Сокращаю расстояние между нами до мизерного минимума, приподнимаюсь и целую, сразу же кладу руки на шею, чтобы не смел вырваться. Прижимаюсь всем телом. Хочу его. Безумно хочу. Стас не отвечает на поцелуй, но не отталкивает. Покусываю губы, скольжу языком по жемчужным, гладким и ровным зубам, потираюсь пахом об него, чтобы понял, как я его хочу. Подчас секс – лучший рычаг, на который следует давить. Стас хмыкает мне в губы и позволяет углубить поцелуй. Мой язык тут же пробирается ему в рот. Но поцелуй не выходит долгим и страстным. Мужчина, отрывает мои руки от себя, резко разворачивает и толкает в спину между лопатками. Не ожидаю такого, поэтому падаю, больно ударяя колени. Боль быстрой молнией бежит по ноге и отдается сильной вспышкой в сломанном некогда бедре. Она такая острая, что приходится закрыть глаза, чтобы справится с подкатившей дурнотой и мерцанием разноцветных кругов перед глазами.


Когда прихожу в себя, вижу, что Стас направляется ко мне от двери своего кабинета. Быстро догадываюсь, зачем он там очутился и что сейчас последует. Сладкая дрожь прокатывается по всему телу, кошусь на мягкий диван, ожидая горячий секс и следующее за ним налаживание отношений. Он хочет меня. Хочу подняться с колен, но мужчина не позволяет, придавливая рукой плечо. Послушно замираю. Стас расстегивает ширинку, обнажая уже твердый член, и молча притягивает к плоти мою голову. Облизываю головку, глажу ствол, пробегая пальцами по вздутым венкам. Стас нетерпелив, толкается вперед, чтобы я взял глубже. Делаю так, как он хочет. Сосу. Стараюсь доставить ему удовольствие, хочу, чтобы понял, лучше меня не будет. Но Черных не издает ни звука, только едва участившееся дыхание. Неужели ему не нравится? Поднимаю глаза. Стас смотрит на меня сверху вниз. Давлюсь, осознавая, что взгляд зеленых, таких близких глаз полон презрения. Он морщится и отталкивает мою голову.


- Брюки спусти, - командует он.


Поднимаюсь, не сводя с него не понимающего взгляда. Это игра? Начальник – подчиненный. Нет? Тогда почему? За что такое отношение ко мне? Или все же игра? Обнаженный зад обдувает прохладным воздухом. Снова толчок в спину и я опять падаю на колени. Рука Стаса ложиться на основание шеи, надавливает, вынуждая меня нагнуться. Скользкие пальцы моментально проникают в тело. Сразу два. Больно. До чертиков больно, когда короткие ногти царапают нежную кожу. Шиплю, хочу вывернуться, но тщетно. К двум пальцам добавляется третий.


- Больно, - сообщаю Стасу, стараясь, чтобы голос не был наполнен предательской дрожью.


- Потерпишь, - фыркает он и заменяет пальцы членом, входя резко сразу на всю длину.


Застываю, задний проход наполнен тупой сильной болью. Хочу завыть, но ладонь мужчины ложиться на рот.


- Только пикни, - угрожающе шипит он мне в ухо, загоняя свой член до самых яиц.


Проглатываю свой стон и сжимаю зубы. Стас начинает двигаться. Одна его рука удерживает за талию, вторая давит между лопаток, пока я не опускаюсь на пол лицом. Мужчина размашисто двигается, каждым толчком причиняя лишь боль, от былого возбуждения не осталось и следа. Кожу трет жесткий ворс, сильные пальцы мужчины сжимают до синяков, а сильные толчки выбивают все новые и новые вспышки боли. Она не ушла и не уйдет. Это не тот секс, когда партнер заботится о партнере, даря нежность и удовольствие. Меня сейчас просто грубо трахают, совершенно не интересуясь хорошо мне или плохо. Сжимаю зубы еще сильнее, терплю. Он мстит, понимаю, только не могу понять за что. Зад уже горит огнем, но скользящие движения внутри стали более легкие, от этого движения там вспыхивают мелкие искорки удовольствия, но их ничтожно мало для того, чтобы возбудиться вновь.


- За что? – тихо шепчу, но мой голос звучит довольно громко, так как слова вылетают вместе со стоном.


Движения Стаса стали слишком быстрые и глубокие. Тихое рычание за спиной и он кончил, изливаясь глубоко в моем теле.


Сижу на полу, потирая красную щеку. Она щиплет и жжется, тоже самое ощущаю в анусе, кроме того, чувствую, как намокают трусы и брюки от спермы Стаса медленно вытекающей из меня. Черных уже оправил одежду, по нему и не скажешь, что он только что занимался сексом, а у меня нет сил даже встать на ноги. Больно и плохо. Такое ощущение, что вывернули на изнанку, попинали и привели в первозданный вид. Только если снаружи все более менее пристойно, то внутри все истекает кровью и болит от побоев. Зеленые глаза снова полны презрения.


- С блядями по-другому не обращаются, - четко произносит Стас.


Вздрагивая, как от пощечины. Это я блядь?


- Что? – губы едва шевелятся, потрясен.


- Ты не заслуживаешь иного к себе отношения. Я был слеп, когда думал, что у нас что-то выйдет. А стоило подумать и вспомнить наше знакомство, тогда все сразу бы встало на свои места. Ты – маленькая шлюшка, Саша.


Слов нет… Я ни с кем, кроме него не спал после нашего знакомства, пусть порывался, но только, чтобы позлить. Какое право он имеет так говорить обо мне?


- Ты не прав.


- Брысь отсюда, - кивает в сторону двери.


- Стас, я…, - слова застревают в горле, но знаю, если молча уйду, то на этом все, конец, - я никогда не изменял тебе.


- Считай, что я поверил, - мужчина хмыкает, отходит к бару, наливает холодную минералку в высокий стакан, садиться на диван и закуривает.


Закуривает? Он никогда не курил!


- Ты пришел сюда, чтобы возобновить отношения? – безразлично интересуется Черных.


- Да, - отпираться бессмысленно, он видит меня насквозь.


- Когда захочу тебя трахнуть, позвоню. По иным поводам, прошу меня не беспокоить. А теперь убирайся.


Говорить больше нет сил. Он только что всадил тесак мясника мне в сердце и провернул. Самый жизненно важный орган теперь истекает кровью. Боль адская. А хуже всего, что я сам некогда озвучил ему это слово. Он ушел. Мне следует взять с него пример. Поднимаюсь, скольжу взглядом по расслабленной фигуре мужчины, выпускающего струйку белого дыма в потолок. Он уже забыл о моем существовании. Поэтому молча открываю дверь и ухожу из кабинета. Секретарь – девушка лет тридцати смотрит на меня огромными удивленными голубыми глазами. Как так, кто-то проник в святая святых без ее ведома? Смущенно улыбаюсь брюнетке и иду дальше, сосредотачивая все внимание на том, чтобы походка выглядела естественной, а не как будто у меня кол в заднем проходе.


Нет слов, как все «удачно» прошло. Могу поздравить себя с маленькой победой. Я стал личной шлюшкой Станислава Черных, животинкой, которую притягивают за поводок, когда хотят поиграть. Но не счастье, а?

Провал.

Что-то мокрое и холодное щекочет лицо. Морщусь, отворачиваюсь, по груди переступают маленькие лапки с коготками, которые цепляют грубую ткань толстовки, но ненавязчивая пытка продолжается. С трудом открываю глаза. Перед ними тут же возникает мордочка моего лиса. Я поторопился, назвав питомца именем мужчины, который вогнал меня в это чертово состояние апатии ко всему происходящему в мире. Спихиваю зверушку на пол, а через пару мгновений мой слух мучает мерный цокот. Как только тень питомца исчезла с моего лица, в глаза бьет резкий свет. Искусственное освещение смешивается с дневным светом, превращаясь в яркое марево, терзающее слезящиеся глаза.


- Твою мать! – шиплю сквозь зубы и снова поворачиваю голову, силясь избежать этой пытки.


Внизу что-то с грохотом падает, булькает и в нос бьет запах крепкого алкоголя. Не заметил, что в руке так и осталась зажатой бутылка с виски.


Вчера, вернувшись домой, я позорно напился. Трудно порой сохранять выдержку и не падать духом, когда тебя смешивают с грязью. Хотелось забыться, банально утопить свою грусть в алкоголе, поверить на некоторое время, что все прекрасно. Напился быстро. Крепкий алкоголь на голодный желудок ложился очень хорошо, а из-за постоянного нервного напряжения проглотить хоть несколько кусочков пищи не мог. Только цели, которую я преследовал, методично накачиваясь дорогим напитком, так и не достиг. Все мысли, делая пару тройку кругов по моему мутному сознанию, возвращались к Стасу. Я пылал ненавистью к этому человеку, злился на себя за то, что не могу преодолеть своего влечения. «Что имеем, не храним, потерявши – плачем» - это про меня. Когда Черных был готов все бросить к моим ногам за благосклонность к нему, я мечтал от него избавиться, теперь же, я готов лежать у его ног, ради одного теплого взгляда в свою сторону. Прошел остаток дня, прошла ночь, но ничего не изменилось, не сдвинулось с мертвой точки, которую в душе темной кляксой поставил Стас. Мне все так же плохо, обидно до слез от его действий. Гордость кричит, дерет глотку, призывая меня просто переступить и уйти, изо дня в день, выживая в себе столь унизительные воспоминания, хорошее тоже стоит забыть. Но я не могу, не хочу отступаться. До окончания института остался неполный год. Именно этот срок я оставляю своей неуместной влюбленности на то, чтобы добиться объекта душевного трепета. После окончания учебы, если Стас не изменит своего отношения ко мне, я просто уеду, как и планировал. Сменю страну, сменю жизнь, начну все с чистого листа. Пусть прошлое останется прозябать в этой холодной стране.


- Ты хочешь жрать? – спрашиваю лиса, который так и продолжает крутиться возле моих ног.


Он не отвечает, но в миндалевидных глазах мелькнуло понимание, а может, я просто увидел то, что захотел увидеть. Преодолевая ноющую боль во всем теле, поднимаюсь с дивана, пинаю полупустую бутылку, она летит в сторону, разбрызгивая остатки дорогого пойла. От отвратительного запаха к горлу подкатывает тошнота. Сглатываю и спешу убраться подальше. Шатаясь, захожу на кухню, сыплю полную миску корма для любимца, лис тут же начинает хрустеть. Следующая цель – ванная. Краны включаю на полную мощность, толстый поток воды летит вниз, фырчит и разбрызгивает влагу во все стороны. Затыкаю слив, сыплю ароматную соль, выливаю половину тюбика пены и ухожу в комнату, чтобы снять одежду. На теле остались отпечатки Стаса. Темно-красные следы его пальцев на талии. Свидетельства моего падения. Я мог вчера отказать, ударить, уйти, убежать… Все, что угодно, но не позволять поступать с собой так. Но я позволил – это моя главная ошибка. Ее не забуду я, ее не забудет Стас, который, вероятно, только утвердился в своем мнении на мой счет, когда я покорно встал перед ним раком, позволяя делать то, что он хочет. Мотаю головой в тщетной попытке хоть на некоторое время изгнать эти мысли из головы. Но меня не отпускает. Стас когда-то угрожал, запрещая баловаться наркотой, тогда его угрозы не возымели воздействия на меня. Я подсел на самый страшный наркотик, который существует в мире, я подсел на человеческую тварь, имя которой Станислав Черных. Он стал для меня ядом, от которого сносит голову, от которого невозможно избавиться, каждая доза этого человека заставляет желать еще большего.


Горячая вода приятно обволакивает тело, погружаюсь полностью, пена забивается в нос. Чихаю, белые хлопья взмывают в воздух, ароматный снег медленно опускается обратно, сливаясь с сугробами, опадает на голову, цепляется за кончик носа, снова щекоча его. Смеюсь, хоть что-то еще способно на миг подарить хорошее настроение.


Как только расслабляюсь и закрываю глаза, в спальне начинает орать телефон. Делаю вид, что не слышу, но звонящий не унимается. Так настырно добиваться моего внимания до недавнего времени могли только два человека, теперь остался один. Аня. Не спеша выбираюсь из ванны, стирая остатки пены полотенцем.


- Да, Анечка, привет, – кидаю, даже не смотря на дисплей.


- Что ты делаешь? – сходу шепотом шипит в трубку девушка.


- Эм-м-м, принимал ванну, пока одна настойчивая особа меня оттуда не вытащила, - бурчу недовольно, натягивая домашние штаны на еще влажное тело.


- Я не об этом!


- Ань, а почему ты говоришь шепотом? Егор спит? – спрашиваю девушку, потому что мне надоело прислушиваться к каждому ее слову.


- Стас спит! Что между вами вчера произошло? Он приехал ко мне с самого утра, послав работу ко всем чертям. По его виду, ясно одно – он всю ночь не спал. Я давно его таким не видела. Поэтому я тебя спрашиваю, засранец, что ты натворил? – уже громче, но не менее зло выпалила Аня.