Компаньонка щелкнула пальцами, наклонилась и щелкнула снова под носом у мисс Кэмпбелл.

– Видите? – сказала она. – Можно провести через комнату шесть трубачей, и она их даже не заметит.

Для меня было очевидно, что недуг мисс Кэмпбелл имеет не физическую, а психическую природу, но я все равно произвела осмотр, настолько полный, насколько можно было это сделать, не раздевая неподвижную пациентку.

– Но это ничего, гораздо хуже бывает, когда она выходит из этого состояния, – сообщила мне мисс Коуден, присев на корточки рядом со мной, когда я опустилась на колени, чтобы проверить подошвенные рефлексы мисс Кэмпбелл.

Ее ноги, освобожденные от туфель и чулок, были влажными и испускали затхлый запах.

Я решительно провела ногтем по подошве каждой ступни, проверяя рефлекс Бабинского, который мог бы свидетельствовать о наличии органического поражения мозга. Но нет, пальцы ног согнулись в соответствии с нормой.

– А что происходит потом? Крики, вопли, о которых упоминал преподобный? – Я поднялась на ноги. – Пожалуйста, принесите зажженную свечу.

– Ага, крики да вопли, они самые.

Мисс Коуден поспешила исполнить мою просьбу и зажгла от очага вощеный фитилек.

– Она кричит что-то ужасное, кричит и кричит до изнеможения. Потом засыпает, спит сутки напролет, беспробудно, – и просыпается как ни в чем не бывало.

– И она в порядке, когда просыпается? – спросила я, медленно поводя горящей свечой в нескольких дюймах от глаз пациентки.

Зрачки сузились в автоматической реакции на свет, но радужная оболочка осталась неподвижной. Я испытывала непреодолимое желание взяться за надежную рукоятку офтальмоскопа, чтобы проверить сетчатку, но, увы, такой возможности не было.

– Ну, не сказать чтобы в полном порядке, – медленно произнесла мисс Коуден.

Я посмотрела на нее, и она пожала массивными плечами, натянувшими полотно ее платья.

– Головкой страдает, бедняжка, – сообщила она обыденным тоном. – Почитай, уже двадцатый год.

– Но ведь вы, наверное, заботились о ней не все это время?

– О нет! Мистер Кэмпбелл нанимал женщину ухаживать за ней, еще там, где они жили, в Бэрнтисленде, но та женщина была немолода и не хотела покидать свой дом. Приняв предложение миссионерского общества отправиться в Вест-Индию, преподобный стал подыскивать для своей бедной сестры компаньонку. Женщину с крепким здоровьем и хорошим характером, которая была бы не против путешествия. Вот. Я и подошла.

В подтверждение своих добродетелей мисс Коуден одарила меня беззубой улыбкой.

– В Вест-Индию? Он хочет посадить мисс Кэмпбелл на корабль, отправляющийся в Вест-Индию?

Я была потрясена, потому что знала: подобное путешествие было бы нелегким испытанием и для совершенно здоровой женщины. Впрочем, следующая мысль была о том, что, пожалуй, Маргарет с легкостью перенесет плавание, если будет, как сейчас, пребывать в трансе. Не исключено, что она его просто не заметит.

– Он подумал, что перемена климата пойдет ей на пользу, – пояснила мисс Коуден. – Решил увезти ее подальше от Шотландии и всех этих ужасных воспоминаний. Давно надо было это сделать, вот что я вам скажу.

– А что это за ужасные воспоминания? – спросила я и по блеску глаз компаньонки поняла, что попала в точку: той не терпелось посплетничать.

Завершив осмотр, я уже пришла к выводу, что существенные отклонения от нормы в физическом состоянии пациентки связаны исключительно с малой подвижностью и неправильным питанием, но имелся шанс, что рассказ о прошлом прольет свет на истоки ее нынешнего душевного состояния. А значит, поможет найти способ лечения.

– Что ж, – начала Нелли, отходя к столу, где на подносе стояли графин и несколько бокалов, – это всего лишь то, что рассказывала мне Тилли Лоусон, которая долгое время приглядывала за мисс Кэмпбелл, но она клялась, что это правда, а она достойная женщина. Не хотите ли глоточек ликера, мэм, чтобы почтить гостеприимство преподобного?

Стул, на котором сидела мисс Кэмпбелл, был единственным в комнате, так что мы с мисс Коуден устроились рядышком на кровати и, поглядывая на молчаливую фигуру перед нами, стали потягивать черносмородиновый ликер. Попутно компаньонка поведала мне историю Маргарет Кэмпбелл.

Маргарет Кэмпбелл родилась в Бэрнтисленде, не более чем в пяти милях от Эдинбурга, за заливом Ферт-оф-Форт. В сорок пятом году, когда Карл Стюарт вступил в Эдинбург, чтобы вернуть себе трон отца, ей было семнадцать лет.

– Ее отец, конечно, был роялистом, а вот брат записался в правительственный полк, выступивший на север, против мятежников, – рассказывала мисс Коуден. – Но Маргарет – другое дело: она была за Красавчика принца Чарли и за горцев, которые последовали за Стюартом.

Особенно за одного из них, хотя мисс Коуден не знала его имени. Но должно быть, это был прекрасный человек, ибо мисс Маргарет тайком бегала на встречи с ним и пересказывала ему все, что узнавала из разговоров отца и его друзей, обсуждавших письма от брата.

Ну а потом, после победы при Фолкирке, доставшейся слишком высокой ценой, последовало отступление. Слухи шли впереди отступавшей армии принца, порождая панику и отчаяние. Неудивительно, что встревоженная этими вестями мисс Маргарет одной холодной мартовской ночью покинула отчий дом и отправилась на поиски человека, которого любила.

В дальнейшем рассказчица уверена не была – осталось неизвестным, то ли Маргарет нашла этого человека, но он отверг ее, то ли они так и не встретились, но вынужденная повернуть обратно от пустоши Куллодена девушка на следующий день после злосчастной для шотландцев битвы попала в руки английских солдат.

– Ужас, что они сделали с ней, – сказала мисс Коуден, понизив голос, как будто фигура в кресле могла слышать. – Ужасно! Английские солдаты, опьяненные злобой и жаждой крови, и не подумали поинтересоваться, кто она и кого поддерживала ее семья. По выговору они поняли, что она шотландка, и этого им хватило.

Ее бросили в канаву с ледяной водой, приняв за умершую, и она, конечно же, умерла бы, не окажись рядом прятавшихся в кустах бродячих цыган.

– Порой, хоть это и не по-христиански, мне кажется, что не стоило им ее спасать, – прошептала мисс Коуден. – Не случись этого, невинная душа отправилась бы прямиком к Богу, а так…

Неловким жестом женщина указала на молчаливую фигуру и допила содержимое своего бокала.

Маргарет выжила, но словно бы онемела. Немного оправившись, она стала странствовать с цыганами-лудильщиками, двинувшимися, чтобы избежать грабежей и мародерства, на юг. Однажды, когда она сидела во дворе питейного заведения с миской для медяков, в то время как цыгане пели и плясали, развлекая посетителей, ее увидел брат. Полк, в котором он служил, остановился там на привал по пути к своим казармам в Эдинбурге.

Она узнала его, а он ее, и потрясение от их встречи вернуло бедняжке голос, но, увы, не рассудок. Он, конечно, отвез ее домой, но она все время как будто пребывала в прошлом – где-то в том времени, когда еще не отправилась на встречу с горцем. Ее отец к тому времени уже скончался от инфлюэнцы, а матушка, по словам Тилли Лоусон, умерла от потрясения, которое испытала, увидев, что стало с ее дочерью. Однако не исключено, что ее тоже скосила инфлюэнца – в тот год было поветрие.

Вся эта история ожесточила Арчибальда Кэмпбелла и против шотландских горцев, и против английской армии, и он вышел в отставку. После смерти родителей Арчибальд оказался довольно обеспеченным человеком, но на руках у него была беспомощная больная сестра.

– Он не мог жениться, – пояснила мисс Коуден, – ибо какая женщина захотела бы взвалить на себя такую обузу?

Она кивнула в сторону очага.

Видимо, все это побудило мистера Кэмпбелла обратиться к Богу. Он стал священником, а поскольку ни бросить сестру, ни жить с ней в заточении в фамильной усадьбе не мог, то нанял для ухода за Маргарет женщину, приобрел экипаж и стал разъезжать по окрестностям с проповедями. Иногда он брал в эти поездки и ее.

Проповеди Кэмпбелла пользовались успехом, он приобрел некоторую известность, и Пресвитерианское миссионерское общество обратилось к нему с предложением отправиться с миссией на Барбадос и Ямайку, чтобы открывать там новые церкви и сеять Слово Божие. Молитва подсказала ему ответ, после чего он продал родовое имение и перевез сестру в Эдинбург, где сейчас занимается приготовлениями к путешествию.

Я снова взглянула на фигуру у огня. Нагретый воздух от очага шевелил юбку вокруг ее ног, но в остальном она была неподвижна, как статуя.

– Что ж, – сказала я со вздохом, – боюсь, что мало чем могу ей помочь. Но оставлю вам несколько рецептов – предписаний, я имею в виду, – чтобы по ним до вашего отъезда в аптеке изготовили снадобья.

Если они не помогут, то и не повредят, рассудила я, составляя короткий список ингредиентов. Пупавка, хмель, пижма и вербена с хорошей щепоткой перечной мяты как успокаивающее средство. Чай из плодов шиповника, чтобы помочь скорректировать небольшой витаминный дефицит – признаками такового служили кровоточащие десны и бледное, одутловатое лицо.

– Когда вы доберетесь до Вест-Индии, – сказала я, вручив мисс Коуден листок бумаги, – вы должны проследить за тем, чтобы она ела больше фруктов: апельсинов, грейпфрутов и особенно лимонов. Вы тоже должны их есть, – добавила я.

На широком лице компаньонки появилось откровенно недоверчивое выражение. Вряд ли она ела что-нибудь из овощей, кроме лука и картофеля, не говоря уже о фруктах. Наверняка больше налегала на кашу.

Преподобный Кэмпбелл все не возвращался, а никакой серьезной причины дожидаться его у меня не было. Попрощавшись с мисс Кэмпбелл, я открыла дверь спальни и увидела за ней Айена-младшего.

– Ой! – удивился он. – А я как раз пошел искать вас, тетушка. Уже почти полчетвертого, и дядя Джейми сказал…

– Джейми!

Голос прозвучал за моей спиной, из кресла рядом с камином.

Мы с мисс Коуден развернулись и увидели, что мисс Кэмпбелл сидит совершенно прямо, глаза еще широко открыты, но сфокусированы. Они были устремлены на дверь, и, когда Айен появился в проеме, мисс Кэмпбелл закричала.

* * *

Пребывая после этого случая в некоторой растерянности, мы с парнишкой с облегчением отбыли в уже воспринимавшийся нами как привычное убежище бордель. Бруно приветствовал нас как своих и препроводил в заднюю гостиную, где мы застали Джейми и Фергюса, занятых серьезным разговором.

– Верно, мы не доверяем сэру Персивалю, – откровенно сказал Джейми, откинувшись в кресле и вытянув ноги. – И в сложившейся ситуации я не могу с тобой не согласиться: тут имела место ловушка, подстроенная акцизной службой. Два дня – так он говорил. Насчет бухты Муллена.

Он заметил нас с Айеном и чуть приподнялся, приглашая нас сесть.

– Значит, это скалы под Балкарресом? – спросил Фергюс.

Джейми задумался, медленно барабаня по столу двумя негнущимися пальцами правой руки.

– Нет, – сказал он наконец. – Пусть это будет Арброут, чуть ниже аббатства. Ладно?

– Ладно.

Фергюс отодвинул полупустую тарелку с овсяными лепешками, которыми он угощался, и встал.

– Я сообщу кому надо, милорд. Арброут, через четыре дня.

Кивнув мне, он накинул на плечи плащ и вышел.

– Это контрабанда, дядя? – живо поинтересовался Айен. – Ожидается французский люггер?

Он взял лепешку и вгрызся в нее, разбрасывая крошки по столу.

Глаза Джейми были затуманены раздумьем, но они прояснились, когда он посмотрел на племянника.

– Ну да. И ты, приятель, не имеешь к этому никакого отношения.

– Но я мог бы помочь, – возразил мальчик. – Тебе же потребуется человек, чтобы подержать мулов!

– После всего того, что твой отец сказал тебе и мне вчера, дорогой племянничек? – Джейми поднял брови. – Господи, малый, ну и короткая же у тебя память!

Айен слегка смутился и, чтобы скрыть свое состояние, взял еще одну лепешку. А поскольку это на какое-то время заставило его замолчать, я не преминула воспользоваться случаем и влезть со своими вопросами.

– Ты собираешься в Арброут, чтобы встретить французское судно, которое доставит контрабандное спиртное? А ты не думаешь, что это опасно после предупреждения сэра Персиваля?

Джейми удивленно взглянул на меня, но ответил вполне терпеливо:

– Нет. Сэр Персиваль предупреждал меня, что известно о встрече, намеченной через два дня. Она должна была состояться в бухте Муллен, но не состоится. Однако на сей случай у меня имеется договоренность с Джаредом и его капитанами: в случае срыва по какой-либо причине любой намеченной встречи люггер отойдет от берега и причалит снова следующей ночью, но уже в другом месте. На случай отмены второй встречи у нас есть договоренность насчет третьей.

– Но если сэр Персиваль знает о первой встрече, разве он не узнает о других? – не унималась я.

Джейми покачал головой и налил себе в чашку вина. Он спросил меня глазами, не хочу ли и я выпить, но я отказалась.