Арина Ларина - Пышка с характером

– Да-да!

– Тогда до завтра.

– До завтра.

Распрощавшись, оба испытали облегчение. Маруся понеслась отнимать у Макса обслюнявленный фонарик, а Аркаша попал в руки к маме и принялся докладывать содержание беседы с полным анализом интонаций собеседницы.

– Ты плохо говорил, – сделала вывод мама. – Девушки таких не любят.

– Она не девушка. Она женщина с ребенком, которая хочет замуж.

Неожиданно Аркадий почувствовал себя на высоте. Завтра не его будут выбирать, а он. И решать тоже будет он. Мужчина. Аркадий приосанился и, выставив свой выдающийся нос, гордо посмотрелся в зеркало.

– Орел! – сообщила мама. – И клюв соответствующий!

На следующий день погода порадовала голубым небом, солнцем и безветрием. Это было просто отлично, поскольку позволяло общаться на свежем воздухе, без заходов в кино, рестораны и прочие места под крышей, призванные опустошать карманы галантных кавалеров.

Ровно в семь часов вечера Аркадий начал маршировать под окнами Валентины Макаровны. Сама начальница сидела с внуком в Марусиной квартире, а принаряженная невеста дура дурой скакала за углом маминого дома, придумывая, как объяснить кавалеру свое появление не из двери, а с улицы.

«Глупость какую-то затеяли, – раздражалась она, осторожно выглядывая из-за кустов. – Сами себе проблемы создали».

В последний раз критически оглядев себя с помощью крохотного зеркальца и не получив цельной картины, Маруся махнула рукой и решительно вышла на финишную прямую.

– Здравствуйте, вы уже пришли? – фальшиво удивилась она. – А что так рано? Я вот тут за хлебом ходила.

Вовремя сообразив, что в руках у нее нет ничего, кроме аккуратной сумочки, Маруся туманно пояснила:

– А хлеб кончился.

– Да что вы говорите! – всплеснул руками жених, не особо вникнув в проблему. – А я так расстроен. Хотел купить для вас белые розы, а нигде не было. Побоялся опоздать, и вот такая нелепость – пришел к вам с пустыми руками.

– Да ну, мелочь, – воодушевилась Маруся, не пойманная на вранье. – Какой у нас план действий?

– Все, как вы захотите.

Как и что именно захотеть, она не знала. Предложение поставило ее в тупик, и Маруся стала судорожно вспоминать, чем занимаются встретившиеся влюбленные, кроме поцелуев и обсуждения будущего совместного счастья.

– Не знаю, – неуверенно протянула она. – Может, в кино сходим?

Два билета, два десерта перед сеансом, даже если взять только для нее. Дороговато. Аркадий томно посмотрел на Марусю и прошептал:

– Там душно и темно. Я не хочу смотреть на экран, я хочу смотреть на вас всю жизнь. Любоваться и сходить с ума от счастья.

«Ой, это что, предложение? – озадачилась Маруся. – Чего-то быстро он…»

«Поторопился. Ненатурально вышло», – подумал Аркаша и взял ее за руку. Рука оказалась теплой и мягкой. Маруся покраснела и смутилась. Отнимать руку было глупо, по-детски, да и не хотелось.

«Он ниже меня ростом, тощий, одет по-идиотски и боится маму», – попыталась она отрезвить поплывшее сознание и заставить себя объективно оценить ситуацию. Одурманенное гормонами сознание активно сопротивлялось: рост не главное, мужика можно откормить и одеть, дело не в маме. Аркадий рядом дышал мятной жвачкой, Маруся боялась поднять голову. Ноги подгибались, в ушах грохотал взбесившийся пульс.

«Елки-палки, – заволновался кавалер. – Чего это она? Должна же посопротивляться вроде… Во влип! Целовать ее надо теперь, что ли?»

Аркаша взмок от переживаний. Девушка красивая, даже очень. Но целоваться с ней не хотелось. У него возникло ощущение, будто он держит за руку свою начальницу. Если дело пойдет такими темпами, то к концу свидания может дойти и до внуков. Он отчетливо понял, что хочет домой, к маме. Есть жирный наваристый рассольник и лежать перед телевизором. Ну их в баню, эти брачные игры!

Аркадий отпустил Марусину руку и предложил:

– А давайте погуляем? Погода великолепная, пойдемте на набережную.

Следующие несколько часов он покорял Марусю своей начитанностью и эрудицией. Когда они прощались у дверей подъезда, Аркадий предусмотрительно отошел на шаг от девушки и высокопарно поблагодарил ее за потрясающий вечер. Маруся неуверенно протянула ему руку в надежде, что он опять произнесет что-нибудь красивое, но Аркаша лишь воодушевленно потряс ее ладошку и повторил, что давно не получал такого удовольствия от общения.

Ночью Маруся долго ворочалась. Многократно убедив себя в никчемности и дефективности жениха, она безрезультатно пыталась избавиться от чувства собственной ущербности. Досконально проанализировав с возмущенной мамой весь свой культпоход буквально по минутам, она пришла к выводу, что дело именно в ней: что-то отталкивает от нее кавалеров. Даже этот подневольный трусливо ретировался! Чем меньше шансов на успех, тем сильнее стремление к победе. Нужно срочно искать мужика, любого, который стал бы таблеткой от депрессии и вернул веру в себя. Пора подключать Динулю.

– Без проблем, – обрадовалась Дина, даже не дослушав сбивчивую просьбу Маруси. – А что, с этим хивриком не получилось?

– С кем? – оторопела Маруся.

– С сухофруктом, которого мама тебе подогнала.

– Нет.

Даже перед Диной ей было неудобно. Лежалый товар, некондиция. Еще вчера пышная красавица, гордо смотревшая на Марусю из зеркала, укрепляла ее веру в светлое будущее. Сегодня там отражалась полная, лохматая и замученная женщина неопределенного возраста.

Дина примчалась сразу после работы. Обдав депрессивную подругу запахом нежных духов, она сбросила элегантные туфельки и на цыпочках протанцевала в кухню. Маруся с легкой завистью посмотрела на ее точеную фигурку, одернула халат и, втянув живот, протопала за ней.

Выслушав печальное повествование о неудавшемся романтическом свидании, Дина легкомысленно махнула рукой и утешила:

– Марин, и слава богу. Сама подумай, на кой тебе мириться с его недостатками? Мужик должен быть мужиком, а не глистом в очечках. Как это ниже ростом? Чтобы всю оставшуюся жизнь стесняться? Кому он нужен? Короче: кому нужен, пусть тот и подбирает, а тебе такое не надо. Не смей идти на компромиссы, потом всю жизнь будешь локти кусать…

– Жизнь – сплошной компромисс.

– Что за настрой? И почему ты шляешься по дому в таком виде? Незамужняя девушка всегда должна быть готова к бою. Вдруг к тебе сосед холостой заглянет, а тут чучело по квартире мотается!

– Холостые соседи ко мне не заглядывают.

– Это все временно. У него может закончиться соль или мука.

– Ага, он в фартуке придет и скажет: я тут пироги затеял, муки не хватило, – Маруся покрутила пальцем у виска. – Куда тебя несет? Отродясь ко мне соседи не приходили. Ни холостые, ни женатые, ни даже жены женатых соседей.

– В жизни все бывает, – поучительным тоном сообщила Дина. – Кирпич на голову тоже иногда падает.

– Да. Мне как однажды один упал, так теперь регулярно и валятся все остальные, и что характерно, норовят по темечку. И соседи тоже потянутся веселой толпой, – съехидничала Маруся, выключив чайник.

Внезапно тренькнул звонок.

– Ну что я говорила? – победоносно заявила Дина и пошла открывать дверь.

Маруся понеслась за ней. На пороге покачивался Семеныч.

– Марин, дай чирик до выходных… отлично выглядишь… как дочка твоя поживает, небось заневестилась уже… сердце болит, лекарство купить надо бы… – прогнусавил он на одном дыхании, преданно глядя в глаза Динуле. Судя по темпу и интонации, Семеныч произносил эту речь на автопилоте, и Марусина квартира была во втором десятке списка его визитов.

– Это кто? – проигнорировав прошение, обратилась Динуля к хозяйке.

– Никто, – махнула рукой Маруся.

– Как это никто? – встал в позу алкаш. – Я, между прочим, на Доске почета висел.

– И что? Гвоздик обломился? – не дожидаясь ответа, Динуля захлопнула дверь. – Это не показатель, – сообщила она Марусе. – Если пройтись по подъезду, наверняка найдется одинокий холостяк, мечтающий о семейном уюте.

Маруся вздрогнула, представив, как они с Диной обходят квартиры по следам похмельного Семеныча.

– Под лежачий камень вода не течет, – сурово проговорила подруга и добавила: – У Михея сабантуй намечается. Будем выводить тебя в люди.

– Я к бандитам не пойду, – заупрямилась Маруся. – Мама меня живьем съест, если я ей уголовника приведу.

– Там бандитов нет, там честные бизнесмены и деловые люди. Поняла?

– Нет.

– У меня есть паренек на примете. Тебе понравится. Не судимый и с дипломом.

– Каким дипломом? – вздохнув, спросила Маруся, понимая, что спорить с Диной бесполезно. В конце концов, пора выходить в люди.

– Понятия не имею. Если тебе интересно, сама и спросишь. Будет тема для разговора.

– В сарафане можно?

– Можно. Даже нужно. И накрасься нормально.

– А на ноги что?

– Лапти! – рявкнула Дина. – Хоть бы один вопрос по делу задала. Почему тебя всякая чушь волнует?

– Не хочу дурой выглядеть.

– Тогда калоши не надевай, будешь как умная.

– Дин, ты великолепна в своей крутизне. Просто нет у меня туфель, только босоножки и сапоги. В сапогах жарко, а в босоножках мокро! Понятно? – Маруся чуть не плакала. – И купить я их себе не могу. Мама и так меня на свои деньги одела. Не хватало еще туфли до полного счастья попросить.

– Прости, – смутилась Дина. – Конечно, босоножки. Я же за тобой заеду, привезу.

– А обратно?

– Обратно кавалер доставит.

– А если я ему не понравлюсь?

– Тогда другой, которому понравишься.

– Очень смешно!

– Перестань. Не делай из всего проблему. Я довезу, если что.

Но Маруся не поверила. До заветной субботы оставалась почти неделя, и они с мамой многократно перебирали варианты развития событий. Пищи для размышлений было мало, поскольку Дина никаких подробностей про кавалера не сообщила. На всякий случай решили спрятать в лифчик деньги на такси. Карманов у сарафана не было, а сумочка к наряду не подходила.

Накануне судьбоносного дня Маруся долго смотрелась в зеркало, занимаясь самовнушением. Получалось плохо, поскольку на глаза постоянно попадались различные дефекты внешности. Решив сменить тактику, она перебазировалась на диван и села перед телевизором, убавив громкость до минимума.

– Я красивая, молодая, обаятельная и привлекательная, – забубнила Маруся привычно.

Неожиданно на экране появилась красотка с великолепным конским хвостом, пышные кудряшки которого задорно пружинили между лопаток. Вот оно! Сменить имидж. Что она, как деревенская Манюня, ходит с косой. Это же ее старит! Хвост. Роскошный блондинистый хвост – вот что ей надо! Распущенные волосы тяжелой массой упали почти до самых колен. Нет, слишком длинный. Схватив ножницы, Маруся, пыхтя и торопясь, отрезала лишний кусок. Она боялась передумать, пожалеть и остановиться. Всю ночь Маруся промучилась на бигуди, отрытых среди старого хлама в кладовке. Это были бабушкины бигуди, железные, с истрепанными пожелтевшими резиночками.

Накрутив последнюю прядь, Маруся подняла голову к потолку и громко произнесла:

– Бабуля, помоги, пожалуйста. Этот хвост – моя последняя надежда.

Дина должна была приехать в шесть, мама собиралась прийти на час раньше, чтобы помочь наряжаться. Маруся решила поразить маму и проверить реакцию на нововведение.

Валентина Макаровна охнула, увидев готовую к выходу Марусю, и заволновалась:

– Я опоздала? Как же так, не может быть…

– Мам, – перебила ее Маруся, – что скажешь? – И она крутанулась на каблучках, махнув кудрями, перехваченными сзади старой заколкой.

Мама молча прижала руки к груди и привалилась к двери.

«Что? – забеспокоилась Маруся. – Неужели все так плохо? Мама молчит…»

– Почему ты раньше так не ходила? – наконец выдала обалдевшая родительница. – Аркаша был бы уже окольцован!

– Я не орнитолог, меня передвижения твоего окольцованного сотрудника не интересуют! – в веселом возбуждении воскликнула Маруся, с облегчением вертясь перед зеркалом. – Значит, так лучше?

– Лучше… Да все мужики там будут твоими!

– Мне все не нужны, мне бы одного!

– Тогда не ошибись, когда начнешь выбирать.

– Ой, мам, я так волнуюсь!

Дина тоже одобрила прическу, торжественно пожав Марусе руку и поздравив ее с первым выходом в свет.

– Да ладно, – хмыкнула Маруся. – Первый выход у меня состоялся на прошлой неделе.

– Это был не выход, а жалкая вылазка. Пробный бросок, так сказать. Пантера прыгнула, но промахнулась. Твой Аркаша еще будет грызть локти и рыдать в старости, осознав величину потери. Но поздно!

– Я его уволю, – мстительно поддакнула Валентина Макаровна. – Я из-за него, паразита, теперь дурой себя чувствую. Ходит, глазки опускает, тьфу!

– Пусть живет! – возразила Дина. – Сунете ему под нос Марусины свадебные фотографии, пусть страдает!