– Но они уцелели: люди, которые нашли нас, говорили, что видели маленькое двухмачтовое судно, прибившееся к берегу в четверти мили к югу отсюда. Они отправились туда оказать помощь и забрать спасшихся.

Он набрал воды, прополоскал рот и подошел к окну, чтобы сплюнуть.

– Песок на зубах скрипит, вот ведь наглотался, – с недовольной гримасой сообщил Джейми по возвращении. – По правде, так он у меня везде. И в ушах, и в носу, и – страшно сказать – в заднице.

Я потянулась и снова взяла его за руку. Всю его ладонь покрывали вздувшиеся волдыри, некоторые полопались и кровоточили.

– Долго мы пробыли в воде? – спросила я, осторожно прикасаясь к вздувшимся мозолям на ладони.

Тоненькое «С» у основания его большого пальца было почти не разглядеть, но я ощущала след на коже подушечкой своего указательного.

– Сколько времени тебе пришлось меня держать?

– Да уж достаточно, – просто ответил Джейми.

С легкой улыбкой он, несмотря на израненную ладонь, сжал мою руку покрепче, и тут неожиданно до меня дошло, что на мне ничего нет. Гладкие, прохладные льняные простыни я ощущала обнаженной кожей и могла видеть собственные соски, проступавшие сквозь тонкую ткань.

– А куда подевалась моя одежда?

– Твоя юбка наполнялась водой, тянула и мешала тебя держать, – пояснил Джейми. – Пришлось ее сорвать. Ну а все прочее и вовсе не стоило того, чтобы оставлять.

– Не уверена, – медленно произнесла я. – Но как ты, Джейми? Где твой камзол?

Он печально улыбнулся.

– Боюсь, на дне морском, где ж еще? Вместе с сапогами и, увы, портретами Уилли и Брианны.

– О Джейми, какая жалость!

Я крепче сжала его руку. Он отвел глаза и пару раз моргнул.

– Ну, – добродушно пробормотал Джейми, – думаю, я их запомню. – Он снова пожал плечами с кривой улыбкой. – А если забуду, можно будет посмотреться в зеркало.

Я издала смешок, отчасти походивший на всхлипывание. Джейми болезненно сглотнул, но продолжал улыбаться. Он посмотрел на свои драные штаны, о чем-то задумался и приподнялся, чтобы залезть в карман.

– Вообще-то нельзя сказать, чтобы я убрался совсем уж с пустыми руками. – Он скорчил кислую мину. – А ведь вполне мог бы оказаться ни с чем, лишившись вот этого.

Он разжал пальцы, и я увидела на его израненной ладони блеск и волшебные переливы света в гранях дивных драгоценных камней. Там были изумруд, рубин, огромный огненный опал, бирюза, голубая, как небо за окном, золотой камень, подобный солнцу, увязшему в меду, и диковинный кристалл черного бриллианта.

– Это же адамант, – сказала я, осторожно прикоснувшись к кристаллу.

Он оказался прохладным, хотя и хранился близко к его телу.

– Он самый, – отозвался Джейми, глядя не на камень, а на меня. – Что приносит адамант? Умение извлекать удовольствие и радость из всего, из чего только возможно?

– Так мне говорили.

Я слегка похлопала его по щеке, ощутив твердость скул и живое тепло кожи, и это прикосновение воистину доставило мне удовольствие и исполнило радости превыше всякой возможности.

– У нас есть Айен, – напомнила я. – А главное – мы вместе.

– Это правда, – кивнул Джейми, и в его глазах промелькнула улыбка.

Он ссыпал камни поблескивающей кучкой на стол и склонился в кресле, лелея мою ладонь в своих руках.

Я расслабилась, отдаваясь теплому умиротворению, снизошедшему на меня, несмотря на боль в исковерканной ноге. Мы были живы, в безопасности и вместе, а что еще могло иметь значение? Уж во всяком случае, не рваная одежда и даже не перелом берцовой кости. Все это можно уладить позже, когда будет время. Сейчас же мне было довольно и того, что я дышу. И вижу Джейми.

Некоторое время мы сидели в благостной тишине, глядя на освещенные солнцем занавески и открытое небо. Не знаю уж, сколько это продолжалось, минут десять или целый час, но потом до моего слуха донеслись легкие шаги, а за ними деликатный стук в дверь.

– Войдите! – крикнул Джейми и сел прямее, но руку мою не выпустил.

Дверь отворилась, и на пороге появилась миловидная женщина с приветливым, добродушным лицом и глазами, в которых светилось откровенное любопытство.

– Доброе утро, – сказала она, чуточку смущаясь. – Прошу прощения, что не позаботилась о вас раньше: я была в городе и прослышала о вашем… прибытии (это слово было произнесено не только с запинкой, но и с бесхитростной улыбкой) только по возвращении, прямо сейчас.

– Мы должны сердечно поблагодарить вас, мадам, за ваше доброе отношение, – произнес Джейми, поднявшись и отвесив ей церемонный поклон, но по-прежнему не выпуская моей руки. – Имею честь быть вашим покорным слугой. Могу я спросить, известно ли вам что-нибудь о наших спутниках?

Женщина слегка зарделась и ответила на поклон неловким реверансом. Молодая, скорее всего чуть-чуть за двадцать, она смущалась, явно не зная, как вести себя с незнакомцами.

– О да, – последовал утвердительный ответ. – Мои слуги забрали их с корабля; сейчас они на кухне, подкрепляются чем бог послал.

– Сердечное вам спасибо! – искренне воскликнула я. – Не знаю, чем и отблагодарить вас за любезность.

Женщина порозовела от смущения.

– Не стоит благодарности, – пробормотала она и, бросив на меня застенчивый взгляд, добавила: – Мне следует попросить прощения за дурные манеры, мадам, я ведь даже не удосужилась представиться. Меня зовут Пэтси Оливер, то есть, конечно, миссис Жозеф Оливер.

Она переводила взгляд с меня на Джейми и обратно, явно ожидая ответного представления.

Мы с Джейми переглянулись. Куда же, в конце концов, нас занесло? Миссис Оливер, конечно же, англичанка, тут уж сомневаться не приходится, а вот у ее супруга имя французское. Залив никакого ключа к разгадке не давал: это мог быть любой из Наветренных островов – Барбадос, Багамы или Андрос – и даже Виргинские острова. Или, подумала я внезапно, ураган мог отнести нас не на север, а на юг. В этом случае мы могли оказаться на Антигуа, Мартинике или Гренадинах – в тех местах, где не продохнуть от кораблей британского военного флота. Я посмотрела на Джейми и пожала плечами.

Наша собеседница ждала. Джейми сжал мою руку еще крепче и набрал воздуха.

– Знаю, миссис Оливер, что этот вопрос может показаться вам странным, но не будете ли вы любезны сказать, где мы?

Брови миссис Оливер поднялись до самой кромки волос надо лбом, и она удивленно заморгала.

– Ну, мы… это… Мы называем это место «Жемчужный».

– Огромное вам спасибо, – торопливо проговорила я, опередив Джейми, – но, надеюсь, вам не составит труда сказать, что это за остров?

Круглое, розовощекое лицо озарилось сочувственной улыбкой.

– О, понимаю, – сказала миссис Оливер, – вы ведь жертвы кораблекрушения и сами не знаете, куда вас занесло бурей. Вот и муж мне говорил, что не припоминает такого свирепого шторма в это время года. Какое счастье, что вы остались в живых. Но раз так, вы, наверное, плыли с островов на юге?

Юг? Но не Куба же это, в конце концов? Неужели мы добрались аж до Сент-Томаса, а то и до Флориды?

Мы быстро переглянулись, и я крепко сжала руку Джейми, почувствовав пульс на его запястье.

Миссис Оливер снисходительно улыбнулась.

– Так вот, дорогие мои, вовсе вы ни на каком не на острове. Вы на материке, в колонии Джорджия.

– Джорджия? – переспросил Джейми. – Америка?

Голос его прозвучал ошеломленно, и удивляться этому не приходилось. Получалось, что шторм забросил нас самое меньшее на шестьсот миль.

– Америка, – тихо повторила я. – Новый Свет.

Пульс Джейми под моими пальцами ускорился, отзываясь на быстроту моего собственного.

Новый Свет. Убежище. Свобода.

– Да, – с готовностью подтвердила миссис Оливер, понятия не имевшая, что значит для нас это известие, но щедро одарявшая меня и Джейми радушной улыбкой. – Она самая, Америка.

Джейми расправил плечи и улыбнулся ей в ответ. Свежий ветерок шевелил его волосы, делая их похожими на колышущиеся языки пламени.

– В таком случае, мэм, меня зовут Джейми Фрэзер.

Он обратил ко мне сияющий взор своих голубых, словно небо у него за спиной, глаз и добавил:

– А это Клэр. Моя жена.

От автора

Автор пользуется случаем выразить глубочайшую благодарность всем, без чьего участия эта книга не появилась бы на свет, а именно:

Джеки Кантор, редчайшему и изумительному образцу редактора, искренне полагающему, что «хорошей книги должно быть много»; моему мужу Дагу Уоткинсу за его литературную наблюдательность и придирчивые заметки на полях («Опять соски!»), а также за шуточки, которые (по его мнению) я позаимствовала у него, чтобы вложить в уста Джеймса Фрэзера. Моей старшей дочке Лауре, сказавшей следующее: «Если ты снова заявишься к нам в класс на “встречу с писателем”, будь добра, говори о книгах, а не о том, какой у кита пенис, ладно?»; моему сыну Сэмюэлю, который, гуляя в парке, спрашивает каждого встречного: «А ты читал мамины книжки?», и младшей дочурке Дженни, имеющей обыкновение говорить: «Мамочка, ну почему ты не накладываешь все время такой красивый макияж, как перед тем, как собираешься фотографироваться на обложку?»

Маргарет Дж. Кэмпбелл, ученой, Барри Фодгену, английскому поэту, и Пинденсу Синоле Олерозо Ловентону, активисту Гринписа, и Людовику, собаке, я искренне признательна за великодушное разрешение приписать некоторые присущие им характерные черты моим персонажам. (Правда, мистер Пинденс потребовал особо отметить тот факт, что Людо, его пес, никогда не пытался вступить в половую связь с какой-либо ногой, деревянной или нет, однако всецело признает мое право на художественный вымысел и с пониманием относится к концепции образа.)

Мое сердечное спасибо Пери Нолутону, не только превосходному литературному агенту, но и человеку, представляющему собой уникальный источник знаний как по части таких вещей, как швартовы, рангоут, стаксели и прочие морские термины, так и в столь различных областях, как тонкости французской грамматики и правильный способ свежевания оленей. Роберту Райфлу, замечательному знатоку того, что где растет и как какое растение выглядит. Кэтрин (по фамилии то ли Бойл, то ли Фрай, я, к сожалению, запамятовала) за полезные сведения о тропических болезнях, особенно за красочное описание повадок червей лоа-лоа. Майклу Ли Уэсту за подробное описание Ямайки, включавшее особенности местного диалекта и фольклорные сценки. Доктору Малуну Уэсту за знакомство с симптомами брюшного тифа. Уильяму Кроссу, Полу Блоку (равно как его отцу), Кристине Ву (и ее родителям) за неоценимую помощь во всем, касающемся языка, истории и традиций Китая. Моему свекру, мистеру Уоткинсу, как всегда одарявшему меня полезными сведениями насчет лошадиных статей и повадок. Пегги Линч, очень хотевшей узнать, что бы сказал Джейми, увидев фотографию своей дочери в бикини. Люси Бачан, рассказавшей мне историю о своем предке, спасшемся после побоища при Куллодене. Доктору Грею Холлу, консультировавшему меня по медицинской части. Брату Захарии, чьи критические комментарии я выслушала за ланчем. Сью Смайли, по прочтении предложившей добавить клятву на крови. Дэвиду Пиджавке, красочно описывавшему Ямайку и особенно то, как пахнет воздух после карибского урагана с ливнем. Айену Маккинону Тейлору и его брату Кинону Тейлору, вносившим поправки и предложения относительно правописания и использования терминов гэльского происхождения, и, наконец, как всегда, многочисленным завсегдатаям компьютерного литературного форума, в том числе Джанет Мак-Коннаги, Марте Бренгл, Акуа Лесли Хоуп, Джону Л. Майерсу, Джону Э. Симпсону-мл., Шерил Смит, Алит, Норману Шиммелю, Уолтеру Гауну, Карен Першинг, Маргарет Болл, Полу Солину, Диане Энджел, Дэвиду Хейфицу и многим другим, проявившим к моей книге интерес, оживленно ее обсуждавшим и смеявшимся там, где это было уместно.