Клео, спустившись по большой и широкой лестнице, постучала в дверь. На нижнем этаже царила мертвая тишина, так как зал для игр и столовая были закрыты.

— Войдите, — услышала она его голос и вошла. Клео увидела, что месье Ли сидит за массивным полированным письменным столом.

— Садитесь, мадам, — сказал Ли Хинь по-французски, указывая ей на стул перед собой. — Ну, вы себя лучше чувствуете? К вам вернулись силы?

— Да, месье.

— Вы выглядите значительно лучше. У вас — походка королевы.

Инстинктивно Клео задрала подбородок.

— Моя бабушка была принцессой.

— Какой она была расы?

— Она была из племени хумас. Наш народ — один из тех, которые живут на болотах. Кайюны называют нас "дикарями", но у моей бабушки была и французская кровь. Мой дедушка был китайцем, рыбаком. Он ушел с парусного судна и поселился на болоте, где занимался ловлей креветок и устриц.

— Вот почему я испытывал к вам такое влечение, — воскликнул Ли Хинь. — Это обстоятельство и ваша красота, мадам. Вы похожи на красивый цветок, который жаль срывать.

Она покраснела из-за такого экстравагантного комплимента, но он был произнесен тоном человека, знающим толк в красоте.

— Кто были ваши родители?

— Моя мать была дочерью рыбака, а отец был наполовину француз, наполовину португалец — бывший баратарианец.

— А, в банде Лафитта?

— Да, месье.

— В вас удачно сочетается множество рас, мадам. Вот почему ваша красота так трогает, она похожа на лотос, который боготворит наш народ.

Она смотрела на его глаза, точно такой же формы, как и у ее дедушки, в них отражалась такая же внутренняя сила, как и у него. То, что она увидела в них, заставило ее сердце встрепенуться.

— Да. Я не нашел вашего ребенка, но, мне кажется, я знаю, кто несет ответственность за его похищение.

Клео набрала полные легкие воздуха, но голос ей не подчинялся и вместо звуков послышался лишь ее выдох.

— Мейзи, — наконец произнесла она. — И Берта?

— Они не планировали похищения. Не думаю, что им известно, где находится ребенок. Я установил за Мейзи слежку. Мои люди постоянно преследуют ее по пятам. Эту женщину в черном видели здесь только один раз в тот памятный день. Мейзи не поддерживает с ней никаких контактов, как и с тем, у кого в настоящее время находится ваш ребенок, но я думаю, ей известно, кто готовил это преступление. Его замыслил отец вашего ребенка.

Клео изумленно уставилась на него.

— Иван? Не может быть, месье! — резко и яростно возразила она. — Вы ошибаетесь.

Он не стал ей перечить, а сидел молча, с состраданием глядя на нее.

Вдруг она ощутила холодок в своем сердце, почувствовав, как постепенно стынет у нее кровь. Острые болезненные воспоминания вдруг нахлынули на нее. Иван, крепко обнимающий ее в экстазе любви, приятный запах его тела, колдовское прикосновение его рук…

— Нет! — крикнула она. — Месье, этого не может быть! Это его ребенок, ребенок его любви! Он ее просто обожает! Для чего ему…

— Не знаю, для чего, и я еще не обнаружил, где ее держат, но мне кажется, что это он все организовал, чтобы ее забрали у вас.

— Нет! Нет! — не уступала она. — Этого не может быть!

— Заподозрить его в этом убедила меня Эстер…

Она была потрясена его словами.

— А Эстер в это верит?

— Она была одна в пекарне, когда я туда пришел, чтобы посмотреть на тех женщин, с которыми вы жили, и разобраться в ваших разногласиях с ними. В это время женщина-пекарь сидела в тюрьме, а Мейзи отправилась туда, чтобы попытаться добиться ее освобождения. Она оставила пекарню на попечение Эстер. Хозяйка пекарни после вашего исчезновения неосмотрительно болтала обо всем со своей служанкой, считая, что Эстер не понимает английского, и она поделилась со мной своими подозрениями. К счастью, мне удалось убедить ее, что вы в ней сильно нуждаетесь. Она пришла ко мне и принесла ваши вещи. Это она ухаживала за вами, когда вы были больны.

— Выходит, Эстер обвиняет месье Кроули в похищении собственного ребенка? — воскликнула Клео. — Для чего ему это понадобилось? Ведь он уехал из Нового Орлеана, — уехал домой…

— Вы в этом уверены? — тихо спросил Ли Хинь.

— Если он только не уехал… нужно сказать ему… заручиться его помощью… — Голос ее срывался. — Если бы Орелия была у него, то служанке наверняка бы стало об этом известно. Эстер убеждена, что он не крал. Нет! Иван не мог этого сделать, его нельзя считать виновным в этом чудовищном преступлении.

Она, выпрямившись на стуле, смотрела прямо в глаза месье Ли Хиня.

— Мне нужно немедленно ехать в приход Террбон! — сказала она с привычным для ее матери-королевы высокомерием. Это теперь было необходимо ей позарез. Она должна увидеть Ивана!

Ли Хинь следил с таким вниманием за выражением ее лица, что, казалось, читал ее мысли.

— Месье Кроули не держит вашего ребенка в своем имении на Черном ручье. Мне пока удалось выяснить только это.

— Конечно, нет, — презрительно отозвалась Клео. — Но ему сообщили о том, что ребенок похищен?

— Он сам все подготовил и знает, где находится ребенок.

— Я этому не верю! — громко закричала Клео. — Он меня любит! Это неправда!

Он вышел из-за стола.

— Ступайте теперь к себе, мадам. Эстер расскажет вам то, что рассказала мне, и вы сами во всем убедитесь. Поговорим попозже. — Он дотронулся до ее руки. — Я все еще пытаюсь найти вашего ребенка и направил в город своих людей, которые ищут ту женщину в черном и кучера, который ее вез. Мы обязательно ее найдем.

Она почувствовала, как в горле у нее застрял комок и она больше не могла говорить. "Ты — моя настоящая любовь, — убеждал он ее. — Я бы проводил все ночи с тобой, если бы только мог". В его голубых глазах ярко светилась любовь, а руки его с благоговейным почтением гладили ее груди. Мужчина, который ее так сильно любил, не мог так больно ее ранить… Встав со стула, она, словно в тумане, добралась, покачиваясь, до двери. "Нет, это неправда. Этого не может быть".

— Еще одно, — сказал Ли Хинь. — Вы должны оставаться на верхнем этаже моего дома по уик-эндам, когда я развлекаю своих друзей-игроков. Все остальные дни недели, когда я нахожусь в казино в городе, вас будут здесь охранять. Вам нечего беспокоиться по поводу того, что полиция будет к вам приставать.


"Это похоже на заключение", — подумала Клео, поднимаясь по лестнице к себе наверх. Она уже думала о том, как обмануть охранников Ли и полицию, чтобы сесть на пароход и поехать к Ивану. Они вместе обязательно должны найти ребенка.

Когда она вошла в комнату, то увидела там Эстер.

— Он что, заплатил тебе за то, чтобы ты очернила имя месье Кроули? — спросила ее Клео. — Все это ведь ложь, не так ли?

Эстер, вся дрожа, не спускала с нее глаз.

— Нет, мадам. Я говорю вам правду и слышала, как Мейзи разговаривала со своей служанкой. Она ужасно испугалась того, что сделает с ней мики, когда узнает о вашем исчезновении.

— В самом деле? — ледяным тоном спросила Клео.

— Я не могла понять всего разговора, но они часто произносили слово "бебе". Мне кажется, Мейзи хочет сообщить мики о том, что вы во всем подозреваете ее. Потом она приказала мне оставаться в лавке продавать хлеб. Я поинтересовалась, почему я должна это делать, ведь это не входит в мои обязанности. Знаками она объяснила мне, что ей надо написать письмо мики и сообщить ему о том, что вы исчезли. Когда я была одна в лавке, туда зашел месье Ли, и я его сразу узнала.

— Ты знала месье Ли? — подозрительно спросила Клео.

— Я видела, как вы забрались в его карету, мадам, — сказала Эстер, в ее голосе звучал откровенный упрек. — Я хотела было побежать за вами, но в эту минуту появился еще один полицейский. Я боялась, что он увяжется за мной и узнает, где вы.

— И что потом? — спросила Клео.

— Мики Ли сказал, что моя хозяйка очень больна и что нуждается во мне. Он попросил меня собрать ваши вещи и ждать его на улице. Я оставляю в лавке служанку Мейзи, упаковываю ваши вещи и ухожу.

— Ну, вот теперь ты — беглая рабыня.

— Да, мадам. — Глаза у нее расширились от страха. — Если полиция найдет меня, то меня высекут.

Клео обняла за талию дрожащую девушку.

— Я этого не позволю, Эстер.

То, что удалось подслушать Эстер, еще не говорило о виновности Ивана в похищении Орелии, разве не так? Почему месье Ли пришел к такому выводу? Вероятно, он заблуждается.

Но размышляя над описанной ей Эстер сценой, — Мейзи явно была охвачена паникой из-за брошенного ей в лицо обвинения в причастности к похищению, — она спрашивала себя, почему Мейзи так быстро послала Ивану сообщение об исчезновении. Ведь ни она, ни Берта не очень торопились посылать письмо с сообщением о похищении Орелии?

Она могла понять причину спешки Мейзи, проявленной на следующий день. Берта была арестована. Она сама исчезла. Мейзи никогда бы не посмела скрыть этого от Ивана. Почему же она в таком случае возмущалась в тот вечер, когда была похищена Орелия, если знала, что ее бывшему хозяину уже было кое-что известно о похищении?

Эта мысль не покидала Клео. Если Мейзи заключила какую-то преступную сделку с целью продажи ребенка, то стала ли бы она с такой поспешностью отправлять сообщение Ивану с жалобой на нее, на Клео, которая во всем обвиняла ее? Вряд ли.

Ее охватило отчаяние. То, что рассказала Эстер, звучало правдиво, но в этом не было никакого смысла.

Мейзи была без ума от крошки Орелии, но Клео отлично знала, что она сделает все, что ей скажет Иван. И все же она не могла ошибаться в искренности его чувств к своей дочери. Он любил Орелию! Для чего ему куда-то отсылать ее? Как он мог так поступить со своей дочерью? Разве он не понимал, что тем самым отрывает от себя кусок своей плоти?

Час за часом она взволнованно ходила взад и вперед по галерее. Она не могла ни есть, ни спать. Где же находится ее Орелия? В чьи руки была доверена ее судьба? Мейзи ей неоднократно говорила, что у девочки обязательно будет кормилица, и это так же, как и бесхитростная доброта Эстер, почти убеждало ее в том, что Мейзи, вероятно, было известно, кто несет ответственность за это преступление.

Но она никак не могла поверить, что в этом виноват Иван. Для чего это ему понадобилось? Она ни за что этому не поверит до тех пор, пока не услышит это из его собственных уст.


Ли Хинь вернулся в Новый Орлеан. Он прислал ей приглашение пообедать с ним в его апартаментах. Эстер принесла ей платье.

— Чье это платье? — с полным безразличием спросила Клео. Платье было желтого, как коровье масло, цвета, очень простенького фасона с высокой талией, пышными юбками и буфами на рукавах.

Эстер пожала плечами.

— Мики хочет, чтобы вы его надели.

Так как у нее не было никаких других нарядов, кроме того платья, которое было на ней в тот день, когда она вскочила к нему в карету, и самых необходимых вещей, принесенных ей Эстер, Клео подчинилась, позволив служанке натянуть на нее это заимствованное у кого-то платье.

— Ах, мадам, как вы красивы! — воскликнула Эстер, уложив ее длинные волосы в косы и локоны, украсив цветами жасмина ее пряди темного цвета.

Клео ее не слушала. Она чувствовала, что внутри у нее все омертвело. Она прошла через верхний холл в личную столовую Ли Хиня, думая о том, что она хотела ему сказать. Ли Хинь встретил ее у двери.

— В этом платье вы похожи на изысканный стих о водяной лилии, мадам, — сказал он ей, чопорно кланяясь и улыбаясь. — Я знал, что оно вам подойдет.

Она даже не могла улыбнуться в ответ. Он проводил ее до дальнего конца длинного стола и приказал появившемуся тут же слуге принести заказанные блюда. Когда лакей ушел, он спросил:

— Ну что, вы поговорили со своей горничной?

— Да, месье.

— Ну и что? Считаете ли вы, что она говорит правду?

— Да, — преодолевая внутреннюю боль, сказала Клео. — Но все же я этому не верю. Мне нужно ехать в приход Террбон, месье.

— Зачем?

— Хочу увидеть Ивана и спросить у него, его ли это рук дело.

— Тем самым вы рискуете сами угодить в тюрьму и сдать Эстер как беглую рабыню властям. И все это только ради конфликта с ним?

— Мне нужно выяснить, где истина, месье. Я хочу знать, почему у меня отняли ребенка и где он в данный момент находится. Я не могу выносить дальше такого оскорбления…

— Неужели вы думаете, что он скажет вам, где ребенок?

Она опустила руки на колени, чувствуя, как у нее от внутренней боли закружилась голова.