— А куда?

— Куда хочешь.

— В Макдоналдс.

— Ну пошли в Макдоналдс. Тетя-то твоя тебя не хватиться?

— Нет, она никогда меня не ищет. Я без Чани не пойду.

— Тогда бери его с собой.

Я взял ее за руку, собака, радостно виляя хвостом, поплелась вместе с нами, Джози держала ее за ошейник.

— Ты дорогу знаешь? — спросил я у нее.

— Да, вот, здесь и за этот дом, — пояснила она.

— А что кроме тети у тебя есть кто-нибудь, родители?

— У меня папа был, он работал в полиции, но его убили в прошлом году.

— Ты его любила?

— Да, он очень добрый был, когда мы вместе жили, тетя меня не выгоняла.

Мы вышли на улицу, у дверей забегаловки, Джози остановилась.

— Что с тобой? — спросил я девочку.

— Я без Чани не пойду.

— Ты есть хочешь?

— Хочу.

— С собакой нас не пустят.

— Я не пойду, — ребенок был на редкость упрям. Я не знал, как ее уговорить.

— Хорошо, давай сделаем так, ты подождешь две минуты, я все куплю, и оставлю на столе, а потом вернусь и побуду с ним, пока ты поешь? Согласна?

— Да, — ответила Джози.

Я все сделал как договорились и отправил ее есть, а сам взял Чани за ошейник и стал курить. Без куртки в одном свитере было прохладно. Вдруг Джози опять появилась в дверях с моей курткой.

— Ты нашла стол, там должен был быть зеленый ослик, как ты просила? — спросил я.

— Нашла, — сказала она, улыбаясь и протягивая мне куртку. — там жарко, а тебе холодно.

— Спасибо, — я был потрясен до глубины души.

Джози ушла есть, а я продолжал курить. Через пятнадцать минут она выбежала на улицу с гамбургером в одной руке и осликом в другой. Гамбургер она скормила Чани.

— Ну что, — спросил я, — как ты думаешь, ушел Обри или нет?

Она пожала плечами. Я снова завернул ее в свою куртку.

— Пойдем, я с твоей тетей поговорю, — я взял ее за руку. Мы побрели назад.

— А где твоя мама? — спросил я.

— Не знаю, у меня ее нет.

— Ты ее совсем не помнишь?

— Совсем.

— Я вот здесь живу, — она указала на плохо освещенную дверь.

— Ну пошли.

Она провела меня по темным лестницам, еще более темным и грязным, чем те, по которым я шел вслед за Бони и остановилась перед дверью.

— Звонок-то есть, — поинтересовался я, опираясь одной рукой на голову Чани, а другой, шаря вокруг двери.

— Он не звонит, — пояснила девочка и стала стучать в дверь.

Открыли не сразу. На пороге предстала женщина лет тридцати восьми в халате с размазанной по лицу косметикой. Она была недурна собой, но вульгарна неописуемо.

— Пришла? — сказала она хрипло, — а это еще кто? — она окинула меня презрительным взглядом, — опять притащила пса, веди его обратно.

Она уже собралась захлопнуть дверь, но я удержал ее ногой.

— Может быть, разрешите войти? — спросил я.

— Вы кто такой? — она попыталась вытолкнуть меня, но безуспешно. Я распахнул дверь и пропустив Джози с собакой вошел сам.

— Джози прижимала к себе ньюфаундленда и смотрела на нас обоих с испугом.

— Ну-ка иди отсюда, — крикнула она девочке. Джози послушно забилась в комнату.

— Вы что себе позволяете? — набросилась она на меня, — я сейчас в полицию позвоню, катитесь отсюда!

Я ждал, пока буря уляжется. А она продолжала угрожать мне полицией, осыпая меня ругательствами. Наконец она замолчала на минуту и, прищурившись, посмотрела на меня, а затем добавила:

— А, ты на девчонку запал, грязная скотина, я ее не продам, даже не заикайся.

Я дал ей выговориться и на эту тему.

— Ну, что встал, ты что не понял, давай вали отсюда.

Джози, которая, вероятно, слушала, затаившись в комнате, вдруг выбежала и кинувшись ко мне закричала:

— Не уходи, не уходи!

— Вот стерва сопливая, — воскликнула ее тетка и схватила девочку за руку, пытаясь оттащить ее от меня.

— Отпустите ее, — сказал я наконец, — мне нужно с вами поговорить.

Женщина выпустила ребенка и посмотрела на меня в ярости.

— Я хочу с вами поговорить, — повторил я, вероятно, выражение моего лица оставляло желать лучшего, поскольку даже эта особа перестала бесноваться и притихла. Я прошел в комнату. Не в ту, куда убежала Джози, а в соседнюю. Это оказалась спальня, постель была разбросана, на столе рядом были навалены остатки интимного ужина и недопитые бутылки.

Хозяйка прошла за мной и закрыла дверь.

— Что смотришь? Давно не трахался? — она снова посмотрела на меня с презрением. — Плати, я лягу.

— Сколько вы хотите? — спросил я ее, с трудом сдерживаясь, чтобы не дать ей пощечину.

— Сколько дашь, а больше, так еще лучше.

— Триста вас устроит?

Она посмотрела на меня в недоумении и взяв сигарету закурила.

— Что издеваешься?

— Нет, — ответил и положил деньги на стол. — Я хочу с вами поговорить.

— Ну, говори, — отозвалась она уже менее злобно.

— Я хочу поговорить о Джози, о вашей племяннице.

— Да никакая она мне не племянница, это брат мой, подох, на мою шею ее повесил.

— А где ее мать?

— Нет у нее никого, мать ее, шлюха, братца моего окрутила, а потом сбежала, а он с девчонкой и рад возиться, надо было в приют отдать.

— Что случилось с вашим братом?

— Башку ему прострелили, вот что, я две недели с ним мучилась, а теперь еще эта дрянь мне всю жизнь испоганила.

— Чем она виновата, тем, что она ребенок? Вы выгоняете из дома в одной куртке, чтобы порезвиться с каким-то ублюдком.

— А тебе что, ты что лезешь, это она тебе нажаловалась, стерва, — она повернулась к двери, но я оттащил ее и заставил силой сесть на постель.

— Вы понимаете, что я могу сообщить о том, что вы проделываете с ней, и у вас будут неприятности?

— Да, не будет, здесь никому дела нет, — сказала она, выдыхая дым с безразличным видом.

— Вы ошибаетесь, кое-кому до этого есть дело.

— Чего ты привязался, чего хочешь? Девчонку забрать? Бери — спокойствие с которым она говорила все это представлялось мне ужаснее, чем все кошмары, которые я мог себе вообразить. Я вспомнил Криса, его рассказ, никогда еще мне не было так жутко.

— Я не могу ее забрать, хотя и сделал бы это с удовольствием.

— А нет, так иди отсюда, достал меня уже, — она взяла со стола бутылку и допила ее.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Что делала, то и буду, а ее в приют отдам, хватит мне с ней возиться.

— Когда вы намерены это сделать?

— Когда захочу, тебя это не касается.

— Я оставлю вам свой телефон, вам нужны будут деньги, позвоните, я вам их дам, но при условии, что вы предупредите меня, когда решите отдать Джози, и еще одно, если с ней что-нибудь случиться, а я это узнаю, я вам обещаю, что я отрежу Обри член и засуну вам в глотку. Я думаю, вы меня поняли.

Я взял на столе оторванную этикетку от вина и карандаш и написал телефон Харди и свое имя. Вышел из комнаты и столкнулся Джози, тихонько сидевшей в обнимку с Чани.

— Не уходи, — попросила она потянув меня за руку.

— Она больше не тронет тебя, — пообещал я ей, — все будет хорошо, ты мне веришь?

— Нет, — решительно ответила девочка.

— Верь мне, — попросил я и опустился рядом с ней на колени, — мы с тобой еще увидимся, обязательно.

— Не уходи, — она тихонько заплакала.

— Ну, перестань, Джози, я же пообещал, у тебя теперь есть ослик, это значит я вернусь к тебе, — я прижал ее к себе стараясь успокоить.

— Ты не придешь, — всхлипнула она, — ты больше не придешь.

— Приду и очень скоро. Надо только потерпеть чуть-чуть.

— Возьми меня с собой, — попросила она обнимая меня за шею, — я хочу с тобой.

— Я сейчас не могу тебя взять, но я это сделаю, хорошо?

— Нет, — она упрямо держала меня не давая мне подняться.

— Хочешь я возьму с собой Чани? Ему будет хорошо у меня, а потом я приведу его обратно и он будет с тобой?

— А ты не бросишь его? — она посмотрела на меня заплаканными карими глазами.

— Конечно, нет.

— И ты придешь?

— Приду.

Я встал и поднял ее на ноги.

— Проводи меня, пожалуйста, — попросил я.

Она довела меня до двери и открыла ее, я взял Чани за ошейник и вышел вместе с ним на лестницу.

— Ты придешь? — еще раз спросила Джози.

— Обязательно. До встречи.

Я начал спускаться в темноте по ступеням. Джози прикрыла дверь и следила за мной сквозь узкую щелку, из который пробивался тусклый свет.

Я вышел на улицу. И пошел той дорогой, какой мы шли с Джози к Макдоналдсу. Через полчаса я добрался наконец со своим четвероногим спутником до автомата. Я набрал телефон Бобби. Крису я звонить не решился. Бобби откликнулся немедленно.

— Это Стэн, Бобби, я тут где-то районе F***, я назвал улицу, посмотрев на табличку на стене магазина напротив. Я вас жду.

— Сейчас буду, — заверил меня безотказный шофер, — что-то передать Крису?

— Ничего не надо, — ответил я и затем добавил, — скажите, что я звонил и скоро вернусь.

— Хорошо.

Я повесил трубку и стал ждать. Бобби приехал через сорок минут. Меня поразило то, с какой легкостью он ориентировался в лабиринте этих кошмарных кварталов. Выйдя из машины и увидев меня с собакой, он улыбнулся.

— Это Чани, — представил я ему ньюфаундленда, — мы с ним поместимся?

— Без вопросов, — ответил он и открыл мне заднюю дверь. Я пропустил вперед Чани и сам сел в хорошо натопленный салон кадилакка.

Бобби занял свое место, и мы покатили по ночному городу. При мысли о том, что сейчас Крис стоит в холле, выкуривая сигарету за сигаретой, я почувствовал себя негодяем. Однако в холле его не было. Я поднялся наверх, прошел в гостиную в сопровождении собаки. Крис вскочил мне навстречу, и я бросился в его объятия.

— Какая же ты свинья, Тэн, — сказал он, запрокидывая мне голову и целуя меня с ненасытной жадностью задыхающегося, глотающего последние остатки воздуха.

— Я знаю, — прошептал я, — я привел собаку, ты не против?

— Да хоть крокодила, Тэн, — ответил он, — мне все равно, я думал, что ты опять с этой девчонкой со своей.

Я подвел к нему ньюфаундленда, который тут же добродушно развалился у его ног.

— Его зовут Чани.

Крис нагнулся и потрепал его за ухом.

— Ты псих, — сказал он, разогнувшись, — всегда мечтал завести собаку.

— Видно, я тебе послан, чтобы исполнять все твои желания.

Он посмотрел на меня очень внимательно.

— А где ты был?

— Везде и нигде, — ответил я, не имея сил вспомнить все, что со мной случилось за день. — вообще-то я за книжкой ездил, — я протянул ему «Кама-Сутру».

Он пролистал ее и покачал головой.

— Черт с тобой, у меня есть отличный ужин, заказал в «Кордельере».

Ужин действительно был весьма нетрадиционный. Я подыскал так же кое-что для Чани, который не набросился, однако, на мясо, а с достоинством исследовал все, что ему дали, и только после этого начал есть.

Крис подливал мне шампанское, а сам пил исключительно бренди, открытое мною еще утром.

— Что с тобой такое, Тэн? — спросил он, придирчиво изучая мое лицо, — ты чем-то расстроен?

— Нет, — возразил я. — я могу кое о чем тебя попросить.

Харди склонил голову набок и улыбнулся.

— Доставь удовольствие, малыш.

— Если мне нужны будут деньги, я могу их попросить у тебя?

— Все, что у меня есть — твое, ты же знаешь. — ответил он немного разочарованно.

— Речь может идти о довольно крупной сумме, которую придется выплачивать в течении нескольких лет.

— Да, что случилось, объясни, — не выдержал он, бросив нож и вилку.

— Ничего, я только хочу знать, ты согласишься или нет.

— Конечно, — воскликнул он, — что угодно, а теперь рассказывай.

— Нет, как-нибудь потом.

— Ладно, — покорно согласился он, — любишь ты тайны и секреты.

13 декабря 2001

Встал около двенадцати. Крис уже уехал. «Напиток Господина Говарда» не выходит у меня из головы. Может быть, Харди был прав, и он действительно подсыпал нам что-нибудь? Что-то изменилось в нас обоих, Крис, обычно развязный и открытый, стал временами замыкаться в себе. Я вижу, что он чем-то тяготиться. Поначалу я решил, что произошло то, что возможно и должно произойти рано или поздно, что он постепенно начал остывать и терять ко мне всякий интерес. Я даже не могу представить, чем это может кончиться, но в таких вещах всегда есть доля неотвратимости, бороться с которой нет никаких средств, да и не стоит. Я тем более стал относиться к этому предположению серьезно после разговора с Элис позавчера.