Посмотреть-то было можно, но только почти ничего не было видно, кроме плещущейся внизу воды да обрывающихся к ней скал, напоминающих стенки разбитой чаши, наполненной тьмой. Один раз мне удалось увидеть, как лунный луч блеснул на металлической пряжке, и уловить движение, в целом же люди внизу были совершенно невидимы.

Я прищурилась, стараясь определить местонахождение мистера Уиллоби с его фонарем, но, не увидев и признака света, пришла к выводу, что он, должно быть, стоит позади фонаря, загораживая его от взглядов со стороны утеса.

Неожиданно Айен напрягся.

– Кто-то идет! – прошептал он. – Быстро прячься за меня!

Отважно встав передо мной, он сунул руку под рубашку и достал пистолет; несмотря на темноту, я различила слабый блеск ствола. Айен пригнулся, напряженно всматриваясь во мрак и держа перед собой пистолет обеими руками.

– Не стреляй, ради бога! – прошипела я ему в ухо.

Я не решилась схватить парнишку за руку из опасения, что это приведет к непроизвольному выстрелу, но меня пугало, что он выстрелит сам и поднимется шум.

– Весьма признателен тебе за то, что ты так рьяно охраняешь тетушку, – раздался из темноты ироничный голос Джейми. – Но будь любезен, не снеси мне башку!

Айен опустил пистолет со вздохом, который мог выражать как облегчение, так и разочарование. Кусты утесника задрожали, и Джейми оказался перед нами, отряхивая колючки с плаща.

– Неужто никто не сказал тебе, что нельзя приходить вооруженным? – мягко спросил Джейми, как будто его интерес был сугубо теоретическим. – Видишь ли, за попытку вооруженного сопротивления служащим королевской таможни полагается виселица, – пояснил он, обернувшись ко мне. – Никто из наших людей не вооружен, у нас нет с собой даже рыбацких ножей, на тот случай если нас задержат.

– Фергюс сказал, что меня не повесят, потому что у меня еще не выросла борода, – смущенно пояснил Айен. – Только сошлют, так он сказал.

Джейми присвистнул с досадой.

– Ну да, и я уверен, что твоя матушка очень обрадовалась бы, узнав, что тебя отправили в колонии, даже если Фергюс прав! – Он протянул руку. – Отдай мне пистолет, дурачок. И вообще, откуда ты его взял? К тому же уже заряженный. Нет, не случайно я учуял запах пороха. Тебе повезло, что он не разрядился у тебя за поясом и не отстрелил ту штуковину, что болтается между ног.

Прежде чем племянник успел ответить, я вскрикнула, махнув рукой на море:

– Смотри!

Французское судно казалось пятнышком на поверхности моря, но его паруса бледно светились, отражая холодный блеск звезд. Двухмачтовый кеч медленно проплыл мимо утеса, остановился и замер, безмолвный, как одно из разбросанных по небосклону облаков. Джейми не смотрел на судно, его взгляд был устремлен вниз, на ту точку, где за грудой камней обрушившегося скального фасада начиналась полоска песка. Там появилась крохотная точка света. Фонарь мистера Уиллоби.

По влажным скалам метнулась вспышка света и пропала. Айен сжал мою руку. Мы ждали, затаив дыхание. На счет «тридцать» другая вспышка осветила пену на песке, и парнишка сжал мою руку еще сильнее.

– Что это было? – спросила я.

– Ты о чем?

Джейми смотрел не на меня, а в море, на корабль.

– При вспышке света мне показалось, будто я увидела на берегу что-то полузарытое в песке. Оно было похоже на…

Последовала третья вспышка, и на корабле зажегся ответный свет – голубой фонарь свисал с мачты, отражаясь в темной воде.

Возбуждение вытеснило из моей головы оставшееся непонятым видение – что-то вроде присыпанного песком, небрежно брошенного вороха одежды. На корабле произошло какое-то движение, и наших ушей достиг слабый всплеск: бочку сбросили за борт.

– Скоро прилив, – шепнул Джейми мне на ухо. – Через несколько минут он выбросит бочонки на берег.

Это решало проблему швартовки под разгрузку. Но как же тогда осуществляется оплата? Я уже собиралась спросить, когда внизу неожиданно раздался крик и началась суматоха.

Джейми моментально сорвался с места и понесся через заросли, Айен и я припустили за ним. Разглядеть что-либо толком было невозможно, но на берегу, судя по всему, возникла драка. Темные фигуры сталкивались, катались по песку, а когда среди доносившихся снизу криков мне удалось расслышать «Именем короля!», в моих жилах застыла кровь.

– Стража!

Айен тоже это услышал.

У Джейми вырвалось грубое гэльское ругательство, а потом он откинул назад голову и прокричал так, что каждое его слово было хорошо слышно внизу:

– Эйрих иллеан! Суас ам биррах из тейх! – И по-английски для меня и Айена: – Уходите! Уходите!

Шум усилился, к крикам добавился грохот падающих камней. Вдруг из утесника метнулась темная фигура, пронеслась ниже меня по склону и скрылась во тьме. Следом, отставая всего на несколько футов, проскочила другая.

Из темноты внизу донесся истошный вопль, такой пронзительный, что он заглушил все прочие шумы.

– Это Уиллоби! – воскликнул Айен. – Они схватили его!

Проигнорировав приказ Джейми уходить, мы подались вперед, всматриваясь в завесу утесника. Потайной фонарь, похоже, выпал из рук китайца, а поскольку оставался зажженным и с открытой боковиной, он, словно прожектор, осветил пляж с вырытыми в песке неглубокими ямами, где и прятались таможенники. Там сцепились две темные фигуры: та, что поменьше, отчаянно отбивалась ногами в воздухе, потому что более рослый противник оторвал ее от земли.

– Я его выручу!

Юный Айен рванулся вперед, но Джейми схватил его за шиворот.

– Делай то, что тебе велено: позаботься о безопасности моей жены!

Тяжело дыша, мальчик обернулся ко мне, но выполнить указание дядюшки было не так-то просто: я никуда не собиралась, а настаивать на своем Джейми было некогда. Он повернулся, взбежал на вершину утеса, остановился в нескольких ярдах от нас и, припав на одно колено, положил ствол пистолета на левое предплечье, тщательно прицеливаясь.

Звук выстрела среди всей этой суматохи прозвучал как простой щелчок, но зато его результаты оказались более чем впечатляющими. Фонарь взорвался дождем горящего масла, отчего побережье мигом погрузилось во тьму и крики стихли.

Правда, воцарившаяся тишина в считаные секунды сменилась истошным ревом, в котором смешались боль и негодование. Мои глаза, ослепленные вспышкой фонаря, быстро приспособились, и я разглядела еще одно свечение – несколько маленьких язычков пламени хаотично двигались вверх и вниз. Когда же зрение прояснилось окончательно, я увидела, что эти язычки образовались на рукаве человека, обрызганного горящим маслом. Человек приплясывал и вопил, тщетно пытаясь сбить огонь.

Кусты утесника яростно затряслись, когда Джейми нырнул в них и пропал из виду, устремившись вниз по склону.

– Джейми!

Мой крик привел в чувство Айена, который встрепенулся и потащил меня прочь с такой силой, что едва не свалил с ног.

– Идем, тетя! Они вот-вот будут здесь!

Вот уж тут парень был стопроцентно прав: крики раздавались все ближе – видимо, люди поднимались по скалам. Мне оставалось лишь подобрать юбку и поспешить за Айеном со всей возможной в таком мраке скоростью.

Я понятия не имела, куда мы направляемся, но вот парнишка, похоже, следовал полученным на этот случай указаниям. Он снял камзол, и белое пятно его рубашки, призрачно маячившее впереди, среди поросли ольхи и берез, служило мне ориентиром.

– Где мы? – спросила я, нагнав его и идя рядом, когда он замедлил шаг на берегу крохотной речушки.

– Там впереди дорога на Арброут, – ответил Айен.

Как и я, он тяжело дышал, рубашка была в чем-то перепачкана.

– Сразу станет легче идти. Ты в порядке, тетя? Может, мне перенести тебя на ту сторону?

Я вежливо отказалась от этого любезного предложения, про себя отметив, что наверняка вешу не меньше его, сняла туфли и чулки и по колено в воде перешла речушку, ощущая, как ледяная грязь забивается между пальцами ног.

Оказавшись на другом берегу, я так дрожала от холода, что пришлось принять-таки предложение Айена и накинуть его камзол, тем более что мальчику, возбужденному и разгоряченному этим рывком, он явно не требовался. А меня кроме ноябрьского стылого ветра холодил еще и страх.

Тяжело дыша, мы вышли на дорогу, и пронизывающий ветер подул нам в лицо. Мой нос и губы моментально онемели, волосы мигом растрепались. Однако этот же ветер сослужил добрую службу, донеся звуки голосов откуда-то спереди. Еще немного – и мы вышли бы прямо на говоривших.

– Есть сигнал с утеса? – спросил низкий мужской голос.

Айен остановился настолько резко, что я уткнулась в него.

– Пока нет, – прозвучал ответ. – Мне показалось, будто оттуда донесся небольшой шум, но ведь ветер переменился.

– Ну так полезай снова на дерево, шевели задницей, увалень! – раздраженно произнес первый. – Если кто-нибудь из этих сукиных детей улизнет с берега, мы перехватим их тут. Небось лучше, если награда достанется нам, а не тем содомитам, что на берегу.

– Холодно, – проворчал второй голос. – Торчи тут, на ветру, пока не промерзнешь до самых костей. Лучше бы сидеть в засаде в аббатстве – там, по крайней мере, тепло.

Айен впился пальцами в мою руку, и я попробовала высвободиться, опасаясь появления синяков, но он даже не заметил моих попыток.

– Тепло-то тепло, но и меньше шансов выловить жирную рыбину, – последовало возражение. – А пятьдесят фунтов – это тебе не шутка.

– Ладно, – согласился второй голос. – Только вот не знаю, как нам углядеть рыжие волосы в темноте?

– Главное – не пропустить их, Оуки, а уж с волосами как-нибудь разберемся.

Юный Айен наконец вышел из транса, и мне удалось стянуть его с дороги в кусты.

– Что они имели в виду насчет засады в аббатстве? – спросила я, как только мы вышли за пределы слышимости наблюдателей. – Ты знаешь?

Парнишка энергично закивал.

– Думаю, да, тетя. Должно быть, это Арброутское аббатство. Это ведь место встречи, да?

– Место встречи?

– На тот случай, если что-то пойдет не так, – пояснил он. – Тогда каждый спасается как может, а потом все должны будут собраться в аббатстве.

– Что ж, хуже уже некуда, – заметила я. – Что там крикнул твой дядя, когда появились таможенники?

Айен стоял вполоборота, прислушиваясь к звукам с дороги, но теперь бледный овал его лица снова обратился ко мне.

– «Наверх, парни! Через утес и бегом!»

– Разумный совет, – сухо сказала я. – Если они ему последовали, то большинству людей наверняка удалось скрыться.

– За исключением дяди Джейми и мистера Уиллоби.

Айен нервно провел рукой по волосам; это так напомнило мне Джейми, что я чуть не попросила его прекратить. Я глубоко вздохнула.

– Ну, им мы сейчас помочь не можем. Зато остальным людям, если они направляются в аббатство…

– Ага, – перебил он, – вот это я и пытался решить: сделать ли мне так, как велел дядя Джейми, и отвезти тебя в Лаллиброх, или поспешить в аббатство и предупредить остальных.

– Поспеши в аббатство, – сказала я, – и поскорее.

– Я бы и рад, но мне не хочется оставлять тебя здесь одну, тетя, да и дядя Джейми сказал…

– Конечно, приказы надо выполнять, Айен, но всего не предусмотришь, и иногда приходится принимать самостоятельные решения, – уверенно заявила я, тактично умолчав о том, что на самом деле решение было принято за него мною. – Эта дорога ведет в аббатство?

– Ну да. До аббатства не более мили с четвертью.

Он переминался с ноги на ногу – так ему не терпелось поскорее отправиться в путь.

– Хорошо. Двигай в аббатство, но лучше в обход. А я, наоборот, пойду прямо по дороге. Возможно, мне удастся отвлечь стражников и тебе легче будет добраться. Встретимся в аббатстве. Постой! Забери-ка свой камзол.

Камзол я сняла неохотно: ощущение было такое, будто обрывается теплая дружеская связь. И то сказать: как только мальчик отбудет, я останусь совершенно одна в холодной темноте шотландской ночи.

– Айен…

Я взяла его за руку, чтобы задержать еще хоть на миг.

– Да?

– Будь осторожен, ладно?

Повинуясь порыву, я привстала на цыпочки и поцеловала его в холодную щеку. От удивления у него слегка расширились глаза, но он ничего не сказал, лишь улыбнулся и ушел. Отведенная с пути ветка ольхи со щелчком вернулась на место.

Было очень холодно. И тихо, если не считать тоскливого посвиста ветра да отдаленного шума прибоя. Поплотнее завернувшись в шаль, чтобы унять дрожь, я зашагала к дороге, размышляя, не следует ли мне производить какие-нибудь звуки при продвижении. Если я не обозначу свое присутствие, на меня могут напасть без предупреждения люди, сидящие в засаде: услышав шаги, но не видя меня, они подумают, что к ним приближается кто-то из сбежавших контрабандистов.

С другой стороны, если я пойду неспешно, напевая песенку, чтобы показать, что я безобидная женщина, они просто затаятся в укрытии, не желая выдавать свое присутствие. А мне требовалось как раз обратное.