Марина Белкина - Пятизвёздочный жених

Ха! В командировке! И он еще спрашивает! Сейчас выскажу этому наглецу все. Посмотрим, как вытянется его лживая физиономия, когда я расскажу о нашей с Лизкой проверке! Набрала в легкие побольше воздуха, но неожиданно сдулась, как воздушный шарик.

«Эта Лана обратилась в мое агентство, чтобы скомпрометировать своего парня… Делать такое подло и низко… Я никогда не стал бы встречаться с интриганкой…» – проносились в голове обрывки последнего разговора. Минуточку. Это ведь Алекс крутит параллельный роман, а я боюсь, что он разочаруется и будет плохо обо мне думать?! Бред!

– Так что? – нетерпеливо спросил Алекс. – Ты порвала со мной из-за этого хм… верзилы?

– Нет, тут другое. Это сложно объяснить… – Не хочу его разочаровывать. Полный бред, но это так. – Все дело в том, что… ты относишься ко мне несерьезно! Ничего о себе не рассказываешь, и, между прочим, за все время нашего знакомства не подарил мне ни одного цветочка!

На лице Алекса застыло такое выражение, будто он решал какую-то задачку. Или разгадывал кроссворд.

– Он не посвящает вас в тонкости бухучета своей фирмы – минус один балл, не дарит цветов – минус три балла, не набрал достаточного количества баллов – бросьте его немедленно. Весь сыр-бор из-за какой-то статьи в женском журнале, угадал?

– Ты не подарил мне ни одного цветочка! – упрямо повторила я. – А я мечтаю, чтобы меня забрасывали цветами. Забрасывали! Прямо в окна. Да.

Что я несу?

– На каком этаже ты живешь?

– На девятом. А что? Сейчас, между прочим, есть такая услуга – доставка цветов через окно! – гнула я свою линию.

– Какие цветы ты любишь?

– Фикусы, – фыркнула я.

Он взъерошил волосы.

– Честно говоря, с цветами у меня как-то… не очень. С букетом наперевес чувствую себя идиотом. Последний раз приносил цветы своей бабушке. Кхм… четное количество.

Я вспомнила мавзолей лилий в Лизкиной квартире. Почему он все время врет?

– Пойдем? Я тебя подвезу до дома.

Так-так. Похоже, считает инцидент исчерпанным.

– До какого дома? Своего? – ехидно спросила я. – Так вот, никаких «подвезу до дома» больше не будет, понятно? Не люблю идиотов, которые не дарят цветов!

– А я – взбалмошных и упрямых девиц, у которых в голове – мусорное ведро!

Я прищурилась:

– Почему же ты все еще здесь?

Алекс испытующе посмотрел на растерзанную булочку на моей тарелке.

– Не поверишь, я задаю себе тот же вопрос. – Его губы кривила насмешливая улыбка, но взгляд оставался серьезным и каким-то настороженным. – Может, ты меня приворожила?

Мы неслись по Третьему кольцу, почти пустому в этот час. Я старательно делала вид, что слежу за ночными огнями, мелькающими за окном, а сама исподтишка поглядывала на Алекса. Как все-таки удачно, что он оказался в нужном месте в нужное время. Каким он был там, в ресторане! Да он влюблен в меня, точно! Ладно, пусть не влюблен… Дело в уязвленном самолюбии? Подействовало, что я дала ему от ворот поворот? А если после нашего разрыва Алекс понял, что я ему нужна, и решил расстаться с Лизкой? Разволновавшись, я принялась отколупывать от торбы аппликацию.

– Если сумка мешает, брось назад!

Кажется, сегодня я уже это где-то слышала.

Перегнулась через сиденье и ахнула. Из полумрака на меня ехидно взирала пуговичными глазами плюшевая игрушка зеленого цвета – кривая, явно самодельная, с торчащими отовсюду нитками. Да что за наваждение?! Просто какой-то день сурка! А точнее, день зеленой горгульи! Алекс завалил Лизку цветами, а теперь от избытка чувств решил еще и плюшевого уродца сшить? Или эту горгулью ему подарила какая-нибудь другая влюбленная дурочка? Я почувствовала, что зверею. И зеленею!

– Чего такая злая? Есть предложение – давай заедем в супермаркет, купим шоколада, заодно поставим галочку напротив конфетно-букетного периода, м-м-м?

– Я не ем шоколад на ночь, чтобы не испортить фигуру! – рявкнула я.

– Тебе это не грозит.

– Не подмазывайся!

– Злючка.

Я демонстративно уставилась в окно. Он включил радио. До моего дома мы ехали, молча внимая «Relax-FM».

Когда «Ауди» затормозила у подъезда, я поблагодарила Алекса и выбралась из машины.

– Маша! – окликнул он меня.

– Нет! – торжествующе выпалила я. – Я не приглашу тебя на чашечку кофе. Ведь ты об этом хотел спросить?

Он негромко рассмеялся, так, что у меня по спине побежали мурашки.

– Маша-растеряша, ты забыла свою сумку. Я заеду завтра, когда ты успокоишься. И мы поговорим. Вечером, в восемь я у тебя.

Не пойду, твердо решила я. Можно подумать, не знаю, чем все это кончится. Вот еще, делать мне нечего!

С другой стороны, делать мне завтра вечером действительно нечего… Так почему бы и не встретиться с ним? Только для того, чтобы просто поговорить.

На следующий день я отпросилась с работы. Сделала маникюр, педикюр и эпиляцию. Какие же разговоры без эпиляции?

Алекс позвонил без десяти восемь. Схватила трубку, тяжело дыша, как Алиса, готовая нырнуть в нору белого кролика, ведущую в страну чудес.

– Ты уже внизу?

– Я уже за городом, – мрачно ответил он, – возникли кое-какие сложности. Еду в Питер. Извини, что так вышло. Позвоню, как только вернусь.

Положив трубку на подоконник, я прижалась лбом к оконному стеклу. В высоком летнем небе выписывали круги ослепительно-белые голуби. Загадят весь двор, твари.

Я снова взяла мобильный и дрожащими пальцами набрала Лизкин номер.

– Привет, как ты? – хрипло спросила я.

– Машка, сейчас не могу говорить! – прокричала она сбивающимся голосом. – Опаздываю на свидание!

– С кем?

– С Алексом, конечно!

И Алиса полетела! Не в страну чудес, зато головой вниз.

Как любой человек, который летит головой вниз, я мечтала за что-то ухватиться и обрести хотя бы призрачную иллюзию стабильности. Поэтому следующие несколько дней я увлеченно строила планы на жизнь. Из дел первостепенной необходимости я наметила:

1. Сдать экзамен по вождению.

2. Навести порядок в квартире.

3. Встретить юного трепетного олигарха, выйти за него замуж и нарожать кучу детишек.

Последний пункт плана я обдумывала особенно тщательно. Просто потому, что он казался самым реальным. В красках я представляла, как мы с олигархом случайно столкнемся где-нибудь на улице. Или я приеду в его роскошный офис взять интервью для «Женских штучек». А может, по исторически сложившейся традиции, разобью его «Бентли», и это незамедлительно приведет к предложению руки и сердца? О, я больше не летела вниз головой! Не желала зла Алексу, я вообще о нем не думала! Я лишь счастливо улыбалась, представляя, как неопознанный олигарх склонится надо мной и нежно прошепчет…

– Чего это у тебя лицо такое злорадное, как будто обдумываешь план мести? – вкрадчиво поинтересовался олигарх голосом Мышки.

Я проснулась от своих мыслей, очутившись за офисным компьютером.

– Да так, – буркнула я.

– Кстати, как у тебя с тем коротышкой?

– Чудно. Правда, не у меня, а у горгульи, инкрустированной стразами. И почему я такая невезучая… А как твой розовый период? Уже стал африканским?

Мышка поплевала через левое плечо:

– Всему свое время! Пойду. Надо еще Викулю отсмотреть. Не грусти! Если что, я в монтажке.

И она шмыгнула за дверь. В редакционной комнате осталась я одна. На столе пиликнул мобильник – пришла эсэмэс. Странно, номер незнакомый. Прочитать сообщение? Я нажала на кнопку. На дисплее высветилось:

«Хочу, чтобы ты УМЕРЛА! УМЕРЛА! УМЕРЛА!»

Ладони стали влажными, во рту пересохло. Я вжалась в стул, чувствуя себя маленькой и уязвимой. Экран мобильного погас, я тупо нажала на кнопку и перечитала сообщение еще раз.

«Хочу, чтобы ты УМЕРЛА! УМЕРЛА! УМЕРЛА!»

Кто мог такое написать? Кто меня так ненавидит?! На глаза снова навернулись слезы.

– Все в порядке?

Вскрикнув, я обернулась. Карина, наш новый администратор, подкралась незаметно, как всегда. И вдруг я четко поняла, это она. После того недоразумения с текстом готическая ведьма ненавидит меня своей черной готической ненавистью. Преступника всегда тянет на место преступления. Вот и Карина пришла посмотреть, как я трясусь от страха. Ну, нет, пупсик! Не собираюсь доставлять тебе такого удовольствия! Я решила поставить девчонку на место, применив против нее психологическую атаку. Убийственный взгляд.

Секретом убийственного взгляда владели многие злодеи мировой истории. Например, Адольф Гитлер. Или наша консьержка Лариса Ивановна. Между тем научиться убийственному взгляду и потом держать окружающих в своей эмоциональной власти просто. Надо всего лишь во время разговора смотреть собеседнику на переносицу.

Не мигая, уставилась на переносицу Карины. И все получилось! Девчонка смутилась, заморгала и промямлила:

– Знаешь, Маш, никогда раньше не замечала, что ты косишь на один глаз! У меня есть отличный окулист, могу порекомендовать.

– Спасибо, – растерялась я.

– Ну что ты. Для того и нужны друзья. Телефон у меня дома, завтра принесу.

Нет, наверное, эту эсэмэску все-таки не она написала. Кто же тогда?

– Мышка, меня преследует маньяк! – объявила я с порога монтажки.

– Сексуальный? – возбудилась Мышка.

– Телефонный!

Я показала ей сообщение.

– Хм… Кого-то подозреваешь? Подожди-ка… Восемь девятьсот шестнадцать… А это случайно не Макса номер?

Я удивленно моргнула:

– Слушай, точно. И как я сразу не догадалась? Только такой зануда, как Макс, не поленился бы набрать на клавиатуре мобильника слово «умерла» три раза подряд. Да еще и заглавными буквами.

– А номер телефона своего бывшего на память разве не знаешь? – с сарказмом спросила она.

– У меня плохая память на цифры, а из телефонной книжки я его удалила!

Мышка удрученно покачала головой:

– Хорошо, что мы тебя перекрасили. В тебе слишком много блондинки.

– Прекрати! – поморщилась я. – Но неужели Макс так меня ненавидит? Это на него не похоже, я отлично его знаю.

– Уверена? За те годы, что вы были вместе, ты и номера его телефона узнать не сумела!

Однажды в темном переулке мою коллегу ударили по голове и украли кошелек. Коллега получила тяжелейшее сотрясение мозга и несколько месяцев пролежала в больнице. Она до сих пор страдает головными болями и не выходит на улицу в темное время суток. В украденном кошельке было сто пятьдесят рублей.

Я вспоминаю эту поучительную историю каждый вечер. В тот самый момент, когда иду по тому самому переулку с работы к метро. Почему я не вспоминаю ее несколькими минутами ранее, когда только выхожу из офиса и решаю, что путь через темный переулок короче на целых десять минут? Не знаю…

Итак, в сгущающихся сумерках я бежала мимо законсервированной стройки, вспоминала кошелек со ста пятьюдесятью рублями, вспоминала сегодняшнее сообщение и думала, что Мышка определенно права. Во мне слишком много блондинки!

С другой стороны, может, как всегда, пронесет? Уже поздно, но еще не так темно. В переулке ни души, зато где-то вдалеке воет собака. «Строй-консерва» с этими жуткими стенами, исписанными граффити, не похожа на декорацию к фильму ужасов! Ну, разве совсем чуть-чуть. И я не вижу эту тень, выскользнувшую из темноты и метнувшуюся навстречу! И… это не я!

– Привет, – сказала тень.

Я попятилась назад:

– Макс?! Что ты здесь делаешь?

– Нам надо поговорить.

Спокойно, это всего лишь Макс. Я знаю его как облупленного. И он вовсе не хочет, чтобы я умерла, умерла, умерла. Или Мышка кругом права? И я совсем его не знаю? Ну не то чтобы совсем, но вдруг я упустила какую-то деталь, его маленькую причуду? Например, убивать бывших девушек и бросать их трупы на заброшенных стройках?

– Как красиво! – вздохнул Макс.

Я подняла глаза. Путаясь в седых облаках, по небу плыла круглая луна. Полнолуние. У всех психов обострение.

– Я машину у метро бросил, пойдем? Хотя подожди, здесь нам будет удобнее!

– Конечно, – прохрипела я.

С психами надо во всем соглашаться.

Лицо Макса исказила улыбка маньяка, и он полез во внутренний карман пиджака. Что у него там? Нож? Элекстрошокер?

Топор?!

Я зажмурилась, размахнулась и с пронзительным криком дзюдоиста, разбивающего кирпич, обезвредила маньяка сумкой по голове! Тот покачнулся и начал медленно оседать на землю, а я бросилась прочь испуганным зверем.

Через несколько скачков, когда снова обрела человеческий облик, я решила вернуться. Макс отряхивал брюки, по-прежнему сжимая что-то в кулаке. Он поднес кулак к лицу. Там оказался платок, и Макс промокнул им лоб.

– Ну, ты и маньячка! – прошептал он.

Мы сидели за столиком у окна круглосуточной кофейни. Макс держал на голове стакан с холодным соком.

– Прости! Все это случилось по моей вине, – сказал он слабым голосом. – А… что у тебя в сумке было?