Ройс стоял возле одного из открытых окон, лицом к Кристен. Она была уже знакома с обстановкой этой комнаты, поэтому не стала оглядываться по сторонам, а взглянула ему прямо в глаза, ожидая, что он сообщит ей, зачем ее привели сюда. В своем странном одеянии девушка чувствовала себя крайне неловко. Ей следовало бы отказаться надевать это безобразие. Если пояс развяжется, она окажется практически голой. В таком виде не стоило показываться на глаза этому мужчине. Несколько дней назад она, возможно, сочла бы такую тактику подходящей для того, чтобы сломить его сопротивление, но теперь уже сомневалась, испытывает ли прежнее влечение к нему. Нет, это было не правдой. Она все еще желала его. В чем она не была уверена, так это в том, стоило ли ей добиваться желаемого.

– Я обратил внимание, что та одежда, которую ты сейчас носишь, мала для тебя.

Меньше всего Кристен рассчитывала услышать что-либо подобное. То, что он думал о ее одежде в ту самую минуту, когда она сама думала о том же, вызвало у нее дикое желание рассмеяться, но она с трудом сдержалась.

– Ты только сейчас это заметил? Ройс нахмурился, услышав сарказм в ее голосе.

– На моей кровати лежит платье. Взгляни, подойдет ли оно тебе.

– Ты хочешь, чтобы я примерила его?

– Да - А ты выйдешь или останешься здесь и будешь смотреть?

Уловив в этом вопросе вызов, Ройс весь напрягся. Конечно же, ей все равно, будет он смотреть на нее или нет. Она наверняка давно уже перестала обращать внимание, когда мужчины видят ее обнаженной. Он чувствовал, как в нем закипает гнев, но ничего не мог с собой поделать.

– У меня нет ни малейшего желания смотреть, как ты будешь раздеваться, - язвительно заметил он. - Я повернусь к тебе спиной.

"Трус”, - сказала она про себя, вслух же произнесла:

– Как это благородно с твоей стороны! Кристен направилась к кровати, но внезапно остановилась. Зеленое бархатное платье было разложено во всю длину, так, что она могла рассмотреть его в мельчайших деталях, включая жемчуг, которым была расшита горловина. Но в любом случае она узнала бы это платье, потому что оно было ее самым любимым. Платье было сделано руками ее матери, которая очень не любила шить, поэтому оно было особенно дорого для Кристен. Бренна провела над ним много долгих часов, чтобы подарить его дочери к празднику зимнего солнцестояния.

– Чего же ты ждешь?

Кристен оглянулась и увидела, что Ройс не отвернулся, а стоял, наблюдая за ней. Она почувствовала, что попала в ловушку. Была лишь одна причина, по которой он хотел, чтобы она надела это платье. Он подозревал, что оно принадлежит ей. А у обычной продажной девки не могло быть такого платья. Он не мог не понимать этого.

У нее были все основания подозревать его в тайном умысле. Она была бы дурой, если бы попыталась отрицать, что разгадала его намерения. Они были слишком очевидны. Она решила, что лучший способ защиты - это нападение.

– Что все это значит? - О чем это ты?

Она взглянула ему прямо в лицо, ее глаза сузились, когда он попытался уклониться от прямого ответа.

– Зачем тебе нужно, чтобы я примеряла такое роскошное платье, мой господин?

– Я уже сказал почему.

– Да, чтобы узнать, подойдет ли они мне по размеру. А если подойдет, ты готов подарить его мне? Что-то не верится. Так какова же твоя цель?

– В твоем положении ты не смеешь задавать мне такие вопросы, женщина.

– Можешь обращаться с такими речами к своим рабам, которые были рождены в рабстве! - взорвалась она. - Ты забываешь, кто я!

– Нет! - закричал он. - Я именно это и хочу узнать - кто ты такая!

– Опять? - Она попыталась изобразить удивление., но внутри вся содрогнулась оттого, что наконец-то его подозрения выплеснулись наружу. - Какое отношение имеет это платье к тому, кто я?

– Оно твое, не так ли?

Ей захотелось выругаться из-за того, что он оказался таким проницательным.

– Так вот что ты думаешь? В следующую минуту ты еще скажешь, что я девственница?

– А это так?

– Хочешь выяснить сам, милорд? - дерзко спросила Кристен, продолжая играть роль и втайне надеясь, что он не разоблачит обман. Ее откровенность в подобных вопросах всегда приводила его в ярость, так случилось и теперь. Он мрачно уставился на нее, а она расхохоталась, пытаясь окончательно сбить его с толку. - Да ну же, милорд! Как ты мог подумать, что особа, вроде меня, может иметь такие роскошные наряды? Это платье под стать принцессе или жене богатого купца!

– Или любовнице очень богатого человека, который готов проявить неслыханную щедрость! - рявкнул он, не желая сдаваться.

Кристен одарила его ослепительной улыбкой.

– Ты приписываешь мне больше достоинств, чем я заслуживаю, сакс. Ты и вправду льстишь мне. Но, уверяю тебя, если бы мне посчастливилось обзавестись таким любовником, я не позволила бы ему так просто уплыть из моих рук!

– Хорошо, ты отрицаешь, что это твое платье. Но в любом случае, доставь мне удовольствие и примерь его.

"Будь проклят этот упрямый, настырный…"

– Не буду. Жестоко с твоей стороны просить меня об этом.

– Почему?

– Это будет таким блаженством - почувствовать на своей коже тончайший бархат после этих грубых лохмотьев. Но как долго я смогу носить его? Только до тех пор, пока ты не рассеешь свои нелепые подозрения на мой счет, - сама же ответила Кристен. - А после этого ты вновь заставишь меня надеть эту дерюгу. Разве это не жестоко?

Ройс улыбнулся. Она впервые увидела его улыбку, и у нее замерло сердце, когда смягчились суровые черты его лица.

– Ты очень красноречива, женщина, и у тебя на все находится ответ. Но ты забыла об одном. В твоем положении ты не можешь принимать решений или выбирать. Ты должна делать то, что тебе приказывают, что бы это ни было, каким бы жестоким это тебе ни казалось. Я достаточно понятно это объяснил?

– Да.

– Тогда надень это платье.

Ройс говорил довольно дружелюбно, но последние слова прозвучали твердо. Он был полон решимости увидеть ее в этом платье, как бы она ни возражала. А если она наденет его, он обнаружит, что оно сидит на ней как влитое и поймет, что оно действительно принадлежит ей. Тогда станет очевидно, что она лгала ему. Если он мог сегодня спросить, девственна ли она, значит, у него уже зародились сомнения в том, что она обычная шлюха. Он желал доказательств и был намерен их получил, тем или иным путем прежде, чем она выйдет из его спальни.

Но в одном он ошибся. У нее есть выбор. Она может надеть платье, после чего он придет в ярость и грубо изнасилует ее просто из принципа - ведь он сам сказал, что сделает это, если она окажется девственницей. Или она может попытаться соблазнить его и заставить взять ее в порыве страсти, потому что он хочет ее так же, как и она его.

Так или иначе, Кристен понимала, что ее час настал. Сегодня ночью она потеряет свою невинность. А выбор был не такой уж трудный. Она не хотела, чтобы впоследствии воспоминания о первом опыте в любви вызывали у нее отвращение. Ройс страстно желал ее, хотя и отказывался признаться в этом. И она желала его. Это может быть так прекрасно, когда они сольются воедино Она не допустит, чтобы это было по-другому, особенно в самый первый раз. Если ему все равно предстоит выяснить, что она невинна, пусть это случится после того, как все произойдет. Потом это уже не будет иметь значения. И, если ей повезет, для него это тоже не будет иметь значения. А даже если будет, она сумеет найти другие способы защиты, к тому же к этому времени ей даст некоторое преимущество то, что они уже были близки.

– Сколько ты собираешься заставлять меня ждать? - Резкий голос Ройса внезапно вторгся в ее мысли.

– Всю ночь, милорд, - мягко ответила Кристен. - Я не стану добровольно участвовать в этой глупой затее.

Резкими, решительными шагами он пересек комнату и остановился возле нее. Он был страшно сердит, и у нее создалось впечатление, будто он собирается схватить ее за плечи и потрясти.

– Ты осмеливаешься мне перечить? Кристен с самым невинным видом встретила его яростный взгляд.

– Неужели это тебя удивляет? Всем известно, что мы, викинги, смелые и дерзкие люди, а разве ты сам к тому же не назвал меня еще и бесстыжей? Ну что ж, такая я и есть. Если ты хочешь увидеть меня в этом платье, тебе придется самому надеть его на меня, - А ты думаешь, я этого не сделаю?

– Нет, не сделаешь.

Это был вызов, на который он не мог не ответить. Одним резким рывком Ройс развязал ее пояс, затем стащил через голову ее накидку и отбросил ее в сторону. Но он твердо решил не смотреть на нее, по крайней мере на то, что находилось ниже ее лица. Он посмотрел ей в глаза долгим, пристальным взглядом. Затем, резко отвернувшись, шагнул к кровати и схватил бархатное платье.

Открывшаяся его взору картина, когда он снова повернулся к ней, ошеломила его. Если бы ему удалось избежать этого, если бы он смог удержать свой взгляд на ее лице, Ройс, возможно, справился бы со своей задачей. Но увиденное так потрясло его, что он не мог даже пошевелиться.

Девушка гордо стояла перед ним, совершенно не стесняясь своей наготы и даже не делая попытки прикрыться, а он жадно смотрел на нее, любуясь тем, что прежде представлял лишь в своем воображении. Несмотря на свой рост, она казалась ему удивительно прекрасной и совершенной.

Ройс даже не заметил, как приблизился к ней, но он уже стоял совсем рядом. Бархатное платье незаметно упало на пол. Он забыл обо всем на свете, когда его руки медленно поднялись, и он нежно сжал в ладонях ее щеки и приник к ее губам, желая почувствовать их сладость. Медленно он стал ласкать губами ее губы, сначала нежно, потом все с большим пылом, не в силах сдерживать полыхавший в нем огонь.

В эти первые мгновения он так сгорал от желания, что даже не заметил бы, если бы Кристен попыталась сопротивляться. Но она и не думала сопротивляться. Как и в прошлый раз, она целовала его с не меньшей страстью. Она вся раскрылась навстречу новым, неизведанным доселе ощущениям, и лишь где-то в самой глубине ее сознания еще оставался страх, что он снова остановится в самый последний момент.

Но она боялась напрасно. Ройс был уже не в состоянии остановиться. Он проиграл свою битву еще до того, как Кристен вошла в его спальню, хотя сам не отдавал себе в этом отчета. Он уже не мог справляться со своими желаниями, и на этот раз его это вовсе не беспокоило. Им полностью овладела страсть, которая была сродни помешательству и которую можно было унять, лишь утолив.

Кристен застонала, когда Ройс на мгновение отпустил ее губы, но он сделал это лишь для того, чтобы наклониться и подхватить ее на руки. На секунду ее охватила паника - не потому, что она боялась того, что сейчас произойдет, а потому, что оказалась в таком непривычном для себя положении. Ее не поднимали на руки с детства, с тех самых пор, когда она уже выросла настолько, что ее отцу не имело смысла переносить ее в кровать, когда она случайно засыпала в зале. Но Ройс, казалось, не чувствовал ее веса, хотя тот полностью соответствовал ее росту.

Он крепко прижимал ее к себе и не спешил отпускать, а стоял так долгие мгновения, возобновив свой поцелуй. Кристен обвила руками его шею и еще теснее прижалась к нему, пока он нес ее к кровати.

Очень медленно он опустил ее на постель, не отрывая от нее своих губ. Потом лег рядом с ней, опершись на локти, едва касаясь своей грудью ее груди и продолжая осыпать ее поцелуями. Кристен этого было мало. Она повернулась к нему и страстно выгнулась, прижимаясь к нему всем своим телом. Но и этого оказалось недостаточно. Ей мешала его одежда, которая царапала ее нежную кожу.

Ройс едва осознавал, что она делает. Он весь трепетал оттого, что она так жадно прильнула к нему, но не прервал поцелуй даже тогда, когда она отодвинулась от него и принялась расстегивать его ремень. И лишь когда пряжка звякнула о пол, Ройс понял, что она намеревается делать. Она перекатила его на спину, а сама села на него верхом, обхватив ногами его бедра.

Кристен принялась нетерпеливо срывать с него тунику, и он слегка приподнялся, чтобы облегчить ей задачу. Он не думал о том, как это было странно - то, что женщина раздевала его. Его завораживал один ее вид, то, как она сидела на нем, как упруго налились ее груди, словно требуя его ласки. И, потянувшись к ним, он бережно сжал их в своих ладонях.

Звук, который она издала при этом, заставил его посмотреть ей прямо в лицо, и у него перехватило дыхание, когда он увидел, какое жгучее пламя бушевало в лазурной глубине ее глаз. А она не отводила взгляда, пока ее пальцы путались в многочисленных шнурках, потом нагнулась и с внезапностью, которой он никак не ожидал, сдернула с него брюки.

Как завороженная, она уставилась на то, что открылось ее взору. То, что при этом она вовсе не казалась смущена, еще сильнее воспламенило его. Она посмотрела ему в глаза с выражением, похожим на восторженное изумление, потом снова опустила взгляд и ее пальцы сомкнулись вокруг его пульсирующей плоти.