Пастор сглотнул.

– Вы можете сделать это сейчас? Мы живем близко.

Первая фраза была произнесена почти просительно, что, видимо, было очень трудно для гордого священника, а вторая уже намного суше, в привычном тоне.

– К сожалению, не сейчас – я встречаю мужа. Но ближе к вечеру, думаю, это будет возможно.

– В два часа, – резко произнес он. – Дом Хендерсона в тупике Кэррубера. Спросите Кэмпбелла, преподобного Арчибальда Кэмпбелла. Это я.

Мистер Хью наконец появился из задней комнаты, неся две бутылочки.

Преподобный потянулся за монетой, с сомнением рассматривая принесенную ему склянку.

– Держи деньги. Я надеюсь, что это не аконит, иначе я отправлюсь к Всевышнему. – Он бросил монетку мистеру Хью и удалился.

Занавеска, висевшая между залом и задней комнатой, колыхнулась, открывая взгляду Луизу.

– Иди, черти бы тебя побрали. Священник, называется – платы на полпенса, а работы на час, да еще и тычки в придачу! Господь ошибся, выбрав его себе в слуги.

– Это ваш знакомый? – поинтересовалась я.

Было интересно знать, что расскажет помощница аптекаря об этой семье, может быть, тогда будет ясна причина болезни его жены.

– Да нет, небольшой он мне знакомый. – Луиза охотно отозвалась, в свою очередь немало заинтересованная моей персоной. – Это священник Свободной церкви, он обычно проповедует на углу у Маркет-кросс. Говорит, что делами нельзя заслужить Царство Божие и что нужно просто быть верным Иисусу. Шутка ли! Ничегошеньки не делать и быть верным! Да что, Господь Бог в балаганчике выступает, что ли? И то сказать!

Она осенила себя крестным знамением, явно осуждая преподобного.

– Он еще и в нашу аптеку ходит. Просто диву даешься! Он же гонитель папистов, как же можно-то, а? – Луиза использовала возможность заочно обвинить пастора. – Мадам, вы не принадлежите к Свободной церкви? Я не обидела вас?

– Нет-нет, я католической веры… и папистка, – выкрутилась я. – Мне хотелось бы знать о его жене. Что с ней, вы не знаете?

В аптеку вошел новый посетитель, и Луиза отправилась ему навстречу.

– Я не знаю этой леди, да только думаю, что, чем бы она ни болела, муженек ей не поможет!


Зимний день был ясным. В прохладном воздухе вился дым, напоминая нам о недавнем пожаре.

Мы с Джейми находились в приходском саду. Джейми уже исповедался и теперь ждал Эуона, смотря на скупое солнышко.

– Старший Эуон знает легенду от тебя? О том, что я будто бы пряталась во Франции?

– Да, конечно. Это я рассказал ему. Эуон тертый калач, и я не думаю, чтобы он принял на веру такую басню, да только это лучшее, что можно выдумать. Он хороший друг, а друзья не допытываются, что к чему.

– История неплохая, ее можно будет рассказать и всем остальным. Но тогда почему ты не стал этого делать, представляя меня сэру Персивалю? К чему было говорить, что мы новобрачные?

Джейми не согласился со мной.

– Нет, ему-то как раз не стоило этого знать. Сэр Персиваль не знает, как меня зовут в действительности, потому что я представляюсь ему как Малькольм. Он может догадываться, что я не тот, за кого себя выдаю, но не нужно, чтобы в его памяти запечатлелся мой образ, возникающий при слове «Каллоден». Хотя да, ты права, ведь женитьба печатника не так интересна обществу, как твое мнимое возвращение…

– Впервые паутину хитростей сплетая, сколь путана она, себе не представляем, – усмехнулась я.

Джейми поднял уголки губ.

– О, плести паутины вовсе не так мудрено, как кажется, поверь. Поживешь со мной да посмотришь, что наличие шелковой нити в заднице облегчает жизнь. Научиться плести паутину сложно, но можно.

Я засмеялась метафоре.

– Интересно знать, как ты выпускаешь паутину из задницы и плетешь сети.

– Да ты уж видела как.

Он хотел посмотреть, что происходит в приходском саду, но нас отделяла от него стена.

– Что-то уж очень долго. – Джейми снова опустился на скамейку. – Неужто у нынешних четырнадцатилетних столько грехов?

– Знаешь ли, впечатлений вчерашнего дня хватило бы на нескольких мальчишек. К тому же отец Хейс может захотеть узнать подробнее. – Я вспомнила свое утро в борделе.

– Что, он до сих пор там?

– Нет…

Щека Джейми подернулась легким румянцем, не связанным с морозцем.

– Я… пошел перед ним. Чтоб ему было сподручнее. Должен же я подавать пример или нет?

– О да, теперь ясно: ты отнял все время у исповедника, а теперь коришь мальчонку, – поддразнивала я его. – Сколько же ты не ходил к исповеди?

– Я сказал ему, что полгода.

– А на самом деле?

– На самом деле намного дольше, но уж если я прошу отпустить воровство, драки и богохульство, то маленькую ложь можно-то отпустить.

– А как же блуд и грязные помыслы? Обошлось без них?

– Да, обошлось, – Джейми был серьезен. – Когда думаешь о венчанной, законной жене, это не блуд и не грех. А когда думаешь о других леди, такие помыслы и правда греховны.

– Вот это да! Я спасаю твою душу. Не ожидала, что буду выполнять подобную миссию, но это чертовски полезно.

Он крепко поцеловал меня.

– Будет ли это считаться индульгенцией? – Он набрал воздуха и припал к моим губам еще раз. – Лучше так, чем щупать четки – то не так приятно и толку приносит мало. – Джейми извлек из кармана четки из дерева, выглядевшие так, словно их вынули из чьей-то пасти – искусанные и обгрызенные. Да, англичаночка, ты должна будешь напомнить мне, что я обязан принести покаяние сегодня. Ты, кстати говоря, помешала мне заняться этим богоугодным делом сейчас.

– Ну и сколько же молитв «Аве Мария» тебе нужно прочесть? – водила я пальцами по бусинкам.

При более близком рассмотрении было заметно, что четки и правда побывали в чьей-то пасти: зубки хорошо прошлись по бусинам.

– Я видел одного еврея в том году. – Джейми не стал говорить о мере своего наказания. – Он натурфилософ. Шесть раз объехал землю. Так вот, он говорил, что плотская близость законных мужа и жены идет только на пользу обоим. Будто бы это добродетель. Мол, так делают и мусульмане, и евреи. А я задумался: отчего же и те, и другие тогда совершают обрезание? Связано ли это с добродетелью? Но потом мне подумалось, что прямой вопрос обидел бы его.

– Думаю, что добродетельность не зависит от наличия крайней плоти, – поделилась я мыслями.

– Вот и прекрасно. – Он снова подарил мне поцелуй, отчего я выронила четки.

– Что ты сделал с четками, из чьей пасти вынул? Это крысы? – спросила я, поднимая бусы.

– Да нет, это дети.

– Дети? Что за дети?

– Обыкновенные. – Он спрятал четки. – Джейми-младшему три года, девочкам, Мэгги и Кити, по два. Майкл только женился, а его жена уже ждет ребеночка.

Солнце светило за его спиной, и лицо Джейми было в тени. Улыбка, показавшаяся на нем, была неестественно белоснежной.

– А ты семикратно двоюродная тетушка, англичаночка.

– Семикратно? – ужаснулась я.

– Да. И я семикратно двоюродный дядюшка. В этом нет ничего страшного, правда, малыши, когда у них режутся зубки, все грызут, в том числе и мои четки. Ну и еще зовут меня дядькой, но ничего не поделаешь, – добродушно пояснил он.

В эту минуту двадцать лет показались вечностью.

– То есть я буду для них «теткой»?

– Ну уж нет, – решительно запротестовал Джейми, – ты будешь для них «двоюродной тетушкой Клэр». Они будут уважать тебя, вот увидишь.

– Ага, спасибо. – Мне вспомнились старики из гериатрического отделения. Вовсе не хотелось умножать число несчастных, пускай и имея кучу юных родственников.

Джейми позабавило мое бурчание, и он усадил меня себе на колени. Отпущение грехов сказалось на его настроении, подарив ему невиданный душевный подъем.

– Как не уважать двоюродную тетушку с такой чудной задницей. – Он покачивал меня на коленях, дыша мне в шею.

Когда он укусил мое ухо, я невольно крикнула.

– Тетя, все в порядке? – Эуон-младший уже исповедался и теперь стоял, готовый мне помочь, у скамьи.

Джейми не ожидал его появления и дрогнул – я чуть не упала, – но затем обнял меня.

– Все в порядке, племянничек. Это твоя тетушка увидела паука.

– Да? Где он? – Эуон полез за скамейку.

– Здесь.

Джейми заставил меня соскользнуть с его колен и встал, указывая на ветки липы. Действительно, там была раскинута паутина, а ее владелица, желто-зеленая паучиха, размещалась точно в центре, будто вишенка.

– Тетушка слушала об одном чудаке. Мой знакомый еврей – философ от рождения. Хотя он иудей, он специально приехал в Эдинбург, чтобы рассказать о своих исследованиях на заседании Королевского общества.

Эуон с восхищением смотрел на паутину, но был готов одновременно слушать рассказ дядюшки.

– Что же он рассказал?

– О, много больше, чем следовало. Мне, если честно, не очень хотелось слышать, сидя за ужином, как пауки откладывают яйца в живых гусениц, чтобы паучата привыкали к такой еде. Но было кое-что довольно забавное.

Джейми подул, заставляя паучиху скрыться.

– Так, он рассказал, что у пауков есть разные нити. При помощи линзы можно увидеть, откуда берется паутинка, – она выходит из двух отверстий на теле паука, прядильных органов. Правда, для этого нужно, чтобы насекомое не двигалось. Весь фокус в том, что есть клейкие и сухие нити. Ступив на первую, паук намертво прилипает.

Тем временем паучиха уже подвигалась к середине паутины.

– Смотри, она идет только по сухим нитям. Они тянутся от краев к центру, и по ним можно ходить только так, не боясь прилипнуть. Все остальные нити, – Джейми осторожно указал на красивое кружево с паучихой посередине, – клейкие. Хитрое насекомое ходит только по сухому, иначе ему несдобровать.

– Здорово!

Эуон тоже подул на паутинку, колебля ее, и паучиха послушно скрылась, легко пробежав по сухой нити.

– Вот я и говорю, – Джейми негромко сказал это мне, – те, кто плетет паутину, должны знать, какие нити клейкие, а по каким можно ходить не боясь.

– Я и говорю, что ты такой везучий плут, что можешь вызвать паука словно по волшебству. – Мне не понравилось, что Джейми испугался дарить мне ласки на людях и приврал, что я увидела паука.

Он мягко коснулся моей руки.

– Англичаночка, удача здесь ни при чем. Просто нужно никогда не терять осторожности. Малыш, ты с нами?

– Да.

Ему не хотелось покидать интересное место, но пришлось уйти с церковного двора.

– Дядюшка, я вспомнил кое-что – я могу взять твои четки? – Мы уже шли по Королевской Миле. – Пастор сказал, что мне нужно прочесть молитву пятьдесят раз, епитимья. Но это же на пальцах рук не сосчитать.

– Бери, только не забудь вернуть. – Джейми запустил руку в карман.

Парнишка обрадовался дядюшкиному доверию и решил немного поиздеваться над Джейми, сообщая мне крайне интересные новости.

– Дядя, я обязательно верну – тебе ведь тоже нужно будет читать молитвы. Священник сказал, что дядюшка большой грешник и что я не должен подражать ему. – Он подмигнул опаленным глазом.

– Ммфм. – Джейми разглядывал дорогу, словно на всем белом свете не было занятия интереснее, чем глазеть на ручную тележку, спускавшуюся со склона.

Его свежевыбритые щеки покрыл румянец.

– Сколько же тебе нужно будет молиться?

– Восемьдесят пять раз, – пробурчал он, и краски на свежевыбритых щеках еще добавилось.

Мальчик остановился как вкопанный.

– Дядюшка, давно ли ты исповедовался?

– Давно, – не стал распространяться Джейми. – Пошли!

После обеда его ждал мистер Хардинг, представитель страхового общества «Рука в руку». Все, что было в мастерской, застраховали в этой компании, и теперь ее представители должны были назвать размер принесенного огнем ущерба.

– Ты можешь заняться своими делами, – успокаивал он паренька. Эуон, разумеется, не хотел присутствовать на страшном месте. – Сходи с тетушкой к той страдалице, если хочешь. – Дальнейшие слова были адресованы мне: – Как ты привлекаешь их к себе? Всего два дня в Эдинбурге, а уж все несчастные требуют тебя к себе, прямо как мухи на мед слетаются.

– Не все, не надо. И вообще, пока меня позвала всего одна женщина, которой я даже не знаю лично.

– Ну ладно, ступай. Сумасшедшие вроде бы как не заразны. Насколько я знаю.

Он хлопнул мальчишку по плечу, а меня поцеловал.

– Эуон, отвечаешь за тетушку, – дал указание племяннику он.

– Малыш, если ты желаешь остаться с дядей…

– Нет-нет, тетушка! – Эуон смутился. – Я… все думаю, вдруг они найдут там…

– Найдут останки, да? – Было ясно, что Джейми, заботясь о племяннике, хотел отослать его.

Мальчик сдержанно кивнул.

– Не думаю. Пожар был очень серьезный, наверное, все сгорело. Но даже если что-то найдут, твой дядя справится с этой бедой.

– Да, и правда.

Эуон воодушевился, веря в дядю. Нужно сказать, что я и сама истово верила в способность его дяди находить выход из самых безвыходных положений и ничуть не сомневалась, что Джейми и на этот раз выйдет сухим из воды, как это было во время погони за мистером Уиллоби или драки с таможенниками на побережье.