Глава первая

Связка ярких воздушных шаров, гонимая легким порывом ветра, зацепилась за полукруг вывески «Парк Сокольники». Маленькая девочка захлебнулась в рыданиях, горюя о потере. На танцплощадке по соседству с входом кружились две пары – строго по количеству кавалеров. Одинокие дамы элегантного возраста печально ностальгировали в сторонке. Неподалеку от танцевального круга кипела торговля, звучал детский крик и восторженный смех взрослых, штурмующих карусели.

В глубине парка вокруг одного из выставочных павильонов толпилась броско одетая публика, играл известный столичный оркестр, звучала оживленная речь. Политическая элита и артистический бомонд вальяжно расположились поодаль, поглощая кулинарные изыски. Официанты галантно лавировали между притаившимися под тентами столами, наперебой предлагая дорогущее спиртное. Шапочное знакомство позволяло завсегдатаям светских тусовок, картинно улыбаясь, нарочито громко приветствовать друг друга, отпуская за глаза колкие шпильки комментариев. Шел обычный день работы специализированной выставки, закрытой пока для глаз широкой общественности.

В разношерстной толпе многочисленных представителей всевозможных СМИ ярким пятном выделялся костюм эффектной блондинки. Цвет морской волны выгодно оттенял голубизну ее широко распахнутых глаз. На вид журналистке было чуть больше тридцати. Она что-то эмоционально объясняла стоящему рядом оператору и мило щурилась, терпеливо поправляя непокорные локоны. Противоположный павильон украшала броская вывеска: «Международная конференция. Высокие технологии». Всмотревшись в группу беседующих у входа гостей, блондинка попросила напарника снять одну из пар крупным планом.

– Бизнес-элита, – понимающе кивнул тот, корректируя резкость, и иронично прокомментировал: – Новые российские буржуа транжирят нажитое непосильным трудом бабло. Там один компьютер стоит трех наших камер, – печально вздохнул он. – Маня, к ним подрулила еще одна парочка. Чувствуется, тоже не бедные. На всякий случай снимаю.

Мужчины обменялись рукопожатиями и поцеловали дамам руки. Те, нарочито обнимаясь, придирчиво оценивали чужие наряды.

– Укрупни по максимуму, – шепнула Маша.

– На кой? Это ж мимо темы.

– Снимай! Лично для меня.

– Собираешь компромат? – навострил уши приятель. – Знакомое по инвестиционному форуму лицо.

– Матвеев, – подтвердила напарница.

– Как насчет интервью? Или не прокатит? Куда нам грешным в их калашный ряд! Наверняка папик твоего приятеля преподнес ему свое дело на блюдечке с голубой каемочкой, – Никита выключил камеру и, прочитав во взгляде коллеги упрек, запротестовал: – Не испепеляй меня своим бездонным взглядом, Маня. Можно подумать, я не прав!

– Представь себе. Матвеев поднялся сам, без именитого папаши от бизнеса или власти.

– Скажи еще, он сирота и воспитывался в одном детском доме с чукотским губернатором, – иронично уколол оператор. – Или, нет: этот крутой парень – приятель таежной отшельницы Агафьи Лыковой.

– Так и есть, из тайги. Космодромовский, вчерашний офицер.

Никита недоверчиво оглянулся и всмотрелся пристальнее:

– Неслабый карьерный рост у служивого. И держится подстать заправскому лорду. Стало быть, имеет постоянную прописку в Лондоне или виллу где-нибудь на Лазурном берегу. А в некогда родное отечество наезжает, чтобы опустошить счета.

– Мимо цели! И живет в России, и бизнес здесь ведет.

– Какой, если не секрет?

Маша наклонилась и перешла на шепот.

– Зашибись! – уважительно цокнул товарищ. – А дочки на выданье у него случаем нет?

– Есть, но не про твою душу, – щелкнула его по носу собеседница. – Угомонись! Все знают, что у твоей Катерины нюх на…

– Маня, это не по кайфу, – жестом остановил ее Никита, пристально изучая бизнесмена. – Сразу к своему Матвееву примкнешь или как?

– Повременю, – женщина проверила микрофон. – Загляну после съемок, если останется минутка-другая.

– Отпустить тебя одну к акулам бизнеса не имею права, поскольку отвечаю за твою безопасность! – моментом сориентировался хохмач.

– Нюхал? – Маша в шутку приставила к его носу кулак.

Приятель смиренно изобразил горечь разочарования и подытожил: «То непруха, то облом». Продолжить пикировку не позволила всколыхнувшая толпу волна оживления. Маша спешно обернулась. От безмятежности оператора не осталось и следа. Никита мгновенно сосредоточился и включил камеру: «А вот и герой нашего репортажа. Поехали».


У входа в павильон бесшумно притормозила иномарка. К ней торопливо подбежал услужливый молодой человек и распахнул дверь перед седовласым красавцем в костюме от кутюр. «Генерал-полковник Петров. Первый командующий Военно-космическими силами», – уважительно прокомментировал кто-то сзади. Стройная фигура гостя и внешность интеллектуала все еще вызывали живой интерес у женщин. Представители сильного пола ревностно сканировали его пышную шевелюру, по-прежнему с трудом подчинявшуюся укладке. О возрасте свидетельствовала лишь мелкая сетка морщин вокруг умных глаз, придававшая выражению лица особый шарм.

«Владимир Николаевич», – оживились репортеры и защелкали объективами кино– и фотокамер, едва тот направился к входу в павильон. «Господин Петрофф, позвольте поинтересоваться…» – уважительно окликнул гостя кто-то из иностранцев. Петров окинул толпу журналистов скользящим взглядом и бросил дежурное: «Все комментарии на пресс-конференции». К нему попыталась протолкнуться невысокая брюнетка с диктофоном в руке и следами былой роскоши на утратившем свежесть лице. «Рада видеть вас, мой генерал», – фамильярно произнесла она, бесцеремонно расталкивая коллег. Дама была безобразно худа и одета в безвкусное коротенькое платье цвета перезревшего инжира с тоненькими лямками на костлявых плечах. Многоярусная паутинка на шее предательски выдавала ее годы. «Сундукова, «Маяк», – прокомментировал кто-то сзади. Прядь волос Марьяны неряшливо выбилась из подобия прически. Было видно, что она подшофе.

Мельком взглянув на старую знакомую, Петров досадливо отвел глаза. Развязную представительницу СМИ тут же профессионально оттеснили крепкие мужские плечи. Генерал заметил Машу и жестом подозвал ее к себе. Окружение расступилось, и они оказались совсем рядом. Журналистка ловким движением убрала с лица золотистую прядь.

– Искренне рад встрече, Снегурочка. Какими судьбами?

– Очередной телерепортаж.

– Помощь требуется?

– Небольшая консультация и несколько слов в камеру.

– Чуть позже, – обнадежил Петров и уточнил: – Супруг здесь?

Маша кивнула на группу стоящих неподалеку иностранцев.

– Старые знакомые? Помню-помню, – собеседник дружелюбно улыбнулся и уточнил: – По-моему, там Клоди?

– Она самая. Нынче возглавляет делегацию Франции.

– Наверное, к министру дружеского нам государства уже так запросто не обратишься? – предположил генерал. – Хотя мы знакомы еще с момента ее подготовки к полету.

– Она была и в жюри нашего конкурса, – напомнила Маша.

– По-моему, вы встречались с ней позже, в Париже?

– Увы. Клоди стартовала как раз в день прилета делегации, а приземлилась в день нашего возвращения в Москву.

– Хорошее дело мы тогда затеяли – конкурс детского творчества под эгидой Военно-космических сил, – напросился на похвалу Петров.

– Разве только тогда? – подыграла ему женщина.

– Кстати, именно поэтому вы с мужем мне и нужны, – уточнил он и откланялся: – Не прощаюсь.

Едва Петров удалился, из-за поворота выпорхнул кортеж автомашин с федеральными номерами. Разговоры смолкли, на мгновение воцарилась тишина. Как только важные персоны ступили на ковровую дорожку, рука дирижера стремительной птицей взметнулась вверх. Над павильоном поплыли звуки торжественного марша. Под его аккорды делегация чинно проследовала внутрь здания. С ее уходом толпа моментально ожила. Всевозможные напитки и содержимое изыскано сервированных столов таяли буквально на глазах.


Беседуя с французскими коллегами, Андрей Тополевский – высокий, стройный, темноволосый мужчина весьма приятной наружности – пропустил вперед Клоди.

– Рад снова видеть вас в Москве.

– Андрэ, а я еще раз хочу благодарить вас за помощь. Вы нисколько не изменились с момента нашей последней встречи.

– Чего не могу сказать о вас…

– Вам не нравятся деловые женщины? – растерялась гостья.

– К вам это не имеет ни малейшего отношения. Просто совсем недавно я был знаком со смущающейся по любому поводу ученой дамой, которая не без труда изъяснялась по-русски и старательно готовилась к полету в космос. И вот передо мной настоящая леди от политики, вслед которой с интересом оборачиваются именитые мужи. А ваш русский и вовсе безупречен.

– Андрэ, вы меня смущаете, – грациозно погрозила пальцем француженка. – Вы прекрасный дипломат, но по-прежнему жесткий менеджер. С вами сложно договариваться – вы все знаете… – она долго подбирала слово и с милым акцентом произнесла: – …навперед. Вы буквально подавляете противника аргументами. При этом вам удается усадить всех за стол переговоров, которые всегда завершаются успешно. Видимо, у вас много друзей?

– Боюсь, что друзей много не бывает.

– О, да. А союзников?

– Я ни с кем не желаю ссориться, это точно.

Оба рассмеялись.

– Я помню, как вы сразили …наповалку…

– Наповал.

– Наповал, – повторила иностранка, – наших мужчин, когда рано утром подарили всем дамам из жюри букетики …лан-ду-хов.

– Ландышей, – с улыбкой подсказал Андрей и понизил голос: – Только об этом лучше не говорить вслух.

– Почему? – искренне удивилась Клоди. – Вам неловко вспоминать об этом?

– Вовсе нет, просто этот цветок занесен в Красную Книгу.

– Почему в красную? Он символ революции?!

– Нет-нет, – рассмеялся Тополевский. – Красная книга охраняет все редкое. Собирать ландыши запрещено: они под охраной государства.

– Жаль, они так красиво пахнут, – женщина о чем-то задумалась и не заметила, как они приблизились к небольшой группе людей.

– Маша, ты узнаешь нашу гостью или вас познакомить заново? – улыбнулся супруге Андрей.

– Здравствуйте, Клоди, – Маша протянула француженке руку и тихо поинтересовалась: – Мы не нарушаем никаких дипломатических этикетов, беседуя с вами вот так запросто?

– Нет, я ведь министр, а не королевская особа, – мило улыбнулась иностранка.


Пока женщины предавались воспоминаниям, Сундукова в изрядном подпитии бродила по залу. Лямка ее платья опустилась на уровень груди, остатки прически сползли на затылок. Постоянно оступаясь на высоких каблуках, она едва держалась на ногах. Марьяна рассеянно осматривалась, пытаясь найти достойных собеседников, но никто не хотел задерживаться рядом с ней надолго. Наконец, она заметила чету Тополевских, но в этот момент на пути журналистки возникла фигура официанта. Будучи не в силах удержаться, Марьяна спешно изменила траекторию, придирчиво изучила бокалы на его подносе и сделала выбор в пользу шампанского. Поднеся фужер к свету, Сундукова манерно постучала ногтем по стеклу, наблюдая за игрой пузырьков, и залпом осушила содержимое. Какое-то время она пыталась вспомнить, куда и зачем шла, потирая пальцем висок, что со стороны выглядело весьма двусмысленно, затем оглянулась в поисках знакомых, и, не найдя таковых, направилась вглубь цветочной галереи. Вскоре она благополучно дремала в углу холла, под раскидистой пальмой. «А репортаж сделает искрометно», – не без зависти шепнул кто-то из коллег Марьяны.

Чуть поодаль, вдали от посторонних глаз, за одним из столиков уютного холла расположились Петровы и Тополевские. Женщины вспоминали гарнизонное прошлое, а генерал убеждал Андрея написать книгу о земных тружениках космоса. «Я понимаю, как много сил и времени придется потратить на сбор и систематизацию материалов. Но не зря же ты доктор наук – к кропотливому труду приучен. В одиночестве не останешься: помогут многие. Разошлем письма, соберем документы. Понадобятся встречи с ветеранами – организуем. Все финансовые вопросы берет на себя генерал Басов, он уже в курсе, – Петров оглянулся. – Володя здесь и появится с минуты на минуту, – и, видя, что к разговору прислушивается Маша, добавил: – Супруга у тебя человек творческий, по старой дружбе тоже поможет. Ведь так?» Тополевская согласно кивнула. «Кстати, Маша, работая с таким материалом, вы сможете сделать неплохой фильм о космодроме. Там скоро череда юбилеев. Мне звонил по этому поводу Светин, помните такого?» Маша улыбнулась. С этим удивительным человеком были связаны самые яркие воспоминания о первом рабочем дне на космодроме. Пятнадцать лет назад полковник Светин, сам того не сознавая, инициировал ее армейское «крещение».


…Первый рабочий день в войсковой части начался для Маши не совсем обычно. Ее непосредственный начальник, высокий розовощекий крепыш капитан Тищук, кивнул на рабочий стол в просторном помещении, пояснив, что эта комната лишь временное пристанище, на период ремонта кабинета в музее. «Начинайте компоновать стенды. Завтра к вам приставят художника и девушку, владеющую пером. Плакатным, – уточнил он, видя непонимание на лице новенькой, и представил миловидную женщину лет пятидесяти за печатной машинкой: – Это Любовь Евгеньевна, человек надежный и очень трудолюбивый. Думаю, вы сработаетесь», – он протянул машинистке внушительную кипу бумаг. «Опять от Светина? – обреченно вздохнула та, не поднимая головы. – Как обычно, срочно? И как всегда, прочесть невозможно?» «Вот видите, вы и сама все знаете. Только вам под силу разобрать его, мягко говоря, замысловатый почерк», – подыграл Леонид. «Ваш Светин и сам через минуту не разберет, что тут написано», – беззлобно посетовала женщина, закладывая в машинку новый лист.