Дженни сглотнула, глядя на меня в упор.

— Я не знаю, кто ты, — сказала она тихо. — Или… или… что. Нам неведомо, каков твой род и где твоя родина. Я никогда не спрашивала тебя, верно? Джейми выбрал тебя, и этого было достаточно. Но потом ты исчезла, и, когда прошло столько времени, я подумала, что он забыл тебя достаточно, чтобы жениться снова и обрести счастье.

— Однако он его не обрел, — полувопросительно сказала я, в надежде, что Дженни мне не возразит.

И она оправдала мою надежду, покачав головой.

— Не обрел. Но Джейми верный человек. Неважно, что было между ним и Лаогерой, но если он принес обет и стал ее мужем, то уже не мог ее бросить, что бы там между ними ни происходило. И неважно, что большую часть времени он проводил в Эдинбурге. Я знала, что он все равно будет возвращаться домой — сюда, в горную Шотландию. Но потом появилась ты.

Ее руки неподвижно лежали на коленях — редкое зрелище. Они были изящной формы, с длинными ловкими пальцами, но натруженными, и под тонкой белой кожей проступали голубые вены.

— А знаешь, — сказала она, не поднимая глаз, — я ведь никогда в жизни не уезжала дальше десяти миль от Лаллиброха.

— Правда? — удивилась я.

Дженни медленно кивнула и снова посмотрела на меня.

— А ты очень много путешествовала, как я понимаю.

Ее взгляд изучал мое лицо в поисках подсказок.

— Да.

Дженни кивнула, как будто в подтверждение своим мыслям, и проговорила почти шепотом:

— Ты исчезнешь снова. Я знаю, ты опять исчезнешь. Ты не здешняя, не то что Лаогера или я. И он уедет с тобой. И я больше никогда его не увижу.

Она на миг закрыла глаза и снова открыла, глядя на меня из–под тонких темных бровей.

— Вот почему я подумала, что если ты узнаешь о Лаогере, то сразу уедешь, как ты и сделала, — добавила она с легкой гримасой, — а Джейми останется. Но ты вернулась. — Она беспомощно пожала плечами. — И тут я поняла, что все бесполезно, он привязан к тебе, к добру или к худу. Ты и есть его жена. И если ты исчезнешь снова, он отправится с тобой.

Я попыталась найти слова, чтобы успокоить ее:

— Но я не уеду. Я больше никуда не уеду. Я хочу остаться здесь, с ним. Навсегда.

Я положила руку на ее предплечье, и она слегка напряглась, но потом и сама положила руку поверх моей ладони. Рука была холодной, да и кончик ее длинного прямого носа покраснел.

— Насчет видений люди болтают разное, толком–то кто в этом разбирается? Одни говорят, что раз что–то привиделось, так это рок и от судьбы никуда не денешься, другие — что нет, это лишь предостережение, то, что может произойти, а может и нет. А ты сама как думаешь?

Она взглянула на меня искоса, с любопытством.

Я глубоко вздохнула, от запаха лука защипало в носу.

— Не знаю, — призналась я дрогнувшим голосом. — Раньше мне всегда казалось, что ход событий можно изменить, если располагаешь нужными знаниями. Но теперь… я не знаю, — тихо закончила я, вспомнив о Куллодене.

Дженни наблюдала за мной, в полумраке ее темно–голубые глаза казались почти черными. Интересно, как много рассказал ей Джейми и о чем она догадалась сама?

— В любом случае необходимо попытаться, — уверенно заявила Дженни. — Нельзя же вот так просто взять да отступиться.

Не зная, кого именно она имела в виду, я покачала головой.

— Ты права. Попытаться в любом случае необходимо.

Мы смущенно улыбнулись друг другу.

— Ты хорошо позаботишься о нем? — вдруг спросила Дженни. — Даже если уедешь, ты позаботишься, да?

Я пожала ее холодные пальцы, ощущая кости ее руки, показавшиеся неожиданно легкими и хрупкими.

— Да.

— Тогда все в порядке, — сказала она и пожала мне руку в ответ.

Некоторое время мы сидели молча, держась за руки, но потом дверь наверху распахнулась, впустив в подвал порыв ветра и холодные брызги дождя.

— Мама!

В проеме появилась голова Айена–младшего с горящими от возбуждения глазами.

— Приехал Хобарт Маккензи! Отец сказал, чтобы ты быстро шла домой!

Дженни вскочила на ноги, едва не забыв корзинку с луком.

— Значит, он все–таки приехал? — с тревогой спросила она. — Наверное, с тесаком или, упаси бог, с пистолетом.

Айен покачал головой, его темные волосы растрепались на ветру.

— Нет, мама, — ответил парнишка, — все гораздо хуже. Он привез адвоката!

Едва ли кто–либо годился на роль воплощенного мщения меньше, чем Хобарт Маккензи. Низкорослый, хрупкого сложения мужчина лет тридцати, с прикрытыми белесыми ресницами бледно–голубыми, слезящимися глазами и какими–то смазанными чертами лица, начиная с покатого лба и кончая срезанным подбородком, казалось, так и норовившим ускользнуть в складки его галстука.

Когда мы вошли, он приглаживал волосы перед зеркалом в прихожей, рядом, на столике, висел завитой парик. Завидев нас, Хобарт беспокойно заморгал, схватил парик, напялил на голову и поклонился.

— Миссис Дженни, — произнес он.

Его маленькие кроличьи глазки метнулись в моем направлении, в сторону, потом обратно, как будто он надеялся, что на самом деле меня там нет, но очень боялся, что я все–таки здесь.

Дженни перевела взгляд с него на меня, глубоко вздохнула и взяла быка за рога.

— Мистер Маккензи, — сказала она, присев в реверансе, — позвольте мне представить вам мою невестку Клэр. Клэр, это мистер Хобарт Маккензи из Кинуоллиса.

У бедняги отвисла челюсть и выпучились глаза. Я хотела было протянуть ему руку, но передумала. Интересно, что посоветовала бы в такой ситуации Эмили Пост?[16] Но поскольку ее не было, мне пришлось импровизировать.

— Приятно познакомиться, — произнесла я с улыбкой как можно сердечнее.

Маккензи вконец смутился, замялся, неловко кивнул и кое–как промямлил:

— Э–э… ваш слуга… мэм.

К счастью, в этот момент дверь в гостиную открылась, и я, оглянувшись и увидев маленькую аккуратную фигурку на пороге, не сдержала восторженного возгласа.

— Нед! Нед Гоуэн!

Это действительно был Нед Гоуэн, пожилой эдинбургский адвокат, который некогда спас меня от сожжения. Он заметно постарел и так сморщился, что стал похож на одно из сушеных яблок, которые я видела в подвале. Однако яркие, умные черные глаза остались прежними, и они сразу впились в меня.

— Моя дорогая! — воскликнул он, просияв, и порывисто устремился вперед, галантно подхватил мою руку и с поклоном прижал к своим сморщенным губам. — Я слышал, что вы…

— Что привело вас сюда?

— Счастлив увидеть вас снова!

— Я так рада снова встретиться с вами, но…

Хобарт Маккензи прервал этот восторженный обмен любезностями, деликатно кашлянув. Мистер Гоуэн озадаченно посмотрел на него, затем кивнул.

— Ах да, конечно. Сначала дело, моя дорогая, — сказал он, отвесив мне галантный поклон, — а потом, если захотите, я с величайшим удовольствием послушаю рассказ о ваших приключениях.

— А… я постараюсь, — сказала я, подумав, насколько упорно он будет настаивать на моем рассказе.

— Чудесно, чудесно.

Он обвел взглядом холл, не пропустив своими зоркими маленькими глазками Хобарта и Дженни, которая повесила свой плащ и остановилась у зеркала, приглаживая волосы.

— Мистер Фрэзер и мистер Муррей уже в гостиной. Мистер Маккензи, если вы и дамы согласитесь присоединиться к нам, мы сумеем быстро уладить ваши дела и перейти к более приятным вопросам. Вы позволите, моя дорогая?

Он с поклоном предложил мне согнутую в локте руку.

Джейми по–прежнему полулежал на диване и примерно в том же состоянии, то есть живой. Дети ушли, за исключением одного круглолицего малыша, который так и уснул, примостившись у него на коленях. Волосы Джейми были заплетены в несколько маленьких косичек с веселенькими шелковыми ленточками, что придавало ему неуместно праздничный вид.

— Ты выглядишь как Трусливый Лев из страны Оз, — шепнула я ему, усаживаясь на подушечку для ног рядом с диваном.

Мне не верилось, что Хобарт Маккензи способен на какую–нибудь отчаянную выходку, но на всякий случай хотелось находиться поближе к Джейми.

Он с удивленным видом приложил руку к голове.

— Трусливый Лев?

— Тихо, — шикнула я. — Потом расскажу.

Все остальные расположились в гостиной. Дженни села рядом с Айеном на двухместном кресле, а Хобарт и мистер Гоуэн устроились на бархатных стульях.

— Все в сборе? — осведомился мистер Гоуэн, обведя взглядом комнату, — Все заинтересованные стороны присутствуют? Превосходно. Что ж, начать с того, что я должен заявить о собственном интересе и полномочиях. Я присутствую здесь в качестве адвоката мистера Хобарта Маккензи, представляющего интересы миссис Джеймс Фрэзер.

Он увидел, как я вскинула глаза, и уточнил:

— То есть второй миссис Джеймс Фрэзер, урожденной Лаогеры Маккензи. Это понятно?

Он вопросительно взглянул на Джейми, и тот кивнул.

— Да.

— Хорошо.

Мистер Гоуэн взял со стоявшего рядом столика бокал и сделал крохотный глоток.

— Мои клиенты, Маккензи, приняли мое предложение искать законный выход из запутанной ситуации, возникшей, как я понимаю, из–за неожиданного и непредвиденного — хотя, конечно, совершенно счастливого и удачного, — добавил он, поклонившись мне, — возвращения первой миссис Фрэзер.

Он с укором посмотрел на Джейми.

— Вынужден с сожалением сообщить, мой дорогой молодой друг, что в юридическом смысле вы ухитрились оказаться в весьма затруднительном положении.

Джейми поднял бровь и посмотрел на сестру.

— Не в первый раз, — сухо заметил он. — О каких трудностях идет речь?

— Ну, начать с того, что, — бодро произнес мистер Гоуэн, и его искрящиеся черные глазки погрузились в сеточки морщинок, когда он улыбнулся мне, — первая миссис Фрэзер будет совершенно вправе начать гражданскую тяжбу против адюльтера и преступной внебрачной связи, наказание за которую включает…

Джейми оглянулся на меня, блеснув голубыми глазами.

— Эта возможность меня особо не беспокоит, — сказал он юристу. — Что еще?

Нед Гоуэн с готовностью кивнул и поднял тощую руку, загибая пальцы по мере того, как перечислял свои пункты.

— При всем уважении ко второй миссис Фрэзер — урожденной Лаогере Маккензи — вы могли бы, конечно, быть обвиненным в двоеженстве, обмане, введении в заблуждение — с обдуманным намерением или нет, это отдельный вопрос, — преступном заблуждении, — он радостно загнул четвертый палец, — и…

Некоторое время Джейми терпеливо слушал, но в конце концов перебил адвоката.

— Нед, — мягко осведомился он, — чего хочет эта чертова женщина?

Маленький адвокат моргнул за очками, опустил руку и воздел глаза к балкам над головой.

— В общем, главное желание леди, как оно было выражено, — осторожно ответил он, — увидеть вас оскопленным и расчлененным на рыночной площади в Брох–Мордхе, а вашу голову — насаженной на кол над ее воротами.

Джейми пожал плечами и поморщился, потому что это движение потревожило раненую руку.

— Понятно, — сказал он, скривив губы.

Улыбка собрала морщинки у старческих губ Неда.

— Я был обязан информировать миссис… то есть эту леди, — поправился он, взглянув на меня и кашлянув, — что ее возможности по сравнению с желаниями несколько ограничены.

— Надеюсь, — сухо сказал Джейми. — Но я полагаю, основная идея в том, что она не жаждет моего возвращения в качестве мужа?

— Вот уж точно, — неожиданно вставил Хобарт. — В качестве корма для ворон — возможно, но не в качестве мужа!

Нед бросил на своего клиента холодный взгляд.

— Будьте добры, сэр, предоставьте мне поиски достойного выхода из сложившегося затруднительного положения. Иначе за что вы мне платите?

Адвокат снова повернулся к Джейми, исполненный осознания своего профессионального достоинства.

— Хотя мисс Маккензи не требует возобновления брачного статуса — действие, которое было бы невозможно в любом случае, — справедливо заметил он, — если только ты не хочешь развестись с нынешней миссис Фрэзер и жениться повторно…

— Нет, я не хочу этого делать, — торопливо заверил его Джейми, посмотрев на меня.

— Что ж, — невозмутимо продолжил Нед. — Я бы посоветовал моим клиентам по возможности избежать излишних расходов и огласки… — он покосился в сторону Хобарта, который торопливо кивнул, — каковые неизбежно сопряжены с открытым судебным процессом и последующим обнародованием фактов. Поскольку дело обстоит так…

— Сколько? — прервал Джейми.

— Мистер Фрэзер! — Нед Гоуэн выглядел шокированным. — Я пока не упоминал о характере денежного урегулирования…