Однажды Элис К. не смогла заплатить за квартиру, но отправилась по магазинам и потратила 98 долларов на красный замшевый пояс, из-за чего сильно поссорилась со своим тогдашним любовником мистером Жестоким, который сказал ей, что она сумасшедшая. В ответ Элис К. посмотрела на него и сказала буквально следующее:

— Ты не понимаешь. Без разноцветных аксессуаров жизнь может превратиться в сущий ад.

Теперь Элис К. сидит за своим столом, раскрывает конверт со счетом от компании «Виза» и размышляет об отношении к жизни, которое скрывалось за таким заявлением; ведь тогда она искренне верила, что ей необходимы тот замшевый пиджак или та новая пара туфель. И еще она думает о людях на земле, чьи нужды гораздо более насущны. Она размышляет о бездомных.

Элис К. мысленно повторяет про себя свою тогдашнюю фразу: «Без разноцветных аксессуаров жизнь может превратиться в сущий ад» — и спрашивает себя: «Неужели я действительно так считала? Я была такой никчемной и тщеславной, что ставила знак равенства между разноцветными аксессуарами и основными человеческими потребностями?»

Элис К. смотрит на счет от «Визы» и сглатывает. Ее долг составляет 237долларов 26 центов. Она берет ручку и делает глубокий вдох. Потом вспоминает об оливковых туфлях. И выписывает чек, несмотря на отрицательный баланс.

Почему машина выходит из строя

— Когда ты последний раз меняла масло? Приятели Элис К. всегда спрашивают ее об этом.

— Масло? — Когда это происходит, она делает невинное лицо и заставляет свой голос звучать слабо и ласково. — А разве я должна менять масло?

Конечно, она надеется услышать в ответ нечто мужское, успокоительное:

— Не беспокойся, малышка Элис К., я обо всем позабочусь.

Но обычно говорится следующее:

— Боже мой, Элис К.! Почему ты так отвратительно обращаешься с машиной?

У Элис К. нет ответа.

Она ненавидит машины.

Машины ей просто противны.

Она не против того, чтобы их водить. Элис К. даже любит садиться за руль и мчаться по шоссе. Ей нравится давить на газ и крутить ручку радио. Она понимает привлекательность таких мгновений: романтика-большой-дороги, развевающий-волосы-ветер, чувство-свободы — все, что связано с вождением машины.

Другими словами, Элис К. любит водить машину, но не выносит механизмы.

— Ничего не могу поделать! Когда дело касается машин, я веду себя как настоящая женщина.

Это — вторая часть ее ответа мужчинам. Под «настоящей женщиной» она подразумевает нечто бездарное. Глупое. Безнадежное. Легко приходящее в полное расстройство.

Уровень жидкости. Смена шин. Регулировка. Подобные слова и выражения вызывают у Элис К. желание сбежать, спрятать голову в песок, лоббировать в конгрессе закон, гарантирующий каждой женщине за рулем собственного, персонального механика.

Конечно, у Элис К. есть несколько теорий на этот счет, одна из которых заключается в том, что, хотя она обычно стремится к идеалу и совершенству, ее машина превратилась в своеобразную зону, где можно позволить импульсам безразличия и лени взять верх.

Однажды Рут Е. отметила, насколько ухожена квартира Элис К.: предположила, что, если бы взглянуть с крыла самолета на гостиную, вид был бы в точности как карта Среднего Запада — все как будто расчерчено под идеальными прямыми углами. А что же с машиной? Везде скомканные записки, письма и парковочные талоны. Старые салфетки, кофейные стаканчики и пустые бутылки из-под воды. Растрепанные книги, пожелтевшие газеты и преющая спортивная форма для бега.

Иногда Элис К. чувствует, что назрели перемены, поэтому берет мешок и собирает туда все барахло и мусор, а потом оставляет его на заднем сиденье машины на шесть месяцев, пока он не разорвется, а все содержимое не рассыплется повсюду и не попадет туда, где было раньше.

Само собой, Элис К. применяет такой же принцип и к поддержанию машины в рабочем состоянии. Это очень удобно, потому что система ухода за машиной почти полностью совпадает с решением денежных вопросов.

• Води машину.

• Паркуй машину.

• Больше ничего не делай, если только не возникнет опасность, что машина не заведется или что шум станет таким громким, что за это могут арестовать.

Вообще-то, все обстоит не совсем так. Примерно раз в год Элис К. едет на машине к механику, подбегает к нему с озабоченным видом, бормочет что-то о регулировке и испаряется.

Она боится, что, если задержится подольше, механик спросит ее что-нибудь конкретно: «Хотите, чтобы я проверил тормоза?» или «Как компрессия?» — и это выльется в двадцать минут разговора о различных постукиваниях, шумах и гуле. А в результате Элис К. придется выписать чек, в два раза превосходящий ее месячную зарплату, за то, о чем она не имеет понятия, и даже слов таких не знает.

Элис К. скорее пойдет к гинекологу, чем к механику. Вот насколько это ужасно. Менее унизительно лежать на холодном столе с раздвинутыми ногами, чем торчать в гараже, слушая, как какой-то парень пытается объяснить, как работает карбюратор, и делать вид, что понимаешь малейшие детали того, что он говорит.

— У нас здесь проблема с гидравлическим конвектором, который соединяется со шпинделем в правом трензеле в системе привода двигателя.

На это Элис К. хочется крикнуть:

— Что? Послушай, а нельзя ли поговорить об эмоциях, о средствах по уходу за кожей или еще о чем-нибудь, в чем я разбираюсь?

Конечно, на самом деле она так никогда не говорит. Никогда не вскрикивает и не умоляет мужчину объясняться на понятном ей языке или хотя бы помедленнее, чтобы запомнить его слова, а потом выяснить у приятеля, не морочат ли ей голову.

Вместо этого она стоит, серьезно кивает и говорит:

— А. Понятно. Ясно... Значит, э, сколько это будет стоить?

Когда 768 долларов 95 центов уже уплачены, ее приятель спрашивает, что же было с машиной, и Элис К. мучительно пытается выдавить из себя какой-нибудь технический термин и в конце концов произносит:

— Э, вероятно, что-то не в порядке с приводом двигателя.

А потом выслушивает пятнадцатиминутную лекцию о том, как вредно быть такой некомпетентной; в итоге все заканчивается большой ссорой.

Любовь к машинам? Ну уж нет!


У Элис К. было три машины. Первая, «форд» грязно-серого цвета, была куплена в 1971 году; она покончила с собой в 1984 году, неожиданно загоревшись на парковке у ее офиса. Элис К. услышала сирену пожарной машины и выглянула в окно. Она увидела горящую машину и сказала: «Ой! Чья-то машина горит, — а потом добавила: — Это моя машина горит!» Пожарный, который тушил машину, купил обгоревшие останки за 50 долларов, а через несколько дней явился в ее квартиру с бутылкой. Элис К. спряталась и попросила соседей сообщить ему, что ее изуродовало в ужасной аварии.

Вторая машина, «тойота-королла», появилась у нее в 1979 году; Элис удалось довести ее до такого состояния, что, когда она спросила у автомобильного торговца, нельзя ли за автомобиль что-нибудь получить, тот в ответ громко расхохотался.

Потом настала очередь противной «хонды». Покупая эту машину, Элис К. проявила чудеса покупательского чутья, сказав:

— Симпатичная... А красная у вас есть?

Затем она продемонстрировала мудрость, купив ее в рассрочку со ставкой в 19 процентов, благодаря чему за следующие пять лет ее стоимость выросла с 5 999 долларов до 8,3 миллиона.

К настоящему моменту противная «хонда» оплачена и полностью принадлежит Элис К. У машины сломано радио, отсутствуют оба боковых зеркала, ее корпус покрыт выбоинами и ржавыми пятнами, и раз в месяц необходимо проверять ее состояние; вероятно, через полгода Элис К. столкнется с суровой реальностью: «хонду» придется продать.

Рут Е. убеждает не беспокоиться.

— Машины выходят у тебя из строя, потому что ты — женщина. У многих это происходит.

Элис К. серьезно кивает. Действительно. Элис К. очень хорошо понимает, что имеется в виду.

Несмотря ни на что, она убеждена, что наклейка о техосмотре 1995 года может появиться на ветровом стекле просто по божьей милости. Еще она искренне верит, что если засунуть квитанцию о штрафе в 40 долларов под коврик в машине, то он перестанет существовать. Она привержена учению (да, учению!), что главное — не обращать внимания, и тогда выбоины и царапины испарятся, странное постукивание прекратится, масло само очистится, а жидкость сама собой появится.

Поэтому Элис К. так поражается, когда с противной машиной случается что-то плохое. «Что? Они ее забрали и выписали мне квитанцию на 475 долларов за неправильную парковку, плюс к этому оплата тормозных колодок и буксировки, стоимость такси до мэрии, чтобы все оплатить, а потом до штрафной стоянки, чтобы забрать машину? Но ПОЧЕМУ?»

Машина является мощным механизмом, но полное непонимание ее устройства может быть не менее великой силой. Элис К. считает это особым талантом.


Конечно, мужчины этого совершенно не понимают, хотя Элис К. неоднократно пыталась объяснить. Возможно, кто-то решит, что она просто ленива. Или назовет ее вредительницей, которая сама себе портит жизнь и при этом испытывает странную потребность постоянно вспоминать о своей безответственности. Но все же она обычный человек. В конце концов, очень утомительно неделю за неделей поклоняться Культу Современной Женщины. Тяжело осознавать, что должна добиться успеха сразу в нескольких областях, и постоянно доказывать, что на самом деле можешь делать все не хуже мужчин.

Так что, вероятно, упрямство Элис К. и ее несостоятельность в области механики символизируют и воплощают вполне объяснимое желание, чтобы кто-нибудь (в данном случае тот, кто разбирается в машинах) явился и спас ее. «Помогите! Помогите! Я буду зарабатывать на жизнь, буду упорно трудиться на своем рабочем месте и отстою свою независимость, но, пожалуйста — пожалуйста! — не заставляйте меня саму менять масло!»

Однажды Элис К. упомянула об этой теории в разговоре со своей сестрой Бет К.

Бет К. на мгновение задумалась, а потом произнесла:

— Это одно из объяснений. Но конечно, есть и другие. Возможно, ты просто бездарна.

Досугофобия

Воскресенье. Ты ненавидишь воскресенья? Перспектива полностью незанятого дня при полном отсутствии обязательств и планов наполняет твое существо тоской и скукой?

Значит, у тебя досугофобия.

И Элис К. может тебе помочь.

В широком смысле досугофобия — это возбужденное и болезненное состояние, которое испытывают некоторые члены современного общества, когда сталкиваются с большим количеством часов неорганизованного времени. Это страх одиночества, который усугубляется неспособностью развлечь себя в течение продолжительного времени и при этом не испытывать безнадежности и отчаяния. Такому состоянию в первую очередь подвержены молодые профессионалы, которые живут одни, не обремененные супругами, домашними животными или маленькими детьми; особо острую форму болезнь принимает в весенний период.

Раньше Элис К. тоже страдала от досугофобии. От тяжелой формы досугофобии. Это ей страшно мешало. Много лет она просыпалась по утрам в воскресенье, и ее сердце наполняла паника. Иногда она даже вставала перед зеркалом и произносила:

— Привет, меня зовут Элис К., и я страдаю досугофобией! — Как будто если назовешь свое состояние, то это поможет.

Естественно, ничего не менялось. Однажды Элис К. даже решила организовать группу поддержки для страдающих досугофобией, но потом поняла, что единственный день недели, когда они смогут собираться, — это воскресенье, и они будут испытывать слишком большое волнение, желая побыстрее вырваться из дома.

Тревога. Тоска. Вспоминая обострения своей досугофобии, она в недоумении качает головой.

Элис К. вставала, варила кофе и в течение пятнадцати или двадцати минут занималась самоанализом, слоняясь по квартире. «Вот я бесцельно брожу по квартире... Мою кофейную чашку... Как всегда, не способна придумать, чем заполнить свободное время, и таким образом ДОКАЗЫВАЮ СВОЮ ПОЛНУЮ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ».

Элис К. чувствовала себя настоящей неудачницей. «Что со мной такое? — думала она, устав от блуждания по квартире. — Остальное человечество умудряется проводить выходные, получая удовольствие от того, что у них нет дел и обязательств, почему же я не могу следовать их примеру? Все веселятся на свежем воздухе: катаются на велосипедах, гуляют, взявшись за руки, по парку, влюбляются, а я сижу дома одна. В чем же дело?»

Элис К. понимала, что слегка преувеличивает, но это мало помогало. Досугофобия разъедает сознание. И приносит вред личности. Из-за нее разнообразные варианты кажутся тягостной ношей, а возможности активности и человеческих контактов превращаются в нечто недопустимое, непривлекательное, утомительное.