– Вот защитные камни: аметист, изумруд, бирюза, лазурит и рубин мужского рода.

– Мужского рода?

– Плиний писал, что у рубинов имеются половые различия, – нетерпеливо сказала она. – Кто я такая, чтобы спорить с ним? Именно с камнями мужского рода и приходится иметь дело: женские камни не работают.

Я подавила настойчивое желание спросить, каким таким манером она определяет пол рубинов, и задала другой вопрос:

– «Не работают» – это в каком смысле?

– В смысле перемещения, разумеется, – ответила она, глядя на меня с любопытством. – Прохождения через стоячие камни. Они защищают тебя от… ну, от того, что там есть.

При мысли о переходе во времени в ее глазах промелькнула легкая тень, и мне стало ясно, что она смертельно боится этого. Чему не приходилось удивляться: я боялась не меньше.

– Когда ты явилась сюда в первый раз? – спросила Джейли, пристально глядя мне в глаза.

– В тысяча девятьсот сорок пятом, – медленно ответила я. – И попала в тысяча семьсот сорок третий, если тебя это интересует.

Мне не очень-то хотелось рассказывать ей слишком много, но мое собственное любопытство пересиливало. В одном ее правота представлялась несомненной: мы с ней были разными. И мне могло никогда не выпасть другого шанса поговорить с особой, прошедшей через камни. Кроме того, чем дольше я смогу занять ее разговором, тем больше времени будет у Джейми на поиски Айена.

Джейли удовлетворенно хмыкнула.

– Ну что ж, достаточно близко. По старым шотландским преданиям, двести лет – это как раз тот срок, на который усыпляют людей эльфы. Человек ночь напролет танцует с древним народцем, а когда приходит в себя и возвращается, узнает, что миновало два столетия.

– Но у тебя-то произошло не так. Ты явилась из тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, но оказалась в Крэйнсмуире за несколько лет до моего прибытия.

– Да, за пять лет, – кивнула Джейли. – Но это понятно, тут сработала кровь.

– Кровь?

– Жертва, – бросила она с неожиданным раздражением. – Это расширяет возможности. По крайней мере, дает некоторую возможность контроля, определенное представление о том, куда ты перемещаешься. Как ты вообще ухитрилась трижды пройти туда и обратно, не пролив крови?

– Я… просто проходила, и все.

Необходимость говорить по возможности дольше заставила меня вспомнить и добавить то немногое, что я знала:

– Мне кажется, тут важна еще и способность сосредоточиться на какой-либо определенной личности из того времени, в какое ты направляешься.

Ее глаза округлились от нескрываемого интереса.

– Надо же, – пробормотала она, задумчиво покачав головой. – Об этом стоит подумать. Хм, должно быть, так оно и есть. Однако камни тоже работают неплохо, я имею в виду, что из разных самоцветов надо выкладывать особые узоры.

Она вытащила из кармана еще одну пригоршню камней и рассыпала по деревянной поверхности, перебирая их пальцами.

– Защитные камни укладываются в узловые точки, в углы пентаграммы, – пояснила Джейли. – Но внутри необходимо выложить узор из других камней, в зависимости от того, в каком направлении и далеко ли ты собираешься. А потом их надо соединить линиями ртути и поджечь ее, когда читаешь заклинание. Ну и разумеется, сама пентаграмма должна быть начерчена алмазным порошком.

– Разумеется, – зачарованно подтвердила я.

– Он пахнет? – спросила она, подняв взгляд и принюхавшись. – Ты, наверное, думаешь, что у камней нет запаха? Но это не так. Если растолочь их в порошок, они пахнут.

И вправду, казалось, что помимо запаха сушеных трав в воздухе повис какой-то другой аромат, слабый, но выделяющийся своей необычностью. Сухой, довольно приятный, но не поддающийся описанию – запах драгоценных камней.

Джейли подняла один из камушков с торжествующим возгласом.

– Вот он! Тот самый, который так был мне нужен. Обнаружить подобный на островах не удалось, но я вовремя вспомнила о шкатулке, оставшейся в Шотландии.

Камень в ее руках представлял собой своеобразный угольно-черный кристалл. Свет из окна падал на него, и в ее белых пальцах он сверкал и светился, как гагат.

– Что это?

– Адамант, или черный алмаз. В старые добрые времена высоко ценился алхимиками. В книгах написано, что, если носить такой камень, он научит вас извлекать радость и удовольствие из чего угодно. – Она издала резкий смешок, лишенный ее обычного девического шарма. – Если что-то может научить извлекать удовольствие из прохода через камни, я не прочь иметь такую вещицу.

Только сейчас, с запозданием, для меня что-то начало проясняться. В оправдание моего тугодумства могу сказать лишь одно: слушая Джейли, я одновременно ловила каждый звук, который мог бы сообщить о возвращении Джейми.

– Значит, ты намерена вернуться? – осторожно спросила я.

– Я должна. – На ее лице играла легкая улыбка. – Это нужно сделать теперь, когда мне удалось раздобыть все необходимое. Уверяю тебя, Клэр, без этого я бы не стала рисковать.

Джейли воззрилась на меня, качая головой.

– Три перехода без крови, – проворковала она. – Значит, это можно сделать. Но сейчас нам лучше спуститься вниз, – сказала она, внезапно заторопившись, собрала все камни и убрала их в карман. – Лис вот-вот должен вернуться – Фрэзер его зовут, да? Я думала, Клотильда скажет что-то еще, но эта безмозглая сука, как всегда, дала маху.

Когда мы шли через длинную рабочую комнату, по полу передо мной проскочило что-то маленькое бурого цвета. Джейли, несмотря на полноту, оказалась ловкой: ее маленькая ступня придавила многоножку прежде, чем я вообще успела отреагировать. Несколько мгновений она смотрела, как пришибленное существо извивается на полу, затем нагнулась, подсунула под многоножку листок бумаги и, наклонив его над горлышком, отправила ее в стеклянную бутыль.

– Итак, ты не желаешь верить в ведьм, зомби и таинственных существ, являющиеся в ночи, – проговорила она с хитрой улыбкой и кивком указала на многоножку, яростно наматывавшую неровные круги. – Да, конечно, можно сказать, что легенды – многоногие твари, но, как правило, каждая из них хоть одной ногой опирается на правду.

Наклонив сосуд из чистого коричневого стекла, Джейли перелила жидкость в бутылку с многоножкой. В воздухе распространился резкий спиртовой запах. Многоножка, залитая алкоголем, бешено задергалась, но потом опустилась на дно бутылки и лишь ее конечности подергивались в предсмертных спазмах. Миссис Абернэти закупорила бутылку и повернулась к выходу.

– Ты спрашивала мое мнение о том, почему мы можем проходить через камни, – сказала я ей в спину. – А сама-то ты, Джейли, знаешь почему? И зачем?

Она оглянулась через плечо.

– Чтобы менять события, – ответила Джейли, и в ее голосе прозвучало удивление. – Зачем же еще? Пойдем, твоего мужа я выслушаю внизу.


Чем бы там Джейми ни занимался, это была работа, и работа нелегкая: его рубаха пропотела насквозь и липла к плечам. Когда мы вошли в комнату, он повернулся и я заметила, что перед этим он разглядывал деревянную шкатулку, которую Джейли оставила на столе. Выражение его лица не оставляло сомнений в правильности моей догадки: это была та самая шкатулка, которую он нашел на тюленьем острове.

– Надеюсь, миссис, мне удалось привести в порядок ваш пресс, – промолвил Джейми с учтивым поклоном. – Проблема заключалась в сломанном цилиндре, который мы с вашим надсмотрщиком восстановили с помощью клиньев. Боюсь, это временная мера и довольно скоро вам придется заменить его на новый.

Джейли выгнула брови.

– Вот как? Весьма вам обязана, мистер Фрэзер. После всех ваших трудов я просто не могу не предложить вам перекусить.

Ее рука потянулась к веревке колокольчика, но Джейми покачал головой и взял с софы свой камзол.

– Премного вам благодарен, но, боюсь, мы не можем позволить себе задержаться. Путь до Кингстона не близкий, и чтобы добраться туда засветло, нам нужно отбыть без промедления.

Неожиданно его лицо помертвело. Я поняла, что он сунул руку в карман камзола и обнаружил исчезновение фотографий, а потому коротко кивнула ему и похлопала по собственному карману, давая понять, где они находятся.

– Большое спасибо за гостеприимство, – сказала я и, подхватив свою шляпу, направилась к двери.

Теперь, когда Джейми вернулся, мне больше всего хотелось как можно скорее покинуть Роуз-холл и его хозяйку. Джейми, однако, на мгновение задержался.

– Позвольте поинтересоваться, миссис Абернэти, – коль скоро вы помянули о том, что жили в Париже, – не довелось ли вам встречаться с одним моим знакомым джентльменом, герцогом Сандрингемом?

Она подняла светловолосую голову и бросила на него пытливый взгляд, но, поскольку больше он ничего не сказал, кивнула.

– Да, я знала его, да. А что?

Джейми изобразил свою самую очаровательную улыбку.

– Да так, ничего особенного, миссис. Можно сказать, праздное любопытство.

К тому времени, когда мы выехали за ворота, небо сплошь затянуло тучами, и стало очевидно, что нам не удастся добраться до Кингстона, не промокнув. Но в данных обстоятельствах меня это не волновало.

– Ты взяла картинки с Брианной? – первым делом спросил меня Джейми, натянув поводья.

– Они здесь. – Я похлопала себя по карману. – А ты разведал что-нибудь насчет Айена?

Он оглянулся через плечо, словно опасаясь погони.

– Мне не удалось ничего добиться ни от надсмотрщика, ни от кого-либо из рабов. Все они до смерти боятся этой женщины, и я не могу их в этом винить. Но я знаю, где он находится.

В его голосе звучали уверенность и удовлетворение.

– Где? Мы можем прокрасться обратно и забрать его?

Я приподнялась в седле и обернулась назад. Сквозь деревья еще можно было разглядеть шиферную крышу Роуз-холла. Разумеется, мне чертовски не хотелось бы снова соваться туда, но ради Айена можно было пойти и на это.

– Не сейчас. Мне понадобится помощь.

Под предлогом поиска материалов для ремонта поврежденного сахарного пресса Джейми сумел осмотреть большую часть плантации в пределах четверти мили от дома, включая скопление хижин рабов, конюшню, неиспользуемый навес для сушения табачного листа и здание сахарного завода. И куда бы его ни понесло, нигде ему не чинили никаких препон, если не считать любопытных, недружелюбных взглядов. Нигде, за исключением сахарного завода.

– Тот здоровенный черный содомит, который выходил на крыльцо, сидел снаружи на земле, – сказал Джейми. – И стоило мне подойти к нему поближе, как надсмотрщик начинал сильно нервничать: всячески старался меня отвлечь и советовал не приближаться к этому малому.

– Вообще-то это весьма здравая идея; я имею в виду, держаться подальше от того громилы. Но ты считаешь, что он имеет какое-то отношение к Айену?

– Англичаночка, он сидел напротив маленькой двери, как в землю вкопанный, – ответил Джейми, направляя коня в объезд упавшего на тропу дерева. – Должно быть, она ведет в подвал под сахарным заводом.

Джейми отирался возле сахарного завода сколько мог, и за все это время тот человек не сдвинулся ни на дюйм.

– Если Айен вообще в усадьбе, то он, скорее всего, там.

– Я совершенно уверена, что так оно и есть.

Я быстро пересказала ему подробности своего визита, включая содержание краткого разговора с кухонными служанками.

– Но что мы будем делать? – спросила я. – Не можем же мы оставить его там. Не знаю, какие именно планы вынашивает в отношении него Джейли, но они не могут быть невинными.

– Да уж конечно, какая тут невинность! – мрачно буркнул Джейми. – Надсмотрщик не говорил со мной об Айене, но он рассказал кое-что другое, такое, отчего у тебя волосы скрутились бы, не будь они и так курчавыми, как каракуль.

Он взглянул на меня и, несмотря на очевидное смятение, улыбнулся.

– Кстати, судя по состоянию твоих волос, англичаночка, я бы сказал, что очень скоро пойдет дождь.

– Какая наблюдательность! – саркастически откликнулась я, тщетно пытаясь справиться с кудряшками, упорно выбивавшимися из-под шляпы. – А тот факт, что небо черно как смола и в воздухе пахнет молниями, конечно же, не имеет к твоему умозаключению никакого отношения?

Листья на окружавших нас деревьях трепыхались, будто прикрепленные к веткам бабочки, ощущая приближение надвигавшегося грозового фронта. С небольшой возвышенности, на которой мы стояли, мне были видны затянувшие гавань и ползущие дальше штормовые облака, под которыми, словно вуаль, висела сплошная дождевая завеса.

Джейми приподнялся в седле, озирая местность. На мой неопытный взгляд, все вокруг нас представляло собой густые, непроходимые джунгли, но с точки зрения человека, проведшего семь лет в вересковой пустоши, любой лес сулил определенные возможности.

– Англичаночка, пока еще есть время, нам нужно подыскать какое-нибудь укрытие, – сказал Джейми. – Следуй за мной.

Спешившись и ведя лошадей в поводу, мы свернули с дороги и стали углубляться в лес по едва заметной тропке, протоптанной, как сказал Джейми, дикими свиньями. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы найти нужное место: небольшую речушку, протекавшую по дну глубокого оврага. Над крутым берегом нависали разлапистые папоротники и густые кусты, над которыми высились, пробиваясь из их гущи, стройные молодые деревца.