Зеленая прибрежная равнина расстилалась на многие мили вперед. По обеим ее сторонам высились горы: Эр-Риф на юго-востоке и Атласский хребет на северо-западе. На вершинах далеких пурпурных вершин виднелись снеговые шапки. А воды реки Квед Себу, впадающей в море, использовались для орошения полей, на которых колосился ячмень и пшеница — так объяснял девушкам Карим.
Отъехав от города на несколько миль, носилки свернули на неширокую дорогу. Миновав первый же поворот, они увидели виллу Карима-аль-Малики — красивую беломраморную постройку, стоящую посреди дивного сада. А внизу сверкало синее море…
Носильщики проследовали во внутренний дворик через раскрытые настежь ворота и поставили носилки на землю.
Карим спешился, отдернул шелковые занавески и подал руку девушкам:
— Ну как, нравится вам?
Они изумленно огляделись, и Зейнаб произнесла:
— Это великолепно!
Глазам ее предстал фонтан в самом центре двора: бледно-розовая чаша, покоящаяся на спинах шести серебряных газелей, стоящих кругом. Чаша была полна кремовых водяных лилий.
— Как это прекрасно, мой господин! — зачарованно сказала девушка. — И здесь все под стать этому чуду?
— Суди сама, сокровище мое, — отвечал Карим, ведя девушек по направлению к дому.
Высокий темнокожий человек вышел им навстречу;
— Добро пожаловать домой, господин мой Карим!
— Я рад, что снова дома, Мустафа, — отвечал хозяин. — Это госпожа Зейнаб, а с нею ее служанка Ома. Через год она должна предстать перед Абд-аль-Рахманом. Ее дарит калифу Донал Рай, купец из Эйре, с которым у меня торговые дела.
Мустафа тотчас же все понял. Он удивился, как это хозяин решился снова взять ученицу — и это после злополучной Лейлы! Но гладкое лицо его без признаков растительности оставалось бесстрастным:
— Я прослежу, чтобы госпожа была как следует устроена, мой господин.
— Следуй за Мустафой, мое сокровище. Он отведет тебя на женскую половину. А я навещу тебя позднее — сначала мне нужно искупаться.
Девушки шли за Мустафой через просторный зал, а затем по светлому коридору — и вскоре оказались в другом крыле дома. Пройдя сквозь двойные двери черного дерева, они оказались на женской половине. Мустафа объяснил, что эта часть дома очень невелика — не то что в других богатых домах. Дело было в том, что виллой своей Карим-аль-Малика пользовался лишь с единственной целью. Об этом девушки уже знали. Условия требовали, чтобы в доме находилась лишь одна женщина — будущая Рабыня Страсти. Девушки переглянулись и с трудом удержались, чтобы не захихикать.
— К вашим услугам будут вскоре массажистки, банщицы и швеи, добрая госпожа. Иногда вечерами вы будете ужинать в обществе господина. Если он захочет вас видеть, то вас отведут к нему. Если же нет — вы будете кушать здесь, на своей половине, в обществе служанки. Все ли понятно вам, госпожа?
— Разумеется, моя госпожа понимает тебя! — резко отвечала Ома, а Зейнаб тем временем молча осматривалась. — На женской половине есть отдельная баня? — холодно поинтересовалась Ома.
— Естественно, — высокомерно и напыщенно ответствовал Мустафа.
— Тогда тотчас же пришли массажистку, Мустафа! Моя госпожа, да и я стосковались по купанию — ведь мы провели несколько недель в море! Мы должны поскорее смыть соль и пот. Господин приказал, чтобы госпожу умащивали гарденией — этот аромат ей очень идет. Ты понял?
— Да, будет тотчас же исполнено. — Мустафа тут же признал в Оме «старшую по званию». Да, она наверняка благородных кровей, не какая-нибудь крестьянка! Он чуть склонил голову и удалился.
Когда двери за Мустафой закрылись, Ома приглушенно захихикала, а Зейнаб сказала:
— Отлично исполнено, девочка моя!
— Вероятно, и я кое-что переняла от госпожи… Думаю, я поняла, как следует мне общаться с другими слугами. У тебя, госпожа, особое положение, естественно, и у меня тоже. Конечно, я должна быть вежливой, но не стану никому позволять распоряжаться мною.
— И тем не менее тебе следует быть почтительной со слугами тех, кто по положению выше меня, — дружески посоветовала госпожа. — Мы не имеем права дать кому-либо повод разгневаться. Напротив, мы должны снискать всеобщую любовь — ведь нам может потребоваться чья-нибудь поддержка. Теперь пойдем. Ома, надо получше освоиться в новом жилище.
Они находились в почти квадратной комнате. Стены облицованы были розовым мрамором, и пол тоже. На полу лежали какие-то необычные циновки с изысканным рисунком — позднее им объяснили, что это «ковры». Они были синие, красные, и по ним на удивление мягко и приятно было ступать. В самом же центре комнаты находился небольшой квадратный бассейн, выложенный розовым и голубым мрамором, в нем плавало несколько золотых и серебряных рыбок. В центре бассейна выбрасывал в воздух кристальные струи небольшой фонтанчик, прозрачные капли сверкали в воздухе, словно самоцветы. Были в комнате и стулья, и еще какие-то странные предметы (позднее Мустафа сказал Оме, что это кушетки для отдыха), и еще столики и высокие стоячие светильники, в которых по вечерам обычно горело благоуханное масло. Другая дверь комнаты выходила в маленький садик, обнесенный стеной.
Из главной комнаты женской половины коридор вел в несколько смежных комнат: просторную спальню, две спальни поменьше и в отдельную баню. Двери большой спальни тоже выходили в сад. Высокое ложе было великолепно: перьевой матрац обтянут бирюзовым шелком лучшего качества, сверху брошено роскошное покрывало, также шелковое, бирюзовое с золотым шитьем. Повсюду были живописно разбросаны подушечки кораллового шелка и золотистые… Пол же был покрыт несколькими маленькими ковриками. Подле двери, ведущей в садик, стояла кушетка для полуденного отдыха. Столики были искусно вырезаны из камфарного дерева, до блеска отполированы, а их изогнутые ножки кое-где покрыты позолотой. Стены отделаны были светлым мрамором, словом, комната была простенькой, но весьма изысканной.
Девушки так и стояли бы, восхищаясь элегантностью интерьера, но тут появились слуги, несущие сундуки с их поклажей. Тогда девушки направились в баню, но неугомонная Ома успела проследить, чтобы ее сундучок внесли в покои, предназначенные для нее. В бане их уже ждали искусные служанки. И девушки с благодарностью предоставили себя заботе их неутомимых рук: с них сняли одежду, усталые тела окатили вначале теплой водой, потом намылили, тщательно вымыли и сполоснули. Потом они предавались блаженному отдыху в ароматной водичке бассейна, пока банщица не испросила разрешения вымыть им волосы.
— Займись сперва Омой, — лениво сказала Зейнаб. — Мне так хорошо тут… Так давно я не нежилась в воде.
Банщица сочувственно закивала и знаком подозвала Ому. Когда каштановые волосы служанки были вымыты, женщина пригласила Зейнаб. Девушка лениво и грациозно вышла из бассейна и не спеша направилась на зов. Все рабыни, раскрыв рты от восхищения, глазели на прекрасную девушку.
— Ты самая красивая Рабыня Страсти, какая когда-либо побывала здесь, у нашего господина, — откровенно призналась банщица, колдуя над дивными косами Зейнаб. — Эй-йе! Взгляните только на эту роскошь! — ворковала она, ополаскивая волосы соком лимона — для пущего блеска. — В жизни не видывала подобного цвета! Да тут и золото, и серебро… Какая же ты счастливица, госпожа Зейнаб! Ты уже знаешь, кто будет твоим господином?
— Калиф… — последовал тихий ответ.
— Калиф? — в голосе банщицы звучало восхищение и благоговейный трепет, да и у всех рабынь разом глаза округлились. — Эй-йе! Сам калиф! Ну конечно же, калиф, — продолжала женщина. — Только он и достоин такого сокровища. Да, калиф, и ничуть не меньше! По милости Аллаха, ты, госпожа, отправишься в Кордову, чтобы там стать Рабыней Страсти, украшением гарема! — Так приговаривала она, расчесывая длиннейшие пряди почти досуха, а затем до блеска натирая их шелковой тканью. Потом, обернув их вокруг головы Зейнаб и закрепив черепаховыми шпильками, удовлетворенно сказала:
— Теперь ты готова для массажа, госпожа!
На низеньком столике тотчас же расстелили хлопчатый коврик, на который и легла лицом вниз Зейнаб. Массажистка, высокого роста славянка, принялась широкими движениями растирать тело Зейнаб маслом гардении. Сильные и гибкие пальцы умело массировали нежное тело, мышцы Зейнаб расслабились, и усталость мало-помалу ушла.
— У тебя чудесная кожа, госпожа, — отметила массажистка, не прекращая работы. — Она плотная, но на удивление мягкая. К тому времени, как ты отправишься к калифу, я сделаю ее еще прекраснее. Я также научу тебя кое-каким секретам: например, как удостовериться, что массажистка в калифском гареме заботится о тебе как должно и не имеет задних мыслей. Любимые наложницы в гаремах частенько подкупают рабынь, чтобы те помогли им низложить соперниц, а также чтобы холили и лелеяли их самих наилучшим образом. Ты не должна пасть жертвой подобного злодейства. Такого не должно случиться с тобой. — Она принялась поколачивать тело Зейнаб ребрами обеих ладоней:
— Этот прием вызывает прилив крови к поверхности кожи, что весьма полезно, госпожа. А теперь перевернись.
Рабыня хорошенько промассировала плечи и шею Зейнаб, ее удивительные руки, словно по волшебству, находили болезненные точки и приносили мгновенное облегчение. Она не упустила ничего, даже каждый пальчик на ногах массировала отдельно. И вот Зейнаб настолько разнежилась, что, казалось, вот-вот уснет прямо на массажном столике. И лишь голос банщицы заставил девушку очнуться.
— Теперь пойди и отдохни хорошенько, госпожа. Служанки проводят тебя в спальню. Служить такой красавице — одно удовольствие, моя гурия! — она почтительно отвесила девушке поясной поклон.
Зейнаб искренне поблагодарила всех, похвалив за искусность и расторопность. Затем спросила;
— А где же чистый кафтан?
— В этом нет надобности, — сказала банщица. — Ты ведь идешь в постельку, госпожа, подремать… А никого, кроме нас, на женской половине нет. Твоей Оме придется как следует заняться твоими нарядами, наверняка они порядком измялись, лежа в сундуке во время плавания.
— А вдруг войдет Мустафа? — занервничала Зейнаб. Рабыни переглянулись и захихикали, прикрывая рты ладошками, но банщица строго взглянула на них, и девушки тотчас умолкли.
— Но, госпожа, ведь Мустафа — евнух! Мы можем бегать нагишом прямо у него перед носом — а ему и дела нет!
Зейнаб глубоко вздохнула… «Не стесняйся спрашивать» — ведь так советовал Карим? Надо решиться.
— Я не знаю, что значит «евнух», — честно сказала она банщице. — В моей родной стране нет подобных созданий — по крайней мере, насколько мне известно… Прошу, просвети меня!
Рабыни выглядели озадаченными, в отличие от многоопытной банщицы. Та прекрасно понимала, что девушка — чужестранка, да к тому же и северянка…
— Евнух, госпожа, это кастрированный мужчина. У него удалены яички. В отличие от нормального мужчины он не может иметь детей и не желает женщины. Операцию эту делают мальчикам или юношам в нежном возрасте. Некоторые врачи удаляют также и член, и тогда бедняге приходится до конца дней своих мочиться через обрубок… Но чаще всего удаляют лишь яички, — с готовностью объясняла женщина. — Твоя нагота не произведет на Мустафу ровным счетом никакого впечатления. Твоя же красота для него — словно прелесть какой-нибудь изысканной вазы или белой нефритовой статуэтки, не более.
— Благодарю тебя, — сказала Зейнаб. — Мне многому еще предстоит научиться, многое узнать… — И, сопровождаемая Омой, удалилась в спальню, где ничком легла на ложе и сладко задремала.
— Она далеко пойдет! — предсказала банщица.
— Потому что так красива? — спросила младшая из рабынь.
— Отчасти, — отвечала банщица. — Но в основном потому, что она мудра, добра и столь прекрасно воспитана, что не стесняется поблагодарить нас, низкорожденных. Она не напыщенна, подобно многим в ее положении. Все это в соединении со столь изысканной красотой выделит ее из прочих наложниц и покорит сердце калифа. А наш господин Абд-аль-Рахман, как говорят, большой знаток! Как пить дать, он полюбит Зейнаб! Эй-й-й-йе! Что за блестящее будущее у этой Рабыни Страсти! Воистину это будет шедевр нашего господина Карима!
А превозносимая столь высоко девушка тем временем сладко спала… Вначале она словно провалилась куда-то, но потом увидела сон.
…Ее гладят чьи-то нежные руки, покуда все тело не охватывает сладкая дрожь. Ласковые губы покрывают ее жаркими поцелуями, от которых кровь веселей заструилась по жилам. Зейнаб глубоко вздохнула и повернулась на спину. В полудреме она слегка раздвинула ноги. Тепло… Влажно — и так тепло… Она изнывала от удовольствия. Вздрогнув от наслаждения, она окончательно пробудилась.
Его темноволосая голова покоилась меж ее раскинутых бедер. Он нежно и искусно ласкал ее потаенную жемчужину. Она вздрогнула всем телом — он, на мгновение оторвавшись от нее, взглянул на девушку затуманенными от страсти глазами и вновь принялся безумствовать над нею. Протянув руки, Зейнаб запустила пальцы в его каштановые волосы, поощряя его. В следующее мгновение он рывком приподнялся, и возбужденный жадный член скользнул в ее горячее нутро… Глубже… Глубже… Глубже…
"Рабыня страсти" отзывы
Отзывы читателей о книге "Рабыня страсти". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Рабыня страсти" друзьям в соцсетях.