Арина Ларина - Пышка с характером

– С Витей? Зачем?

– Валентина Макаровна, – с укоризной посмотрела на нее Динуля. – Со второй свадьбы! И не с Витей!

– А как его, кстати, зовут? – перевела разговор на более актуальную тему Маруся.

– Их там много будет, – туманно промолвила подруга. – Выбирай любого. Мы с Михеем тебе на выбор женихов пригнали. Ходи вдоль рядов и выбирай.

– Каких рядов? – растерялась Маруся.

– Ну, куча холостых мужиков там будет! Не надо ограничивать выбор одним. Лучшее познается в сравнении. Ты приходишь на сабантуй на правах моей лучшей подруги, а не в качестве девки на выданье. Побольше фыркай, задирай нос и гордись собой. Будь постервознее, мужики это любят. Все, инструктаж закончен. Поехали!

Всю дорогу Маруся тряслась. Когда Динуля, взвизгнув тормозами, шикарно затормозила у входа в ресторан, Маруся была уже на грани истерики.

Под вывеской «У Михея» курила группка плотно сбитых мужчин в малиновых пиджаках.

– Да, – заметила Дина, – не забудь поздравить Михея.

– С чем? – У Маруси отнялись ноги: подарка не было. Она так увлеклась предстоящим поиском кавалера, что забыла поинтересоваться, по какому, собственно, поводу гулянка.

– Он ресторан открыл. Это и обмываем.

– А я без подарка, – жалостливо проблеяла Маруся.

– Как он это переживет, даже не представляю! – расхохоталась Дина. – У него все есть, так что твой подарок его бы точно не осчастливил. Пошли!

Мужики наблюдали за подходившими девушками, оживленно обмениваясь репликами. Когда подруги приблизились, все курившие почему-то громко загоготали.

Маруся покраснела и напряглась, украдкой оглядев сарафан. Все было в порядке.

– Салют, мальчики, – улыбнулась Дина. – Это Маруся, холостая и одинокая. Не упустите шанс. – И она втащила пылавшую Марусю в холл.

– Ты спятила? – прошипела «холостая», когда язык обрел способность шевелиться.

– Расслабься и будь проще, – утешила ее Дина. – Здесь все свои.

– Ты же меня предложила им, как… как…

– Ты и правда одичала совсем. Я пошутила.

– По-твоему, это было смешно?

– Нет. Зато теперь все узнали, что ты ничья, это сэкономит время для претендентов.

– Что значит «ничья»? – оскорбилась Маруся.

– Это значит, что не явится муж в цепях и с автоматом и не разгонит кавалеров. Ясно?

– Нет.

– У нас с этим строго. Если распустить руки не с той девушкой, можно отсюда поехать не домой, а сразу на кладбище.

– То есть, – задохнулась от возмущения Маруся, – ты дала им понять, что со мной можно распускать руки?

– Ханжа! Для того чтобы знать, что берешь, товар нужно сначала пощупать. Стой! – схватила она рванувшую к выходу подругу. – Дурища, я пошутила. Если от женихов ты тоже начнешь бегать с такой же скоростью, то ты зря сюда пришла. Повторяю, будь проще. Если что, всегда можешь пожаловаться Михею. Не боись, тебя здесь никто не обидит. Если, конечно, сама не захочешь.

Маруся надулась. Ей стало страшно и неуютно. За стеклом колыхалось людское море: шумное, пестрое и враждебное.

– Пошли! На штурм! – задорно выскликнула Дина и втолкнула Марусю в огромный зал. Да уж. Неизвестный Михей развернулся с купеческим шиком.

– Привет, а вот и мы! – проорала Дина.

Кто-то приветливо махнул рукой, кто-то улыбнулся, а кто-то просто не услышал.

– Это Маруся, моя любимая подруга!

Никого, кроме Дины, она здесь не знала, а потому чувствовала себя не просто чужой, а незваной гостьей. Если Дина сейчас отойдет…

– Так. На тебе шампусик, плавай по залу и улыбайся, а я тебя найду.

– Дина! – беспомощно выкрикнула Маруся в спину удаляющейся подруге.

Дина скрылась в толпе. Маруся трусливо отступила к стене и прижалась к кадке с огромным разлапистым цветком. Почувствовав, что тылы защищены, она отважилась поднять голову и разглядывать собравшихся. Посмотреть было на что. Девушки блистали голыми телами, прикрытыми блестками и микроскопическими тряпочками, а их спутники поражали однообразием малиново-черного гардероба. Среди мужской части гостей преобладали бритоголовые парни с мощными затылками и массивными цепями на бычьих шеях.

«Малина», – как сказала бы Валентина Макаровна.

Марусе стало жутко. Вряд ли среди этих быков затесался ее принц. Фуршет был в самом разгаре. Мимо дефилировали гости с маленькими тарелочками, на которых заманчиво высились незнакомые ей продукты. Ужасно хотелось попробовать все эти вкусности, но Маруся боялась выйти из укрытия. Здесь все, кроме нее, веселились. Люди болтали, шутили, общались, и никому не было до нее дела. Марусю переполняла жалость к себе. Она во сто крат красивее вон той тощей девицы с голой спиной, вокруг которой увиваются сразу двое кавалеров. Или маленькой толстушки с отечным лицом, жадно поедающей крошечные бутербродики с блюда, которое перед ней держит высокий симпатичный парень.

«Подойду сейчас к столу!» – смело подумала Маруся, но с места не сдвинулась. Она вдруг поняла, как глупо выглядит ее сарафанчик на фоне вечерних туалетов местных дам. Надо пережить свой позор, дотерпеть до завершения вечера и сбежать. Но зачем терпеть? Деньги у нее есть. Маруся попятилась к выходу. В холле было пусто. Она юркнула в дверь и рванула к гардеробу. У стойки скучал высоченный красавец с модной стрижкой «площадка». Он походил на супермена из заграничных фильмов. Рост около двух метров. Подойдя поближе, Маруся почувствовала себя Дюймовочкой.

– Дайте мой плащ, пожалуйста, – вежливо обратилась она к гиганту.

Парень неожиданно улыбнулся и прогудел:

– А че? Уже уходишь, холостая?

– Да.

– Не понравилось у нас? – В его голосе прозвучала обида.

– Да что вы! – залебезила Маруся. – Тут так здорово, просто потрясающе, и люди приятные, просто дела у меня.

– Ты ж только что пришла, когда дела-то нарисовались?

– Ну…

Что говорить дальше, она не знала. Допрос гардеробщика ее угнетал. Но уйти без плаща Маруся не могла.

– Плащ можно? – Тут до нее дошло, что номерка у нее нет. От отчаяния она едва не расплакалась.

– Слышь, подруга! Тебя обидел кто, что ли?

– Плащ отдайте! – пискнула Маруся, окончательно упав духом.

– Че ты пристала ко мне? – искренне удивился мужик. – Я ж не швейцар.

– А кто? – изумилась Маруся, забыв про приличия.

– Колян, – гордо сообщил гигант. Прозвучало это так, словно он был знаменитым артистом и его все знали. – Я друганов тут жду.

– А-а, – изобразила понимание Маруся. – Очень приятно.

– Слушай, не помидорь! Мне тоже приятно. Ты такая… ну… короче… клевая. Пошли, повеселимся! – И он по-хозяйски обнял ее за плечи.

Почувствовав его мощную лапу на своем плече, она даже не возмутилась. Сердце ухнуло в пятки, щеки обдало внутренним жаром, а колени предательски ослабели. Может, это и было стыдно, но Марусе захотелось прижаться к этому здоровяку, почувствовать себя маленькой слабой женщиной. Нужной и любимой. Конечно, он не мог понравиться маме. И вряд ли его это огорчит. Скорее станет проблемой Валентины Макаровны и вопрос будет поставлен иначе: а нравится ли ему будущая теща.

«Куда меня заносит? – одергивала себя Маруся, уткнувшись носом в его галстук. – Это комплекс старой девы – всех примерять на роль мужа. Ужасно, мужчины ведь именно этого боятся. От меня все потому и шарахаются, что чувствуют мое стремление к штампу в паспорте».

– Эй, – Красавец изогнулся и попытался заглянуть ей в лицо. – Ты что там пыхтишь? Хочешь, без базара сразу ко мне поедем?

Да! Маруся хотела именно без базара! Но у нее хватило ума и моральных сил изобразить возмущение:

– Колян, да вы что! Я так не могу. Это неприлично.

– Ладно, нет проблем, – покладисто согласился Колян. – Можем сначала тут выпить, и пятое-десятое. За час дозреешь?

Не говорить же ему, что она дозрела еще год назад!

– Вы не принимайте меня, пожалуйста, за девицу легкого поведения!

– А ты выкай! – гоготнул Колян. – Какая ж ты легкая? Я легких не люблю, тащусь, когда мясо, ну все дела там… А ты со всеми причиндалами, как мне нравится. Есть за что взять.

Пару недель назад, услышав в свой адрес подобные комплименты, Маруся ускакала бы от греха подальше со скоростью бешеного кузнечика. А сейчас взмокла от внутренней борьбы между гормонами и маминым воспитанием.

Да, красавец явно не был отягощен хорошими манерами и высшим образованием. И не факт, что он вообще окончил школу, но какое это имеет значение? Она чувствовала под жесткой тканью пиджака литые мускулы, видела суперменскую ямочку на подбородке и пыталась удержать ситуацию в рамках приличий.

– Пошли, потусуемся! – Колян развернул Марусю к дверям и поддал своей лопатообразной ладонью по пятой точке.

Маруся протаранила дубовую створку и в очередной раз влетела в зал. Сзади трусил Колян, плотоядно облизываясь. Она проследила траекторию его взгляда: стол с закусками.

– Я хочу кушать, – неожиданно капризным тоном протянула Маруся.

– Щас поляну накрою, погодь.

Колян попер к столу, как ледокол, распихивая мощным торсом жующих и болтающих гостей. Он кому-то кивал, жал руки, а Маруся одиноко стояла у стены. Как только кавалер отошел от нее дальше чем на метр, к ней вернулось прежнее ощущение одиночества и неуверенности. Она переминалась с ноги на ногу и вытягивала шею, стараясь не упустить его из виду.

– Здравствуйте. Сколько лет, сколько зим. Рад, что не зря пришел на этот шабаш. Вы оправдали мою сегодняшнюю потерю времени.

Маруся удивленно посмотрела на коренастого плотного мужчину, ласково разглядывавшего ее сквозь очки.

– Вижу, вы меня не узнаете. Конечно, зачем красивой девушке помнить всех мужчин, когда-то павших к ее ногам. – Он улыбнулся и протянул руку: – Станислав. Вот имя мое вы слышите впервые, я уверен, но хочется надеяться, что лицо мое все же вспомните.

Кавалеры когда-то падали к ее ногам, но это было в ранней студенческой молодости, и причиной массовой свалки являлась вовсе не ее неземная красота, а обычный дешевый портвейн. Может, этот пижон из той кучи? Тогда он просто не может ее помнить, по причине того же портвейна. А вот в более позднем периоде никаких мужчин, кроме Виктора, у Маруси не было.

Она вежливо улыбнулась и твердо сказала:

– Нет, к сожалению, не помню.

Можно было сделать вид, что она что-то такое припоминает, но не факт, что парень не врет. Вероятно, таким образом он знакомится с девушками.

«То ни одного, то сразу два», – раздраженно подумала Маруся, но улыбаться не перестала.

– Года полтора назад вы по моей вине чуть не попали в аварию.

Маруся нахмурилась: мог бы придумать предлог и побанальнее. Ни в какие аварии в метро, на троллейбусе она не попадала. Лучше бы время спросил. Что за нелепые фантазии?

– Маринка, ну как? Вы, я вижу, уже познакомились.

Вот и Дина появилась. Маруся приободрилась и перестала дергаться.

– Это тот самый обещанный кавалер. – Динуля сунула ей в руку очередной бокал. – С ним можешь не напрягаться: про Макса он знает, тебя почти любит. Я права, Стасик?

Подруга явно была навеселе. Стас и Маруся покраснели. Детская непосредственность Дины привела их обоих в замешательство.

– Маринка, ты его не помнишь? Это же тот очкарик, которому мы на перекрестке чуть в зад не въехали, когда решали, как тебе Витьку охмурить.

Дину следовало немедленно убить. Но положения это уже не спасло бы. Хорошо хоть Колян, занятый накрытием поляны, ничего не слышал.

«Ладно, – подумала Маруся. – Минус один кавалер. Баланс женихов пока остается положительным, но если Дина не уймется, вечер закончится с нулевым счетом».

– Дин, а где ты Михея потеряла? – решила она сменить опасную тему.

– Да ну его. Он весь в делах, великому ресторатору не до любви. А вы тут как? Уже спелись или еще в прелюдии?

– Уже спелись, – торопливо ответил Стас. – Ты нам как раз весь интим чуть не порушила.

– О, – икнула Динуля, – пардон-пардон. Вы хоть в кусты забейтесь, не смущайте окружающих. Могу ключик дать от директорской. Нам она сегодня, похоже, не понадобится.

Дина еще раз пьяно икнула и побрела в гущу толпы.

– Вы так мило смущаетесь, – услышала окаменевшая от стыда Маруся. Стас добродушно щурился сквозь очки. – Ну и как, охмуреж-то получился у вас?

– Что?

– Виктора охмурили?

– К сожалению, да.

– Это я виноват. Если бы не отпустил вас тогда, может, наши судьбы сложились бы иначе. Но видите, как интересно: фортуна дает нам еще шанс. Видимо, мы не свершили пока того, что нам предначертано. За фортуну! – Он осторожно прикоснулся своим бокалом к Марусиному.

Мелодичный звон хрусталя вывел ее из оцепенения. Как девушка честная, она не могла флиртовать сразу с двумя. Маруся была не в состоянии оценить Стаса ни объективно, ни субъективно, поскольку где-то тут по залу в поисках продуктов рассекал Колян, зачисленный ею недавно в действующие кавалеры. Тело требовало фактурного красавца, а душа рвалась к топчущемуся рядом интеллигенту.