Марина Леванова - Радуга для миллионера

— Катрин…

И в этот момент из палаты вышел Бернар.

— Спасибо, что поддержали, — он протянул руку Максиму, перевёл взгляд на Катрин: — Я сегодня же займусь вашим вопросом. Как только станет что-то известно, сразу же позвоню.

— Хорошо.

И лишь когда они садились в машину, Максим всё же не удержался и спросил, о каком вопросе идёт речь. Но Катрин не ответила, и самое интересное, она сама не знала, почему так поступила.

В полном молчании они доехали до офиса. Максим умчался решать свои вопросы, связанные с немецкой фирмой, а Катрин поднялась в кабинет и несколько часов провела за работой. За то время, что она отсутствовала, рабочие собрали мебель и расставили её по местам, а Эрик довёз недостающие элементы интерьера, правда при этом как-то странно вёл себя, словно у него что-то случилось. Катрин даже предложила ему уйти пораньше, но он отказался.

К концу рабочего дня кабинет Энзо Маснадо был полностью завершён, не хватало только кактуса, который должен был стоять возле монитора компьютера, но за ним Катрин решила съездить сама. На мгновение возникла мысль: позвонить Максиму и предупредить, что она уходит домой. Но, немного подумав, решила всё же не делать этого, потому что так вели себя пары, которые давно состояли в отношениях, а они стали близки только сейчас, и ещё было неизвестно, куда всё это их заведёт.

Катрин доехала до цветочного магазина на такси, купила кактус и пошла к дому пешком, благо он находился на соседней улице, а горшок практически ничего не весил.

На лестничной площадке её поджидала недовольная Жаклин. Оказывается, хозяйку уже успели навестить грозные адвокаты Бернара; они потребовали копию договора, чтобы оспорить её решение — не возвращать залог квартиросъёмщице.

— Это что же ты творишь, милочка? — Жаклин, грозно подбоченившись, надвигалась на испуганную девушку. — И откуда только деньги взяла, чтобы нанять адвокатов? А, ну да, — понимающе покачала головой. — Тот разодетый хлыщ, который был с тобой сегодня. Где же мне с такими тягаться! А знаешь что, я верну тебе твой залог, но чтобы уже сегодня твоего духу здесь не было. Сейчас! — повысила она голос. — И мне плевать, куда ты будешь девать свои вещи.

— Хорошо, — согласилась Катрин, стараясь не встречаться взглядом с хозяйкой, чтобы та не заметила её радости.

Все вещи были давно собраны, осталось только придумать, куда бы их пристроить до того момента, пока у неё появится новая квартира.

Катрин пришлось несколько раз подниматься за своими коробками. Она их составляла прямо на тротуаре во дворе и шла за новыми. И всё это время Жаклин внимательно наблюдала за ней. И только после того, как была вынесена последняя сумка, хозяйка отдала ей пухлый конверт с залогом и тут же отобрала ключи, заперла дверь и, ворча себе под нос, что ей теперь потребуется целая неделя, чтобы убрать всю ту грязь, что осталась после неряшливой жилички, с высокомерным видом проплыла мимо.

«Она что, думала, что я буду её умолять оставить меня хотя бы ещё на одни сутки? — Катрин проводила её удивлённым взглядом. — Да я лучше на улице останусь ночевать, чем такое сносить! — Не стала вызывать лифт, помчалась со всех ног по ступенькам. Прошла к своим коробкам и уселась рядом с ними на низкий бордюр. Огляделась вокруг. — Ну и что мне теперь делать со всем этим? — Подняла голову: так и есть, Жаклин стояла на балконе и наслаждалась зрелищем. — И ведь ни одно такси не возьмётся перевезти за один раз столько вещей, они просто не поместятся в машину».

Во двор въехал небольшой фургон для грузовых перевозок и остановился напротив, как раз там, где находился склад булочника, лавка которого выходила на центральную улицу с другой стороны двора. Из машины выбрался Эрве и двое молодых мужчин, они начали заносить покупки в лавку. Через какое-то время появилась Матильда и принялась помогать мужу. Но когда она вышла в очередной раз, то заметила Катрин, одиноко сидящую на бордюре в окружении кучи коробок и сумок. Не раздумывая, направилась к ней.

— Что произошло? — поинтересовалась она без предисловий.

— Ничего страшного. Не беспокойтесь! Я просто не успела вовремя найти себе новое жильё, а пришёл срок освободить съёмную квартиру, сегодня уже должны заехать новые жильцы. — Катрин постаралась произнести свою ложь легко и беззаботно, но голос неожиданно дрогнул, а в глазах защипало от слёз; почему-то внимание этой незнакомой женщины тронуло её до глубины души.

«Ох, правильно говорят, нельзя жалеть человека в момент, когда ему нужны все силы, чтобы справиться с жизненными неприятностями или бедой. Я ведь готова кинуться к ней на шею и разреветься, как малое дитя».

Матильда, не отводя проницательного взгляда от её лица, вдруг громко крикнула:

— Марк, Том, подойдите сюда. Эти вещи тоже нужно перенести на склад.

Двое юношей тотчас бросились выполнять её просьбу. За ними следом подошёл её муж и с мрачным видом, как обычно, тоже принялся помогать.

— Ну что вы! Не надо! — Испытывая жуткое чувство неловкости, Катрин попыталась забрать одну из коробок из рук мужчины, но была остановлена: рука Матильды легла на её плечо. — Зачем вы? Я сейчас… — начала лихорадочно искать в телефоне номер такси. — Я это…

— Всё в порядке, — тихо произнесла женщина, ласково улыбаясь. — Пока ты будешь искать новое жильё, пусть твои вещи полежат у нас на складе. Поверь, нас это никак не стеснит и не затруднит. — Обратилась к мужу: — Эрве, скажи! — Пекарь кивнул, сурово поглядывая из-под кустистых бровей то на одну женщину, то на другую, молча поднял сразу две коробки и направился к своему складу. — Тем более что заниматься поисками куда проще, когда ты налегке, а не с таким багажом.

— Большое вам спасибо! — Катрин благодарно пожала руку Матильды. — Я тогда помогу вещи носить.

— Не нужно! Ребята уже почти всё перенесли.

И правда, на земле оставалось всего две коробки и сумка, которая стояла возле ног девушки. В ней находились вещи первой необходимости. Катрин подхватила её и прижала к груди.

— Эту я оставлю.

— Конечно, — Матильда довольно улыбнулась. — Ответь мне, пожалуйста, ещё на один вопрос: тебе есть где сегодня переночевать?

— Да, есть, — снова соврала Катрин. Мелькнула мысль позвонить Орианне и обо всём ей рассказать, но она её тут же отмела: «Не буду её беспокоить!» Но если честно, ей было до ужаса стыдно взять вот так просто и заявиться со своими проблемами в дом к незнакомому мужчине. Как-то так сложилось, что с Бернаром у неё не было возможности познакомиться поближе.

Вернулся Эрве, в руках он нёс объёмистый пакет. Катрин издалека почуяла, что там свежеиспеченные круассаны: головокружительный аромат от них разносился по всему двору. Мужчина сунул пакет ей в руки и, не проронив ни слова, пошёл обратно.

— Я сейчас всё оплачу, — Катрин полезла в сумку и достала пакет с деньгами. — Подождите! Куда же вы?

Матильда накрыла её руки своими тёплыми ладонями и ласково произнесла:

— Не обижай старика! Он ведь от всей души хотел сделать тебе приятное. — У Матильды тоже подозрительно блестели глаза. — Я, пожалуй, тоже пойду.

«Держи себя в руках, — повторяла Катрин, едва сдерживая слёзы благодарности и провожая взглядом женщину, которая бросилась догонять своего мрачного мужа. — Не смей разреветься!»

Сквозь пелену слёз она заметила носатый БМВ, который въезжал во двор. Машина резко затормозила рядом, и Катрин испуганно шарахнулась в сторону. Максим открыл дверцу и заулыбался, но, приглядевшись к её лицу, бросил задумчивый взгляд на удаляющуюся от них пожилую пару, заметил двух молодых людей возле фургона, которые бросали заинтересованные взгляды на девушку, и нахмурился.

— Что-то случилось? — Он вышел из машины и взял девушку за руку.

— Да, — ответила Катрин. — Но уже всё хорошо.

Она не хотела рассказывать ему, что практически осталась на улице, что не знает, где переночевать, и что ей придётся уехать к родителям, как только завтра сдаст кабинет Энзо, и какое-то время пожить дома, пока не будет найдено новое жильё.

«Ну как я скажу ему об этом? Возьми меня, пожалуйста, к себе пожить на недельку-другую вместе с моими коробками и сумками? Ничего, справлюсь. Завтра сдам кабинет Энзо и сообщу, что уеду на выходные к родителям. Может, он даже захочет поехать со мной? — Она смотрела в эти серые глаза и улыбалась. — Ну разве можно быть таким красивым?»

— Что? — Довольный взгляд Максима блуждал по её лицу. — Почему ты на меня так смотришь?

— Когда ты улыбаешься, у тебя появляются ямочки, — она протянула руку и легонько коснулась его щеки, — вот здесь, — погладила другую, — и вот здесь.

Максим обхватил её за талию и притянул к себе.

— А когда ты улыбаешься, — его голос звучал вкрадчиво, — в твоих глазах сияют звёзды, как в ночном небе над нами, когда мы лежали вместе на огромном стоге сена.

— Ну, ты и сказал! — Катрин рассмеялась. — Но мне приятно!

— Я очень счастлив, Катрин. — Его лицо стало вдруг серьёзным. — Так счастлив, что не могу поверить в это.

— Что-то произошло? — с волнением в голосе поинтересовалась Катрин.

— Много чего. — Максим чуть отстранился, не выпуская её из объятий. — Мы очень долго шли к этому, но в итоге у нас всё получилось. Мне осталось только слетать в Берлин и кое-что завершить. — Его взгляд вдруг стал жёстким. — И это уже будет окончательно.

— И когда ты летишь? — Сердце сжалось в каком-то дурном предчувствии, но Катрин постаралась справиться с тревогой: «Я просто не хочу с ним расставаться!» И, наверное, она всё же надеялась, что завтра после обеда они вместе сорвутся к её родителям.

— Завтра с утра.

— А вернёшься когда? — Как Катрин ни старалась, у неё всё же не получилось скрыть волнение.

— Постараюсь в субботу вечером, крайний срок — утро воскресенья. — И тут же решил объяснить: — Мне предстоит провести серьёзные переговоры сразу с двумя крупными фирмами. Они предупреждены и ожидают меня. — Снова обнял девушку. — А сегодня я тебя приглашаю отпраздновать со мной удачное слияние двух компаний.

— Я согласна!

— Тогда прошу. — Максим открыл дверцу машины. — В какой ресторан ты бы хотела поехать?

Катрин критически осмотрела свою повседневную одежду, жалея о том, что переоделась, когда они заезжали в обед за её ноутбуком. Сейчас найти во всех этих коробках вечернее платье не представлялось возможным. Перевела оценивающий взгляд на безупречный костюм Максима и тихо предложила:

— А может, мы что-нибудь к тебе домой закажем? Только ты и я, никого больше. Сможем обо всём поговорить, вести себя раскрепощённо.

— Именно это я и сам хотел предложить, но решил, что ты расценишь такое приглашение как непристойное предложение, — его голос звучал вкрадчиво.

— Нет-нет, какие могут быть непристойности в обычном совместном дружеском ужине?

— В обычном, значит? — Максим насмешливо приподнял бровь, поворачивая ключ зажигания. — Ну-ну.

— А можно с моей стороны окно приоткрыть? — тихо попросила Катрин: в машине как-то подозрительно подскочила температура. — Что-то душно стало.

— Сейчас тронемся, станет прохладно. — Максим выехал со двора. — Ну так что у тебя там?

— Ноутбук, рисунки и кое-какие вещи, которые я обычно стараюсь держать под рукой, — улыбаясь, ответила Катрин, а про себя добавила: «Зубная щётка, расчёска, пара чистых трусов. Ну, мало ли! Старенькая любимая пижама — короткие штанишки и футболка. Крем для лица и блеск для губ». Украдкой бросила взгляд на сосредоточенное лицо босса.

— Я всё вижу, — не поворачивая головы, произнёс Максим и заулыбался. Катрин удивлённо приподняла брови, но взгляда не отвела. — Вообще-то, я спрашивал о пакете, из которого доносятся божественные ароматы.

— Ой, прости! Я-то решила, что ты о моей сумке. А в пакете круассаны. — И восхищённо добавила: — Они прям горячие. Это Эрве угостил.

— Ты ведь наверняка знаешь, что если съесть в полном одиночестве такое огромное количество круассанов, то можно нанести непоправимый вред своему организму.

— Нет, я этого не знала, — сквозь смех проговорила Катрин. — Спасибо, что предупредил. Ты случайно не хочешь присоединиться ко мне в поедании этих замечательных, свежеиспечённых, хрустящих круассанов, наполненных до самых краешков вкусным кремом? — В её глазах прыгали бесенята.

— Более того, я даже готов съесть большую их половину, только чтобы облегчить твою участь.

Катрин сползла на кресле и засмеялась в голос. Максим посмотрел на неё с такой нежностью, что она задохнулась от переполняющих её чувств.

«И так смотреть на женщин — ему тоже надо запретить! Кроме меня, конечно».