— Достаточно часто. — ответил Крис, и вдруг отчетливое, как кадр из фильма воспоминание, — Стэн, в изнеможении стонущий под ним, кусающий его пальцы, чтобы не кричать, светлые пряди волос на его шее, жар его тела, — облило Харди огнем. Это было совершенно неуместно на допросе, он глубоко вздохнул, понимая, что предательский румянец никуда не скроешь, и проклиная себя.

— А потом я позвал его работать со мной. — схватился Крис за спасительную причину, оправдывающую все. — Он прочитал мне пару своих стихов, мне понравилось, я свел его с Джимми, поскольку музыку пишет в основном он.

— Ясно. Я слушал ваш диск и считаю, что вы прекрасно совместили тексты и музыку. — сделал комплимент полицейский. — так вам нравилось общаться с мистером Марлоу?

Крис почувствовал, что звереет.

— Мне и сейчас нравится, — бросил он с вызовом. — Стэн отличный парень, потом он много знает, а я и школы не окончил. Надоело выглядеть кретином, а он мне советует, что прочитать.

— Книжки, значит, читаете вместе? — осведомился полицейский с таким выражением лица, что Крису показалось, что он сейчас расхохочется. Криса охватила дикая ярость, у него раздулись ноздри, дыхание прерывалось, он держал себя в руках только страшным напряжением воли, прожигая взглядом Клеменса, который как раз взял новую сигарету и собирался ее прикурить. Он еще только искал на столе зажигалку, как вдруг Крис увидел, что кончик сигареты вспыхнул коротким огоньком, а потом начал тлеть. На секунду Харди показалось, что он не заметил, как полицейский прикурил, но этого просто не могло быть, зажигалка лежала на столе рядом с чашкой Криса. И в эту же минуту Харди почувствовал, как ярость его проходит, оставляя неприятное опустошение во всем теле. Но больше всего его поразила реакция самого Клеменса. Полицейский задумчиво вынул своевольную сигарету изо рта, внимательно осмотрел ее кончик и сунул обратно, с удовольствием затянулся. Никаких комментариев не последовало.

— Вы знали о том, что мистер Марлоу находиться в гомосексуальной связи с господином Шеффилдом? — сухо задал он следующий вопрос.

— Нет, — устало ответил Крис. — он не сообщал мне подробностей своей личной жизни.

— То есть никаких претензий к господину Шеффилду вы не имеете?

— А почему я их должен иметь? — огрызнулся Харди, опять теряя терпение.

— Хорошо, и последний вопрос. Был ли у вас медный браслет с арабской надписью, которая переводится, как — Клеменс снова затянулся и, почти жмурясь от удовольствия, звучно произнес: — Сердце девственницы не знает пощады.

Крис поперхнулся кофе. Он закашлялся, пытаясь дышать, а в голове у него крутилось только одно «Все, это конец».

— Да, — сказал он глухо, откашлявшись. — У меня он был. Но его потерял несколько месяцев назад. Я заказал такой же, но он сломался и снова пропал, в октябре. А что?

— Ничего, — весело ответил Клеменс. — Пока вы полностью удовлетворили мое любопытство. Я вам очень благодарен. Но мы должны встретиться еще раз.

— Конечно. — Крис сидел, сжимая в руках чашку, и никак не мог отойти. — Когда скажете, мистер Клеменс.

— Мэтт, прошу вас. — со значением поправил его полицейский. — всего хорошего, привет господину Марлоу.

Крис вошел в спальню, где Стэн, лежа на кровати, читал. На звук открывающейся двери он поднял голову и встревожено посмотрел на Харди. Тот плюхнулся рядом с ним на постель.

— Ну что? — Стэн отложил книгу, — что он тебе сказал?

— Что он мне только не сказал. — Харди слепо протянул руку к тумбочке, взял с нее пачку сигарет и закурил. — Чума, малыш, мы влипли. Этот парень отымел меня по полной программе.

— Рассказывай, — потребовал Стэн, садясь на постели.

Харди начал пересказывать. Начал он вполне серьезно, но постепенно его разобрала какая-то дикая неуместная веселость. Когда он дошел до вопроса про книжки, Стэн, уже всхлипывая от хохота, катался по одеялу. Он не мог не смеяться, хотя понимал, что это все совершенно не смешно, это страшно, но Харди так передразнивал полицейского, и давал такие комментарии своим ответам на каждый вопрос, что удержаться он не мог. Однако, когда дело дошло до сигареты, смех как ножом отрезало. Крис заметил его испуганный взгляд и погладил Стэна по плечу.

— Ничего, я даже не знаю, почему это произошло. Бред какой-то. Может он просто фокусник и решил меня попугать?

Стэн только головой покачал. Закончил Крис браслетом.

— Они его нашли. Как мы и говорили, тогда, с Джимми, помнишь? — сказал он спокойно. — Рядом с телом Генри. Руку даю на отсечение. Это какая-то подстава, Тэн.

— Да, — с отчаяньем проговорил Стэн, — подстава, но кто нас подставил?

— Кто угодно. — Крис мрачнел с каждой секундой, — Кто угодно, я бы заподозрил Генри, но он помер.

Марлоу посмотрел на него с ужасом, как будто вполне верил в тот факт, что Генри сам пустил в себя три пули, только бы им насолить.

— Давай подумаем, — настойчиво продолжил Стэн, кто мог сделать это все: забрать браслет, убить Генри, и главное, кто знал про нас с тобой и кому это было нужно.

— Ну, ребята сразу исключаются. Разве что Крошка тайно в тебя влюблен и решил посадить меня, чтобы тобой завладеть. — Стэн улыбнулся, а Крис продолжал — нет, не подходит, Крошка о себе слишком хорошего мнения, он бы просто стал тебя убеждать, что он гораздо лучше.

— Крис, не шути, серьезно.

— Так, ребята исключаются, Марта? Черт, ей тридцать шесть, у нее трое детей и отличный муж, я плачу ей столько, что она может позволить себе содержать их всех, чушь, она не тот человек. Айрон? Бобби? Ну ерунда же, сам понимаешь. Кто-то купил их, чтобы меня подставили? Зачем? Это же бред. Элис?

Стэн осторожно коснулся его плеча. Крис мгновенно повернулся, на губах у него была нехорошая улыбка.

— Да, — сказал он, — вот я тоже думаю, почему бы ей этого не сделать?

— Это слишком, Крис, даже для нее. — Стэн меньше всего хотелось обвинять в таких вещах возможно совершенно невиновного человека.

— Не знаю. Тебя она терпеть не может.

— Да. Она в тебя влюблена. — и тут Стэн не выдержал. Мучительно давясь каждым словом, он пересказал Крису все, что произошло тогда на балконе загородного дома, все вплоть до того, как он достал хирургический скальпель своего деда и пошел с ним в ванну. Крис слушал его, побледнев, он приподнялся на локте, дышащими темными зрачками вглядываясь в лицо Марлоу. Когда тот закончил, Крис вскочил.

— Я убью эту суку. — сказал он таким голосом, что Стэн понял, убьет и сам пойдет в полицию сознаваться.

— Крис, — Стэн встал и подошел к нему, — Крис, успокойся, все хорошо, все кончилось, не надо ничего делать. Не глупи, пожалуйста, я тебя прошу.

Харди сделал несколько глубоких вздохов, Стэн держал его за запястья и чувствовал, как у него дрожат руки.

— Во всяком случае, она у меня больше не работает. — голос у него звучал получше, и Стэн облегченно вздохнул.

— Нет, Крис, нет.

— Это еще почему? Эта сука довела тебя чуть не до смерти, а ты ее защищаешь? — моментально взвился Харди.

— Нет, я ее не защищаю. — Стэн сел на постель. — успокойся, не будь идиотом. Если это действительно сделала она, то лучше ее не выпускать из поля зрения, понимаешь? Ты ее уволишь, но от этого ничего не изменится, а так мы можем поймать ее на чем-нибудь.

— Ты прав. — Крис сел рядом на постель, и Стэн увидел, какое у него измученное лицо. Его друг был не просто усталым, он выглядел так, как будто держался на одном честном слове. Стэн, едва прикасаясь, погладил его по волосам.

— Все будет хорошо, — отчаянно соврал он, потому что не верил ни единому своему слову. — Все будет в порядке. Не совсем же они козлы. Они должны понять, что мы этого не делали.

Крис покивал. Прижал кончики пальцев к вискам и сообщил глухо:

— Голова болит. Писханул я здорово, вот что. Пойду таблетку съем.

Пока он возился на кухне, раздался сигнал от входной двери, извещающий, что кто-то пришел и Айрон его пустил как своего. Стэн пошел открыть. Когда дверь распахнулась, он застыл, как столб, ничего не понимая. Перед ним колыхалось море алого и оранжевого, цвета были такими чистыми и яркими, какими бывают только на закате. И голос Джимми смущенно произнес:

— Поздравляю, Тэн, с днем рождения.

Стэну пришлось принять в объятия огромную, еще мокрую, с каплями воды, дрожащими на лепестках, колючую и душистую охапку роз редкого сорта «Гибель Помпеи». Цветы были неправдоподобно огромными, каждый с два мужских кулака, алыми с оранжевой в желтый каймой по краям.

— Боже, Джимми, сколько их? — спросил Стэн ошеломленно, ему казалось, что роз штук сто, не меньше.

— Двадцать четыре, — ответил Грэмм, вешая куртку и глядясь в зеркало, этот неотъемлемый и от Криса жест очень смешил Стэна, музыканты словно постоянно проверяли, не произошло ли что-нибудь с их лицом и можно ли выйти на сцену. — тебе же двадцать четыре, да?

— Да, — ответил Стэн, прикидывая, куда бы их поставить.

Ваза нашлась, в нее влезло все, из кухни вышел Крис со стаканом сока и неодобрительно посмотрел на букет.

— Веник принес? — спросил он презрительно. — Тэн, он чокнутый, он и мне на двадцать пять цветы притащил, как будто я баба.

— А мне нравится, — твердо сказал Стэн. — Отличные цветы.

— У меня еще и подарок есть, — сообщил Джимми. В руке у него оказался довольно большой сверток, старательно завернутый в папиросную бумагу. Стэн начал его разворачивать, сзади подошел Крис и заглянул через плечо. В свертке оказалось одно из ранних изданий собрания гравюр Дюрера, которое Стэн пару раз видел в дорогих букинистических магазинах за стеклом.

— Нравится? — застенчиво спросил Джимми.

— Очень, спасибо. — Стэн блаженно улыбнулся, листая толстые странницы. Книга сама развернулась на гравюре «Четыре всадника Апокалипсиса», и Стэн замер, заворожено глядя на жуткие, охваченные нечеловеческим азартом лица тех, кто шли по земле, как стена огня, уничтожая все на своем пути. «Превыше всех царей земных» — подумал Стэн. И поднял глаза, чтобы никто не заметил его замешательства.

— Спасибо, Джимми.

— Да не за что. А этот тип тебе что подарил? Ящик динамита?

— Нет, сейчас покажу.

Стэн пошел за подарком, а когда вернулся, увидел, что Крис и Джимми что-то бурно обсуждают, причем у Криса глаза опять горят яростью. В его быстрой речи мелькнуло имя Элис.

Стэн подошел ближе.

— Нет, — говорил Джимми, — только не детективное агентство, ты спятил, нужен надежный человек.

— Ну не сами же мы будем это делать. — кипятился Крис, — Черт, я попрошу Микки, он найдет, кого нужно.

— Никаких Микки! — рявкнул Джимми, Стэн в первый раз в жизни услышал, как он повысил голос. — Он тебя продаст, как только что-то будет угрожать его драгоценной заднице. Я тебе говорю, нужен человек абсолютно верный.

— Айрон. — сказал Стэн, — ребята, он же служил в полиции.

Оба музыканта уставились на него с таким видом, как будто в первый раз увидели.

— Ты гений, Тэн, — тихо сказал Джимми. — Это отличная мысль. Если он согласиться, конечно.

С Айроном было решено поговорить завтра. Сегодня же было решено поехать в закрытый клуб, где к ним должны были присоединиться Пэтти, Арчи с женой и Золотой Ангел с тем, кого она захочет прихватить. Стэн подозревал, что это будет Дана. Он чувствовал себя очень счастливым. Даже чересчур. Иногда ему казалось, что он даже не представляет, какую страшную цену ему придется заплатить за это счастье. Даже к той цене, которую он уже заплатил.

Конрад увидел Хауэра за столиком в углу. В клубе «Черный Орел» не было почти никого, на маленькой эстраде, где выступали только известные музыканты, кто-то настраивал рояль, какой-то мужчина, похожий на президента банка, быстро ел поздний обед, клуб был хорош тем, что сюда ходили, как домой, правда, стоило это не мало. Хауэр заметил его и помахал рукой. Сейчас он уже совсем не походил на полицейского, на нем был дорогой костюм, сидевший так непринужденно, как сидят только пошитые на заказ вещи. Перед помощником Конрада стояла чашка кофе и лежала газета. Мел прошел между столиков и сел рядом. Моментально возникший официант осведомился, что угодно господину Конраду.

— Обед, — коротко ответил тот, даже не взглянув на меню. — На ваш вкус, только не рыбу.

— Вино?

— Коньяк.

Официант испарился так же бесшумно, как и возник.

— Ну что? — с живым любопытством спросил Хауэр. — Как он?

— Потрясающе. Просто потрясающе. Как он еще не спалил этот город. Ну, может Пернатый Змей и умирает, если не найдет своего Проводника, но этот бы забрал с собой всех, до кого смог дотянуться. Он просто монстр какой-то. Представляешь, Гор, — тут ему принесли суп и он принялся есть, не переставая рассказывать. — Он так подзавелся, что зажег мою сигарету. С ума сойти, еще пара вопросов, и тут бы горело пол города.