У Людмилы загорелись глаза:

– Вы на самом деле хотите отдать Гурона? И вам не жалко? Нет, я с удовольствием передам его в надежные руки, там очень хороший человек. Гурона знает. Только вам не жалко?

– Жалко, – кивнула женщина. – Очень жалко, поэтому и отдаю. Гурон – не та собачка, которую с радостью возьмут на квартиру, мама у меня пожилая, ей нельзя тревожиться, а Ивану я не могу его оставить.

Людмила присела возле собаки на корточки… Тот ничего не понимал – если они пришли в гости, то почему его не отпускают с поводка? А если они пойдут гулять, то… Чего тут так долго разговаривать? Пора уже идти!

Пес беспокоился. Волновался. Людмила погладила его по голове. Жил себе пес, жил… Рос таким, каким было угодно хозяину, – выполнял его команды, старался его не огорчать, а в результате…

– Лева! – крикнула Людмила.

Мышкин тут же появился в дверях.

– Лева, я тебя очень прошу, сходи вот по этому адресу, там живет мужчина, его зовут Владимиром, приведи его сюда, скажи, что Гурон ждет. Если можно, поскорее.

Мышкин только кивнул, взял адрес и быстро ушел.

– Вы проходите, – пригласила Людмила. – Гурона… а берите его с собой в кухню, а то там, в комнатах, малышня…

– А можно я пойду… к малышне? – спросил вдруг Эдик.

Людмила посмотрела на мальчишку. Теперь он совсем не напоминал того наглого, уверенного подростка, который встретился ей в первый раз. Да… Собак она жалеет, а вот то, что у мальчишки вся жизнь испорчена, она и не подумала.

– Конечно, иди, – кивнула она и улыбнулась. – Возьми вот сухарики… Их Мишка очень любит, угостишь. Только… это просто сухарики, без соли и специй. Я их Мишке сама делаю.

Мальчишка взял горсть сухарей и поспешил в комнаты.

Марина Курищева прошла в кухню, возле ее ног улегся Гурон. То есть он сначала облизал все чашки Мишки и Рыжика… Да, у Рыжика тоже здесь стояла своя чашка, Людмила купила. После того как чашки были начисто облизаны, пес улегся возле ног хозяйки и грустно уложил голову на лапы.

– Мы с Иваном познакомились еще в институте, – начала рассказывать Марина. – Оба были нищие и счастливые… Даже вспоминать странно. Иван так хотел детей, собак, кошек… Он вообще был… как пластилин. А потом… Потом мой отец резко пошел в гору. Родители стали нам помогать. И хорошо помогать. Я у них единственная дочка. Нам помогли купить квартиру. Да чего там помогли – купили. Появился Эдик. Вот тогда у моего отца и вовсе крышу снесло – стал высылать большие деньги. А Иван стал к этому привыкать. Мне это совсем не понравилось, я попросила, чтобы папа не присылал деньги. И тогда отец придумал открыть для Ивана свое дело. Прибыльное. Вот и вложил деньги в магазин. Сначала это был даже не магазин, а палатка. Но… тут уж Иван не сплоховал. Оказывается, ему жутко нравилась власть!

Женщина задумалась и замолчала. Людмила налила ей чаю, поставила перед ней конфеты. Марина будто бы опомнилась.

– Ой, спасибо, – улыбнулась она. – Я вас совсем заговорила.

– А нам все равно Владимира ждать, так что… рассказывайте, – успокоила ее Людмила.

– А больше и рассказывать нечего, – пожала плечами женщина. – Иван ушел в работу, у него там все получалось, а когда не получалось, он запросто мог сорваться на мне. Правда, сильно много не позволял себе распускаться, контролировал.

– Ну так… Он же любит вас, – не знала, чем утешить женщину, Людмила.

– Да никого он не любит, – горько усмехнулась та. – Просто… Папа мой мудрый человек, он все переписал на меня. Все палатки и первые магазины, в которые отец вкладывал деньги, он оформлял на себя. А уже те, которые Иван сам открыл… Те нажиты в совместном браке и подлежат разделению в случае нашего развода.

– Так вы же… Вы же богатая женщина, – удивленно вздернула брови Людмила. – Зачем же вы едете к родителям, сдергиваете с места сына, отдаете Гурона?

– Да, я, в общем-то, могу купить квартиру, дом… у меня есть машина… Но… даже состоятельным женщинам нужно время, чтобы прийти в себя. А Гурон… Иван его испортил, собаке нужны планомерные занятия… Может быть, ему понадобится собачий психолог… А у меня… мне бы с собой разобраться да сына уберечь.

Людмила ничего не могла ответить. Она бы ни за что и никогда не отдала бы Мишку никому, тем более если бы у нее были возможности изменить жизнь к лучшему. Но… Это она. А сейчас перед ней сидела совсем другая женщина… Уставшая и измученная, и Людмила вдруг поняла – Марина отдает Гурона вовсе не потому, что ее маме нельзя волноваться или еще чего… Марина боится за сына. Что он вырастет таким же, как отец. Хотя… Неужели она не видит, что мальчишка совсем другой?

– А когда Иван решил заняться травлей? – спросила Людмила.

– Да как-то вдруг. Сначала он стал реже проводить время с сыном, все говорил, что я из мальчишки воспитываю кисейную барышню. А потом… потом познакомился с какими-то людьми… Он загорелся собакой. Я и не думала – для чего ему собака, для меня это было нормальным. Он же раньше тоже собаку хотел. Вот я и купила ему. А он… стал ходить на собачьи бои, это его новые знакомые пристрастили. Вдолбили ему в голову, что бои – это нормальное развлечение. Поэтому здесь и деньги можно срубить хорошие. Ну а у Ивана все, что касалось денег, всегда вызывало бурный интерес.

– Неужели он не видел, как страдают собаки на этих самых боях? – не удержалась Людмила.

– Видел, – задумчиво кивала Марина. – Он даже видел, как гибли собаки, но… считал, что это почетная смерть для нормального пса – умереть на ринге!

– Это он так считал, а самим-то собакам такой почет нужен? Да им плевать на все ваши почеты! Им хочется просто бегать, носиться друг за другом, скакать по траве, грызть косточки… Кстати, грызть косточки нельзя, это у них дурная привычка, но… Но вот рвать друг другу глотку – это придумал человек!

– А вы думаете, я ему об этом не говорила? – подняла на Людмилу глаза Марина. – Да только это было бесполезно. С каждым днем Иван становился все более… одержимым. А мои замечания вообще принимал в штыки. Он считал себя царем, королем, если хотите, а кто может указывать королю, как надо править!… Я долго терпела. Была не права, понимаю. И чуть не упустила сына. Вернее, я думала, что уже упустила его. А когда ваш муж прилез к нему через окно…

У Людмилы екнуло сердце. Он все-таки лазил по балконам!

– …Когда ваш муж через балкон прилез за Гру… За Мишкой… Я увидела Эдика. Он… Он живой! Он только немножко запутался. Вернее, это отец его запутал.

В двери позвонили. Гурон заворчал и насторожил уши.

– Ой, придержите собаку, – попросила Людмила. – Я сейчас открою.

На пороге стоял Владимир, а чуть сзади топтался Мышкин.

– Здрассьте, – торопливо кивнул Владимир. – А мне Лев Венедиктович… Он сказал…

– Пойдемте, – повела его в кухню Людмила.

Из комнаты прибежал и Эдик. Сейчас все были в некотором напряжении – как пройдет знакомство Гурона со своим будущим хозяином, и станет ли Владимир хозяином или же парню придется искать новый дом.

Владимир зашел на кухню и присел на корточки.

– Ну что, парень, домой пойдем? – спросил он собаку. – Линда уже заждалась.

Пес при виде уже знакомого человека поднялся, прижал уши и неуверенно вильнул хвостом.

– А вы его уже знаете? – спросил Эдик.

– Встречались, – кивнул Владимир. – У нас есть еще Линда, небольшая собачка, вот они и подружились.

«Когда Гурон чуть Мишку не сожрал», – хотела добавить Людмила, но только вздохнула. Сейчас все будет по-другому, так к чему вспоминать плохое.

– А мы… мы сможем его навещать? – спросила Марина.

– Конечно! – радостно закивала Людмила. – Владимир с удовольствием…

– Нет, – четко ответил Владимир. А потом повернулся к Эдику и пояснил: – Ты ж пойми, если вы его отдаете, ему нужно как можно быстрее забыть старую жизнь. Ему же не объяснишь словами, что у вас ситуация или еще чего… Ты согласен, парень?

Эдик вздохнул, но кивнул уверенно.

– Я знал, что ты поймешь.

– Точно, – вспомнила Людмила. – Ведь, Эдик, ты посмотри, ты сколько раз видел Мишку, а дружбы у вас так и не получилось. Он еще просто не понял, что ты изменился.

Тут Эдик разулыбался.

– Нет, сейчас получилось… Дружба. Только что, – смущенно признался он. – Он понял… Мы вот сейчас сидели в комнате, ко мне на колени кот залез, а потом… потом Мишка подошел. Он такой красивый… И умный… А папа говорил, что они вообще ни черта не понимают.

– Эдик! Нельзя ругаться, – одернула мальчика мать.

Владимир спокойно поднялся, взял Гурона за поводок и уверенно повел его к дверям.

– Все, пойдем мы, – заявил он. – Телефон мой возьмите у Людмилы, можете звонить нам хоть каждый день. Буду подробно рассказывать, как у нас идут дела. А сейчас… Пора нам.

И он вышел.

На кухне повисло молчание. Потом поднялась и Марина.

– Эдик, нам тоже пора… Людмила, а дайте, пожалуйста, телефон этого мужчины.

– Его Владимиром зовут, – напомнила Людмила и виновато улыбнулась. – А… Только телефона его у меня нет.

– У меня есть, – вытащил из кармана листочек Мышкин. – Он еще дома записал, чтобы не забыть. Это когда я за ним пришел.

– Спасибо, – взяла листок Марина. – Эдик, собирайся.

Мальчик побежал в комнату, Людмила поспешила за ним, но когда зашла, тут же вышла обратно – мальчишка держал на руках Мишку и, уткнувшись ему в шерсть лицом, негромко шептал:

– Ты прости меня, Мишка, ладно? Прости…

После того как все ушли, Людмила с Мышкиным остались одни, Мышкин горько вздохнул.

– Лева, ну что ты, – попыталась его успокоить Людмила. – Я, например, теперь уверена, что у Гурона будет все хорошо. И у Марины с Эдиком тоже. Ну а у Мишки… у него уже и так все замечательно.

– Да нет, Милочка… – не перестал горевать Мышкин. – Я не из-за этого переживаю. Я… Все мое мясо, которое я так старательно готовил, оно… Оно остыло и… Ай, из меня, видать, повар не получится. Ладно, Милочка, доверяю плиту тебе.

– Нет, ну зачем же? – заторопилась переубедить его Людмила. – Давай попробуем, что у тебя получилось.

Мясо было недосоленным, было невозможно пересушено и вообще напоминало мясную вырезку весьма отдаленно. Но Людмила хвалила, не уставая.

– Левушка! Ты прирожденный… кх… Господи, вкусно-то как! Соль подай, пожалуйста… И ведь как только у тебя получилось? А где у нас майонез? Еще бы кетчупа и… ага, горчицу еще…

Она очень старалась, но больше двух кусочков съесть никак не могла. Ну не лезло в рот сухое мясо, хоть ты тресни! А Мышкин сидел и с радостным ожиданием смотрел Людмиле в рот. Он ждал бурных похвал. Людмила не скупилась, но есть больше не могла.

– Левушка! Там, по-моему, телефон! Ты не принесешь? Он в комнате.

Мышкин немедленно подскочил и побежал за телефоном. Пока он бегал, невеста быстренько собрала оставшиеся три куска мяса и выкинула их в мусорное ведро.

Когда Мышкин вернулся, Людмила с аппетитом облизывала пальцы.

– Что-то ты долго, любимый, – качала она головой. – Я все съела… Прости, тебе даже не оставила.

– Да я счастлив! – горел глазами Мышкин. – Тебе понравилось? Правда?

– Да, – кивнула Людмила. – Я теперь тоже научусь так же готовить и буду делать это сама.

В это время бессовестный Мишка пробрался к мусорному ведру, вытащил выброшенный кусок и понесся сломя головушку к себе за диван. Почуяв запах мяса, за ним стрелой метнулся Рыжик.

– Мишка! – забыла обо всем Людмила. – Не смей жрать эту гадость! Плюнь! Плюнь немедленно!

– Милочка… Но… Это же мое мясо! – чуть не до слез расстроился Мышкин.

– Да, Лева, твое. Сейчас Мишка его сожрет, и у него будет заворот кишок!

Людмила стояла на коленях и пыталась выудить собаку из-под дивана. Ей все же удалось поймать его за лапу, и она вытянула пса.

– Ну как же ты мог? – ругала она пса.

Тот особенной вины не чувствовал, на его морде явно читалось, что хозяева – жмоты, сами выкидывают такой ценный продукт, а вот несчастной голодной собачке не дают!

– Милочка, – стоял рядом в оскорбленной позе Мышкин. – Я думал, что ты съела, а ты…

– Лева! Не время обижаться, – прервала его Людмила. – Вот сейчас Рыжик под диван полез. А там, между прочим, это твое… поварское произведение!

– Рыжик! – тут же рухнул на колени Мышкин. – Не смей есть эту дрянь! Ты хочешь заработать себе язву? Не вздумай!

– Лева, давай я его достану, там узкое место, ты застрянешь.

Людмила вытянула кота, тот волок за собой кусок мяса, урчал и с добычей расставаться не собирался. Мишка заплакал от горя – кот оказался проворнее.

– А я говорю, отдай! – рявкнул Мышкин и кусок все же отобрал.

Мясо пришлось выкинуть.

– Давай чаю попьем, – предложила Людмила.

Они прошли в кухню, и она усмехнулась:

– Лева, ну да, это твое мясо… Оно не совсем удалось. А я побоялась тебя обидеть.

– Милочка, я понял… – кивнул Мышкин и вдруг улыбнулся. – А ты знаешь, это символично! Это урок такой. Вот мы с тобой начинаем новую жизнь, а ведь в ней все будет не сразу хорошо и гладко, правда же?