Маргарита Южина - Пёс, соединяющий сердца

Только что весна играла всеми красками, как вдруг снова стала унылым, грязным и ветреным временем года.

Людмила вся ушла в работу. Скоро надо было выходить из отпуска, и хотелось подзаработать. А еще так она отвлекалась от каких-то своих проблем. А проблемы были. Вот, например, она недавно потеряла близкого… нет, хорошего знакомого. Ну что ж… значит, надо заняться хотя бы работой, если с личной жизнью снова не везет.

Мишка сейчас все больше спал. То ли погода на него так действовала, то ли настроение хозяйки передавалось.

Она выбегала на несколько минут с собакой на прогулку и старалась побыстрее вернуться домой. Без спасительной работы мозг постоянно пихал ей в голову мысли о Мышкине. Да еще и друзья-собаководы при встрече каждый раз обсуждали тот выпуск телевизионных новостей и восхищались Мышкиным. А говорить о нем было больно. Она даже на связь с подругами теперь не выходила. Обязательно бы назвали его уродом, который не смог понять тонкой собачьей души и Людмилиной, а сами бы требовали пригласить его в ресторан. Конечно же, исключительно затем, чтобы сообщить ему, какой он негодяй. А он и не негодяй вовсе. Людмила просто сама погорячилась. Вот чего она на него взвилась? Ну да, не подумал он. Так он никогда не думает! Нет, то есть, ну да, не подумал. Так он же исправляется! И котика своего любит. И к Мишке тепло относится. Только вот к себе теплее… Да нет же! Он вообще… хороший и добрый человек! И еще… Ее никто, кроме папы, никогда не звал Милочкой.

В одну из прогулок Людмила с Мишкой встретили Линду с хозяином.

– Чего-то вы сегодня одни? – удивилась Людмила.

– Это потому что у меня сегодня день рождения, – охотно пояснил Владимир – хозяин Линды. – Ждем гостей, а пока мама на стол накрывает, мы вот прогуляться выбежали. Но уже домой направляемся, так что, Мишка, не получится у вас поиграть.

– Ничего, наиграются еще, – усмехнулась Людмила и направилась вглубь парка.

Ее опять одолевали безрадостные думы, как вдруг Мишка насторожился и резко метнулся в сторону. Она еще никого не видела, а пес метался на поводке, будто очумелый.

– Да что такое, Мишка? – спросила она у него, обернулась и обомлела.

Прямо на них шел Курищев с Гуроном, потягивал из железной банки пиво и криво усмехался. Похоже, что Людмилу он заметил издалека, а теперь радовался встрече.

– Ну что, Гуроша, – присел он рядом с собакой в двадцати шагах от Людмилы. – Как думаешь, за красочку платить надо? Правильно думаешь. Надо…

Он медленно расстегивал намордник на собаке. Гурон ждал с нетерпением. Он был уже не тем глупым подростком, видимо, занятия не прошли даром. Грудь его тяжело вздымалась от волнения, а глаза горели если не злобой, то азартом. Он видел врага. Мишенью был Мишка. А Курищев еще больше накручивал пса, подтравливал, подзуживал…

Слов было не нужно. Курищев мстил.

Людмила схватила Мишку, прикрыла его полой плаща и стала отходить – у них с собой не было даже палки. Через два шага спина ее уткнулась в дерево. Людмила отчаянно крикнула:

– Помогите! – Но сама в помощь не верила. Кому помогать, если в парке в это время пусто?

– Гурон, как думаешь, – продолжал издеваться Курищев. – Как тебе кажется, тетенька сама отдаст Грушу или тебе придется напрячься? Вон как вцепилась. Видать, придется тебе разбираться… Фас!

Гурон уже несся на них, когда наперерез ему бросилась маленькая, тонкая фигурка. Линда!

Собака кинулась под ноги пса, тот запутался, учуял даму и остановился. А Линда припадала на передние лапы, отпрыгивала, снова возвращалась и звала играть. Природа взяла свое. Мощный Гурон забыл, для каких целей его спустили с поводка, оскалился во всю пасть и понесся за девчонкой, высоко подкидывая задние лапы.

– Гурон! Мать твою… Ко мне! – безнадежно кричал Курищев, но собаке было не до него. У него возникла огромная симпатия.

– Бегу-у! – вместо Гурона отозвался чей-то знакомый голос.

Людмила обернулась. К ним бежала Зинаида, а рядом с ней на поводке несся Рич.

– Здрассьте, – поздоровалась женщина и кивнула на Курищева. – Чего он? Опять балуется? А у меня здесь и фотоаппарат с собой. Я ж знаю, как мои фотки работают!

Она выудила из недр пуховика фотоаппарат и стала носиться вокруг Курищева, приседая и падая то на одно колено, то на другое, как заправский папарацци.

– Ага… Так вот еще… улыбку…

– Да, блин, вы совсем здесь долбанулись?! – взревел Курищев. – То собака унеслась, то эта тут… обезьяной скачет! Гурон!

Гурон крутился уже возле Владимира. Тот прилаживал к его ошейнику тоненький поводок Линды.

– Нет, ты глянь! Мужик-то молодец! – воскликнул Курищев. – Собаку мою словил… Эй, мужик! Хорошо, что поймал!

Владимир уже и сам шел к ним.

– Я не поймал вашу собаку, – спокойно пояснил он. – Я ее у вас забираю. Вы его калечите.

– Чё-о? – протянул Курищев. – Забираешь? Щаззз! А я тебе вот так взял и отдал, ага! Давай сюда, забирает он!

Владимир отошел на шаг и поддернул Гурона. Пес повиновался строгой, уверенной руке.

– Гурон! Фас его! – обезумев, крикнул Курищев.

Пес растерялся. Он не видел перед собой цели. Кого «фас»? Куда бежать?

– Прекратите! – рыкнул Владимир. – Вы его уже и так поломали всего. Серьезная собака, ваша счастье, что у него железная психика. Так вы же кого угодно добьете!

– Вот гад какой, да? – подоспела Зинаида с Ричем. – Я за ним давно наблюдаю, за этим Курищевым! Он у меня уже четыреста кадров сожрал, и только на одном прилично выглядит. Ну и рожа.

Курищев озирался по сторонам и… высмотрел подмогу.

– Гражданин полицейский! – заверещал он на весь парк. – Гражданин полицейский! Помогите! Как налогоплательщик вас прошу!

И ведь, когда надо, хоть закричись, никакого полицейского в помине не будет, а тут вдруг обнаружилось сразу два. И оба уже спешили к группе людей с собаками.

Людмила сначала стояла недалеко, наблюдая, чем закончится спор у Владимира с этим живодером, а теперь подошла ближе. Все же стражи порядка не дадут в обиду. Не должны.

– Старший лейтенант Тутушкин, – представился один. – В чем дело, граждане?

– Вот! Отобрал мою собаку! – каким-то противным, жалобным голоском принялся жаловаться Курищев. – Завладел моим имуществом. Беззаконно, надо сказать. Верните собаку.

Тутушкин повернулся к Владимиру:

– Это ваша собака?

– Теперь моя, – уверенно ответил тот.

– А вы у него документы на собаку попросите показать. У меня-то вот они! – снова влез Курищев, тыча в лицо старшему лейтенанту какие-то смятые бумажки.

– Покажите документы на пса, – послушно потребовал Тутушкин.

– Да что ж он на улицу будет документы носить? – не выдержала Людмила.

– А ты вообще молчи, – зыркнул Курищев. – И до тебя доберусь! Господин старший лейтенант, а у меня есть. Я ношу. Потому что это моя собака. Гурон! Во! Видите? Откликается!

– А у вас, стало быть, ничего нет, да? – лениво зевнул страж порядка, обращаясь к Владимиру. – Тогда передайте собачку. Не отвлекайте нас от работы.

– Да вы что?! – воскликнула Людмила. – Ему нельзя отдавать! Он этого пса на людей травит! На меня сегодня вот натравил! Не вздумайте!

– Этот человек не может иметь такую собаку, – пытался объяснить Владимир, но его не слушали.

– Собачка вот этого гражданина, у него все документы. Отдайте собаку. Если какие-то проблемы, обращайтесь в участок, разберемся. Леш, помоги…

Второй полицейский, который молчком стоял рядом, боязливо потянулся за поводком. Гурон повернул к нему голову.

– Отдавайте! – отдернул руку полицейский. – Не злите меня!

– Да ничего, – подошел Курищев и выдернул поводок. – Я сам. Спасибо вам. Вот прямо… Огромное спасибо! Покедова, друзья!

Они удалились, а собаководы так и топтались, боясь взглянуть друг другу в глаза.

– Хороший пес, – первым нарушил молчание Владимир. – Пока хороший.

Людмила отпустила с рук Мишку.

– Ничего, – потирала она затекшие руки. – Мы у него отберем собаку. А документы… документы сейчас можно купить какие угодно.

– Точно, – кивнула Зинаида. – Вон он даже на них не взглянул. Вам можно было запросто сказать, что у вас тоже документы есть, и сунуть квитанцию на квартиру.

Они невесело усмехнулись.

– Жалко, что время уходит, – с сожалением смотрел в сторону ушедших Владимир.

Людмила кивнула. Под ногами весело крутились Линда с Мишкой, а Рич наблюдал за играми мелкашей, сидя возле хозяйки на поводке. Зинаида теперь его при них не отпускала, мало ли чего…

– Линда, – наклонилась Людмила и погладила собачонку. – Ты нас сегодня так спасла. Ты такая смелая!

Ей захотелось и Владимиру сказать что-то теплое. Это же он отпустил собаку с поводка, зная, что девчонка может отвлечь собачьего парня. Только что ему скажешь…

– Владимир, а где вы живете? – вдруг спросила она.

– Да вон в том доме, – махнул рукой тот на магазин детских товаров.

– А квартира? – не отставала Людмила. – Я к чему спрашиваю… Вдруг мы Гурона как-нибудь… в общем, если он будет у нас, куда его вести?

– Куда? – встрепенулся мужчина. – Так вот в этот дом, квартира 101. Запомнить легко – по краям единички, а в середине нолик.

– Запомню, – улыбнулась Людмила.

– А мой адрес, значит, вон та аптека, а квартира семь, – тут же добавила Зинаида. – Тоже легко запомнить – вообще ни ноликов, ни единичек – семь, и все. Это если вы вдруг… Да так просто!

Дома Людмила не могла найти себе места. Она то подходила к компьютеру, то принималась бродить по комнатам, то задумчиво гладила Мишкину шерсть. Так хотелось поделиться новостями, но… Ромка не в курсе всех тонкостей, он, конечно, выслушает, но… Вот если бы рассказать все человеку, которому это интересно! Например, Мышкину…

Она все же пересилила себя, взяла и набрала заветный номер. Она помнила его наизусть. Трубку долго не брали, а потом взяли и… послышался похоронный марш. Людмила совершенно отчетливо слышала – оркестр, какой-то серьезный оркестр играет похоронный марш! Вот у них бабушку хоронили из соседнего подъезда – как раз это самое играли.

Она испуганно выключила трубку.

– Опять, гад, намекает на смерть… Надо все же поменять плащ…

Утром Мишка ее не разбудил. Людмила встала сама. На полчаса позже, но сама. Встала и весело позвала собаку:

– Мишка! Ленивый мальчишка! А кто пойдет гулять?

Мишка вышел из-за дивана какой-то помятый, нерадостный, слабо вильнул хвостом и лег.

– Миша, ты чего это? Обиделся, что я спала долго? Так ты сам меня не разбудил. Давай, прекращай обижаться, идем на прогулку.

Она вынесла его на улицу – пес отчего-то не слишком сегодня хотел гулять, и они направились в парк. Людмила не собиралась долго гулять – если Мишке не надо, она-то уж точно не рвется под кустами лапу задирать. Однако к ним кинулась Линда, а следом за ней показалась и чета хозяев.

– Линдочка! Умница, привет! – весело поздоровалась Людмила. – Смотри-ка, Мишка у нас зазнался, даже здороваться не хочет.

Собака и в самом деле лежала под деревом и на все реагировала слабо.

– Здравствуйте, – подошли муж с женой. – Мишка, а ты чего это? Не заболел?

– А вы думаете… – встревожилась Людмила. – Вы думаете, он может заболеть?

Мужчина вздохнул:

– Они болеют не реже людей. Только сказать не могут. И давно он у вас так – тряпочкой?

– Не знаю… – растерялась Людмила. – Вчера еще веселый был, а сегодня… На улицу идти отказался, я сама его на руках принесла. И…

Мужчина присел перед Мишкой на корточки, а потом быстро поднялся.

– Вам нужно срочно к врачу. Срочно. Бегите домой, вызывайте такси и в ветеринарку.

– А… а в какую? – уже всерьез волновалась Людмила.

– Мы всегда в «Симбу» обращаемся. Это недалеко от нас. Там и лаборатория есть, сразу анализы возьмут.

– Спасибо, – кивнула Людмила и присела возле Мишки. – Мишенька, ну что, пойдем?

– Некогда разговаривать! – прикрикнул на нее Владимир. – Хватайте собаку и бегом!

Вот сейчас она испугалась по-настоящему. Если уж такой спокойный мужчина, как Владимир, повысил голос, значит, болтать на самом деле некогда. И все очень серьезно.

Она схватила Мишку на руки и понеслась не к дому, как обычно, а прямо к дороге.

– Сейчас, золотой мой… ты только потерпи… сейчас приедем в больничку… Блин! Ну хоть бы одно такси!

Как назло, машин не было. Время было дорого, а машин не было! Она бы и пешком побежала, но просто не знала, где эта ветеринарка. А Мишке было совсем плохо. Да и на руках у Людмилы ему было неудобно.

– А вот давай так, – плюнула Людмила на правила приличия, скинула с себя плащ, постелила прямо на траву и уложила Мишку.

Без плаща было холодно. Но зато теперь она свободно бегала вдоль дороги с вытянутой рукой. И все равно – машины пролетали мимо.