– Понятно.

Даже борода не могла скрыть иронический изгиб его губ.

– Хотелось бы знать, Мейтленд, сколько может выпить матрос, чтобы остаться в состоянии управлять судном?

– Довольно много, сэр, – убежденно ответил Мейтленд и насупил брови, задумавшись. – Может быть, по двойной порции сверх нормы на глотку?

Джейми поднял бровь.

– Бренди?

– О нет, сэр! – ужаснулся Мейтленд. – Грога. Бренди сверх нормы можно давать только полпорции, иначе все будут валяться в трюмах.

– Значит, двойной грог. – Джейми церемонно поклонился Мейтленду, ничуть не смущаясь своей наготы. – Быть по сему, мистер Мейтленд. И корабль не поднимет якоря, пока я не закончу ужинать.

– Да, сэр. – Мейтленд поклонился в ответ, подражая Джейми. – И прислать к вам китайца, как только мы поднимем якорь?

– Даже чуточку пораньше, мистер Мейтленд, если вы будете так любезны.

Мейтленд бросил последний восторженный взгляд на шрамы Джейми и повернулся к двери, но я его остановила:

– Мейтленд, еще одна просьба.

– Что угодно, мэм?

– Будь любезен, сходи на камбуз и попроси мистера Мерфи прислать сюда бутылку самого крепкого уксуса. Да, а еще надо выяснить, где он хранит мои снадобья, и их тоже доставить сюда.

Он удивленно наморщил узкий лоб, но с готовностью кивнул:

– О да, мэм. Сию минуту.

– Англичаночка, зачем тебе вдруг понадобился уксус? – осведомился Джейми, пристально уставившись на меня, как только Мейтленд исчез в коридоре.

– Вымочить тебя в нем, чтобы избавиться от этих вшей. У меня нет желания спать с рассадником паразитов.

– О! – промолвил Джейми, задумчиво почесывая шею. – Так ты, выходит, спать со мной собираешься, вот оно что?

Он бросил полный сомнения взгляд на койку и дыру в перегородке.

– Не знаю, правда, где, но собираюсь, это точно, – твердо ответила я. – И еще я хочу, чтобы ты не сбривал бороду, – добавила я, когда он наклонился, чтобы поставить поднос.

– Не сбривать? Это почему?

Он с любопытством посмотрел на меня через плечо, и на моих щеках загорелся румянец.

– Ну… потому что… это по-другому.

– Вот как?

Джейми встал и шагнул ко мне. В тесном помещении он казался еще более огромным – и еще более голым! – чем когда-либо на палубе. Темно-голубые глаза насмешливо сузились.

– В каком смысле по-другому? – спросил он.

– Ну… хм… – Я помахала ладонями, чтобы охладить пылающие щеки. – Когда ты целуешь меня, это ощущается по-другому… моей кожей.

Его глаза встретились с моими. Он не двинулся с места, но как будто оказался гораздо ближе.

– У тебя чудесная кожа, англичаночка, – прошептал Джейми. – Как жемчуг и опалы.

Он нежно очертил пальцем линию моего подбородка, спустился на шею, скользнул по выпуклости ключицы и стал медленно водить по верхней части моих грудей, скрытых высоким воротом священнического одеяния.

– У тебя всюду чудесная кожа, англичаночка, – добавил Джейми, изогнув бровь. – Ты об этом думаешь?

Я сглотнула и облизала губы, но не отвела глаз.

– Да, это примерно то, о чем я думала.

Он убрал палец и посмотрел на чан с водой, над которым поднимался пар.

– Ладно. Непозволительно тратить воду впустую. Что мне лучше сделать: отослать этот чан обратно к Мерфи, чтобы он сварил суп, или все выпить?

Я рассмеялась, и напряжение мгновенно исчезло.

– Лучше всего используй эту воду для умывания. А то от тебя, честное слово, борделем пахнет.

– Ничего удивительного, – отозвался Джейми, почесываясь. – Кстати, он находится на верхнем этаже, над таверной, где пьют и играют в кости солдаты.

Джейми взял кусок мыла и опустил его в горячую воду.

– Наверху? – уточнила я.

– Ага. Девушки время от времени спускаются вниз. И в конце концов, сгонять их с колен было бы неучтиво.

– Твоя матушка привила тебе хорошие манеры, – сказала я весьма сухо.

– Помимо всего прочего, я подумал, что мы, может быть, встанем здесь на якорь на эту ночь, – проговорил Джейми, задумчиво глядя на меня.

– Вот как?

– И переночуем на берегу, где найдется место.

– Место для чего? – осведомилась я, подозрительно глядя на него.

– Вообще-то я это планировал, понимаешь?

Джейми обеими руками плеснул воду себе в лицо.

– Что ты там такое планировал?

Перед тем как ответить, он отфыркался и стряхнул брызги с бороды.

– Я думал об этом месяцами, – с воодушевлением заговорил Джейми. – Каждую ночь, сжимаясь, чтобы уместиться в этом проклятом стручке, который здесь именуется койкой, и слыша, как храпит и пускает газы Фергюс, я размышлял о том, что бы я сделал, окажись ты у меня под рукой голая, готовая, и будь у нас помещение, где можно сделать все как надо.

Он ожесточенно потер кусок мыла между ладонями и намылил лицо.

– Ну, можно сказать, я готова, – сказала я, чувствуя себя заинтригованной. – Да и помещение, вот оно, имеется. Что же до наготы…

– Я об этом позабочусь, – заверил меня Джейми. – Это часть плана, смекаешь? Я увлеку тебя в укромный уголок, расстелю одеяло и начну с того, что сяду рядом с тобой.

– Хорошо, предположим, это начало, – сказала я. – А что дальше?

Я присела на койку, а он наклонился ко мне и легонько куснул мочку уха.

– А потом я усажу тебя на колени. И поцелую.

Эти слова были подкреплены действием: Джейми обхватил меня так крепко, что я не могла и шелохнуться, а когда отстранился, на моих чуть припухших губах остался привкус мыла, эля и Джейми.

– Достаточно для первого шага, – сказала я, стирая с губ мыльную пену. – А потом?

– А потом я уложу тебя на одеяло, соберу твои волосы в горсть и испробую губами все твое лицо, и глаза, и горло, и грудь. Думаю, я буду заниматься этим, пока ты не начнешь повизгивать.

– Я никогда не повизгиваю!

– Еще как повизгиваешь. Слушай, дай-ка мне полотенце, а? Затем, – осторожно продолжил он, – думаю, подступлюсь с другого конца. Я задеру твою юбку и…

Его лицо скрылось в складках льняного полотенца.

– И что? – зачарованно спросила я.

– И поцелую то место между бедрами, где такая нежная кожа. Заодно и бородкой пощекочу, а?

Он почесал свой подбородок, размышляя.

– Ну что ж, возможно, – отозвалась я ослабевшим голосом. – А что, по-твоему, буду в это время делать я?

– Ты можешь чуток постонать, чтобы пуще меня раззадорить, но в прочих отношениях будешь лежать смирнехонько.

Судя по его тону, ни в каком «раззадоривании» он ни капельки не нуждался. Одна его рука лежала на моем бедре, тогда как в другой находилось влажное полотенце, которым он обтирал себе грудь. Откинув полотенце, он добрался до меня и этой рукой.

– «Левая рука его у меня под головою, – процитировала я, – а правая обнимает меня. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви»[37].

Белые зубы блеснули в окружении рыжей бороды.

– Больше похоже не на яблоко, а на грейпфрут, – заметил Джейми, тиская мою ягодицу. – Впрочем, скорее на тыкву. Грейпфруты слишком малы.

– На тыкву? – возмутилась я.

– Ага, тыквы, знаешь ли, иногда вымахивают такими же здоровенными. Но двинемся дальше.

Он еще раз стиснул ягодицу и убрал руку, чтобы ополоснуть подмышку с той стороны.

– Ну вот, лягу я, значит, на спину, а тебя положу сверху, во всю длину, чтобы можно было ухватить как следует твои ягодицы.

Он прервал свое омовение, чтобы показать, что значит «как следует». Да так показал, что я невольно охнула.

– И конечно, – продолжил он, – если ты пожелаешь немного подрыгать ногами, похотливо покачать бедрами и по ходу дела попыхтеть мне в ухо, я не слишком буду возражать.

– Чтобы я пыхтела? Этого со мной не бывает!

– Брось, еще как бывает! Что же касается твоих грудей…

– Надо же! Я думала, ты про них забыл.

– Никогда в жизни, – заверил он меня и оживленно продолжил: – Так вот, тогда я сниму с тебя платье, не оставив на тебе ничего, кроме сорочки…

– Нет на мне никакой сорочки.

– О, надо же! Впрочем, неважно, – отмел он этот пункт. – Я хотел сказать, что намерен посасывать твою грудь сквозь тонкий хлопок, пока твои соски не затвердеют у меня во рту, а потом сниму все, что осталось… Но если ничего нет, то обойдусь и без хлопка, так и знай. Итак, учитывая отсутствие рубашки, я буду посасывать и покусывать твои груди, пока ты не начнешь стонать…

– Ничего я не начну…

– И когда в соответствии с планом ты будешь полностью раздета и благодаря моим правильным действиям, возможно, готова…

– Только возможно? – подала я голос.

Губы мои покалывало уже после первого пункта его плана.

– …я раздвину пошире твои ноги, сниму штаны и…

– И?

Ухмылка стала еще шире.

– И мы посмотрим, англичаночка, какие тогда звуки ты будешь издавать.

И тут в дверях кто-то негромко прокашлялся.

– О, прошу прощения, мистер Уиллоби, – сказал Джейми извиняющимся тоном. – Не ждал тебя так скоро. Может быть, ты пойдешь и съешь что-нибудь на ужин? И если да, то возьми эти тряпки с собой и скажи Мерфи, чтобы он сжег их на камбузе в очаге.

Он швырнул драные остатки мундира мистеру Уиллоби и принялся рыться в сундуке, ища сменное платье.

– Вот уж не чаял снова встретиться с Лоренцем Штерном, – заметил он, копаясь в ворохе одежды. – Как его сюда занесло?

– Значит, он и есть тот самый еврей-натурфилософ, о котором ты мне рассказывал?

– Да. Хотя я не думаю, что вокруг нас бродит столько евреев-натурфилософов, что можно в них запутаться.

Я рассказала, как встретилась со Штерном в мангровых зарослях.

– Потом он привел меня в дом священника и… Господи, совсем из головы вылетело! Ты должен ему два фунта стерлингов за Арабеллу.

– В самом деле? – удивленно спросил Джейми.

– В самом деле. Наверное, стоит попросить Лоренца выступить в роли посредника: кажется, священник к нему расположен.

– Ладно. А что случилось с этой Арабеллой? Кто-то из команды совратил ее?

– В принципе, можно сказать и так.

Я набрала воздуха, чтобы приступить к объяснениям, но в дверь снова постучали.

– Одеться спокойно и то не дадут! – раздраженно бросил Джейми. – Ну кто там? Входи!

Дверь отворилась, впустив Марсали, которая, увидев своего отчима обнаженным, испуганно зажмурилась. Джейми торопливо обернул чресла рубашкой, которую держал в руках, и кивнул падчерице:

– Марсали, девочка. Рад видеть, что с тобой все в порядке. Тебе что-нибудь нужно?

Девушка вошла в комнату, заняла позицию между столом и рундуком и решительно сказала:

– Да.

Марсали загорела так, что ее нос шелушился, но, несмотря на это, сейчас выглядела бледной. Прижав кулачки к бокам, она вызывающе подняла голову и заявила:

– Я требую, чтобы ты сдержал свое обещание.

– Какое? – насторожился Джейми.

– Кое-кто обещал, что позволит нам с Фергюсом пожениться, как только мы доберемся до Вест-Индии. – Между ее светлыми бровями залегла упрямая морщинка. – Эспаньола – это Вест-Индия. Так еврей сказал.

Джейми в явной растерянности схватился за бороду.

– Ну да, – пробормотал он, – конечно. Обещал, не отказываюсь, но… Вы уверены в своем намерении, вы оба?

Она упрямо задрала подбородок еще выше.

– Уверены!

Джейми поднял бровь.

– А где сейчас Фергюс?

– Помогает укладывать груз. Нам скоро в дорогу, так что, думаю, лучше пойти и спросить сейчас.

Джейми нахмурился, потом, смирившись, вздохнул.

– Ну ладно. Ладно, чего уж там. Но я, помнится, говорил, что соглашусь, если вас благословит священник, верно? А здесь никакого священника не сыщешь ближе чем в Байамо, а дотуда три дня пути. Может быть, на Ямайке…

– А вот и нет, вот и нет! – торжествующе воскликнула Марсали. – Есть тут священник, прямо под рукой. Нас обвенчает отец Фогден.

У меня отвисла челюсть, и я поспешно закрыла рот. Джейми исподлобья уставился на падчерицу.

– Да мы же утром отплываем!

– Это не займет много времени, – пылко возразила девушка. – Всего-то несколько слов, это недолго. Мы уже состоим в браке по закону, нужно только, чтобы наш союз благословила церковь.

Она положила ладонь себе на живот, туда, где предположительно хранился под корсетом ее брачный контракт.

– Но твоя матушка…

Джейми беспомощно повернулся ко мне в поисках поддержки, но получил в ответ столь же беспомощное пожатие плеч. Такие задачи, как растолковать Джейми насчет отца Фогдена или отговорить Марсали, находились явно за пределами моих скромных возможностей.

– Но он, вероятно, не захочет в этом участвовать, – сказал Джейми с видимым облегчением, думая, что нашел отговорку. – Команда дурно обошлась с одной из его прихожанок по имени Арабелла. Полагаю, он не захочет иметь с нами дело.

– Нет, захочет! Он сделает это ради меня: я ему нравлюсь.