— Ты уверен?

Хотя вопрос Джейми был обращен к Айену, на самом деле он предназначался сестре. Ее голубые глаза поблескивали в свете лампы, кончик носа слегка покраснел.

— Думаю, лучше всего будет, если мы предоставим ему свободу выбора, пока он еще признает за нами право давать ее или не давать, — сказала Дженни. Она твердо посмотрела на брата и на меня. — Но вы уж приглядите за ним как следует, ладно?

Глава 39

ПОТЕРЯННЫЙ И ОПЛАКАННЫЙ ВЕТРОМ

Эта часть Шотландии была так же своеобразна, как зеленые долины и озера близ Лаллиброха или пустоши Северного Йоркшира. Здесь почти не было деревьев, только каменистые, поросшие вереском предгорья, переходящие в утесы, вздымающиеся к низкому небу, так что их вершины терялись в завесах тумана.

По мере нашего приближения к морскому побережью туман становился все гуще, появлялся все раньше и удерживался все дольше, медленно развеиваясь поутру. Нам удавалось ехать всего пару часов в сутки, около полудня, пока была хорошая видимость. Наше продвижение нельзя было назвать быстрым, однако никто по этому поводу не переживал, не считая Айена, который был вне себя от возбуждения и не мог дождаться, когда мы доберемся до места.

— Далеко ли от берега до острова тюленей? — спрашивал он в десятый раз.

— По моим прикидкам, четверть мили, — отвечал ему дядя.

— Мне четверть мили проплыть — раз плюнуть! — в десятый раз повторял Айен–младший, сжимая поводья и гордо вздернув голову.

— Ничуть в тебе не сомневаюсь, — терпеливо заверял его Джейми и косился на меня, скрывая улыбку. — Тем более что тебе и усилий прилагать не придется: течение само вынесет тебя прямо к острову.

Юноша кивал и погружался в молчание, но глаза горели от предвкушения.

Мыс над бухточкой был безлюдным и утопал в тумане. Наши голоса отдавались здесь странным эхом, отчего становилось жутковато, поэтому мы почти перестали разговаривать. Доносившийся снизу лай тюленей смешивался с шумом моря, создавая впечатление, будто над волнами перекликаются моряки. Джейми указал Айену на каменный дымоход башни Элен и, взяв с седла моток веревки, направился по каменистому мысу ко входу.

— Не снимай рубашку, пока не спустишься, — посоветовал он племяннику, повысив голос, чтобы перекрыть грохот волн. — Иначе камни разорвут твою спину в клочья.

Айен кивнул; веревку надежно обвязали вокруг его пояса, он нервно улыбнулся мне напоследок, сделал два неуверенных шага и начал спуск.

Джейми, закрепивший другой конец веревки у себя на поясе, осторожно выпускал ее здоровой рукой, страхуя Айена. Я же, опустившись на всякий случай на четвереньки, осторожно двинулась по каменистой площадке к осыпавшемуся краю, откуда можно было увидеть участок берега внизу.

Прошло немало времени, и вот наконец Айен, казавшийся сверху маленьким, как муравьишка, вылез из трубы. Он развязал веревку, внимательно огляделся по сторонам, увидел нас на вершине утеса и с энтузиазмом помахал. Я помахала в ответ, а Джейми лишь пробормотал себе под нос:

— Ладно, давай дальше.

Я почувствовала, как он напрягся рядом со мной, когда парнишка разделся по пояс, спустился по камням к воде и нырнул головой вперед в серо–голубые волны.

— Брр! — непроизвольно вырвалось у меня. — Вода, должно быть, ледяная!

— Это точно, — отозвался Джейми. — Айен прав: для купания это не лучшее время года.

Лицо его было бледным и сосредоточенным, но не из–за раненой руки, хотя, конечно, в его состоянии лучше было бы обойтись и без долгого путешествия, и без этих забав с веревкой. Джейми всячески пытался изобразить бодрую уверенность, но скрыть беспокойство у него не получалось. Ведь случись с мальчиком неладное, мы ничем не смогли бы ему помочь.

— Может быть, нам следовало подождать, пока рассеется туман? — спросила я скорее для того, чтобы отвлечь его, чем потому, что и вправду так думала.

— И то верно, только вот ждать пришлось бы до следующей Пасхи, — иронично заметил Джейми. — Хотя, конечно, бывают дни и пояснее сегодняшнего.

Три островка были видны с утеса лишь частично: их то и дело заволакивало туманом. Пока Айен преодолевал первые двадцать ярдов, я видела над водой его голову, но теперь он целиком скрылся в тумане.

— Как ты думаешь, с ним все в порядке?

Джейми наклонился, чтобы помочь мне встать. Ткань его плаща на ощупь была влажной и грубой из–за сырого тумана и мелких океанских брызг.

— Он справится. Парнишка прекрасный пловец, и плыть будет легко, когда его подхватит течение.

И все равно Джейми неотрывно всматривался в туман, словно мог усилием воли пронзить его завесу.

По совету Джейми Айен–младший рассчитал время спуска с учетом прилива, чтобы получить максимальную поддержку течения. Глядя с обрыва, я видела, как на прибрежной линии начинает вскипать пена.

— Вернется, наверное, часа через два, — ответил Джейми на мой невысказанный вопрос и, чтобы не таращиться зря в туман, неохотно отвернулся. — Черт, лучше бы я сам сплавал, и плевать на руку.

— И Джейми–младший, и Майкл с этим справлялись, — напомнила я.

Он грустно улыбнулся.

— Ну да. И Айен прекрасно справится. Просто гораздо легче самому взяться за опасное дело, чем ждать и беспокоиться, пока это делает кто–то другой.

— Ха! Теперь ты понимаешь, каково быть замужем за тобой?

— Наверное, — рассмеялся он. — Кроме того, было бы нечестно обмануть юного Айена, лишив его обещанного приключения. Ладно, давай уберемся из–под ветра.

Мы двинулись в глубь суши, подальше от осыпавшегося края утеса и сели ждать, используя лошадей как укрытие. Похоже, мохнатым горным пони непогода была нипочем: лошадки просто стояли вместе, опустив головы. Разговаривать на таком ветру было непросто, поэтому мы просто сидели рядышком, отвернувшись, как и лошади, от яростных порывов.

— Что это? — вдруг спросил Джейми и поднял голову, прислушиваясь.

— Что?

— Мне показалось, будто я услышал крики.

— Наверное, тюлени, — сказала я, но не успели эти слова слететь с моих губ, как он поднялся и зашагал к краю утеса.

Бухточка была полна клубящегося тумана, но ветер сдул часть завесы с тюленьего острова, ненадолго открыв его взгляду. Правда, никаких тюленей на нем не было.

Зато на покатом каменистом берегу островка стояла лодка. Причем не рыбачья, а длинная, остроносая, с одной парой весел.

А потом из глубины острова появился человек, несший под мышкой что–то подозрительно смахивавшее на описанную Джейми шкатулку. И пока я гадала, что бы это могло быть, еще один человек поднялся по склону и оказался в поле зрения.

И этот второй нес Айена–младшего. Полуобнаженное тело мальчика было небрежно перекинуто через плечо. Оно свешивалось головой вниз, руки вяло болтались, и это наводило на мысль, что мальчик либо без сознания, либо мертв.

— Айен!

Рука Джейми закрыла мой рот, прежде чем я успела крикнуть еще раз.

— Тихо!

Он потащил меня вниз, заставив присесть, чтобы нас не было видно. Мы беспомощно смотрели, как второй человек кинул Айена в лодку и взялся за планшир, чтобы стащить ее в воду. Было совершенно ясно, что у нас нет ни малейшего шанса спуститься вниз и добраться вплавь до острова, прежде чем они успеют уплыть. Но куда они поплывут?

— Откуда они взялись? — выдохнула я.

В бухте под скалой ничто больше не двигалось, кроме колыхавшихся на волнах бурых водорослей.

— С корабля. Это корабельная лодка.

Джейми тихо добавил что–то по–гэльски и, не сказав больше ни слова, направился к лошадям, вскочил на одну из них и поскакал сломя голову через мыс, прочь от бухточки.

Каменистый мыс был не самым удобным местом для скачек, и все же конские копыта годились на это лучше, чем мои ноги, поэтому я вскочила на другую лошадь и, не обращая внимания на протестующее ржание стреноженной лошадки Айена, помчалась следом.

До океанской стороны выступа было менее четверти мили, но казалось, что на преодоление этого расстояния ушла целая вечность. Впереди я видела Джейми с развевающимися на ветру волосами, а еще дальше, в море у берега, корабль.

На этом участке земля круто обрывалась в воду, и, хотя обрыв был не таким высоким, как утес у бухты, спуститься по нему верхом было невозможно. К тому времени, когда я остановилась, Джейми соскочил с лошади и направился по камням к воде.

Слева от него я видела огибающую мыс шлюпку.

Кто–то на корабле ждал ее появления, потому что со стороны судна донеслись восклицания и маленькие фигурки принялись быстро взбираться на реи.

Потом один из них заметил нас: на борту вдруг возникла суматоха, над перилами появились головы, крики умножились. Корабль был синий с широкой черной полосой вдоль борта. Эта полоса отмечала линию пушечных портов: я увидела, как передний из них открылся и оттуда высунулся черный глаз пушки.

— Джейми! — заорала я во всю мочь.

Он вскинул глаза, увидел, куда я указываю, и бросился плашмя на камни за миг до того, как пушка выстрелила.

Выстрел не показался мне таким уж громким, но над моей головой что–то просвистело. Я инстинктивно пригнулась: упавшее неподалеку ядро взметнуло фонтан мелких каменных осколков. Только тут до меня дошло, что я, сидящая верхом на лошади, куда как заметнее для пушкарей, чем прилепившийся к утесу Джейми.

Лошади, надо отдать им должное, осознали этот существенный факт первыми и, стоило им избавиться от незадачливых седоков, затрусили туда, где остался их стреноженный сородич. Я же кинулась к откосу, вместе с осыпью камушков соскользнула на несколько футов и вжалась в скальную расщелину.

Где–то над моей головой пролетело еще одно ядро, и я еще теснее прижалась к земле. Очевидно, люди на борту корабля остались довольны результатом последнего выстрела, ибо наступила относительная тишина.

Мое сердце стучало о ребра, а воздух вокруг был наполнен мелкой серой пылью, отчего першило в горле и неудержимо тянуло прокашляться. Рискнув оглянуться через плечо, я успела заметить, как шлюпку поднимают на борт корабля. Ни Айена, ни двух его пленителей нигде не было видно.

Пушечный порт бесшумно закрылся, якорный канат заскользил вверх, и корабль медленно повернулся в поисках ветра. Ветер был слабым, паруса почти не надувались, но парусник с каждым мигом быстрее и быстрее двинулся в открытое море и скоро растворился в затягивавшем горизонт густом тумане.

— Господи, — только и смог сказать Джейми, добравшись до меня и на миг сжав в объятиях, — Боже мой!

Отпустив меня, он повернулся и устремил взгляд в открытое море. Ничто не шевелилось, кроме щупалец медленно плывущего тумана. Казалось, весь мир погрузился в тишину: пушечный гром распугал чаек и буревестников, так что теперь не было слышно даже их криков.

Неподалеку, всего футах в трех от моего укрытия, ядро выбило в сером камне более светлое углубление.

— Что нам делать?

Признаться, я была так ошеломлена и раздавлена, что с трудом осознавала произошедшее. Трудно было поверить, что Айен, который меньше часа назад был с нами, исчез бесследно за пеленой тумана, словно служившей гранью между земным и загробным мирами.

В моем сознании заново прокручивались образы: туман, дрейфующий над очертаниями островка тюленей, неожиданное появление лодки, люди на скалах, тощее мальчишеское тело Айена — белая кожа, болтающиеся, как у куклы, руки. Я видела все с той ясностью, какая сопровождает трагедии; каждая деталь запечатлелась перед моим мысленным взором и появлялась снова и снова, все время с подспудной надеждой, что на этот раз что–то изменится.

Лицо Джейми осунулось и помрачнело, от носа до рта пролегли глубокие морщины.

— Не знаю, — сказал он. — Будь я проклят, я не знаю, что делать!

Он сжал кулаки и закрыл глаза, тяжело и хрипло дыша.

От этих слов мне стало еще страшнее. За короткое время, проведенное с ним после возвращения, я уже успела привыкнуть к тому, что Джейми всегда, даже в самой отчаянной ситуации, знает, что делать. То, что он признавался в бессилии, ужасало не меньше самой беды.

Ощущение беспомощности кружило вокруг меня, как туман. Каждый нерв кричал: «Сделай что–нибудь!»

Но что?

Я увидела полоску крови на его манжете: он разодрал руку, спускаясь по камням. Этому я могла помочь и как–то извращенно порадовалась, что хоть пустяк, но способна сделать.

— Ты порезался. — Я коснулась его раненой руки. — Давай я посмотрю и забинтую.

— Нет.

Он отвернулся, с напряженным лицом отчаянно вглядываясь в туман. Когда я потянулась к нему, он отпрянул: