Дебби Макомбер - Путеводная нить

— Обязательно передам Элизе, — сказала я, хотя мне будет немного неловко. Характер у Элизы непростой. Кто знает, что у нее на уме? Она очень сдержанная и почти не рассказывает о себе, как будто боится, что остальные узнают какую-нибудь страшную тайну. Светлеет она, только когда говорит о дочери и внуках.

На последнем уроке она держалась еще более отстраненно, чем обычно. Когда я попыталась втянуть ее в разговор, она с трудом улыбнулась и извинилась за то, что думает о своем. В тот день она впервые кое-что о себе рассказала. В Сиэтл вернулся ее бывший муж; он собирается здесь обосноваться. Видимо, Элизу не радует перспектива делить своих близких с человеком, который почти не принимал участия в воспитании дочери.

Зазвонил колокольчик; поскольку была пятница, я немного испугалась: вдруг приехал Брэд? Пусть тогда Маргарет принимает у него заказы. Она, правда, и так весь день занималась с покупательницами. Кажется, она почувствовала, что мне нужно передохнуть и посидеть с подругами. Я с облегчением вздохнула, увидев на пороге Элизу.

— А мы как раз о вас говорили, — сказала я и приветливо поздоровалась с ней.

Элиза робко огляделась. Я представила ее; Жаклин тут же подвинула свою сумку с вязаньем, расчистив новенькой место рядом с собой.

— Лидия сказала, вы недавно вышли на пенсию. По-моему, вам самое время вступить в наш клуб именинников! — Жаклин помолчала. — Когда у вас день рождения?

— В январе. — Элиза, видимо, не знала, как отнестись к приглашению Жаклин. — По-моему, в моем возрасте уже нескромно устраивать торжество из-за того, что становишься на год старше.

Жаклин улыбнулась:

— Шутите? Каждый новый год — отличный повод для праздника. Обещаю, вам понравится. В следующий раз мы встречаемся в четверг, за обедом; я сама вас отвезу. Жить надо весело, вот как я считаю!

— Но я… никого там не знаю. И потом… в клубах полагается платить членские взносы… Сколько это стоит?

— Меня вы уже знаете, — не сдавалась Жаклин. — Первый обед — за мой счет, ведь ваш день рождения уже прошел.

Элиза продолжала сопротивляться, но Жаклин заговорила решительным тоном, знакомым всем нам:

— Вы поедете! Никаких возражений и слушать не желаю!

— Ладно, хорошо, — сказала Элиза, но как-то неуверенно. Видимо, она сомневалась в том, что вступление в клуб окажется делом приятным.

Я улыбалась. Подруги по-настоящему согрели меня. Потом зазвонил колокольчик, я подняла голову и увидела, что пришел Брэд. Как я и боялась… Хорошее настроение тут же улетучилось. Правда, оказалось, что мне не о чем беспокоиться.

Маргарет, сидевшая напротив, посмотрела мне в глаза.

— Я с ним займусь, — прошептала она.

Аликс нахмурилась, наклонилась вперед и прошептала:

— А все-таки давай я ему врежу! От души, как следует… Ты только скажи!

Я так и не поняла, шутит она или говорит серьезно, но не могла отвести взгляда от Брэда. Я покачала головой. Вид у него был такой же несчастный, как и у меня.

— Не надо, — сказала я Аликс. Он и так страдает. Мы оба страдаем.

Заседания клуба любителей чтения проходили во второй понедельник каждого месяца; Элиза ходила туда с огромным удовольствием. Спонсором выступала Сиэтлская публичная библиотека. Элиза давно собиралась записаться в клуб, еще до выхода на пенсию. А сейчас ей предложили членство еще в одном клубе — клубе именинников. Она собиралась хотя бы один раз воспользоваться приглашением Жаклин и получить удовольствие.

Июльское заседание было посвящено обсуждению книги Сьюзен Вриланд «Девушка в нежно-голубом». Обсуждение шло живо, и Элиза вышла в отличном настроении. Выступающие заставили ее задуматься даже о том, о чем она, читая книгу, и не подумала.

Элиза сошла с автобуса в полуквартале от дома. Дома царила тишина; она постаралась вспомнить, что говорила ей Аврора о своих планах.

Обычно, едва она входила, Люк и Джон требовали внимания к себе. А сегодняшняя тишина как-то сбивала с толку.

— Аврора, я вернулась, заседание прошло замечательно. Я… — Она замолчала на полуфразе, увидев, как из кухни выходит Маверик. На нем был цветастый фартук. В руке он держал деревянную ложку, от которой соблазнительно пахло томатным соусом.

— Авроры и мальчиков до вечера не будет, — объяснил он. — Куда-то уехали в последний момент.

— Ясно… — Радостное возбуждение быстро испарилось.

— Я готовлю, — продолжал Маверик, хотя она и так все поняла. — Точнее, делаю лазанью — ты всегда больше всего любила ее в моем исполнении.

Элиза представила, как он перепачкал все кастрюли и миски. Она помнила, какой беспорядок он умел учинить в ее всегда безупречной кухне.

— Аврора в курсе? — сурово спросила она.

Наверное, Маверик ждал, что Элиза обрадуется, — как же, он готовит ради нее, — но она ни слова не сказала.

— Она сама мне предложила.

Элиза усомнилась в правдивости его слов, но спорить с ним никогда не умела.

— Ты ведь поужинаешь со мной? — спросил Маверик, улыбаясь.

Элиза сразу поняла, что отказать будет трудно.

— Наверное, за столом нас будет всего двое — ты да я. Вдруг — Элиза сама не знала почему — ей ужасно захотелось согласиться, но здравый смысл пересилил.

— Нет, спасибо, — сухо ответила она. — Я уже перекусила в клубе любителей чтения.

— Что вы там читали? — спросил Маверик, по-прежнему преграждая Элизе путь, хотя прекрасно знал, что ей хочется убежать.

— Книгу.

Он хихикнул, как будто ее ответ показался ему забавным.

— А сейчас, если ты будешь так любезен и подвинешься, я бы хотела пойти к себе в комнату.

— Я ставлю лазанью в духовку. Через час ужин будет готов.

— Когда вернутся Аврора и мальчики? — спросила она, сделав вид, что все остальное пропустила мимо ушей.

— Она не знала точно. Примерно в восемь. Она встречается с подругой — кажется, ее зовут Сьюзен?

Естественно — он забыл, как зовут подругу дочери!

— Сьюзен Катц и Аврора дружат всю жизнь. — Голос Элизы зазвенел от негодования. Если бы Маверик интересовался дочерью не поверхностно, он бы не забывал такие важные вещи. — У Сьюзен две дочки примерно того же возраста, что Люк и Джон. Они поехали на озеро Вашингтон?

Летом они больше всего любили встречаться именно там.

— Да, кажется.

Элиза поняла, что бывший муж прав — дочь и внуки не вернутся допоздна Поскольку и Аврора, и Сьюзен очень заняты, им трудно выкроить время для встреч. Наверное, они заедут куда-нибудь поужинать по пути домой.

— А Дэвид уехал из города до среды, — пробормотала она.

— Знаю, — кивнул Маверик. — Мы с тобой поужинаем одни.

— Нет, — ехидно возразила Элиза. — Ешь один! Я не голодна. Остаток вечера проведу у себя в комнате. Ты, наверное, меня не слушал.

Улыбка на его лице увяла.

— Да… — разочарованно протянул он. — Наверное, не слушал.

Элизе стало почти жаль его. Когда он вернулся на кухню, ей немного полегчало. Потом она почувствовала себя виноватой, потому что испортила ему радость, но сразу же разозлилась на себя за это. Вот какие мысли бродили у нее в голове, пока она шла по длинному коридору в свое убежище.

Через час Элиза сидела перед телевизором, вполуха слушая вечерние новости. Пальцы ее двигались проворно — она вязала плед для благотворительной программы и с нетерпением ждала следующего занятия по курсу вязания носков.

Спустив петлю, она потянулась за пультом дистанционного управления, как вдруг в животе у нее забурчало. Перекус, о котором она сказала, — несколько морковных и сельдерейных палочек из салатного бара и маленький кусочек сыра, — давным-давно переварился. Хотела Элиза признаться в том или нет, но она очень проголодалась.

Маверик как будто прочитал ее мысли — именно в ту минуту он постучался к ней в дверь. Едва она отозвалась, он просунул внутрь голову.

— Я надеялся, что ты передумаешь. Ужинать одному совсем невесело.

Из кухни доносились соблазнительные ароматы — свежий базилик, орегано, чеснок, помидоры. Они подтачивали ее волю.

— Наверное, все же съем кусочек, — промямлила Элиза, думая: вот урок на будущее. Надо держать в комнате хоть что-нибудь съестное.

— Ты не пожалеешь, — обрадовался Маверик.

Они вошли в столовую; все выглядело так, словно он устраивал ужин специально для нее. Посреди стола стояла ваза со свежесрезанными белыми маргаритками. Два прибора; посуду Маверик взял из парадного сервиза Авроры, а вино разлил в хрустальные бокалы. Наверное, мерло, подумала Элиза, вспомнив, какое вино больше всего любил ее бывший муж. Хотя в последний раз они вот так ужинали вдвоем очень много лет назад, Элиза отлично помнила все его вкусы и предпочтения. Как помнила и ужин, приготовленный Мавериком в тот вечер, когда он сделал ей предложение. Правда, тогда он угощал ее не лазаньей, а лапшой-тальятелле с креветками и крабовым сливочным соусом. Господи, до чего нелепо! Почему она до сих пор помнит, что ела несколько десятилетий назад?

Маверик выдвинул ей стул.

— Ты не сомневался, что я соглашусь, да? — сухо сказала она, глядя на свой наполненный бокал.

— Скажем, так: я не сомневался в идущих с кухни ароматах.

Элизе не хотелось ужинать наедине с бывшим мужем, и все же она согласилась — и не только из-за голода. Проводить с Мавериком время наедине очень опасно. Она все понимала и тем не менее пришла в столовую, собираясь поесть от души. Почему бы, в конце концов, и не поужинать?

Маверик принес из кухни салат «Цезарь», благоухающий чесноком. Усевшись на свое место, он поднял бокал.

— У меня есть тост, — заявил он.

— В тосте нет необходимости. — Как ни странно, голос Элизы задрожал. — Спасибо за заботу, конечно, но сейчас мы просто ужинаем и больше ничего. Между нами все кончено, и романтический ужин не воскресит то, что давным-давно умерло.

— Давным-давно умерло? — поморщился Маверик.

— Мы с тобой развелись столько лет назад, что я уже и не помню, — улыбнулась Элиза. Может, он обо всем забыл, но она-то считает совсем по-другому.

— Предлагаю выпить, — продолжал Маверик, не обращая внимания на ее укол, — за Элизу, любовь всей моей жизни!

Она вскочила, готовая тут же бежать из-за стола.

— Не надо! — зловеще предупредила она, и у нее перехватило горло. Как он посмел?

Маверик невозмутимо поставил бокал и взял вилку. Элиза решила, что он успокоился, и тоже села. Правда, к горлу подступил ком, и все же она с удовольствием накинулась на еду. Маверик всегда отличался разносторонними талантами, а уж на кухне ему и вовсе не было равных. Реши он посвятить жизнь высокой кухне, из него наверняка вышел бы знаменитый шеф-повар. Но он предпочел гоняться за крупным кушем и ловил лишь пыль да ложные мечты.

Когда они доели салат, он подал лазанью. Пахла она божественно, да и на вкус оказалась превосходной. Элиза ела и наслаждалась. Она съела гораздо больше, чем обычно себе позволяла.

Ужинали молча. Наконец Маверик заговорил:

— Нам кое-что нужно обсудить.

— Даже не представляю что, — с чопорным видом ответила Элиза.

К ее изумлению, он откинулся на спинку стула и широко, радостно улыбнулся.

— Я сказала что-то смешное? — удивилась Элиза.

— Помнится, я очень любил, когда ты делала такую ханжескую мину.

— Что, прошу прощения? — Она уже пожалела, что согласилась поужинать с ним. Неужели она так никогда ничему и не научится?

— Ты и раньше так делала, — он ткнул в нее пальцем, — когда мы были женаты.

— Что я делала?

— На твоем лице появлялось надменное выражение — такое, как сейчас. — Маверик победоносно улыбнулся. — Мне оно ужасно нравилось… и сейчас нравится.

Не затрудняя себя ответом, Элиза подобрала последний кусочек теста и сырного соуса. Еще минута — и она уйдет к себе…

— А я, бывало, держал пари сам с собой — проверял, много ли мне понадобится времени, чтобы тебя рассмешить…

— Да пошел ты! — не выдержала Элиза, взбешенная его беззаботным видом. Все, абсолютно все для него означало риск, вызов. Игру.

— Разве ты не помнишь? — поддразнил он, сверкая глазами. — Я подходил к тебе сзади, обнимал и целовал до тех пор, пока ты…

— Ничего подобного! — Элиза прекрасно все помнила, но предпочла прогнать ненужные воспоминания. Пока они были женаты, Маверик всегда получал от нее что хотел. Пользуясь тем, что она его любила, он вечно выигрывал у нее. У него всегда было перед ней преимущество…

— Нет, ты все помнишь, — прошептал он. — Помнишь!

— Я постаралась обо всем забыть, — ровным тоном ответила Элиза. — Хочешь верь, хочешь не верь, но в нашей совместной жизни было очень мало хорошего.