Диана Гэблдон - Путешественница

– Не думаю, чтобы он даже сейчас понимал, как это все случилось, – произнес Штерн и сделал глоток вина. – Возможно, и она тоже. А может быть, она задумала это в тот самый миг, как только его увидела.

Так или иначе, спустя полгода вся Гавана была потрясена скандальной новостью: молодая жена дона Армандо Алькантары сбежала, причем не с кем-нибудь, а со священником!

– И со своей матерью, – еле слышно произнесла я, но Штерн разобрал мои слова и улыбнулся.

– Эрменегильда никогда не оставила бы мамаситу, – подтвердил он. – Ни ее, ни Людо.

Вообще-то у их побега почти не было шансов на успех, ибо дон Армандо был влиятелен и обладал большими возможностями, однако случилось так, что именно в это время англичане предприняли вторжение на Кубу и у дона Армандо появились заботы более неотложные, чем поиски сбежавшей жены.

Верхом, хотя поездку изрядно затрудняли наряды Эрменегильды, с которыми она не пожелала расстаться, беглецы добрались до Байамо, наняли рыбачью лодку и прибыли на Эспаньолу, где можно было не опасаться преследования.

– Она умерла три года спустя, – произнес Штерн. Он вновь наполнил свою чашку из благоухающего кувшина. – Фогден похоронил ее сам, под бугенвиллеей.

– И с тех пор они остались одни, – откликнулась я. – Священник, Людо и мамасита.

– О да.

Штерн прикрыл глаза. Его профиль темнел на фоне закатного зарева.

– Эрменегильда никогда не покинула бы мамаситу, а мамасита никогда не расстанется с Эрменегильдой.

Он залпом допил остатки сангрии.

– Никто сюда не приходит, – сказал он. – Поселяне на холм ни ногой: их пугает призрак Эрменегильды. Проклятая грешница, похороненная нечестивым священником, – разве она может покоиться с миром?

Морской бриз холодил мой затылок. Сгущавшиеся сумерки заставили угомониться даже цыплят в патио. Фазенда де ла Фуэнте была объята покоем.

– Вы же пришли, – заметила я, и Штерн улыбнулся.

Апельсиновый запах поднимался над пустой чашкой в моих руках, сладкий словно от свадебного букета.

Штерн протянул ко мне руку, не совсем твердую.

– Не отужинать ли нам вместе, миссис Фрэзер?

На следующее утро, после завтрака, Штерн был готов отбыть в Сент-Луис. Перед этим я решила задать священнику несколько уточняющих вопросов насчет виденного им корабля: хотелось выяснить, не «Дельфин» ли это.

– Какой это был корабль? – спросила я, наливая в чашку поданное к завтраку козье молоко.

Отец Фогден, пребывавший явно не в лучшей форме после вчерашних излишеств, постукивал по кокосовому ореху, задумчиво напевая что-то себе под нос.

– А?

Он оторвался от своих мечтаний, когда Штерн легонько ткнул его под ребра. Я терпеливо повторила свой вопрос.

– О!

Он прищурился в глубокой задумчивости, потом его лицо расслабилось.

– Деревянный.

Штерн уткнулся лицом в тарелку, давясь от смеха. Я глубоко вздохнула и попыталась зайти с другой стороны:

– Вы видели матросов, которые убили Арабеллу?

Он поднял узкие брови.

– Конечно видел, как не видеть? Иначе откуда бы я знал, что это сделали они?

Я ухватилась за это свидетельство способности к логическому мышлению.

– Да, естественно. А что на них было надето?

Рот священника приоткрылся с явным намерением сказать «одежда», и я опередила его, задав уточняющий вопрос:

– Было ли на них что-то вроде мундиров?

Команда «Дельфина», кроме случаев выполнения официальных обязанностей, носила грубые рабочие робы, однако даже они могли сойти за униформу в силу единообразия цвета и фасона.

Отец Фогден опустил свою чашку, оставив над верхней губой молочный след, стер его тыльной стороной ладони, нахмурился и покачал головой.

– Нет. Думаю, нет. Только и припоминаю, что у их вожака был крюк вместо утраченной руки.

Он согнул длинные пальцы, как бы иллюстрируя сказанное.

Я выронила чашку, молоко пролилось, Штерн с восклицанием подскочил, а священник остался на месте, с удивлением наблюдая, как струйка молока стекает со стола к нему на колени.

– Ну и зачем было делать это? – укоризненно сказал он.

– Прошу прощения, – пролепетала я.

Руки мои дрожали так, что мне никак не удавалось собрать осколки разбитой чашки, и я с превеликим трудом осмелилась задать последний вопрос:

– Отец Фогден, этот корабль уплыл?

– Нет, – отозвался священник, оторвав взгляд от своего мокрого одеяния. – Да и как бы он мог? Он на берегу.

Отец Фогден шел впереди, подоткнув сутану и поблескивая тощими белыми икрами. Мне пришлось последовать его примеру, ибо склон холма выше дома порос густой травой и репейником, цеплявшимся к подолу моего позаимствованного одеяния.

По всему холму вились овечьи тропы, но узкие и едва заметные, теряющиеся под деревьями и полностью исчезающие в густой траве. Но священник знал, куда идти, ибо двигался быстро и напрямик, не глядя под ноги и ни разу не обернувшись.

Ближе к вершине я уже запыхалась, даже при том что Лоренц Штерн галантно помогал мне, убирая ветви с моего пути, а на самых крутых участках склона подавал мне руку.

– Думаете, там на самом деле корабль? – спросила я, когда мы уже приближались к вершине.

По правде сказать, многое в поведении нашего хозяина наводило на мысль, что он запросто мог и придумать что-нибудь в этом роде, совершенно бескорыстно, просто ради общения.

Штерн пожал плечами и стер с бронзовой щеки струйку пота.

– Что-то там, во всяком случае, есть, – ответил он. – Овца-то мертва, от этого никуда не денешься.

Мысль об участи Арабеллы пробудила во мне неуверенность. Овцу кто-то убил, и когда мы поднимались на вершину холма, я старалась двигаться как можно тише. Это не могли быть люди с «Дельфина»: ни у одного из офицеров или матросов с военного корабля крюка не было. Я попыталась убедить себя, что вряд ли это и «Артемида», но, когда мы остановились под большой агавой на вершине холма, сердце билось учащенно.

Сквозь пышную листву мне была видна сверкающая синяя гладь Карибского моря и узкая полоска прибрежного пляжа. Отец Фогден остановился и поманил нас к себе.

– Они там, злобные создания, – пробормотал он.

В его голубых глазах горел праведный гнев, жидкие волосенки топорщились на голове, подобно иголкам траченного молью дикобраза.

– Убийцы! – выдохнул он приглушенным яростью голосом, как будто говорил сам с собой. – Каннибалы!

Я бросила на него удивленный взгляд, но Лоренц Штерн схватил меня за руку и потащил к более широкому просвету между деревьями.

– О, да там корабль! – воскликнул он.

И точно. Вытащенный на берег, он лежал на борту, с мачтами, вынутыми из гнезд. Рядом валялись груды груза, элементы такелажа, а вокруг деловито, как муравьи, сновали люди. Звучали возгласы и похожие на выстрелы резкие удары молотов, в воздухе распространялся резкий запах смолы.

Поблескивавший на солнце вытащенный из трюмов груз, медь и олово, несколько потускнел, не иначе как от соприкосновения с морской водой. Дубленые кожи промокли, и теперь их сушили на солнце.

– Это они! «Артемида»!

Все стало ясно, как только у корпуса судна появилась ковыляющая одноногая фигура, с головой, повязанной от солнца ярким желтым платком.

Мерфи обернулся на мой крик, но убраться с дороги уже не мог: увлекаемая инерцией словно сорвавшийся с горы камень, я налетела прямо на него и сбила с ног.

– Мерфи! – взвизгнула я и поцеловала его, вне себя от радости.

– Боже мой! – вскричал потрясенный кок, пытаясь выбраться из-под меня.

– Миледи! – раздался радостный голос Фергюса, и надо мной появилось его улыбающееся, дочерна загорелое лицо.

Он живо поднял кряхтевшего Мерфи, помог встать мне и стиснул так, что затрещали ребра. Позади него тем временем уже появилась широко улыбающаяся Марсали.

– Merсi aux les saints![32] – прозвучали в моем ухе слова француза. – Я уж боялся, что мы больше вас не увидим.

Он пылко расцеловал меня в обе щеки и в губы и лишь потом отпустил.

Я воззрилась на «Артемиду», завалившуюся набок.

– Что случилось?

Фергюс и Мерфи обменялись выразительными взглядами. То были взгляды из числа тех, которые называют понимающими, и это меня удивило, ибо прежде я не замечала между ними подобной близости. Затем Фергюс с глубоким вздохом повернулся ко мне.

– Капитан Рейнс мертв, – сказал он.

Как оказалось, шторм, от которого я укрывалась в мангровом болоте, не миновал и «Артемиду». Ураганный ветер сорвал корабль с курса и погнал на рифы, которые пробили изрядную пробоину в днище. Правда, «Артемида» осталась на плаву, но кормовой отсек быстро заполнялся водой, и судно в поисках убежища поспешило к ближайшему заливчику.

– Когда произошло крушение, мы находились не более чем в трехстах ярдах от берега. – Лицо Фергюса омрачилось воспоминаниями. – Груз в полузатопленном кормовом трюме сместился, центр тяжести изменился, и корабль завалился на борт. И надо же такому случиться – именно в этот миг, прежде чем команда успела предпринять какие бы то ни было меры, набежавшая с моря огромная волна захлестнула накренившуюся палубу. Капитана Рейнса и с ним четырех матросов смыло за борт.

– А ведь до берега оставалось совсем немного, – перебила его заплаканная, удрученная Марсали. – Спустя десять минут мы уже были на берегу.

Фергюс прервал ее причитания, взяв девушку за руку.

– Неисповедимы пути Господни, – произнес он. – То же самое могло произойти и когда мы находились в открытом море, в тысяче миль от побережья. По крайней мере, мы смогли похоронить товарищей как подобает.

Он кивнул в направлении джунглей. Маленькие холмики на краю зарослей, увенчанные грубо сколоченными деревянными крестами, отмечали место последнего упокоения утонувших людей.

– У меня есть немножко святой воды, которую папа получил в соборе Парижской Богоматери, – сказала Марсали, облизывая потрескавшиеся губы. – В маленьком флакончике. Я прочла молитву и побрызгала ею на могилки. Как думаете, им бы это понравилось?

Голос девушки дрожал, и я поняла, что при всем ее самообладании последние два дня стали для бедняжки суровым испытанием. Лицо ее было мрачным, волосы растрепались, взгляд лишился обычной живости, потому что глаза затуманило слезами.

– Уверена, они были бы рады, – мягко ответила я и легонько похлопала ее по руке.

Я огляделась по сторонам, ища среди обступивших нас людей рослую фигуру и огненную копну волос и постепенно осознавая, что Джейми здесь нет.

– Где Джейми? – спросила я.

После того как я сбежала с холма, лицо мое раскраснелось, но теперь кровь начала отливать от щек, а по коже пополз противный холодок страха.

Фергюс уставился на меня, тоже бледнея на глазах.

– А что, он не с вами? – ошеломленно спросил он.

– Нет! А как бы он мог быть со мной?

Ослепительно сияло солнце, но кожа словно покрылась инеем, и тепла я совершенно не чувствовала. Замерзшими казались и губы: мне с огромным трудом удалось выговорить:

– Где он?

Фергюс медленно помотал головой, как бык, оглушенный ударом забойщика.

– Я не знаю.

Укрывшись за корабельной шлюпкой «Дельфина», Джейми Фрэзер пытался отдышаться. Грудь его ходила ходуном. Попасть незамеченным на военный корабль было не просто. Его бока были все в синяках после неоднократных ударов о корпус, полученных, когда он болтался на абордажной сети, стараясь подтянуться к борту. Руки при этом чуть не выскочили из суставов и теперь отчаянно болели, а в ладони засела здоровенная заноза. Но так или иначе, он был здесь, и его пока не засекли.

Джейми осторожно покусал ладонь, стараясь нащупать зубами кончик занозы. Одновременно он пытался сориентироваться.

Руссо и Стоун, матросы с «Артемиды», которым довелось послужить на военном корабле, потратили не один час, рассказывая ему об устройстве большого судна, о его отсеках и палубах и в первую очередь о вероятном местоположении каюты корабельного хирурга. Ну что ж, по крайней мере, эту чертову посудину качало не так сильно, как скорлупку «Артемиды», хотя неприятное подрагивание палубы под ногами он ощущал и здесь.

Занозу удалось ухватить зубами, медленно вытащить и выплюнуть на палубу. Джейми пососал ранку и, настороженно прислушиваясь, выскользнул из-под шлюпки.

Вниз по трапу, на нижнюю палубу. Там должны находиться офицерские каюты, в том числе, если повезет, и каюта хирурга. Правда, вряд ли она будет сидеть в каюте, это не в ее правилах: в первую очередь Клэр думает о больных и искать ее надо рядом с ними.

Джейми дождался темноты, и Робби Макри усадил его в лодку. Рейнс сказал ему, что «Дельфин», скорее всего, поднимет якорь с вечерним приливом, то есть через пару часов. Если за это время ему удастся найти Клэр, то они с ней без особого труда доберутся вплавь до берега: «Артемида» будет ждать их, укрытая в маленькой бухточке по другую сторону острова Кайкос. Если нет – ну, тогда и видно будет.