Марина Белкина - Пятизвёздочный жених

– Ну что бывает в сумках у девушек? – пожала плечами я. – Кошелек, косметичка, расческа…

У меня в сумке была банка хрена. Одна из наших групп сегодня снимала в супермаркете и вернулась с двумя пакетами гостинцев. К моему приходу уже ничего не осталось, хрен и тот удалось добыть в результате безобразной сцены с Викулей. Не то чтобы я была такой уж ярой поклонницей хрена – бороться за него заставил спортивный азарт.

– Макс, прости, что так вышло.

– Нет, это ты меня прости! – горячо возразил он. – За то идиотское сообщение! Это был жест отчаяния. Я не знал, что еще сделать, чтобы привлечь твое внимание. По принципу чем хуже, тем лучше, понимаешь? Злился, ревновал. А ты все еще встречаешься с… тем?

– Нет.

Макс прикрыл глаза. Все-таки я сильно его треснула. Хорошо еще, что в моей сумке столько хлама! Хлам амортизировал хрен.

– Знаешь, я много думал о наших отношениях и пришел к выводу, что эта измена случилась из-за твоей неуверенности!

– В чем?!

– Во мне! Мы вместе уже пять лет и два месяца, а я не обещал тебе ничего конкретного! Пойми, я хотел сначала встать на ноги…

– Макс, я не…

– Подожди, не перебивай! Я люблю тебя! Выходи за меня замуж! – выпалил он.

Странно, но моим первым чувством было облегчение. Свадьба, конечно, не встреча с трепетным олигархом, но ее тоже нужно тщательно планировать. Времени на полеты вниз головой уж точно не останется, подумала я, но тут же устыдилась своих мыслей. Надо ему отказать.

Пока я соображала, как это сделать, Макс полез во внутренний карман пиджака. Я испугалась, что за характерной бархатной коробочкой, но он высыпал на стол три упаковки каких-то таблеток.

– Ой, прости. Не тот карман. Я приболел, кондиционером продуло, это леденцы от кашля… Вот!

Предчувствие меня не обмануло. Бархатная коробочка в форме сердца все-таки появилась на столе. Макс открыл «сердце», и я ахнула, увидев кольцо из белого золота с массивным бриллиантом!

– Ты с ума сошел! – выдохнула я.

– Это горный хрусталь и серебро.

– Макс, я не могу его принять!

– Знаю, это не то, о чем ты мечтала, но чего-то роскошного я сейчас просто не могу себе позволить. Ипотека, ты знаешь…

– Макс, дело не в кольце!

Кивнув, он опустил глаза и принялся обреченно шуршать пачкой таблеток. Потом со щелчком вытащил одну и положил на стол. Вид у Макса был такой несчастный, что я придвинулась поближе, желая взять его за руку.

– Нет! – отпрянул Макс. – Я же болею. Ты можешь заразиться!

Я посмотрела на губы, которые только что обрели статус запретного плода, но поспешно отвела взгляд и уставилась в окно. Ночь подмигивала неоновыми огнями, манила обрывками мелодий из уносящихся вдаль машин.

– Ты на колесах? Может, покатаемся? – неожиданно для самой себя сказала я.

Макс поднял на меня глаза. Глаза счастливого щенка, которому пообещали прогулку.

– Заметьте, не я это предложил!

Я рассмеялась. Все-таки пять лет вместе – не шутка. Макс знал наизусть все мои любимые фильмы. Макс знал меня.

Я часто потом вспоминала ту ночь. Воздух в ладони, высунутой из открытого окна летящей машины, упругий, словно теннисный мячик. Рассвет на Воробьевых горах. И поцелуи со вкусом леденцов от кашля.

– И ты согласилась выйти за него замуж?! – изумлялась Мышка, зажав меня между кулером и ксероксом.

– Но ведь не сейчас, – пробормотала я, – а только осенью…

– Моя соседка сверху тоже вышла замуж. И тоже осенью. А потом влюбилась и мужу изменила. Он узнал и выкинул на лестницу все ее шмотки. До сих пор помню стринги с Микки Маусом, сиротливо свисающие с перил.

Ужас какой! У меня почти нет замужних знакомых, а уж изменниц и вообще можно по пальцам пересчитать. Каренина Анна, Бовари Эмма… Ни для одной из них поход на сторону не закончился так плачевно, как для соседки сверху! Подумать только, пожитки на всеобщем обозрении! Бр-р! Мой главный ночной кошмар. Мышка попала не в бровь, а в глаз.

– Зачем ты мне это рассказала? – разозлилась я.

– Тебя ждет та же участь, – ядовито улыбнулась она.

– Почему это?

– Ты его не любишь, а значит, рано или поздно влюбишься в кого-нибудь другого и будешь страдать!

– Не говори ерунды! Все будет хорошо. Я испытываю к Максу самые теплые чувства, а он меня просто обожает. Вчера, например, напек целую гору блинчиков, а позавчера мы вообще ездили в Икею и купили лампу! Вернее, я ее купила сама… Но не могла же я позволить ему заплатить…

– Почему это?

– Потому что… я феминистка!

Мышка недоверчиво покосилась на кокетливый бантик на дне моего декольте.

– Ты не похожа на феминистку.

– Да? А кто больше всех радовался за беременного министра обороны Испании? А кто всегда платит за себя на первом свидании?

– Ты платишь за себя на первом свидании?!

– Ну, не плачу… Но, между прочим, всегда хочу это сделать! Может, это моя мечта! Что смотришь? Может быть у человека мечта или нет?!

Не то чтобы Мышкины слова меня как-то особенно задели, нет… Они меня просто взбесили! Почему она считает, что мы с Максом не подходим друг другу? Как она вообще смеет так думать?! В выходные я зазвала подруг на дачу к Максу. Пусть противная Мышь полюбуется, как мы с будущим мужем любим друг друга, и осознает, насколько заблуждалась насчет наших с ним отношений! Макс тоже пригласил парочку друзей.

На дачу мы с будущим мужем явились первыми. Вскоре прикатили Петров с Некрасовым. С багажником пива и хорошенькими близняшками Сашей и Дашей. Впоследствии, правда, выяснилось, что они даже не сестры, а просто подруги.

Когда ребята отправились жарить шашлыки, зачем-то прихватив с собой все спиртное из багажника, к воротам подкатила Лизкина «Мазда».

Я вышла навстречу подруге.

– Ты еще больше похудела! – ахнула я, целуя ее в щеку.

– Колонотерапия, – сказала Лизка с видом мудреца, познавшего истину.

– Это еще что такое?

Она сказала.

Фу! Гадость какая! Я тоже обожаю разные экзотические способы похудения. Люблю, например, воскресным утром листать журнал «Похудей», запивая аппетитную булочку обжигающим кофе, и выбирать, на какую диету сяду в понедельник. Но чтобы до такой степени…

– Помнишь, я говорила тебе о Мышке? Вон она.

– Мелкая? В костюме дорожного рабочего?

– Это не костюм дорожного рабочего, а симпатичный летний комплект оранжевого цвета! Пойдем, я вас познакомлю.

Мышка резала кружками маленькие пупырчатые огурчики, а затем принялась за красивый сочный помидор. Не удержавшись, я утащила у нее кусочек и положила в рот:

– М-м-м, сладкий!

Я запустила руку в пластиковый пакет с купленными по дороге продуктами:

– Где-то тут был майонез…

– Лучше уж растительное масло, майонез слишком калорийный, – поморщилась Лизка.

В приготовлении салата она участия не принимала. Перегородив полкухни закинутыми на этажерку роскошными ногами, подруга лишь отдавала распоряжения.

– Неужели боишься поправиться? – удивилась Мышка. – Ты такая худая. И такая красотка! Чем-то похожа на «Неизвестную» Крамского.

– Спасибо, – оживилась Лизка. – А этот Крамской тоже работает в «Женских штучках»? И смотрю, меняет девушек, как перчатки, раз вы даже имен их не запоминаете!

Мышка хмыкнула.

– Это тот Крамской, который художник, – поспешила объяснить я.

– А-а… – разочарованно протянула она. – Так на кого я похожа?

– На Ким Кардашьян, – отрезала Мышка. – Все, салат я на стол понесла. Маш, что еще взять?

Я вручила ей хлебницу, и Мышка направилась к двери. Лизка проводила ее тяжелым взглядом.

– Теперь она скажет, что я тупая моделька!

– Не скажет. Мышка тебе понравилась?

– Мышка как Мышка. Мне с ней детей не крестить.

– Значит, не понравилась. Почему?

– Ну, не знаю. У страхолюдных девиц обычно куча тараканов в голове.

– Она не страхолюдная, а очень даже милая!

Лизка уязвленно прищурилась:

– И в каком это месте я похожа на Ким Кардашьян? Отвечай, у кого бедра шире, у меня или у этой твоей новой подружки?

– Лиз, она ростом тебе по пояс. Сама-то как думаешь? – едва сдерживая смех, спросила я. – Конечно, у нее! Да ладно, не ревнуй. Я тебя больше люблю.

– Вот еще! Глупости какие!

Усмехнувшись, я взяла тарелку с колбасной нарезкой и пакет сока и вышла на улицу.

Мышка сидела под раскидистой елью, за деревянным столом, накрытым пестрой скатертью, и одиноко поедала салат. Я пристроила сок и нарезку и опустилась на табуретку рядом с ней.

– А где Саша с Дашей?

– Пошли прогуляться.

– Ясно. Кстати, как тебе Лизка?

– Тупая моделька.

– Она не тупая! Присмотрись к Лизке, может, вы еще поладите.

Мышка закатила глаза.

Повеяло дымком от шашлыка. Макс, стоящий у мангала, переворачивал шампуры с подрумянившимися кусочками курицы. Я подкралась к нему сзади и обняла за талию.

– М-м-м, как пахнет! Кажется, готово. Можем садиться?

– Подождем еще минут десять. – Макс сделал глоток из бутылки с пивом. – Должен приехать еще кое-кто.

– Кто?

– М-м-м? А ты, пожалуй, права, мясо готово.

– Макс, кто должен приехать?

Тут из-за забора донесся шум машины, и у ворот с визгом затормозил незнакомый внедорожник. Дверца распахнулась, и из джипа выскочил высокий темноволосый парень в потертых джинсах.

Я с изумлением посмотрела на Макса:

– Ты позвал Женьку?!

– Да, а что такого? Я не могу пригласить в гости мирового парня и своего старинного друга?

– Друга?

Женька Лапшин никогда не дружил с Максом, но действительно был мировым парнем. Душой компании и любителем посмеяться по поводу и без. Правда, таким он становился, покурив травку. Или с избранными людьми, имеющими два высших образования третьего размера. В свободное от марихуаны и любовных утех время Евгений вел себя так, словно пребывал во власти синдрома из трех букв – ПМС. Имел склонность к беспричинным истерикам, ночному обжорству и постоянно хотел секса. Не с кем-то конкретным, а так, вообще. Разумеется, Женька не стоил внимания ни одной уважающей себя девушки. И принадлежал именно к тому типу мужчин, на которых я отчаянно западала.

Мы познакомились на катке в один из дивных зимних вечеров. Скамейки парка утопали в сугробах. С черного неба летели ажурные снежинки, а из динамиков – «You’re beautiful» Джеймса Бланта. Мы с подружкой скользили по извилистым дорожкам, пока не превратились в двух снеговиков. Женька сбегал в кафе за глинтвейном и великодушно натянул на мои закоченевшие пальцы свои мокрые перчатки с оленями. Потом, отгородившись снежной пеленой от мира, мы часа три сидели в его машине и болтали без умолку. Все это казалось таким многообещающим… Однако, когда флер зимней сказки растаял, наш роман не принес мне ничего, кроме мучений. С тех пор я зареклась иметь дело с такими типами, как Женька. Впрочем, принимая во внимание историю с Алексом, без особого успеха.

Кстати, именно Женьку я когда-то прозвала «Мальчиком-который-ведет-себя-странно». Макс же именовал его коротко и емко – ПМС. Кстати, Макс, на тот момент мой лучший друг, относился к Женьке с брезгливым презрением, как к легкой венерической заразе. Недоумевал, как меня угораздило подцепить такую дрянь, но не сомневался – это пройдет. Евгений, в свою очередь, терпеть не мог Макса и жутко меня к нему ревновал.

Я терялась в догадках. С какой стати Макс решил возобновить знакомство с ПМС?

– Привет, Жень, молодец, что приехал!

Макс протянул руку, и тот с готовностью ее пожал.

– Еще бы! По такому поводу!

– Ну, здравствуй! – Он окинул меня оценивающим взглядом. – Масть поменяла? Зря, блондинкой тебе больше шло. Вас можно поздравить?

– С чем это? – не поняла я.

– С помолвкой, конечно! Может, я буду на твоей свадьбе посаженым отцом? Как Билл у Умы Турман? – подмигнул он и оглушительно захохотал.

Я поморщилась:

– Смотри, будешь столько курить, у тебя дреды вырастут.

– Ну и язык у тебя… – сказал Женька и почему-то посмотрел на мою грудь.

– Да вот, решили отметить помолвку на пленэре, – сказал Макс и сощурился, как слепой крот.

Возможно, я иногда и теряю связь с реальностью, но о том, что сегодня мы с Максом отмечаем помолвку, я определенно слышала впервые.

Подошла Лизка.

– Рыба моя, и ты здесь! – расплылся в улыбке Женька. – Когда мы встречались с Машкой, я всегда считал, что ее главное достоинство – это ты! Напомни, сколько сантиметров чистой красоты составляют твои ноги? Сто двадцать пять, как у Адрианы Скленариковой?

– Женечка, ты мне льстишь! – пропела Лизка, покраснев от удовольствия.

– Значит, ты Скленарикова на шпильках! Ну, обними же меня! Ты-то замуж не выходишь?

Лизка бросилась Женьке на шею так, как будто он только что вернулся с войны. Вот лиса! Между прочим, подруга всегда сочувствовала моим страданиям и за глаза ругала его последними словами, но среди всех моих парней этот кровопийца все равно был ее любимчиком!