– Как, всего лишь «должно быть»?

В течение рассказа Джейми я не раз судорожно сглатывала и сжимала колени.

– … я разденусь сам, разведу твои ноги пошире и…

– И? – выдохнула я.

Джейми оскалился.

– И тогда я расскажу тебе наутро, какие звуки ты издавала.

Стоявший в дверях человек прокашлялся.

– Извини, мистер Уиллоби, я думал, ты придешь позднее. Но все равно рад. Тебе стоит пойти в кухню поискать что-нибудь съестное, если голоден. А если пойдешь, будь любезен, захвати с собой эти тряпки – пускай Мерфи сожжет их.

Тряпками был поименован разорванный мундир. Китаец исчез, а Джейми, оставив меня, стал искать новое платье.

– Знаешь, встреча со Штерном стала для меня полной неожиданностью. Как он здесь очутился?

– Так вы правда знакомы? Это и есть тот самый еврей-натурфилософ?

– Ну да. А что, ты знаешь многих евреев-натурфилософов?

Я поведала, что Штерн первый, и поделилась подробностями нашего знакомства.

– Так, я и пришла в фазенду к отцу Фогдену… О боже, ты ведь должен ему! – хлопнула я себя по лбу. – Два фунта стерлингов за Арабеллу.

– Да?

– Серьезно. Думаю, что неплохо будет попросить Штерна, чтобы он передал эти деньги или что-нибудь в этом роде, потому что священник его уважает, а тебя не очень.

– Так а за что деньги? Моряк совратил ее?

– Считай что так.

Мне хотелось рассказать о странной любви священника к овцам, но новый стук в дверь помешал это сделать.

– Господи, прямо проходной двор какой-то! – разозлился Джейми. – Уж и одеться нельзя спокойно! Ладно… Войдите!

Вошедшая – а это была Марсали – в испуге закрыла глаза, увидев голое мужское тело. Отчим девушки прикрылся рубашкой и быстро спросил:

– Девочка моя, что-нибудь случилось? Зачем ты здесь?

Она открыла глаза, прошла на середину каюты, встав между столом и рундуком, и заявила:

– Да, случилось.

Она побледнела и под слоем загара и сжала кулаки, но голос ее был тверд.

– Я хочу, чтобы сделал, что обещал.

Джейми насторожился и переспросил:

– А что я обещал? И кому?

– Нам с Фергюсом. Ты говорил, что мы сможем пожениться, когда «Артемида» дойдет до Вест-Индии, между тем как Эспаньола – уже Вест-Индия! Это сказал Штерн, – нахмурилась она.

Джейми машинально потянулся к густо заросшему подбородку.

– Э-э, да… Обещал. Слово надо держать, да. Да вы не передумали? – взмолился он.

– Так и сдержи! – вскинула голову Марсали. – Мы не передумали.

Джейми вкрадчиво спросил:

– А Фергюс, он знает, что ты здесь? Где он сейчас?

– Он все знает. Фергюс сейчас укладывает груз вместе со всеми.

Джейми тоже нахмурился, но после сменил маску строгого отчима и сменил гнев на милость, впрочем, оставив себе последнюю зацепку.

– Согласен… Согласен, что обещал и свое обещание выполню. Но без благословения священника – ни ногой. А здесь нет святых отцов, они есть разве в Байамо, а там мы будем дня через три. Ну или уже на Ямайке.

– Как нет, папа, как же нет, когда есть! – вскричала Марсали, полная радости от осуществления задуманного. – Здесь есть отец Фогден, он-то нас и обвенчает.

Я, признаться, не ожидала такого поворота. Чертовка все учла, все продумала. Смогла ли бы я так? Видимо, да, раз уж я здесь.

Джейми глядел исподлобья.

– Но утром корабль отчаливает!

– А сколько нам нужно, господи? Сказать несколько слов, и делу конец. Мы ведь в законном браке, осталось лишь благословение церкви.

Она потрогала рукой то место на платье, где берегла такой ценный документ. Там зашуршала бумага.

– А твоя матушка…

Джейми прибег к этому последнему средству, но оно было тем более бесполезным, что Лаогера была последним человеком, кого в этом деле была согласна слушать Марсали. Джейми не знал еще причуд отца Фогдена, а Марсали не хотела их знать, а отговорить девушку от самой затеи не представлялось возможным.

– Но отец Фогден, верно, очень занят своими делами, и ему ни к чему венчать людей, которые даже не являются его прихожанами. Тем более что он в обиде на нас: кто-то из моряков обидел Арабеллу, его прихожанку… – наивно продолжал отступать Джейми.

– Нет, папа, для меня он найдет время, у нас с ним хорошие отношения.

Все складывалось как нельзя лучше и для нее, и для Фергюса, и теперь девочка почти плясала, стоя в тесной каюте.

Джейми, понимая, что маховик не остановить, долго молчал и смотрел в ее ясно-голубые глазенки, требовательно уставившиеся на него.

– Марсали, девочка, полно, хочешь ли ты этого? Ты хочешь замуж за Фергюса?

Она покраснела и на одном дыхании выпалила:

– Я хочу за него, да. Я хочу его! Я люблю Фергюса!

Отчим и новоиспеченный тесть почесал макушку, нервно пробежал пальцами по голове, подергал ухо и со вздохом сообщил:

– Хорошо, я согласен. Теперь пришли ко мне Штерна и скажи жениху, пускай готовится гулять свадьбу.

– Папочка, спасибо!

Марсали ожидаемо повисла на шее у Джейми, но он только приобнял ее и легонько чмокнул в лоб.

– Нет-нет, не сейчас. Я тоже хотел бы обнять тебя, но у меня вши. Не думаю, что тебе будет приятно спать с ними, а не с Фергюсом.

– Ах!

Упоминание о вшах заставило Марсали невольно пощупать свою голову – потный и небрежный узел светлых локонов – и обратиться ко мне:

– Матушка Клэр, а… Не могли бы вы поделиться со мной тем мылом… ну, тем, ромашковым… У меня… – при Джейми она не стала договаривать. – Мне стоит помыться…

– Конечно, о чем речь. Давай подумаем о том, как бы ты хотела выглядеть на свадьбе, и сделаем все, что в наших силах, чтобы это было так.

Марсали, будучи от природы симпатичной, сейчас выглядела неприглядно: мордашка ее раскраснелась, босые ноги были грязны, а муслиновое платье – коротко и узко. Невеста не может так выглядеть, и я попросила Джейми, чтобы он придумал, что можно сделать.

– Нужно платье, – просто сказала я.

– Англичаночка, нам нельзя сейчас…

– Не мы, а отец Фогден. Будешь видеть Штерна – скажи, чтобы попросил священника, пускай одолжит свое платье. Платье Эрменегильды, я хочу сказать, одно из них. По размеру должно подойти.

Джейми опешил, а затем зло сузил глаза.

– Вначале Арабелла, затем Эрменегильда, кто будет потом? Что за ерунда? Кто этот попенок?

Марсали уже увлекала меня за собой, но я остановилась в дверях, ведь из-за недоверия Джейми вся наша затея может пойти прахом.

– Отец Фогден – пьяница и любитель овец, но это очень добродушный человек. Он сможет совершить обряд.

Я никогда не видывала подобной свадьбы и вряд ли увижу еще. Хотя мы готовились к празднеству с поспешностью, с каковой не терпелось обвенчаться молодым, завершить все приготовления удалось только к позднему вечеру. Джейми, с одобрения штурмана Уоррена, решил отплывать на следующий день, а эту ночь полностью предоставить молодым.

– Ютиться в первую брачную ночь на этой коечке, где самому негде развернуться, – увольте! Или что, в гамаке он ее возьмет? Как хотите, а все будет чин по чину, – продолжал перепалку с воображаемыми противниками Джейми.

Вся команда, понимая, отчего происходит задержка с отплытием, поняла и поддержала решение капитана Фрэзера, но он все еще бурчал, пока я оттирала его уксусом, прикидывая, как было бы, если бы не его решение остаться на ночь.

Видя это стремление заботиться о падчерице, я оценила его поступок как единственно правильный и улыбнулась самой себе.

Оттирания пошли на пользу, хоть и оставили характерный запах, но теперь Джейми выглядел как приличный отец невесты, одетый в синий камзол и серые саржевые брюки. Рубашку я выстирала самолично, а на шейный платок он не поскупился, выудив его откуда-то из глубин шкафа. Хвост рыжих волос сзади и кустистая медная борода спереди довершали его портрет; по такому случаю борода была расчесана.

Свидетелей, как водится, было двое – Мерфи и Мейтленд. Первый из них вымыл руки, а второй – голову, но все равно они уступали Джейми по внушительности и элегантности. Фергюс и Марсали просили быть свидетелями меня и Штерна, но, как бы нам ни хотелось, мы – еврей и ведьма (а для Лаогеры я была таковой) – не могли пойти на это.

– Я просил девчонку, чтобы известила мать о замужестве, но она черкнула ровно две строчки: вышла замуж, домой не жди, – жаловался Джейми, пока мы наблюдали за подготовкой к церемонии.

Да, Лаогера не обрадуется, когда узнает, что Марсали все-таки выскочила за этого пройдоху, бывшего карманника, безрукого калеку вдвое старше дочери.

Всякая шотландская мать желала бы, чтобы обряд прошел в церкви, а отпраздновали бы его в кругу семьи, дома, а не на пустынном ночном пляже Вест-Индии. Брачный обряд совершал опальный крамольник отец Фогден, которому вот-вот грозило лишение сана за его проделки, а празднование производилось тут же, на пляже, и в нем приняли участие двадцать пять человек команды, десять французских лошадей, отара овец, пришедшая за священником, и Людо, веселивший публику до упаду своими попытками совокупления с деревянной ногой Мерфи. Еще большее огорчение могла принести только я, тоже участвовавшая в церемонии.

Мы изготовили шесты, воткнули их в песок и приделали к ним факелы, бросавшие яркие красно-оранжевые отблески на сырой песок и подчеркивавшие тьму ночи. Думаю, что очень многие пары желали бы провести обряд венчания под карибскими звездами впечатляющих размеров.

Лоренц Штерн поистине постарался на совесть, приведя отца Фогдена. Не знаю, чем и как он умаслил священника, какие струны задел в его душе, но отец, едва держась на ногах, преодолел холм и стоял рядом с нами. Глаза яснели во тьме, но все остальное в буквальном смысле утопало во мраке. Из трясшихся рук только чудом не выпадал требник.

Джейми при виде такого служителя церкви хотел было сказать все, что думает, но удержался, наградив отца только каким-то крепким словцом на гэльском, которое все равно никто не понял. Священник распространял вокруг себя запах сангрии, но еще не падал, а, напротив, – стоял между факелами и теребил страницу, пытаясь перелистнуть ее непослушными пальцами. Страница не поддавалась, и тогда Фогден выронил ее.

Хмыкнув, рыгнув и широко улыбнувшись, он начал говорить:

– Возлюбленные чада Господни…

Не все моряки поняли, что нужно слушать начавшуюся церемонию, и еще долго переминались с ногу на ногу и перебрасывались словечками. Тогда одни принялись шикать на других и пихать их локтями, из-за чего возникла неразбериха.

Общее смятение усилил отец Фогден, обратившись с традиционным вопросом к Мерфи:

– Согласен ли ты взять в жены эту женщину?

– Нет, почему я? Фергюс мне голову оторвет, если возьму! Это не я! Вы ошиблись!

– Вы – это не вы?

Священник прикрыл глаз, размышляя, а затем уставился на Мейтленда.

– Значит, вы? Вы согласны?

– Нет, что вы, сэр, мы ни при чем, мы свидетели, – зачастил юнга. – Вон жених стоит, это он ее берет.

Фергюс смотрел на отца Фогдена как бычок.

– Он? Хм. Он ведь безрукий. Как же он может ее взять? – засомневался Фогден. – А что скажет невеста?

– Невеста скажет, что она не против!

На пути к своему счастью Марсали преодолела столько препятствий, и сейчас ей не терпелось оказаться в объятиях Фергюса, а здесь какой-то пахнущий сангрией странный поп заявляет, что отсутствие руки может стать препятствием для брака!

– Дальше, проводите церемонию! – По песку топот ноги был не слышен.

На Марсали было надето голубое шелковое платье Эрменегильды, расшитое золотом по низкому вороту квадратной формы. Волосы ее, вымытые и расчесанные, свободно лежали на плечах, блестя в свете факелов. Ее очаровательный гнев забавлял меня (я с восторгом отмечала ее упорство в достижении цели), но отца Фогдена он напугал.

– Д-да… – пролепетал он и невольно отступил. – Отсутствие руки – это… это… гм… вряд ли это может быть препятствием для вступления в брак. А вот отсутствие детородного органа, например, – это совсем другое дело. А… скажите, но ведь детородный орган у него есть? – обеспокоился отец Фогден. – Иначе я не смогу вас поженить. Нельзя в таких случаях.

Лицо Марсали исказила гримаса неприкрытой злобы, и я вспомнила выражение лица Лаогеры, заставшей меня с Джейми в Лаллиброхе. Фергюс беззвучно трясся, то ли от обуревавшей его ярости, то ли представляя, чего он еще может лишиться по воле святого отца.

Вмешательство Джейми разрешило конфликт мирным путем: шотландец положил руки на плечи пары и спокойно сказал:

– Эти люди, мужчина и женщина, – он поочередно кивнул на Фергюса и Марсали, – любят друг друга и намерены пожениться. Святой отец, им потребуется ваше благословение. Обвенчайте их прямо здесь и сейчас. Пожалуйста.

Последнее слово Джейми произнес с нажимом: иначе нельзя было повлиять на священника и успокоить смеющихся матросов.

– Спокойно, сохраняйте спокойствие, сейчас все будет, – объявил священник, успокаивая то ли собравшихся, то ли себя, грозившего упасть.