Но беспокоился напрасно. На каждый мой звонок жена отвечала бодрым, даже веселым голосом. И всякий раз она или торопилась куда-то, или я заставал ее на очередной экскурсии, то по Голицынской тропе, то в Судаке, то она находилась на яхте и любовалась Золотыми воротами, то оказывалась в Феодосии, чтоб «посмотреть Айвазовского», то ехала в Ялту, потому что очень хотела посмотреть Воронцовский дворец и побывать на даче Чехова. Напоследок она совершила паломничество в Топловский женский монастырь и взахлеб делилась со мной впечатлениями о том, какие там потрясающие источники.

Я даже слегка позавидовал ее восторженности. Чтоб меня сегодня привести в такое состояние, надо сильно постараться, я заметно очерствел или избаловался. Еще бы, моя жизнь складывется так, что подчас я бываю чаще в командировках, чем дома. Поскольку я фрилансер, то приходится ездить от разных изданий как по стране, так и за границу. В свое время я исходил Крым вдоль и поперек, и разумеется, ничего нового жена мне не рассказала, но я искренне порадовался за нее.

Когда она сообщила мне, что остается в Коктебеле еще на неделю, я не удивился и похвалил ее. В Москве зарядили дожди, было сыро, неприютно, холодно. А в благословенном Крыму бархатный сезон в разгаре. Отчего бы не побаловать себя, пока есть такая возможность.

Возвращались они в самом конце сентября.

Я стоял на платформе и ждал прибытия поезда Феодосия — Москва.

Удалось приехать вовремя, и я был спокоен. Если бы опоздал, не обошлось бы без упреков, мокрых глаз и всего такого прочего. Рядом со мной застыли в готовности номер один еще несколько человек встречающих. Наши взгляды были прикованы к медленно ползущему локомотиву. Вот он показался, вот приблизился, волоча за собой вереницу вагонов, вздрогнула платформа под ногами, тяжелый состав замедлил ход, мимо поплыли вагонные окна с мелькающими лицами.

Где-то впереди локомотив встал.

Почти сразу проводники открыли двери, в тамбурах за их спинами нетерпеливо выглядывали пассажиры. Встречающие задвигались, оживились, бросились искать свои вагоны.

Я рассчитал правильно, так что не пришлось метаться по платформе. Подошел к двери. Из вагона повалили возбужденные люди, нагруженные багажом.

Наконец, показалась моя жена. Тревожным взглядом окинула толпу, увидела меня, и сразу же ее лицо изменилось, осветилось улыбкой, расслабилось.

— Сережа! — крикнула она на выдохе. — Ты не опоздал!

Я мог собой гордиться. Вообще, всем мужчинам следует придерживаться простого правила: никогда не опаздывать на свидание с женщиной. Скажете, что на свидания мужчины как раз приходят вовремя, даже заранее, это, мол, девушки опаздывают. Возможно, насчет девушек правда. А вот в отношении жен — мне, например, известны случаи, когда мужья даже в роддом опаздывали в день выписки их новорожденных наследников. Короче говоря, не хотите лишних напрягов, приходите вовремя.

Одной рукой я взял чемодан жены и еще какие-то пакеты, другую подал ей. Аня схватилась за мою руку, выпрыгнула и сразу же прижалась всем телом, уткнувшись носом в грудь. Приобняв ее свободной рукой, я чмокнул ее в макушку, несколько секунд мы перекрывали свободный выход пассажиров из вагона, потом я легонько потянул жену в сторону. Она послушно двинулась за мной.

— Я соскучилась. — Она смотрела на меня счастливыми глазами, даже щеки порозовели. Ну, не молодец ли я!

Она немного похудела, загорела:

— Хорошо выглядишь, — заметил я.

— Правда?! — Она искренне обрадовалась. Хотя кто их знает, женщин, когда они искренни, а когда просто подыгрывают нам.

— Ой, — вдруг опомнилась Аня, — там же Ленка, у нее вещи в купе, надо помочь вытащить.

Понятно. Я направился в вагон, но Лена, видимо, решила выбраться сама. Я поймал ее в тамбуре, она тащила тележку с картонным ящиком, за плечами покачивался огромный рюкзак. Я взялся за тележку:

— Ну, мать, ты и нагрузилась! — заметил.

— О! Серега! Отлично! — Она слегка запыхалась, мы застряли в дверях, кое-как вытащили тележку. Выбрались.

— Ты на колесах? — спросила Лена.

— Угу.

— Подбросишь?

— Не вопрос.

— А Рита где? — услышал я голос жены.

— Да здесь она, следом идет, — отозвалась Лена.

Я поднял голову, из вагона выходила женщина, темноволосая, худенькая, смуглая от загара. Я хотел помочь ей вытащить сумку, но меня опередил какой-то мужчина.

— Алешенька, привет, — немного растягивая слова, поздоровалась женщина.

Они по-родственному целомудренно ткнулись губами друг другу в щеки. «Муж?» — подумал я.

— Сереж, познакомься, это Рита, — представила жена.

— Здравствуйте, — поздоровался я. Она протянула мне руку, окинула быстрым, оценивающим взглядом и сразу же потушила этот взгляд. Представила своего мужчину:

— Алексей…

— Очень приятно…

Ничего не значащие слова, еще одно рукопожатие. Люди как люди. Самые обычные. Ничем не выделяющиеся. Но моя жена почему-то всем своим видом выражала полный восторг. Как будто нашла невероятную драгоценность, как будто ничем не примечательная женщина, стоящая сейчас передо мной, была на самом деле уникальнейшей личностью и обладала неведомыми мне достоинствами.

Правда, взглянув на Лену, я не обнаружил в ней никакой особенной восторженности. Пока жена долго прощалась с Ритой, договариваясь о том, что надо непременно встретиться, собраться, приехать в гости и прочее, Лена откровенно скучала, поглядывая по сторонам.

Наконец, все мы, подхватив багаж, двинулись к вокзалу. Рита и ее спутник, распрощавшись с нами, отправились к своей машине. Я повел девчонок к своей.

— Ань, чего ты набрала? — удивился я, складывая вещи в багажник.

— Гостинцы! — радостно сообщила она, — в этом пакете варенье, осторожнее, пожалуйста! А это ялтинский лук, правда, красивый?

— Очень…

Мы сели в машину. Я вырулил со стоянки, поехали.

— Ну, рассказывайте, как отдохнули? — поинтересовался.

— Замечательно! — восхитилась жена.

— Я довольна, — сдержанно ответила Лена.

— Как фестиваль? — из вежливости спросил я у Лены.

— Хорошо. Я в прибыли. Даже не ожидала.

Жена пустилась в долгий рассказ о том, куда они ездили, где ходили, где были. Она перескакивала с одной подробности на другую. «Ой, мы же были в домике Чехова! Представь, я сидела на той самой скамейке, на которой сидел Горький! Там такой сад прекрасный! Да, я же тебе привезла книжечку!» — И она бросилась рыться в сумке, попутно продолжая рассказывать то о доме Волошина, то о Голицынской тропе, то о Судаке…

— Дома посмотрю, — мягко остановил ее я.

— А, ну ладно. — Она оставила сумку в покое, — а еще я в Топловский монастырь ездила. Девчонки отказались, а я поехала. Там есть чудесный источник. Представь, я погружалась! Вода холодная, ужас! И цвет такой — темно-бирюзовый. Удивительно!

Я слушал ее голос и улыбался. Она вернулась, у нее было хорошее настроение, от нее все еще пахло морем… Мне было уютно рядом с ней. И я тоже соскучился.

Мы высадили Лену у ее дома и поехали к себе.

Жена, словно опомнившись, засыпала меня вопросами: как мы тут, да что, как Максимка, мама. На ее лице появилась озабоченность, как будто ей стало стыдно своего хорошего настроения, своей беспечности, своих впечатлений. Удивительно, как меняется человек, вернувшийся после отдыха. Иногда постепенно, иногда резко. То ли мы боимся быть счастливыми, то ли стыдимся. Во всяком случае, напустить на себя озабоченность — вот первостатейное и самое быстрое действие. Маска озабоченного человека — своеобразная мимикрия в мегаполисе.

— Все нормально, Ань, — успокоил я ее, — мы все живы и здоровы. Максимка двоек не нахватал, зато его бабушка полностью захватила власть в нашей квартире и, судя по всему, наслаждается этим.

Жена вздохнула и рассмеялась негромко:

— Поездка чудесная, но, знаешь, все-таки вместе было бы лучше.

— В следующий раз обязательно.

Потом мы вспоминали, как в девяносто седьмом ездили в Крым. Была большая компания, студенты. Жили, естественно, в палатках. Остановились в Тихой бухте — пешком до Коктебеля минут сорок. Сам Коктебель запомнился захолустным поселком, битком набитым отдыхающими, большинство из которых селились на так называемой зеленке. Выжженная степь, горы, солнцепек. Питьевую воду в нашу Тихую бухту привозила машина. В туалет ходили через дорогу в овражек. До сих пор помню это гиблое место!

И еще мороженщица. Она одиноко бродила по берегу и громко, надрывно стонала: «Мо-ро-жено-е! Мо-ро-женое!» Казалось, страдающий человек взывает о помощи. Но мы скоро привыкли и даже пытались ее передразнивать.

Да, давно это было. Судя по тому, что рассказывала жена, Коктебель с тех пор сильно изменился. На берегу выросли гостиницы, вдоль пляжей выстроились длинной вереницей кафешки на любой вкус и кошелек. Но самое главное, оказалось, на Кара-Даг теперь так просто не пройдешь. Охраняемая зона, природный заповедник. Ушлые инструкторы водили туристические группы, платно, разумеется.

— Рита сказала, что лучше всего ехать на машине, — рассказывала жена, — тогда к месту не привязан, можно все посмотреть.

— А таможня? — напомнил я. Она пожала плечами:

— Рита в начале лета отвозила в Коктебель маму с дочкой. Говорит, их на таможне не трогали.

— Ну да, — недоверчиво усмехнулся я, — местные менты при виде московских номеров в стойку становятся. Хотя, может, увидели женщин и решили не связываться, — предположил я.

— Почему женщин? Алексей был за рулем, — ответила жена.

— Этот, который на вокзале встречал?

— Ну да, он же и провожал Риту, помнишь? Ты же его видел.

— Честно говоря, нет, — признался я, — он кто, муж?

Аня пожала плечами:

— Рита называет его бойфрендом.

— Понятно, любовник.

— Можно, конечно, и так сказать…

— Да как ни говори, суть не меняется.

— А какая разница, — попробовала вступиться за Риту жена, — она свободная, самостоятельная женщина. Имеет право, — заявила с вызовом.

— Да мне-то какое дело? — Я пожал плечами. — Это их выбор.

— Вот именно! — жена осеклась, а потом добавила: — Рита очень хорошая…

Мне не хотелось говорить ни о Рите, ни о ее жизни. Мне это было нисколько не интересно. Поэтому я постарался сменить тему.

В тот момент я был абсолютно уверен в том, что жена скоро забудет свою случайную попутчицу. Мало ли с кем мы знакомимся на отдыхе…

Но я ошибся.

Свободная самостоятельная женщина имеет право! (Мечта феминисток)

Глава 10

Друг или любовник?

С Алексеем Рита познакомилась несколько лет назад благодаря своей приятельнице Жене. Когда-то Ритиной маме достался участок земли километрах в восьмидесяти от Москвы. Участок довольно долго пустовал, но потом у Риты появились деньги, и она начала задумываться о строительстве дачного дома. А Женя окончила архитектурный. У них с мужем была небольшая строительная фирма, и Женя занималась проектами загородных домов. Естественно, Рита обратилась к ней. Она всегда предпочитала обращаться к знакомым, так проще и надежнее.

Проект был готов, и смета составлена. Вскоре на Ритином участке появилась бригада строителей. Молодые крепкие мужики поселились во времянке. Рита приезжала к ним в выходные или среди недели, если могла вырваться с работы. Работали они быстро, не пили и вели себя нормально. Алексей числился у них за бригадира, и все вопросы Рита обсуждала с ним. Сначала она никак не выделяла его из всех остальных. Ну, мужик и мужик, строитель, работает… но со временем они сблизились. И не как любовники, нет, Рита не чувствовала к нему никакой сексуальной тяги, скорее испытывала к нему уважение, как к человеку знающему, умеющему делать то, чего сама Рита не умела.

Весной она купила машину, маленькая «кореянка» досталась ей по случаю, очень дешево. Навыков вождения у нее практически не было, если не считать курса с инструктором. Водила она очень осторожно, в городе кралась вдоль обочины, парковалась с трудом, но, раз сев за руль, она ни за что не хотела больше ездить в общественном транспорте. Хотя частенько от страха немели руки, и она ужасно уставала. Начавшаяся стройка значительно расширила зону передвижения. За городом было проще, особенно в будни, когда меньше пробок. С великой осторожностью выбравшись из города, Рита выруливала на шоссе и пыталась отрабатывать навыки вождения. Собственно, это была единственная возможность получше разобраться с машиной, привыкнуть к ней. Частенько ее сопровождала Женя. Она давно водила машину, поэтому снисходительно помогала начинающей Рите, что-то объясняла, подсказывала. Но, конечно, этого было недостаточно.