Бейер снова закричал и попытался вырваться. С уголков рта текла кровь, вероятней всего, ему изуродовали не только лицо, но и отбили внутренние органы.

      Меня замутило... перед глазами появились черные точки, а к горлу подкатывала тошнота.

      – Я больше не могу, – из последних сил прохрипел пленник.

      – Кто тебя нанял? Отвечай?

      – Не могу! – изо всех сил, срывая голос на него, заорал Бейер. – Я не могу рассказать, понятно?!

      – Вот же гнида! Мне это надоело! – Кристоф раздраженно выдохнул и повернулся к одному из своих людей. – Стелите, давайте.

      Что? Что стелить? Я непонимающе смотрела на людей, которые бросились из зала и вернулись с приличным кулем какой-то черной клеенки.

      – Эй, что ты делаешь? – если я чего-то недопонимала, то Бейер отлично все понял и заорал изо всех сил, дергаясь на стуле. – Не надо, я не хотел! Меня заставили, я клянусь тебе, что я не хотел.

      Кристоф полностью игнорировал его слова, размышляя о чем-то своем, и только когда клеенка была расстелена на полу, он снова вернулся к пленнику.

      – Будешь говорить или нет? – его тон стал совершенно безразличен.

      – Я не могу тебе сказать! Мне башку свернут понимаешь?! Давай договоримся мирно, а?

      – Нет, не договоримся.

      С этими словами Кристоф достал пистолет и поднес его прямо к виску пленника. Бейер со всей силы дернулся вперед, но вырваться у него снова не получилось, видимо веревки были очень крепко связаны. Он закричал, то ли от боли, то ли от страха:

      – ПОМОГИТЕ! Что ты творишь? Убери это от меня! Я тебя умоляю, не стреляй!

      Я с ужасом наблюдала за всем происходящим, и с каждой секундой мне становилось все хуже и хуже.

      – Я считаю до трех. Либо ты говоришь имя своего нанимателя, либо прощай.

      – Погоди, погоди! Давай просто договоримся. У меня есть деньги, дом, маш…

      – Раз.

      – Нет, стой! Я скажу! Просто понимаешь, это ведь…

      – Два, – Кристоф снял пистолет с предохранителя.

      – Это Рендол! Рендол, слышишь? Это он заплатил мне, я не хотел, честно, но он заставил меня! – Бейер испуганно начал кричать, сдавшись под дулом пистолета. – Я не хотел, пощади меня. Я тебе все отдам, компенсирую все твои неудобства. Я не виноват! Извини, что так вышло. Прости меня, я не хотел влезать в твой дом, меня заставили, понимаешь? Это все люди Рендола! Но я все осознал, я все исправлю, пощади! Прости меня!

      – Бог простит, а я нет, – с этими словами, Кристоф не церемонясь, выстрелил парню в голову.

      На весь дом раздался крик, и я не сразу поняла, что он принадлежит мне. Все обернулись в мою сторону, включая Кристофа, но я не смотрела на них… Я смотрела на Бейера, который всего секунду назад был жив…

      Он упал вместе со стулом, приземлившись прямо на расстеленную для него черную клеенку. Изуродованное лицо с кровавыми подтеками, проткнутая нога, связанные руки и… прострелянная голова, из которой вытекает пульсирующая кровь. Теперь он больше не Бейер – теперь он труп.

      Еще пару секунд я смотрела перед собой, а потом быстро вскочила на ноги и, зажав рот рукой, бросилась в ванную. Стоило только добежать до раковины, как я тут же согнулась пополам, и от всего увиденного меня стошнило.

      Ко мне подошел кто-то со спины и, придерживая за плечо, собрал волосы в импровизированный конский хвост, чтобы они не падали на лицо. Меня снова вырвало… и еще раз.

      – Охладись, – Кристоф отпустил мои волосы и взял в руки душ. Открутив вентиль с холодной водой на полную, он просто полил меня с ног до головы, не обращая внимания на одежду.

      – Прекрати! – я постаралась его оттолкнуть, но у меня совершенно не было сил.

      Наконец Кристоф выключил воду и, кинув мне большое полотенце, вышел из ванной.

      Я стояла с полотенцем в руках в мокрой одежде, с мокрыми волосами, а по лицу катились горячие слезы. Тело била крупная дрожь, а к горлу все еще подступала тошнота.

      « Прекрати вспоминать! Прекрати думать об этом!» – я говорила себе одно и то же, но в голове все равно всплывал образ убитого Бейера…

      Я как вкопанная стояла в ванной, беззвучно проглатывая свои слезы. И только когда в коридоре послышались шаги и звук открываемой двери, я дернулась и выбежала навстречу.

      Кристоф и трое других парней были одеты и уже выходили на улицу, таща за собой огромный куль из черной клеенки. Без слов понятно, что находилось в этом куле…

      – Кристоф! – я окрикнула его, когда он уже собрался переступить порог. – Ты уезжаешь?

      – Да, сиди дома, – раздраженно сказал он и, не оборачиваясь, вышел на улицу.

      За несколько секунд я преодолела расстояние, которое нас разъединяло, и вцепилась ему в руку.

      – Кристоф не уходи, пожалуйста!

      На секунду он удивленно на меня посмотрел, но потом снова нахмурился.

      Я не отпускала его руку. Мне страшно, не могу остаться одна в пустом доме, где только что убили человека. И плевать, что я держу убийцу за руку, он бы никого не тронул, если бы к нам в спальню не залезли посреди ночи.

      – Отстань от меня, – Кристоф попытался выдернуть свою руку, но я только сильнее вцепилась, буквально повиснув на нем.

      – Мне страшно, не оставляй меня, – я всхлипнула и смахнула с лица слезы.

      Если я останусь одна хоть на несколько секунд, то просто не выдержу. Не могу остаться со своими мыслями наедине. Слишком много всего случилось, слишком много всего плохого – это перебор для меня.

      – Мне некогда, уйди, – на этот раз Кристоф толкнул меня со всей силы, и я ударилась спиной об входную дверь, но даже это меня не остановило.

      Видимо у меня уже поехала крыша на фоне всех стрессов, иначе я не могу объяснить свое поведение…

      – Не уходи, Кристоф! – я снова бросилась к нему, понимая, что он сейчас уйдет и запрет меня одну. – Пожалуйста!

      – Твою же мать … – он некультурно выругался и прижал меня к стене, поставив свои руки по обе стороны от моей головы. – Да что тебе от меня надо?

      Я невольно сжалась, посмотрев в его бешеные глаза. Он злится.

      – Останься, – только и получилось, что жалобно пропищать.

      – Зачем? – он замахнулся и ударил кулаком в стену в нескольких сантиметрах от меня. – Я не твоя нянька, Ангелина! И подтирать за тобой сопли и слюни уж точно не нанимался.

      Он отстранился и сухо сказал:

      – Я тебя просто трахаю. Ты никто! Запомни это.

      Кристоф развернулся и ушел, не забыв закрыть дверь на ключ.

      Я закрыла лицо руками и начала оседать на пол, чувствуя спиной резную кладку стены. Слезы катились градом, прожигая щеки. Меня тошнило от самой себя, от чувства беззащитности и от одиночества.

      – Ненавижу! – закричала я, хватаясь руками за голову. – Ненавижу тебя!

      У меня никогда не было истерики, и я никогда не могла подумать, что мне может быть так хреново, как сейчас. Внутри что-то разрывалось на части, а я только сильнее рыдала, судорожно вдыхая воздух. Все прошедшие несколько дней калейдоскопом переворачивались в моем сознании. Похищение, избиение, попытка изнасиловать, встреча с Кристофом, безумная перестрелка, попытка позвонить домой…

      Внезапно я замерла и резко прекратила плакать. Как отрубило. Телефон!

      Вскочив на ноги, я бросилась в зал и глаза сразу же нашли оставленный Кристофом мобильник на диване. Словно в безумном тумане я схватила его и нажала на разблокировку.

      На экране высветилась надпись:

      « Пожалуйста, введите пароль»

      – Черт! Какой же у тебя пароль? – осипшим голосом спросила я у самой себя. – Может просто его имя?

      Я ввела «Кристоф Берн», но экран загорелся красным, и высветилась другая надпись:

      « Пароль не верный. Осталось две попытки»

      Какой же пароль? Год рождения, девичья фамилия матери, кличка первой собаки? Да он может быть каким угодно, но я все равно ничего про него не знаю!

      Истерика снова начала возвращаться, словно кто-то нажал на паузу, а теперь вновь все возобновил. Не обращая внимания на слезы, я дрожащими пальцами ввела в телефон номер его Хаммера.

      « Пароль не верный. Осталась одна попытка »

      – Ну пожалуйста, давай, родненький! Разблокируйся! – с мольбой в голосе простонала я.

      Но естественно, телефон не разблокировался и все так же требовал ввести пароль. Руки задрожали еще сильнее, и я попробовала ввести последнее, что еще знала … – это номер дома. Все! Больше я ничего не знаю про Кристофа, даже год его рождения и улицу, на которой он живет.

      – Была, не была! – сказала я и ввела «137»

      « Телефон заблокирован. Подключитесь к iTunes »

      Я опустила руки, и телефон с грохотом выпал на пол. Я не могу никому позвонить, теперь меня еще и Кристоф убьет или продаст кому-нибудь, например Кросвору из клуба. Можно мне самой умереть и не мучиться?

      «Бац»

      Я застыла на месте. От размышлений меня отвлек звук бьющейся посуды и, судя по всему, он исходил из кухни.

      – Мамочки, – прошептала я, хватаясь за первую попавшуюся вещь, ей оказалась стеклянная длинная ваза. Если что, вазой можно так зарядить, что мама не горюй.

      Сердце подпрыгнуло в груди и забилось где-то в висках. А что если кто-то еще забрался в дом и решил убедиться, что Бейер справился со своей задачей? Я прислушалась, но в доме опять стояла тишина. Призраков же не существует, да…?

      Перехватив вазу в руках поудобнее, маленькими шажками направилась в коридор. Никого… Здесь никого не оказалась, а вот дверь на кухню была закрыта. Черт, не помню! Она была закрыта или нет? Спиной, не отводя глаз от закрытой двери, я двигалась по коридору, стараясь не издавать звуков.

      И я уже практически дошла до спальни, как вдруг споткнулась об один из стульев и, не удержавшись, повалилась на холодный пол, при этом разбив еще и вазу.

      Я в ужасе подняла глаза в конец коридора, туда, где находится кухня. Прошла минута…две…три… но на меня никто не выбежал с пистолетом в руках, никто не зарезал… ничего.

      В доме я одна, мне просто, кажется. Черт, у меня уже крыша едет! Встав на ноги, я зашла в спальню и плотно закрыла за собой дверь… на всякий случай.

      Мне хотелось спрятаться, зажаться в угол или просто накрыться с головой и ничего не видеть. Постояв на пороге какое-то время, я двинулась к огромному шкафу с одеждой и, открыв одну из дверок, залезла внутрь. Здесь было свободно, темно и безопасно.

      Притянув ноги к груди, я уткнулась лбом в коленки и снова заревела. Невыносимая боль никак не хотела проходить и продолжала глодать меня изнутри, разрывая душу на миллионы маленьких кусочков. Хотелось выть и кричать, но это бесполезно… это не поможет.

      Не знаю, сколько времени я так просидела в слезах, но когда вернулся Кристоф, я даже не услышала. Стук сердца, боль и мои собственные всхлипывания заглушали все остальные звуки. Стоило ему открыть дверцу шкафчика и увидеть меня, как я с перепугу вскрикнула и сжалась в комочек.

      – Вставай, – сказал Кристоф и, схватив меня за руку, вытащил из шкафа.

      Он посадил меня на краешек кровати, а сам вышел из комнаты. Вернулся он, правда, почти сразу, неся в руках стакан с какой-то бледно-голубой жидкостью.

      Кристоф присел передо мной на корточки и поднес стакан к самым губам:

      – Выпей это.

      – Что это? – всхлипнув, я подозрительно покосилась на странную водичку.

      – Это тебе поможет, – мягко сказал он.

      – Я разбила твою вазу, – тихо прошептала я, так и не притронувшись к воде. Но почему-то эта тема мне показалась намного важнее.

      На мои слова Кристоф отреагировал неадекватно, он улыбнулся и сказал:

      – Я видел.

      – И телефон сломала… кажется.

      Он снова усмехнулся:

      – И это я тоже видел.

      – Ты теперь привяжешь меня в подвале? – с ужасом в голосе прошептала я.

      – Нет.

      – А что ты тогда со мной сделаешь? – боюсь, что фантазия у него богатая и придумать наказания он может еще в несколько раз хуже холодного подвала и цепей.

      – Выпей, – повторил Кристоф.

      Я взяла напиток в руки и отпила пару глотков. Горькая и противная вода.

      – Все пей, – приказал он.

      Послушно выпила все и протянула пустой стакан обратно.