Что-то случилось. Она ощущала тревогу Кэма, когда он уезжал. И сейчас эта тревога пустила в ней корни, разрастаясь, как раковая опухоль, захватывая каждую частичку ее души и сердца. Пришел рассвет, и его мрачность тоже, казалось, намекала на несчастье. Ей так хотелось, чтобы небо расчистилось, чтобы солнце появилось из-за клубящихся облаков и принесло на реку жизнь и надежду. Но в небе продолжали толпиться облака, и только по горизонту скользили красные полосы.

Где он? Господи, где же он?

Ей хотелось помчаться за ним, прыгнуть в седло и галопом понестись в Каир, но выучка удерживала ее на месте. Она знала, что поспешные действия могут их всех погубить. Она заставляла себя ждать, противясь своей решимости что-то делать и беспокойству, разрывавшему ей сердце. Она ведь обещала. Она походила по комнате, а потом, не обращая внимания на дождь, накинула плащ и вышла на улицу. Она направилась к обычно медленному ручью, который сейчас бурлил от переполнявшей его воды, и прошла по нему к реке. Была видна только часть реки, остальное скрывал туман. Он казался бесконечным, как пустое одиночество. Вскоре Мередит почувствовала, что позади нее кто-то есть, обернулась и увидела Лизу. Глаза сестры были печальны, она протянула Мередит руки, словно искала успокоения.

Мередит подошла к ней. Они обнялись; годы улетели прочь, они опять были испуганными детьми, на них двоих, казалось, ополчился весь мир. Впервые с тех пор, как они покинули плантацию Маршалла Иванса, Мередит почувствовала связь, бывшую между ними в детстве, прежнее отчаянное желание быть любимой, понимаемой, кому-то принадлежать. Мередит устала от одиночества, от борьбы, которую она вела одна, и теперь, больше чем когда-либо, ей нужно было, чтобы кто-нибудь сказал ей, что все будет хорошо, что Квинн к ней вернется. Лиза и Мередит прижимались друг к другу, их слезы перемешивались так же, как страх и неуверенность. Но были с ними и сила и надежда. Мередит ощутила, как ее наполняют эти чувства, и она еще раз взглянула на реку, слушая, как волны бьются о берег.

Вдруг она услышала другой звук и склонила голову, пытаясь понять, что же это такое. По воде двигалась лодка. Река была опасной, течение усилилось от напора дождевой воды, а видимость упала. Даже самые настырные ищейки не рискнут выйти на Миссисипи в такую погоду.

Мередит первая увидела очертания лодки. Лодка металась взад и вперед, словно старалась вырваться из круга борьбы между течением и веслами. Затем Мередит увидел а, как дрожа поднимается весло, словно гребущий человек держал его с трудом. Этого человека скрывал туман, но Мередит заметила еще одного, согнувшегося на дне лодки. Лодку понесло по течению, затем она дернулась назад и снова вперед, словно гребец только так и мог заставить ее двигаться. Весло опустилось, и вторая фигура склонилась вперед, словно человек больше не мог сделать ни одного гребка, последнего усилия, чтобы подвести лодку к берегу.

Не зная зачем, Мередит стала спускаться к воде. Она подвергает их всех опасности, если сидящие в лодке окажутся врагами, и все же что-то заставило ее пойти к ним. Лодка тыкалась в берег как раз там, где в реку впадал ручей, и Мередит, скользнув по глинистой отмели у самой воды, схватилась за нос лодки как раз в тот момент, когда она, казалось, снова уйдет в воду. Мередит потянула за веревку, привязанную к лодке, и почувствовала, что еще чьи-то руки помогают ей. Руки Лизы. Они вдвоем потянули лодку против течения, одновременно поскальзываясь, пока не нашли место на берегу, куда могли бы взобраться. Лиза обвязала веревку вокруг дерева, а Мередит заглянула в лодку. В ней на дне лежали два человека, она осторожно дотронулась до одного и почувствовала ледяную черную кожу. Ей не надо было смотреть в лицо, чтобы догадаться, что это Кэм. Она быстро перешла ко второму. Квинн! На нем были только черные брюки и рубашка, которая раньше считалась белой, разодранная в десяти местах. Он тяжело дышал, и его кожа была такой же холодной, как и у Кэма.

— Приведи мистера Батлера, — сказала Мередит Лизе. — Скажи ему, что здесь капитан Квинн и Кэм. Принесите одеяла. И побольше.

Мередит погладила щеку Квинна, и его глаза на мгновение открылись и тут же закрылись снова. Она сняла свой плащ — он хотя бы сверху был сухой — и набросила его Квинну на плечи. Она заметила, что Кэм завернулся в клеенку. Руки Квинна по-прежнему сжимали весла, и Мередит осторожно убрала их и стала растирать ему ладони, чтобы они согрелись. Он был совсем холодный. А потом там, где на груди расходилась рубашка, она увидела порезы, ужасные раны. Ее руки продолжали растирать его руки, но они были по-прежнему холодны и бледны, эти обычно такие сильные и уверенные руки.

Казалось, прошло сто лет, прежде чем она услышала голоса и увидела, как вместе с Лизой появился мистер Батлер. Он взглянул на мужчин и тут же отдал короткое приказание:

— Я возьму того, который больше. А вы постарайтесь вытащить капитана Квинна.

Они втроем вытащили из лодки сначала Кэма, а потом Квинна. Батлер поставил Квинна на ноги и, положив его руки девушкам на плечи, заметил, как они закачались под весом тела, а потом осторожно двинулись вперед. Затем он склонился над Кэмом, пытаясь разбудить его. Ему пришлось дважды ударить Кэма по лицу, прежде чем тот раскрыл глаза и со злостью посмотрел на своего спасителя.

— Ты должен мне помочь, — сказал Батлер и увидел, что Кэм его понял. С помощью Батлера огромный негр неловко приподнялся и, навалившись на кучера, захромал к хижине, где их ждало тепло и безопасность.

Поддерживаемая отчаянием, Мередит с помощью Лизы втащила Квинна в дом. Они положили его на одну из кроватей, и Мередит, видя, как он дрожит, стала быстро его раздевать и отшатнулась, когда увидел а многочисленные синяки и порезы, покрывавшие его тело. Она была рада, обнаружив, что ни у Кэма, ни у Квинна раны не кровоточат, потому что их было бы нечем перевязать, да и лекарств у них тоже не было.

Она осторожно накрыла его одеялами, заботливо приготовленными Лизой.

— Зажги огонь, — сказала Мередит Лизе.

Лиза молча кивнула. Она, как и Мередит, понимала, что разводить огонь опасно, но выбора у них не было, И Квинн и Кэм могут умереть от переохлаждения, если их сейчас не согреть.

Дверь открылась, кучер и Кэм вошли в комнату, разбрызгивая по полу воду. Кэму помогли лечь на другую кровать, и Батлер, после того, как Мередит вышла, быстро снял с Кэма мокрую одежду, растер ему руки и ноги и накрыл одеялом.

Мередит слышала, как шипят и потрескивают разгорающиеся дрова, и желала огню побыстрее разгореться. Квинн был такой холодный — губы синие, в черных волосах лед. Его трясло, а глаза оставались закрытыми, словно все силы, до последней капли, он использовал на то, чтобы добраться до нее. Мередит просунула руку под одеяло и стала осторожно ощупывать его раны, морщась оттого, что их так много. Похоже, его пытали.

— Этот человек ранен, — сказал Батлер про Кэма, и Мередит неохотно отошла от Квинна, чтобы подойти к его другу. Она посмотрела на раны, оставленные пулей.

— Идите лучше к мистеру Квинну, — сказала Лиза, все еще немного смущаясь, когда называла его так. — А об этом человеке я позабочусь, — она осторожно подтолкнула Мередит к Квинну, а сама встала на колени у кровати Кэма, и стала осторожно ощупывать рану.

Мередит не знала, сколько времени она провела рядом с Квинном, растирая ему ноги, руки, наклоняясь, чтобы поцеловать холодные губы, пока, наконец, не легла рядом с ним, пытаясь отдать ему свое тепло, свою силу, свою жизнь.

Он вздрогнул и открыл глаза, однако они по-прежнему были пустыми.

— Терренс, — закричал он, — Терренс! — он стиснул кулаки и начал молотить воздух, задев Мередит. — Нет! — рыдал он. — Не надо больше.

Мередит гладила его, пытаясь успокоить, а он продолжал отбиваться.

— Ублюдки, — кричал он, — это был я, а не он, не Терренс, убейте меня, проклятые, меня убейте.

В его голосе было столько муки, что Мередит почувствовала, как и ее саму пробирает дрожь. Она схватила его слабеющие руки и крепко сжала их, целуя каждый палец ладони. Но Квинн ничего не чувствовал. Его губы кривились, а в глазах застыло такое выражение, словно он видел все муки ада.

— Нет! — закричал он, и его крик громко отдавался в маленьком домике, и отчаяние слышалось в слове, повисшем в воздухе.

— Квинн, — прошептала Мередит, пытаясь пробиться сквозь кошмар, захвативший его. — Все в порядке, Квинн. Кэм жив. Мы в безопасности, любовь моя.

— В безопасности? — он, кажется, услышал ее. — Вокруг меня все в опасности! Мередит! Мерри! Милая храбрая Мерри! И она умрет из-за меня! — слова сменились рыданием, и Мередит подумала, что никогда еще не слышала столько муки в его голосе. Ее сердце стучало, разрываемое на части мукой в его голосе, болью его жизни, его мира. Как тщательно прятал он их от нее! Как тщательно он защищал ее!

Она подняла глаза на Лизу и в глазах сестры увидела беспомощное сочувствие.

Мередит снова повернулась к Квинну, посмотрела в его глаза, замутненные кошмаром, на морщины вокруг глаз и рта, на плотно сжатые губы и вспомнила холодного высокомерного человека, с которым когда-то состязалась в остроумии. Она с удивлением подумала, что, похоже, совсем не знает его. Она склонилась и поцеловала его, а потом легла, — прислонившись щекой к его щеке, пытаясь разделить с ним его боль, так чтобы он не нес это бремя в одиночку. Он постепенно затих, руки успокоились, прекратили свои беспокойные движения, и из темно-синих глаз постепенно стало уходить отстраненное выражение. Когда черные ресницы медленно-медленно спрятали, как за занавесом, все эмоции, которые он тщательно скрывал много лет, Мередит все еще гладила его руки, не в силах освободить их от напряжения, державшего его кулаки крепко сжатыми.

— Я люблю тебя, — прошептала она, зная, что в ее голосе звучит отчаяние. — Я люблю тебя, — и ее слезы потекли по его щеке.

К полудню стало ясно, что Квинну лучше. Тогда же стало видно, что Кэму по-прежнему плохо.

Квинн, наконец, уснул крепким здоровым сном, и дрожь, сотрясавшая его тело, постепенно утихла. Но у Кэма началась лихорадка, а раны на ноге побледнели.

Мистер Батлер качал головой, видя, что Кэм беспокойно мечется по постели, а тело его покрывается бисеринками пота. Как только Лиза вытирала ему пот, он опять начинал дрожать.

Они завернули его в одеяла. Раз уж мужчины согрелись и их одежда просохла, огонь решено было погасить, потому что он мог их выдать. Конечно, было чрезвычайно опасно оставаться там, где они находились. Скоро по берегам реки начнутся обыски, и даже непогода их не остановит.

Пока Квинн спал, Мередит, Лиза и Батлер решали, что делать дальше. Мередит понимала, что и Лиза и Кэм в большой опасности. Между приступами лихорадки Кэм рассказал им кое-что из того, что произошло. Мередит знала, что если его поймают, то казнят за нападение на белого человека. Один Бог знает, что ждет Лизу.

А Квинн? Мередит делалось дурно от предчувствий. Он мог не только попасть в тюрьму, но и страдать всю жизнь от утяжелившейся вины. Она и так лишала его покоя. Мередит и не знала этого до настоящего времени. Она не знала, как и почему все случилось, но была потрясена глубиной этой вины.

А она-то думала, что знает его.

Она наклонилась над ним и провела ладонью по щеке. “Я люблю его”, — подумала она. Ее пальцы помедлили у морщин возле его глаз и медленно двинулись к волосам, слипшимся от грязной речной воды. Она вспомнила, как открыто и дружелюбно он улыбался, когда был еще юношей, вспомнила и саркастическую усмешку, которая была на его губах, когда она встретила его уже на борту “Лаки Леди”. Ей не хотелось даже думать о том, что произошло между этими их двумя встречами, и какие еще секреты он таил от нее.

А сейчас он выглядел таким… беззащитным. Таким усталым. Чудовищная усталость стерла все ухищрения, под которыми он прятал то, что было у него на душе. Но сейчас стали видны и его боль, и неверие в спасение.

Что-то не давало покоя, что-то такое же пугающее, как и тайны, сопровождавшие Квинна. Последние слова, которые он вымолвил — “она умрет из-за меня… ”, — если он верит в это, значит, он уйдет от нее. А если умрет Кэм…

Она услышала стон, раздавшийся с другой кровати, и подняла голову.

— Мы должны отвезти его к доктору, — сказал Батлер.

— Но как? — с горечью и отчаянием спросила Мередит. — Их будет искать весь Каир. И Лизу тоже.

— У меня тайник в кабриолете. Конечно, им будет тесно, потому что оба они крупные, но, думаю, мы сможем их туда положить. А вы с мисс Лизой сделайте, как собирались, — надевайте траур. Есть небольшая церковь, где вы можете подождать до темноты, а потом присоединитесь к ним у Софи. Она умеет прятать людей, но я бы не хотел везти к ней двух вдов.

— Я не оставлю его, — сказала Мередит, боясь, что если расстанется с Квинном, то больше никогда его не увидит.

— Не могу же я привезти к мисс Софи вдову, — упрямо повторил Батлер.