала, и Мэгги принялась гладить ее и нашептывать на ухо ласковые слова. Вдруг в пещере стало темно. Молодая женщина повернула голову и увидела индейца. В руках у него был томагавк.

Пока глаза воина привыкали к сумраку, Мэгги скользнула за лошадей, быстро отвязала их от бревна, выхватила нож и острием уколола одну из них. Животные рванулись к выходу. Первой мыслью Мэгги было вскочить на лошадь и ускакать, но она побоялась. Если она упадет или ее стащит с лошади индеец, ей конец. Лошади с шумом ломились сквозь кусты, а Мэгги, сжав в одной руке нож, а в другой – кнут, приготовилась к схватке.

Юная воительница осторожно развернула кнут, сделала глубокий вдох и пронзительно свистнула. Она не знала, хорошо ли будет слышен ее свист за пределами пещеры. «Но Лайт обязательно должен услышать и прийти», – мелькнуло у нее.

Индеец бросился на Мэгги. Она взмахнула кнутом и ударила по руке, державшей томагавк. Ошеломленный внезапностью и болью, индеец на секунду застыл на месте, и Мэгги нанесла еще один удар. Она целилась в лицо, но промахнулась – кнут ударил по плечу. Воин пришел в себя и двинулся на нее. Мэгги сделала шаг назад и снова ударила. На этот раз удар был таким сильным, что из руки противника потекла кровь. Рыча от ярости, краснокожий попятился.

Мэгги удивилась, что вовсе не испугалась. А ведь ей грозила смертельная опасность. Но женщина оставалась совершенно спокойной. Ах, если бы она лучше умела обращаться с кнутом! Следующий удар получился как раз таким, от какого предостерегал Лайт: кнут вылетел слишком далеко, Мэгги не успела его отдернуть, и кожаная полоса обвилась вокруг ноги индейца. Она тут же бросила кнут и переложила нож в правую руку.

Индеец гадко усмехнулся.

Эта крошка собиралась сражаться с ним ножом!

Не спуская глаз с делавара, Мэгги сделала шаг в сторону. Индеец опять усмехнулся. Неужели этот цыпленок думает, что нож устоит перед томагавком? Он уже был в двух шагах от маленькой воительницы и занес руку с томагавком, чтобы нанести ей смертельный удар. И тут Мэгги метнула нож.

Тонкий клинок сверкнул и по рукоять вонзился в грудь делавара. Прикрыв рот рукой, Мэгги смотрела, как на лице воина появилось удивление: он покачнулся, томагавк выпал из его руки. Она проскочила мимо врага и выбежала из пещеры. Набрав полные легкие воздуха, она снова свистнула. Недалеко раздался ответный свист, и спустя минуту Лайт уже был рядом.

– Там… в пещере… – указала Мэгги и больше ничего не смогла произнести.

Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем из пещеры показался Лайт. Он вытер и убрал ее нож, свернул и повесил кнут ей на плечо и только потом обнял жену.

– Он… – прошептала Мэгги.

– Мертв. Ты прицелилась точно. Ах, chérie, ты представить себе не можешь, как я испугался за тебя! Мое сердце чуть не выскочило из груди и не побежало само тебя спасать.

– Со мной ничего не случилось, Лайт. – Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. – Это были гадкие люди, которые убили бы нас из-за лошадей. Они даже не похожи на зверей, которые убивают, только чтобы поесть.

– Я не должен был от тебя уходить.

– Я твоя пара, Лайт. Я сражаюсь, как и ты.

– Ты мое сокровище. – Он прижал ее к себе так сильно, что смог ощутить биение ее сердца. – Ты сделала все как надо, любимая. Я тобой горжусь.

– Лайт… Я отпустила лошадей.

– Не тревожься, крошка. Они далеко не уйдут.

– Я пойду их поймаю.

– Мы пойдем вместе.

Лайт забрал у индейцев два ножа, стрелы и несколько крючков для рыбной ловли, а потом отволок их тела в дальнюю часть пещеры. Хотя следопыт снова закрыл вход ветвями, он знал, что кустарник не остановит волков, почуявших запах мертвечины. Однако они должны были замаскировать вход на случай, если вверх по реке поднимется боевое каноэ.


Лайт и Мэгги ехали до полудня. Тучи ушли, солнце светило вовсю, и земля казалась сверкающе-чистой. Спутники двигались вдоль берега реки. Когда они добрались до песчаного пляжа, где у края воды рос тростник, Лайт поднял руку, и Мэгги остановилась. Минуту он прислушивался. Мэгги сразу поняла, почему муж насторожился: из тростника был слышен плеск воды. Лайт спешился и пошел на звук. Остановившись, он жестом подозвал Мэгги.

Примерно в шести футах от края воды лань с огромными испуганными карими глазами пыталась выбраться на берег.

– У нее нога сломана, chérie.

– Как же это она?

– Ее что-то напугало вон там… – он указал в сторону обрыва, – и она спрыгнула на берег, сломала ногу, но дотащилась до воды. Она попала сюда еще до дождя: никаких следов не видно.

– И что теперь, Лайт?

Следопыт оглядел реку, потом посмотрел по сторонам и наконец ответил:

– Мы остановимся здесь. Нам нужна еда.

– Ты ее убьешь?

– Да. Не огорчайся, я сделаю это быстро. Она все равно умрет, только медленно. Оставь наши вьюки на холме. Отведи лошадей к воде ниже по течению, потом спутай им ноги и пусти вон туда.

Мэгги ушла. Ей очень не хотелось видеть, как Лайт будет убивать лань. Лошади покорно шли за ней. Молодая женщина сняла с них попоны и сбрую, свалила в одну кучу вьюки и повела животных поить.

Когда она вернулась, Лайт снял с себя одежду и нагишом входил в реку, зажав нож в зубах.

Пока муж разделывал лань, Мэгги разложила костер из сухих кедровых веток и сучьев. Они хорошо горели и почти не давали дыма. Нацепив куски мяса на зеленый ивовый прут, Лайт подвесил их над огнем. Другие куски приготовил так, чтобы их можно было закопать в горячие угли. Остаток туши он отволок в реку, чтобы течение унесло его подальше. Потом Лайт зашел поглубже в воду, в тростники, и закинул лесу, нацепив на крючок кусок печенки лани. Едва крючок ушел в воду, как на него клюнула щука. Спустя немного времени Лайт поймал еще одну, а затем почистил свой улов на плоском камне.

Вымывшись в мутной воде, Лайт оделся. Мэгги сказала, что не будет купаться в такой грязной речке. Сняв с себя рубашку и брюки, она обмыла тело, присев на корточки на берегу.

Позже, наевшись мяса и рыбы, супруги легли отдыхать. Когда от реки начали подниматься полупрозрачные ленты тумана, Лайт достал одеяла, чтобы защититься от сырости и холода. Ночь была тихая и безмятежная. Туман накрыл их, словно плащ.

Лайт крепко прижимал к себе Мэгги. Голова жены покоилась у него на плече. Следопыт не мог простить себе, что оставил свою драгоценную одну в пещере. У него темнело в глазах при мысли о том, насколько Мэгги была близка к смерти, и его руки сами собой крепче сжимали ее.