Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

– Ого, вы феминистка?

– Нет, я веду речь не об освобождении женщин. В тысяча семьсот сорок третьем году, к примеру, мне удалось увидеть то же самое. То есть отношения между полами и все, что с этим связано, не меняются. Различия обусловлены скорее изменениями в поведении, сменой этикетных норм, даже модой, но модели поведения почти неизменны, к сожалению или к счастью.

Она уже не хотела спать и смотрела на озеро, поставив ладонь над глазами. Со стороны могло показаться, что она изучает воду, рассматривает бобров или смотрит, чтобы под лодку не попало бревно, но Роджер думал, что так только кажется и что Клэр смотрит даже выше горных утесов.

– Вы любите высоких мужчин, да? – негромко спросил он, правя лодкой.

Клэр улыбнулась утесам:

– Я люблю одного из них.

– Если я найду его… вы пойдете к нему?

Он отложил весло, чтобы не пропустить, что она скажет и как будет смотреть.

Она вздохнула. Роджер видел, как горят ее щеки, как обтягивающая белая блузка не скрывает ее прелестей, делая акцент на высокой груди и красивой талии.

«Она не вдова, нет: для этого она слишком молода. И красива. Она не будет долго одинокой».

– Пойду ли я к нему? Сколько раз я думала об этом! И я передумала многое, да, многое. Я хочу найти его… но пройти сквозь камни…

Зажмурившись, она подняла плечи.

– Я даже не могу как следует рассказать об этом. – Было заметно, что видит и чувствует сейчас камни, стоящие на Крэг-на-Дун. – Это… не могу описать. Это очень страшно, это ужасно. Легко сказать – «ужасно». Никто не сможет ощутить этот ужас, не испытав его на себе, понимаете? – Теперь она посмотрела на него. – Я могла бы рассказать вам, как я рожала, что испытывала при этом. Но вы ведь не поймете, не сможете понять при всем своем желании. Мужчина может понять, что рожать больно, и это будет правдой, но в то же время это полуправда. Только женщина поймет это, потому что почувствовала это на себе.

Роджер фыркнул, забавляясь аналогией.

– Нет, я так не думаю. Я знаю, каково это, потому что сам слышал, как говорят эти проклятые камни в круге.

Роджер тоже поднял плечи и нахохлился, вспоминая, как Джилиан Эдгарс три месяца назад прошла через круг. Парень даже схватил весла, чтобы ее образ не мучил его: он видел его в кошмарных снах.

– Вы чувствовали, что кто-то рвет в клочья ваше тело, да? – пытливо взглянул он на мать Брианны. – Тебя тянут, мнут, волокут в неведомую даль, кажется, что ты сейчас лопнешь, ведь давление изнутри равносильно давлению снаружи. Каждую секунду ты разлетаешься на атомы. Голова раскалывается, а в ушах стоит противный ор и гул.

Клэр побледнела, глядя на ежившегося парня.

– Вы не рассказывали мне этого… Вы тоже слышали?

– Я не придавал этому значения. – Парень пронзил ее взглядом, доверительно сообщая: – Бри тоже… знает. Она слышала камни.

– Ясно…

Женщина отвернулась от парня и не стала смотреть на спящую дочь. По красивой глади озера расходился оставляемый кильватером лодки след – буква «V». Большие лодки оставляли более заметный след: волны, расходясь крыльями, отталкивались от утесов и возвращались в центр озера. Получался длинный выпуклый вал, который многие принимали за вздохи мифического чудовища из озера Лох-Несс.

– А ведь оно там. – Клэр указала глазами на темные глубины.

Роджеру хотел уточнить, правильно ли понял ее, но уточнения не потребовалось. Было ясно, что она говорит о том самом ужасном звере, который будто бы живет в озере. За свое детство, проведенное возле озера, он вдоволь наслушался этих сказок, которыми пугали друг друга пьяницы и балагуры в пабах Друмнадрохита и Форт-Августуса, и забавлялся, ведь никакого чудовища за все эти годы на глаза ему так и не попалось, разве угри да лососи.

Но сейчас Роджер не считал это бреднями выпивох и чудаков. Сидя в мирной лодке, они находились в самом центре легендарного озера, обсуждая, стоит ли Клэр подвергать себя такому риску, вновь отправляясь в прошлое, и если да, то каким образом лучше это сделать.

С большой уверенностью, непонятной ему самому, он мог сказать, что торфяные воды, всегда темные, какое яркое солнце бы ни светило, что-то скрывают. Это было так. Почему – он не смог бы объяснить. Но тайна несомненно существовала, хоть люди до сих пор не смогли раскрыть ее.

– Что именно? – Ему хотелось, чтобы Клэр сама охарактеризовала то, что могло находиться в озере, облекая его догадки в словесную форму. Но он спросил еще и потому, что перед лицом пугающей неизвестности хотелось заполнить пустоту хоть чем-то, пусть и глупыми словами.

Женщина проводила взглядом бревно, поравнявшееся с лодкой.

– Наверное, то был знаменитый плезиозавр. – Она долгое время смотрела в воду, тщетно надеясь разглядеть что-то в темной воде. – Но тогда я не вела дневника, поэтому не могу сказать наверняка.

Губы было изогнулись, но нарождающаяся улыбка тут же умерла.

– А сколько таких каменных кругов, вы не знаете? Прежде всего в Англии, да и в Европе? Ограничимся хотя бы этим.

– Я не могу назвать точное количество… Вероятно, несколько сотен. – Роджер начинал понимать. – А вы хотите сказать, что…

– Нет, пока я ничего не хочу сказать, – порывисто произнесла Клэр. – Пока я только предполагаю, а не утверждаю. Если их так много и если они все стоят вот так, по кругу, то это не может быть простым совпадением. Значит, они выполняли какую-то неизвестную нам функцию, для чего-то служили, например указывали на что-то… А если их так много, то и этого «что-то» раньше было предостаточно и люди об этом знали.

Закончив излагать свои предположения, переросшие в утверждения, она тряхнула головой и наконец улыбнулась по-настоящему.

– Это объясняет если не все, то многое.

– Многое?

Теперь Роджер не смог проследить логического перехода от одного суждения к другому.

– Да, конечно, многое. И прежде всего появление странных зверей или чудовищ, как принято говорить. Возможно, что под озером находится что-то похожее на круг из камней.

– Там – коридор времени? Можно перейти из прошлого в настоящее? – Парню никогда бы не пришла в голову подобная мысль, и он уставился на такое знакомое озеро, которое увидел с новой, неожиданной стороны.

– Неплохая мысль, а? – Мысль и правда была хороша, но по выражению лица женщины было неясно, так ли она думает на самом деле или просто шутит. – Знаете, я здесь подумала: описание зверя, живущего здесь, очень напоминает страницы из учебника, где описаны древние твари, вымершие давным-давно. Но если Лох-Несс – это аналог камней, тогда вопросов не возникает.

– Если так, тогда понятно, почему животное описывают по-разному, – Роджер включился в игру. – Каждый раз в коридоре может оказаться кто-то другой, вот и получается, что никак не могут определиться, как же выглядит тот, кто живет в озере!

– Да, именно так. И если так, то понятно, почему никто не смог поймать тех, кто появляется в озере или живет в нем постоянно. Вполне может быть, что озеро населяется время от времени, ведь животные могут попадать в свое время через другие коридоры.

– Прекрасно! – Роджер уже полностью был убежден, что дело обстоит именно так, и оценил идею Клэр.

– Впрочем, мне кажется… нет, я уверена: мне никто не поверит, а коль кто-то и поверит, то массы не оценят моей теории.

Роджер засмеялся этому горькому, но справедливому выводу и разбудил Брианну, брызнув на нее водой. Та вскочила, отряхнулась, зло посмотрела на парня, потревожившего ее сон, и снова легла, красная со сна.

– Вчера нам пришлось подбирать архивные документы: Лидсский университет затребовал их обратно, и мы готовили комплект. Сидели до глубокой ночи, вот она и устала. – Роджер заступился за девушку, хотя в этом не было особой необходимости, ведь никто не упрекал ее.

Клэр скользнула взглядом по фигуре дочери.

– Джейми тоже был таким – мог спать где хотел и когда хотел.

Она снова погрузилась в воспоминания. Роджер направлял лодку к суровым руинам замка Уркварт.

– Вся сложность в том, что это очень трудно, и физически, и морально, – заговорила Клэр. – В первый мой проход я думала, что это конец и что хуже не бывает, но второй… мне было в тысячу раз страшнее и тяжелее.

Она неотрывно смотрела на замок.

– Возможно, повлиял день возвращения. Я не могла выбирать. Пришлось вернуться на две недели раньше празднования Праздника костров.

– Джейлис… Джилиан ушла как раз в Праздник костров.

Роджер до сих пор вспоминает тот памятный день, когда он со страхом увидел силуэт женщины, бывшей его предком и его современницей одновременно. Свет пылающего костра очерчивал ее фигуру и слепил глаза. Тогда парень почувствовал, что его трясет от холода. Она скрылась навсегда в камнях.

– В записной книжке было написано, что дверь открыта по праздникам Солнца и Огня. Думаю, она хотела сказать, что ближе к этим дням преодолеть переход намного легче, чем в обычное время. Хотя не стоит исключать ошибки, ведь Джилиан полагала, что пройти можно только убив кого-то.

Клэр вздохнула, вспоминая, как полиция в майский праздник толклась по камням, доставая из круга сожженные останки Грега Эдгарса: Джилиан облила мужа бензином, чтобы пройти через камни. Чиновники записали, что она скрылась в неизвестном направлении.

Женщина опустила руку в воды Лох-Несса, ставшего внезапно серым от облака, которое скрыло солнце. Ветер вызвал многочисленные волны на поверхности водоема. Известно, что озеро имеет глубину семьсот футов и вода в нем ледяная. Кто же или что может находиться в его свинцовых водах?

– Роджер, скажите, вы бы нырнули туда? – задала вопрос парню Клэр. – Стать на борт и прыгнуть в озеро, погружаясь как можно глубже, так глубоко, что начнут разрываться легкие? А в темноте могут скрываться невидимые, неведомые твари, которые тут же проглотят вас, как только заметят?

Парень ощутил неприятный холодок у сердца. Это не ветер вызвал на его коже мурашки, а рассказ Клэр, вперившей взгляд во тьму Лох-Несса.

– Но самое главное – если бы там была Брианна? Вы бы прыгнули, будь она там, в озере, в глубине таинственных и смертельно опасных вод? – Она отвела взгляд от воды и посмотрела на Роджера. – Прыгнули бы?

Янтарь ее глаз жег его; женщина казалась ястребом, налетавшим на беззащитную жертву.

Парень провел языком по сухим губам, треснувшим от ветра, повел глазами на Брианну, крепко спавшую в лодке, и ответил:

– Да. Думаю, да.

Она молча кивнула.

– И я.

В сидящей подле меня даме было по меньшей мере триста фунтов. Во сне она посапывала; ее внутренним органам приходилось нелегко: легкие едва справлялись, и грудь натужно вздымалась. Я чувствовала противную теплоту ее влажной руки, прижимавшейся к моей, и тяжесть ее бедра.

Между ней и стальным телом фюзеляжа оставался узкий промежуток, где я и помещалась. Ничего не попишешь. Кое-как я достала до кнопки, включающей верхний свет. Часы показывали десять тридцать по Лондону. Согласно расписанию, мы должны приземлиться в Нью-Йорке часов через шесть.

Счастливчики, которым удалось заснуть, сопели. Остальные стоически вздыхали и не теряли надежды погрузиться в блаженную дрему. Что до меня, то я и не имела такой надежды и загодя положила прочитанный до половины роман одного из любимых авторов в кармашек на спинке кресла, находящегося перед моим. Оставалось только сунуть руку, чтобы насладиться чтением, но я не сделала этого. Мои мысли были далеко от книги: позади, в Эдинбурге, я оставила Роджера и Брианну, собирающихся продолжить поиски, а впереди, в Бостоне…

Но я и сама не знала, что ждет меня в Бостоне, а это не могло не тревожить. Необходимо было вернуться домой хоть на время, ведь срок отпуска давно истек и нельзя без конца брать отгулы за свой счет. У меня было множество забот – привести в порядок дела в больнице, уплатить по счетам, взглянуть на дом, оставшийся без присмотра (лужайка на заднем дворе, наверное, уже напоминает джунгли), навестить друзей…

Одного, в общем-то, – Джозефа Эбернети. Он был моим самым близким другом еще с той поры, когда я училась в медицинской школе, и я хотела бы посоветоваться с ним, прежде чем принять окончательное решение, имеющее все шансы стать необратимым. Улыбаясь, я закрыла книгу и начала водить рукой по завитушкам заглавия – ведь это Джо пристрастил меня к любовным романам, как и ко многому другому.

Я познакомилась с Джо в самом начале учебы. Мы были не похожи на других интернов Центральной больницы, и это сблизило нас.

Я, например, была единственной девушкой, а он – единственным чернокожим. Конечно, нам давали понять, что мы отличны от других, хоть мы и не акцентировали внимание на этом. На работе я отлично ладила с Джо, но не спешила предлагать личной дружбы и участия и уж тем более не выказывала симпатии, да и он тоже. Вплоть до самого окончания интернатуры мы были приятелями, но не более.