Вчера вечером они не встретились за ужином, потому что Конрад помогал готовить корабль к вечернему отливу, и она ужинала в обществе сеньора Квинтеро.

Море немного успокоилось, и Камала после ужина отправилась спать, решив немного почитать перед сном, но вместо этого лежала в постели, вспоминая те мгновения счастья, которые пережила сегодня днем. Если даже она и любила Конрада раньше, то теперь ее любовь возросла в сто крат.

— Я люблю тебя! Люблю тебя! — долго шептала она в темноте, пока не уснула с улыбкой на губах, думая о тех словах, которые сегодня сказал ей Конрад.

Утром она проснулась поздно, и когда вошла в кают-компанию, то увидела, что сеньор Квинтеро уже закончил завтрак и сидел, углубившись в чтение какой-то книги. При ее появлении он встал.

— Я нашел для вас несколько отрывков, посвященных лечебным травам, которые наверняка покажутся вам интересными, мисс Вериан, — сказал он.

— Вы непременно должны их мне зачитать, — ответила Камала. — Мое произношение только улучшится, если я буду повторять за вами.

— У вас прелестный голос, мисс Вериан, — галантно ответил Квинтеро, — все то, что вы говорите, сеньорита, звучит как музыка и необычайно приятно уху.

— Ну а теперь скажите мне, сеньор Квинтеро, что мне ответить на ваш комплимент? — улыбнулась она. — Вы ведь знаете, что я англичанка, и мне трудно подобрать нужные слова.

Они рассмеялись и продолжили перебрасываться шутками, когда дверь неожиданно распахнулась и в кают-компанию шагнул Конрад. Камале было достаточно одного взгляда, чтобы почувствовать опасность.

Еще ни разу она не видела его таким озабоченным и хмурым. Увы, причина столько резкой перемены его настроения была ей неведома.

Конрад прошел через всю кают-компанию и, сев рядом с ней на диван, взял за руку.

— Скажите мне, Камала, — спросил он, — вы когда-нибудь делали прививки?

В его голосе звучала нотка тревоги.

— Да, конечно, — ответила Камала. — После встречи с мистером Дженнером отец стал горячим сторонником вакцинации. Родителям сделали прививки перед поездкой в Италию. Отец также настоял, чтобы и меня подвергли этой процедуре.

Конрад облегченно вздохнул и сжал пальцы Камалы так крепко, что ей стало больно.

— Слава богу!

— Но почему вы спрашиваете? Что-то случилось?

Не ответив ей, Конрад повернулся к испанцу:

— А вы, сеньор Квинтеро? Вы делали прививки?

— Разумеется, делал, — ответил тот. — Разве я путешествовал бы так часто, если бы не принял меры предосторожности?

— Что-то случилось? — повторила вопрос Камала.

— Человек, которого мистер Ван Вик вчера нанял матросом, заболел оспой, — ответил Конрад. — Мне сказали, что ночью ему было плохо, трясло в лихорадке, он бредил, и его все время рвало. Как только я увидел красные нарывы у него на лице, то сразу понял, что это такое.

— Но как же мистер Ван Вик нанял его? Почему он решил, что матрос здоров и пригоден для плавания? — сердито спросил Квинтеро.

— Мистер Ван Вик сказал мне, что этот человек был пьян, — ответил Конрад. — Видите ли, сеньор Квинтеро, лихорадка, предшествующая появлению нарывов, головная боль и рвота у страдающего этой страшной болезнью часто бывают похожи на признаки сильного опьянения.

Конрад не стал добавлять, что, по его мнению, это была своего рода кара Ван Вику за его бессердечие по отношению к матросу, которого капитан списал на берег из-за сломанной руки.

— Как только я увидел больного, мне стало страшно за вас, — сказал он, обращаясь к Камале.

— Я могу чем-то помочь ему? — спросила она.

— Нет, конечно же нет! — резко произнес Конрад. — Вы должны оставаться здесь и не заходить в жилые помещения экипажа, это мой вам приказ!

— А остальные матросы точно были привиты? — встревожился испанец. — В ряде стран вакцинация является обязательной.

— Только не в Англии, — ответил Конрад. — И не в Голландии.

В его голосе прозвучало нечто такое, что вынудило Квинтеро пристально посмотреть на него.

— Вы хотите сказать, что мистер Ван Вик не делал прививку? Но это невероятно!

— Он утверждает, что всегда избегал докторов и их снадобий, — отозвался Конрад. — Но до сих пор просто не сталкивался с оспой.

С этими словами Конрад еще раз сжал руку Камалы, встал и вышел из кают-компании.

Он отсутствовал несколько часов и вернулся со списком членов экипажа, в котором было указано, кому из них были сделаны прививки. Единственным англичанином был Спайдер, который в прошлом году побывал в Дании, где вакцинация обязательна.

В числе членов экипажа "Афродиты" были пятеро датчан, а также два шведа, привитые против оспы. Два матроса родом из Баварии прошли эту процедуру десять лет назад и вызывали у Конрада серьезные сомнения — они рисковали заразиться от больного.

Но англичане и голландцы вроде Ван Вика никогда не прибегали к вакцинации, которая была доступна почти в каждом порту мира.

— Просто невероятно, что Англия так до сих пор не сделала прививки против оспы, изобретенные англичанином, обязательными для своих граждан! — заявил Конрад во время ланча.

— Отец часто встречался с мистером Дженнером, — сообщила Камала, — и не раз говорил, что именно благодаря ему удалось постепенно обуздать величайшую в мире опасность.

— Во всем мире, за исключением Англии, — хмуро уточнил Конрад.

Не было никаких сомнений, что случившееся не на шутку напугало Ван Вика.

Правда, капитан пытался храбриться: напускал на себя браваду, убеждал всех, что обладает отменным здоровьем, отличается чистоплотностью и не терпит грязи, от которой, как известно, возникает оспа, так что ему не грозит заразиться этой страшной болезнью.

Неожиданно, впервые с момента появления на борту клипера, Камале стало понятно, что капитан больше не интересуется ею.

Ей больше не приходилось испытывать смущение при встречах с Ван Виком от его нескромных взглядов, не нужно было избегать прикосновений его пальцев или близости его тела.

Голландец решил, что залогом здоровья служит частое пребывание на открытом воздухе, и следующие несколько дней, пока они ждали, как проявит себя оспа на борту "Афродиты", никаких признаков заболевания у него не обнаруживалось.

На десятый день Камала проснулась, терзаемая нехорошими предчувствиями.

От нее не скрылось, насколько обеспокоен в последнее время Конрад, который, в отличие от капитана, не храбрился на людях и со всей серьезностью воспринимал опасность, грозившую экипажу корабля.

Человек, занесший оспу на клипер, умер через три дня после отплытия с Азорских островов. Его тело и лицо раздулись до неузнаваемости.

Сеньор Квинтеро прочитал над телом усопшего несколько молитв, после чего покойника, зашитого в саван, сбросили в море. Затем Конрад настоял на том, чтобы в трюме все начисто выскребли и обеззаразили.

— Думаю, — поделился он своими соображениями с Ван Виком, — что в целях предосторожности следовало бы улучшить питание экипажа. Фрукты и овощи, которые мы закупили в Санта-Крус, закончились, как и мясо.

Он не осмелился сказать вслух о том, что недоволен обращением Ван Вика с матросами.

Еда выдавалась им в малых количествах, а галеты, взятые в плавание еще в Англии, испортились и кишели червями.

В то время как корма была обставлена с невероятной роскошью, жилые помещения моряков в носовой части корабля оставляли желать лучшего. Здесь царила невероятная теснота, каюты скверно проветривались и не отличались удобством.

— Боже праведный, сэр Конрад, уж не желаете ли вы превратить моих матросов в неженок? — возмутился голландец. — Им сколько ни давай, они хотят еще и еще! Я неплохо им плачу, так что если им нужны разносолы, то пусть покупают их за свои денежки!

— В данный момент они не в состоянии купить даже корку хлеба, — сухо заметил его собеседник.

Однако Ван Вик лишь посмеялся над его попыткой улучшить быт матросов, и Конрад был вынужден замолчать.

"Чего можно ждать от сегодняшнего дня?" — мысленно спрашивала себя Камала.

Она оделась и выглянула в иллюминатор. Ее взгляду предстало море под лазурным куполом безоблачного неба. Дул сильный ветер, и корабль шел с приличной скоростью.

"Если только ветер не изменится, — подумала она, — мы окажемся у берегов Мексики даже раньше, чем предполагали".

Войдя в кают-компанию, она, как всегда, застала там сеньора Квинтеро.

— Есть какие-то новости? — спросила она. Испанец сразу понял, что имелось в виду.

— Я никого не видел, — ответил он.

В следующее мгновение вошел Спайдер и поставил на стол кофейник.

— Скажите, Спайдер, на корабле все в порядке? — негромко спросила Камала.

— Боюсь, что нет, мисс. Сэр Конрад оказался прав: двое матросов могут быть больны.

Камала повернулась к испанцу:

— Наверняка эти двое ухаживали за покойным. Они прикасались к нему и заразились.

Вскоре завтракать пришел Конрад. Вид у него был предельно серьезный и озабоченный. Камала и Квинтеро не стали задавать ему вопросов — ответы можно было прочитать в его глазах.

— У двух человек лихорадка, — сообщил он. — Еще у одного началась сильная рвота.

Спайдер принес ему завтрак. Конрад сел и молча принялся за еду.

— Прошу вас, позвольте мне помочь вам! — взмолилась Камала.

— Если возникнет такая необходимость, — пообещал Конрад, — я непременно попрошу вас.

Я не хочу, чтобы женщина видела ужасы оспы, но я знаю, что, будучи дочерью своего отца, вы испытываете желание помогать страждущим. Уверяю вас: пока что со всем справляются те матросы, которым делали прививки, так что дополнительной помощи сейчас не требуется.

Закончив завтрак, Конрад поспешно покинул кают-компанию.

Капитан не появлялся, и Камала взяла в руки испанскую книгу, чтобы подготовиться к уроку с сеньором Квинтеро.

Вскоре снова открылась дверь, и вошел Спайдер.

— С хозяином что-то случилось, мисс, — сообщил он. — Мне не нравится, как он сегодня выглядит. А где сэр Конрад?

— Его здесь нет, — ответила Камала. — Но я схожу с вами к мистеру Ван Вику и посмотрю, чем ему можно помочь.

Спайдер был настолько взволнован, что не стал возражать. Камала последовала за ним в капитанскую каюту.

С первого же взгляда она определила, что Ван Вик болен. Бегло обследовав его, она утвердилась в этом мнении: учащенный пульс и лихорадка говорили сами за себя. К тому же капитан не узнал Камалу.

— Голова! Голова! Моя бедная голова! Голова! — повторял он. — Она раскалывается от боли!

Камала положила руку ему на лоб и тотчас почувствовала, что он пылает от жара.

Она велела Спайдеру почаще давать больному прохладное питье и вышла на палубу поискать Конрада. Тот как раз взялся за руль, сменив матроса, который, очевидно, не смог нести вахту.

Не успел освобожденный от работы спуститься в трюм, как, покачнувшись, сполз по стене, не в силах дальше идти самостоятельно. Когда два моряка помогли ему добраться до койки, Камала вернулась на палубу и встала рядом с Конрадом.

— Ван Вик заболел, — шепнула она ему.

— О боже, только не это! — воскликнул Конрад.

— Боюсь, что это так, — ответила Камала. — У меня нет никаких сомнений. Его лихорадит, и он постоянно жалуется на головную боль.

— Зачем вы подходили к нему? — сердито спросил Конрад. — Я же просил вас держаться от больных подальше! Оставайтесь в своей каюте или кают-компании и никуда больше не ходите!

— Вы один не справитесь. Не сможете.

— Смогу и непременно справлюсь, — возразил Конрад. — А вам нечего лезть в эту грязь. Не забывайте, Камала, вы обещали слушаться меня.

Она с легкой укоризной посмотрела на него, слегка испуганная недовольными нотками в его голосе. Однако стоило их взглядам встретиться, как выражение его лица смягчилось.

— Поверьте, я изо всех сил пытаюсь делать то, что идет во благо всем, — пояснил Конрад. — Даже если вы так не думаете. Но вы серьезно осложните мне жизнь, если не будете подчиняться моим распоряжениям.

— Хорошо, я буду слушаться вас, — пообещала Камала и, вздохнув, отправилась к себе в каюту.

Ван Вик умер через три дня, и на глазах Камалы его грузное тело, зашитое в полотняный саван, опустили в море. Она попыталась найти в себе хоть каплю жалости к этому человеку, но, увы, это оказалось нелегко.

С ее стороны было бы лицемерием не признаться себе самой, что в глубине души она даже рада, что им с Конрадом больше не нужно опасаться этого неприятного человека.

Затем один за другим скончались еще десять членов экипажа, включая помощника капитана. Вылечить их не удалось, и те, кто был здоров, предали тела несчастных морской пучине.