Диана Гэблдон - Путешественница

– О, мон, твоя мог приходить один, – откликнулся Измаил с легкой улыбкой. – Это не иметь значение. Лоа говорить с вами, она беречь вас. Моя вам не грозить.

Его оценивающий взгляд перебегал с меня на Джейми и обратно.

– Хм, – продолжил он тоном, полным интереса и удивления. – Никогда раньше лоа не говорить с букра.

Измаил покачал головой, словно отгоняя саму эту мысль.

– Ваша сейчас идти, – произнес он негромко, но властно.

– Еще нет. – Рука Джейми соскользнула с моего плеча, и он выпрямился во весь рост. – Я пришел еще и за мальчиком по имени Айен и без него не уйду.

На лбу Измаила между бровями пролегли три вертикальные полоски.

– Хм, – снова сказал он. – Ваша забыть этот мальчик, он ушел.

– Куда? – резко спросил Джейми.

Склонив набок узкую голову, Измаил внимательно оглядел Джейми от макушки до пят.

– Ушел вместе с Причудницей, мон, – прозвучал ответ. – А куда она идти, твоя не ходить. Мальчик ушел, мон, – повторил Измаил решительно. – И ты уходить, ты умный человек.

Он умолк, прислушиваясь. Где-то вдали забил барабан, так далеко, что его звук казался просто колебанием ночного воздуха.

– Остальные скоро быть здесь, – предостерег Измаил. – Моя для тебя не опасен, мон, но не они.

– Кто они, остальные? – спросила я.

Ужас, вызванный неожиданным контактом с лоа, ослабевал, и ко мне уже вернулась способность говорить, хотя темные заросли тростника за спиной до сих пор порождали ощущение леденящего страха.

– Мароны, я полагаю, – ответил Джейми и вопросительно взглянул на Измаила. – Ты ведь с ними, да?

Жрец подтвердил это церемонным кивком.

– Да, правда. Ты слышать слова Боуасса? Его лоа благословить нас, и мы идем. – Он махнул рукой в сторону хижин и темных холмов за ними. – Барабан созывать их с холмов, тех, кто иметь достаточно сил, чтобы идти.

С этими словами Измаил отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Подожди! – окликнул его Джейми. – Скажи нам, куда она отправилась – миссис Абернэти с мальчиком?

Измаил, плечи которого были в крокодильей крови, обернулся.

– В Абандауи, – прозвучал ответ.

– Это где? – нетерпеливо спросил Джейми, но тут на его запястье легла моя рука.

– Я знаю, где это.

При этих словах глаза Измаила удивленно расширились.

– Во всяком случае, знаю, что это на Эспаньоле. Мне рассказал Лоренц. Джейли как раз этого и хотела от него – чтобы он выяснил, где это.

– Ну а что это вообще такое? Городок, поселок, плантация? Как его найти?

Я почувствовала, как его рука напряглась под моей, дрожа от нетерпения.

– Это пещера, – ответила я, неожиданно задрожав, хотя от костра еще тянуло жаром. – Древняя пещера.

– Абандауи – волшебное место, – прозвучал голос Измаила, глубокий и приглушенный, словно он боялся громко произносить магическое название. Его тяжелый, заново оценивающий взгляд остановился на мне. – Клотильда говорить, Причудница брала тебя наверх, в комната над лестница. Может быть, ты знать, что она там делать?

– Немного.

Во рту у меня пересохло при воспоминании о руках Джейли, мягких, пухлых и белых, возлежащих на узорах из самоцветов. В голове пронеслось все, что она говорила о крови.

И тут, будто уловив эхо моих мыслей, Измаил сделал шаг ко мне.

– Я спрашивать тебя, женщина, у тебя продолжать отходить крови?

Джейми дернулся, но мне удалось его удержать.

– Да, – ответила я. – А в чем дело? Какое это имеет значение?

Онисегуну определенно было не по себе: его встревоженный взгляд метался между мной и хижинами. Позади него, в темноте, наблюдалось шевеление: множество теней передвигались туда-сюда, приглушенные голоса звучали подобно шороху стеблей сахарного тростника. Похоже, пора было уносить ноги.

– Женские крови убивать волшебство. Твои крови давать тебе женская сила: сила есть, магия нет. Старая женщина, вот кто колдовать. Ведьма, знахарка называют ба: она наводить порчу, она излечивать.

Он бросил на меня долгий оценивающий взгляд и покачал головой.

– Ты предаваться колдовству, как делать Причудница. Колдовство убивать ее, но убивать тебя тоже.

Жестом он указал на опустевшую скамью.

– Ты слышать речь Боуасса? Он сказал, в три дня Причудница умирать. Она забрать мальчик, он умирать тоже. Если ты, мон, пойти за ними, ты тоже умирать, точно.

Воззрившись на Джейми, он вытянул перед собой руки, скрестив запястья, словно они были связаны.

– Я говорить тебе, амики, – произнес он и, сделав руками движение, будто разрывает невидимые путы, уронил их по сторонам, резко развернулся и удалился во тьму, туда, где все громче звучало шарканье ног, мешавшееся со звуками, наводившими на мысль о перемещении каких-то тяжелых предметов.

– Святой Михаил, защити нас, – пробормотал Джейми и запустил пятерню в волосы, встопорщив поблескивающие в дрожащем свете пряди.

Костер, оставленный без присмотра, догорал очень быстро.

– Ты можешь найти это место, англичаночка? То, куда Джейлис отправилась с Айеном?

– Мне известно лишь, что это где-то высоко в горах Эспаньолы и там протекает поток.

– Тогда мы должны прихватить Штерна, – решительно заявил он. – Пошли, парни ждут нас у реки с лодкой.

Я повернулась и последовала за ним, но у кромки зарослей тростника задержалась и оглянулась.

– Джейми! Смотри!

Позади светились последние угольки ритуального костра, вырисовывались темные очертания хижин, а на фоне склона холма светлым пятном выделялся массив Роуз-холла. Но еще дальше, над гребнем холма, появилось едва приметное красное зарево.

– Горит плантация Хоува, – сказал Джейми со странным спокойствием и указал налево, где за отрогом горы тоже светилось оранжевое пятнышко, казавшееся с такого расстояния совсем крохотным. – А это, как я понимаю, подожгли усадьбу «Двенадцать деревьев».

Приглушенный бой барабанов разносился вниз и вверх по реке. Что там сказал Измаил? «Барабаны призовут их с холмов, тех, кто достаточно силен, чтобы идти»?

Из хижин стали появляться рабы. Женщины несли младенцев и какие-то узлы, за их спинами звякала кухонная утварь, головы у всех были обернуты белыми тюрбанами. Такой же тюрбан красовался на голове Маргарет Кэмпбелл, которую бережно вела под руку молодая женщина.

Увидев ее, Джейми выступил вперед.

– Мисс Кэмпбелл! – крикнул он. – Маргарет!

Маргарет и ее спутница остановились. Молодая женщина порывалась встать между той, кого вверили ее попечению, и Джейми, но он поднял руки, показывая, что не намерен причинять никому вреда, и она неохотно отступила.

– Маргарет, – позвал он. – Маргарет, ты меня узнаешь?

Она смотрела на него пустыми глазами.

Медленно, чтобы не напугать ее, Джейми поднял руки и осторожно взял ее лицо в ладони.

– Маргарет, послушай меня! Ты узнаешь меня, Маргарет?

Она моргнула раз, другой, а потом ее гладкое круглое лицо оттаяло и вернулось к жизни. Но не так, как это было недавно, при одержимости лоа, а медленно. На нем неуверенно проступали признаки смущения и испуга.

– Да, Джейми, узнаю, – проговорила она наконец, и теперь это был звонкий, чистый голос молодой девушки.

Губы ее изогнулись, в глазах прибавилось живого блеска. Джейми продолжал держать ее лицо в ладони.

– Давно мы не виделись, Джейми, – сказала Маргарет, заглядывая ему в глаза. – Есть ли какие новости об Эване? С ним все хорошо?

Несколько мгновений он стоял неподвижно, лицо превратилось в маску, скрывавшую сильные переживания.

– Да, у него все хорошо, – прошептал наконец Джейми. – Очень хорошо. Он велел мне кое-что передать, когда мы увидимся. Вот это.

Джейми наклонился и нежно поцеловал ее.

Некоторые женщины остановились, молча наблюдая за происходящим, а после поцелуя принялись переговариваться и беспокойно переглядываться. Как только Джейми отпустил Маргарет Кэмпбелл и отступил назад, они сомкнулись вокруг нее настороженным, защитным кольцом, стараясь оттеснить его еще дальше.

Маргарет, казалось, не замечала этого; ее глаза по-прежнему были обращены к Джейми, на губах играла легкая улыбка.

– Спасибо, Джейми, – промолвила она, когда спутница взяла ее за руку, побуждая уйти. – Пусть Эван знает: скоро я буду с ним.

Затем женщины в белых тюрбанах удалились и, словно призраки, растворились во тьме.

Джейми рванулся было следом, но я удержала его за руку.

– Пускай она идет, – шепнула я, вспомнив о том, кто лежал на полу в салоне плантаторского дома. – Джейми, пусть она идет. Ты не можешь остановить ее, с ними ей лучше.

На миг он закрыл глаза, потом кивнул.

– Да, наверное, ты права.

Уже повернувшись, чтобы идти, Джейми вдруг остановился, и я тоже обернулась посмотреть, что привлекло его внимание.

В окнах Роуз-холла, и верхних, и нижних, замелькали огни факелов, а потом, прямо у нас на глазах, в окошке тайной мастерской на втором этаже появилось зловещее красное свечение.

– Давно пора убираться отсюда, – заявил Джейми и потянул меня за руку.

Мы поспешили к зарослям и, уже ныряя в высокий тростник, почувствовали, как воздух вдруг загустел, наполнившись запахом жженого сахара.

– Вы можете взять губернаторский пинас. Хоть кораблик и невелик, ходовые качества у него прекрасные, – сказал Грей, вертя в руках взятый с письменного стола чертеж. – Я напишу приказ, чтобы на пристани вам не чинили препон.

– Да уж, судно нам понадобится. Рисковать «Артемидой», поскольку она принадлежит Джареду, я не могу. Что же до пинаса, Джон, то нам лучше его украсть. – Джейми нахмурился. – Я не хотел бы втягивать вас в свои дела столь явным образом. Боюсь, у вас и без этого достанет хлопот.

Грей невесело улыбнулся.

– Хлопот? Да, это можно назвать хлопотами – как-никак четыре плантаторские усадьбы сожжены, а двести рабов бежали неведомо куда! Но я очень сомневаюсь, чтобы в подобных обстоятельствах кто-нибудь заинтересовался моими личными связями и знакомствами. Страх перед маронами, с одной стороны, и китайцами – с другой породил на острове такую панику, что заурядный контрабандист уже не кажется чем-то заслуживающим внимания.

– Право же, – сухо обронил Джейми, – для меня это большое облегчение. Но суденышко мы все-таки угоним. А если нас схватят, то вы в глаза меня не видели и имени моего не слышали, а?

Обращенный к нему взгляд Грея отражал борьбу противоречивых чувств, среди которых были и гнев, и страх, и удивление.

– Достойно ли это? – спросил он. – Будучи пойманными, вы рискуете оказаться на рее, и только ради того, чтобы не запятнать мою репутацию? Бога ради, Джейми, за кого вы меня принимаете?

Губы Джейми слегка дрогнули.

– За друга, Джон. Но раз я принимаю вашу дружбу и беру эту чертову посудину, то вы принимаете мою дружбу и храните молчание.

Несколько мгновений губернатор смотрел на него, поджав губы, но затем расслабился, уступая.

– Ладно, – коротко сказал он. – Но я буду считать большой любезностью с вашей стороны, если вы предпримете все возможные усилия, чтобы не попасться.

Джейми почесал нос костяшками пальцев, скрывая улыбку.

– Обещаю, Джон, что буду стараться изо всех сил.

Губернатор устало опустился в кресло. Под глазами у него залегли темные круги, полотно рубашки утратило обычную безупречную свежесть; похоже, он не переодевался со вчерашнего дня.

– Хорошо. Не знаю, куда вы направляетесь, однако думаю, что это и к лучшему. Но если у вас будет возможность, держитесь подальше от морских путей, проходящих к северу от Антигуа. Сегодня утром я отправлю курьерскую яхту с запросом на такое количество матросов и морских пехотинцев, какое сможет выделить военное командование, и не позднее чем послезавтра они отплывут в том направлении, дабы обезопасить гавань и город от возможной угрозы со стороны маронов в случае открытого мятежа.

Поймав взгляд Джейми, я вопросительно подняла бровь, но он почти незаметно покачал головой. О бунте на реке Йалла и бегстве рабов мы губернатору сообщили, тем более что он все равно узнал бы об этом, не от нас, так из других источников. Но Грей оставался в неведении относительного увиденного нами ночью, когда мы укрывались в бухточке, спустив для маскировки паруса.

Широкая лента реки темнела и поблескивала, как оникс, а когда в ночной тишине послышался приближающийся барабанный бой и возбужденное пение, мы успели спрятаться и избежать встречи с беглецами до того, как увлекаемая течением вниз по реке «Бруха» проплыла мимо нас. Тела пиратов, несомненно, остались где-то выше по течению, брошенные гнить в кустарнике под сенью кедров.

Беглые рабы не направились, как можно было ожидать, в горы Ямайки, а вышли в море, возможно с намерением присоединиться к последователям Боуассы на Эспаньоле. Населению Кингстона со стороны взбунтовавшихся невольников ничто не грозило, но вот мы были кровно заинтересованы в том, чтобы внимание королевского флота было приковано к этому городу, а никак не к острову Эспаньола, куда лежал наш путь.