Саня работает охранником в банке, возит вместе с инкассаторами «наличку». Платят ему неплохо, и Наташа с удовольствием сейчас тратила его деньги. Только и командовала, что к этим штанам нужен модный ремень, а к этим — модная обувь. Вообще на работе Саня обязан носить форму, но недавно, в выходной день, его случайно встретили на улице две молодые сотрудницы, а потом долго подшучивали над его «колхозным» видом. Оказывается, джинсы с высокой талией — антиквариат, и таких маек уже давно не носят…

— А что, разве мода на мужские майки сильно меняется? — ехидничала Наташа. Она не против побыть личным стилистом привлекательного, мускулистого парня, но мнение его сотрудниц не разделяет. Поясняла ему свою точку зрения, обосновывая тот или иной выбор одежды: — У тебя хорошая фигура, это нужно подчеркнуть. А кривые ноги скрыть не трудно. Вот Макс, например, не носит шорты. На лето у него всегда есть легкие, нежаркие брюки.

Занимался бы Макс спортом, как Саня! Или ходил бы на тренажеры, как Юрик. Нет, Макс считает, что природой ему и так даны все аспекты красоты. Саня знает несколько видов восточных единоборств, и это придает ему некий шарм, мифический признак мужественности в глазах девчонок. Но Наташа вдруг задумалась объективно: кроме этого, Саня ничего не умеет. Санино образование — одиннадцать классов. Он из небогатой семьи, у них нет машины — и как следствие, Саня не считает нужным получать водительские права, а то мог бы работать, например, водителем, а так даже особого выбора нет — только охранником. У него нет хобби, которым он мог бы гордиться. И как хорош Макс на фоне всего этого! Летом, во время школьного отпуска, Максим, кажется, перечитывает все книги, которые собирал весь учебный год, и на которые не было времени. А среди них и история, и психология, и секс, и детективы… Недавно он даже выразил желание самостоятельно изучать английский язык. У Макса две карьеры одновременно, и в обеих он уже достиг определенных высот! Макс весной прошел аттестацию и получил разряд учителя высшей категории. Рассказывал по телефону, какая нервотрепка была: столько требований, бумаг, распоряжений… А разряд еще периодически подтверждать надо!

Макс целый день сегодня словно шел рядом с Наташей, несмотря на расстояние. Даже когда она расспрашивала Саню про сынишку, все равно думала о Максиме. Может, бросить все к черту, все эти кинематографические мечты? Ведь из нее не получится хорошей актрисы. Зато может получиться неплохая жена, мать его детей…

…Очнулась на диване в кабинете директора «Эго». Очнулась в тот момент, когда поняла, что целует Саню уже по своей инициативе. Отстранилась от него и лихорадочно отмотала в своем мозге пленку назад.

Они устали после душной улицы Торговой галереи. Наташа позвала Сашу в клуб, потому что он еще ни разу здесь не был, провела ему экскурсию по лучшим местам «Эго», а потом они пришли отдыхать в кабинет Макса и ждать хозяина, как договорились. Включили кондиционер и сели на диван остывать и расслабляться. Мило болтали, не обнимались, не флиртовали, как же так получилось..? До нелепого просто. Она взглянула ему в глаза и удивилась, как будто видела в первый раз. Вот эта разница между Максом и Саней: не во взгляде, а в самих глазах. У Макса глаза голубые, и все. Такой простой, нежный цвет. Санины же глаза с чертовщинкой, что ли. Зрачок бледный, холодный, а по краю зрачка — темная окантовка. Этот контраст и придает ему некую таинственность.

Видимо, этот затяжной, задумчивый Наташин взгляд Саня понял по-своему. Наташа даже не успела прийти к выводу, что Саня все-таки проигрывает Максу по разрезу глаз, как парень уже наклонился к ней и прикоснулся к ее губам легким пробным поцелуем. Саня не притрагивался к ней ни одним пальцем, ни одним сантиметром тела, и это было так странно: Наташино внимание принадлежало только поцелую, целиком и безраздельно. Но как только осознала, что целует его уже по своей инициативе, сразу отстранилась…

Не стала устраивать никаких глупых «разборов полетов» — это не нужно, они оба взрослые люди, все прекрасно понимают. Но вот если бы случайно вошел Макс…

— А где здесь можно переодеться? — уточнил Саня, указав кивком головы на сумки с обновками.

— Да прямо здесь, — разрешила Наташа и вышла из кабинета. — Позовешь.

В зале Наташа включила свет только в баре, налила себе яблочного сока из холодильника и забралась на высокий табурет у стойки. Потом не выдержала тишины и включила негромко музыку. Это удивительное звучание: в ночном клубе, где звук просчитан профессионалами, где такой большой, просторный зал — пустой, покинутый, погасший — и музыка, настолько тихая, что кажется, у нее нет источника. Она просто есть, сама по себе, отдельно от колонок, усилителей, пульта управления.

А вот и Макс. Он поотмыкал своими ключами все две двери на пути к счастью и сейчас с улыбкой наблюдал за Наташей, подпевающей динамикам.

— Привет, — отвлек он ее. — Как настроение?

— Хорошее, — обрадовалась Наташа. — Устала. Но очень рада тебя здесь видеть. Как ты себя чувствуешь?

Максим только поморщился в ответ на это.

— Сделать тебе что-нибудь нормальное попить? — перевел он разговор на другую тему. — Или тебя от сока плющит?

Девушка засмущалась. Да уж, подпевала она тут картинно…

— Давай, сделаю, — настаивал мужчина, проходя в бар. — Со вкусом шоколада, сгущенки, хочешь? Если, конечно, тебя еще не выворачивает наизнанку от одного только запаха спирта.

— Уже не выворачивает, у меня иммунитет выработался, — съязвила Наташа. — Только ты поосторожней с выражениями. Тут Саня. Ты же не хочешь, чтобы твои друзья знали, что ты валялся в запое.

— А они еще не знают? — удивился Максим. Он был стопроцентно уверен, что Наташа кому-то пожаловалась.

Она покачала головой:

— У тебя же имидж вечно успешного человека. Я не рискнула вставать тебе поперек дороги.

Макс надолго засмотрелся на свою жену, забыв про коктейль. Она не прятала взгляд.

— Спасибо, — сказал Максим искренне. — Ты надежный человек. Не пойму, почему я всегда в этом сомневаюсь…

— Потому что я еще ребенок, — назвала она его причины. — Потому что я еще ничего собой не представляю. Потому что я не умею быть верной.

Макс оформил бокал и пододвинул его к Наташе. Дотянулся, чмокнул ее в лобик.

— Не могу согласиться ни с чем из вышеперечисленного.

Наташе показалось, что он просто льстит, но Макс говорил совершенно серьезно. У него есть причины думать именно так.

В зал робко заглянул Саня, потом, увидев Макса, подошел и протянул ему руку.

— Ну, как? — уточнил он, кивнув на самого себя и с личной неуверенностью готовясь к негативному ответу.

Наташа удивлялась, когда Саня весьма приветливо отнесся к этим штанам — стиля «милитари», цвета хаки. Наташа думала, после службы в армии и стольких лет работы охранником ему не захочется носить такую «униформу», но Саша защищал эти штаны, как адвокат на суде. Конечно, они скорее молодежные, чем военные. Модные, с карманами, с невысокой талией. Ремень к ним подобрали тоже модный, с большой броской бляхой. И белая майка без рукавов и почти в обтяжку на Сане смотрится просто великолепно, глубокими вырезами обнажая лопатки и мускулистые плечи.

— Теперь сутулиться тебе совершенно нельзя! — командовала Наташа.

Одобрил даже Макс, хотя он сам никогда бы так не оделся. Во-первых, Макс больше любит рубашки, а во-вторых, не купил бы себе штаны, напоминающие армию… Макс только советовал с улыбкой:

— Тебе теперь под такой стиль надо поведение сменить. То, как ты обычно держишься: забиваешься в уголок и сидишь-помалкиваешь, — теперь совсем не сочетается с внешним видом. Теперь нужно быть на виду, задрав нос, и не покупаться на мелочи.


Когда Саня ушел домой, и Максим засел в кабинете ознакомляться с итогами работы клуба за две недели отсутствия директора, Наташа тоже приютилась за столом и рисовала картинку. Потом встала у Максима за спиной и, расслабившись на его плечах, ворковала на ушко:

— Я столько поняла о наших с тобой отношениях! И мне трудно объяснить тебе всю логику, но я очень четко представляю это как рисунок. На.

Наташа выложила перед мужем листок с символами и словами, и Максим долго с изумлением рассматривал картинку:


Потом покосился на девушку, снял ее с плеч и усадил себе на колени. И сказал ей кокетливо и искренне, словно смакуя эту информацию:

— С тобой так интересно!

Ох уж эта левша с ее образным мышлением! Ну как простому человеку с логикой понять смысл этого рисунка?!

— Знаешь, считается, что в паре всегда один человек любит, а другой позволяет любить. Так? — поясняла девчонка. — Вот, видимо, это правда. Знаешь, я поняла, почему ты так долго отказывался заниматься со мной сексом. Я раньше думала, что ты просто боишься лишать кого-то девственности, ведь ты говорил, что стараешься этого избегать. Еще я думала, что ты, действительно, веришь, что девчонка должна начинать половую жизнь не раньше восемнадцати лет. Я вообще много оправданий тебе находила, но ни одно из них меня не устраивало. Так вот. Может быть, я взрослею и перестаю видеть мир через розовые очки… Я поняла, почему ты отказывался. Скажи честно, когда ты убедился, что любишь меня?

— Ну, не позже, чем сказал тебе это! — упорствовал мужчина.

— Макс, я же попросила — честно! — обиделась Наташа, но спокойно продолжала: — Я знаю ответ на этот вопрос. Я не сержусь. Хотя, это заставило меня пересмотреть многие ситуации из прошлого. И все сразу встало на свои места. Сразу появились оправдания, смыслы, которых я не могла придумать сама… Так что? Когда ты понял, что любишь?

Макс долго задумчиво смотрел прямо перед собой, потом все же ответил, не поднимая на Наташу глаз:

— Когда мы с тобой расстались. Так у многих людей бывает: только потеряв, понимаешь, как дорого тебе это было.

Наташа улыбнулась:

— А теперь сверься с рисунком.

— А-а, — протянул Максим. — А молнии — это что?

— Молнии — очень нравилось за мной ухаживать, и сейчас нравится, и в этом тебе нет равных. Но это так логично: я же маленькая, хрупенькая, младше тебя, причем, значительно. Я вызываю у взрослых, сильных мужчин именно такие чувства. А ты, к тому же, по природе своей человек заботливый. Добавь сюда нашу с тобой взаимную симпатию и твои эротические фантазии… Вот и все, что было между нами в первый год нашего романа. Я любила, а ты позволял тебя любить. Мне, конечно, повезло с твоими принципами, которые не дали тебе просто попользоваться мной, но я жалею о том, что ты так долго скрывал от меня свой сексуальный талант. А потом — сверяйся с картинкой — я от тебя ушла. Уже через пару месяцев ты готов был согласиться на секс, ты хотел этого, предлагал. Сам. Ты не знал тогда, что я уже не девочка, и ты готов был быть моим первым мужчиной. Тогда я думала, что у тебя просто самолюбие чешется: тебя бросила мелкая девчонка! Но сейчас я думаю иначе. Это и были настоящие чувства. Ты любил не тогда, когда хранил мою невинность, а тогда, когда решился меня этой невинности лишить. Сдвоенные сердечки на схеме — это секс. Он начался только после того, как у тебя появилось сердечко индивидуальное. И ссор — молний — больше нет. Бывают разногласия, бывают даже скандалы, но это не «молнии», это как бы… — Наташа задумалась и со смехом добавила: — бонусы. Это простая жизнь, она не бывает безоблачной.

— Если судить по твоей схеме, — подал голос Максим, — то ты меня больше не любишь…

— Я так обозначила, что теперь ты любишь, а я позволяю любить. Подумай, ведь мы на самом деле поменялись ролями. Раньше я за тобой бегала, мечтала об идеальном романе, а ты поступал так, как посчитаешь нужным. А теперь я живу, как мне вздумается, учусь в другом городе, на сцене веду себя так, как тебе ревнивее. А ты терпишь.

— Я никогда не задумывался ни о чем подобном, — признался Макс. — Но только точно знаю, была вот такая же черта, после которой я уже точно знал, что хочу, чтобы в моем будущем была именно ты. И я не понимаю, что двигало мной до этой черты. Какие были у меня цели, если спать с тобой я не собирался, жить с тобой я не хотел..? На твоем рисунке, случайно, нет ответа на этот вопрос?

— Я тебе так отвечу, — улыбнулась Наташа и чмокнула мужа в висок. — Мы с тобой пара, и были единой парой все время, просто в этом нужно было убедиться. Я тоже полюбила тебя через пару лет после того, как влюбилась. Просто я успела убедиться в своих чувствах до того, как мы начали встречаться, а ты — после. Ничего страшного.

Как она смогла уговорить его встречаться с ней?! Что его зацепило: смешные и неуклюжие знаки внимания с ее стороны? Ее смелость? Или привычка держать рот соблазнительно приоткрытым? Он так хотел ее! Жаждал ее! Изнывая от желания, пытался гнать эти непедагогические мысли прочь, с почти Наташиным упорством убеждая себя и всех вокруг, что между ними будет только дружба. Но, закрывая глаза, видел ее, нежную, изящную, плавающую к доске и обратно. Или решающую задачу в тетрадке, время от времени поднимая сосредоточенный взгляд к потолку — посчитать в уме. Она снилась ему по ночам, и там, не понимая, что это сон, он был не в силах бороться с собой: целовал ее так страстно, что удержаться от дальнейших ласк мог, только проснувшись. А проснувшись, чувствовал себя слабым и беспомощным. И одиноким.