— Не могла же я оставить шубу, шапку, сапоги, — засмеялась Рита. — Конечно, я думала, что Костя мне купит все новое, но интуиция меня заставила зачем-то взять все это…

— За зимними вещами ты бы могла приехать потом, если собираешься оставаться в Москве так долго, — возразила Ольга.

— Я приехала навсегда и в Днепропетровск больше ни ногой, — отрезала Рита. — Но мы не о том говорим.

— Да, давай таскать вещи. Потихоньку. Я буду стоять на месте, а ты отнесешь, сколько сможешь, на несколько метров, потом понесу я, так все делают, — предложила Ольга.

— Как бабки деревенские, — фыркнула Рита. — Если для тебя дорого нанять носильщика и такси, то почему ты не попросила кого-то из друзей с машиной? Если нет мужа, есть ведь любовник. И неужели без машины? Или ты как была недотепой, так и осталась?

— Наверное, — произнесла Ольга и вспомнила о Диме.

От Юго-Западной Диме предстояло ехать до Киевского вокзала около сорока минут, и Ольга с Ритой, оттащив вещи к скамейке, сели поболтать.

— Мама все такая же, как я не пыталась ее нормально одеть, ходит в обносках, днями сидит на кладбище… После того как Украина отделилась, все вдруг заговорили на хохляцком. Тоска… Ни за что не вернусь. Рассчитывала на тебя, но ты, как всегда… — говорила Рита, вынула пачку сигарет, закурила. — А ты?

— Что ты, я не курю! — Ольге казалось диким, что ее малышка Рита курит.

— В кино у меня ничего не вышло, способностей не оказалось, — призналась Ольга.

— А Вика, где она? — расспрашивала Рита.

— Не знаю, — пожала плечами Ольга.

— Меня ее родители просили разыскать ее и домой уговорить поехать. Они ее ждут хотя бы на неделю…

— Да, печально все это, — сказала Ольга и, увидев Диму, помахала ему рукой.

Пока несли вещи, Рита, улыбаясь, рассматривала нового знакомого, его длинные волосы, забранные в хвост, потертые джинсы, кепку от солнца.

— А вы художник? — поинтересовалась она. — Это так интересно, и платят сейчас неплохо, если устроиться.

— Да, я что-то вроде художника, — засмеялся Дима, — и мне, может быть, будут платить, если я устроюсь…

Увидев «Тоёту», которая в свете утреннего солнца выглядела совсем удручающе, Рита с брезгливой миной уселась сзади, потеряв к Диме всякий интерес, и потянула Ольгу тоже на заднее сиденье.

— Ты вот на этого задохлика с этим металлоломом променяла Костю? — шипела она.

Ольге было стыдно — Дима мог услышать.

— Ты стала такая красивая, Рита, — обняла она сестру, чтобы перевести разговор.

— Говорят, твоя копия, — сообщила Рита. — Я даже стрижку сделала, а то местные бабульки все путают: Оленька, принеси то, принеси это, сходи за хлебушком. А я им не Оленька, у меня своих дел полно.

Подъехали к дому, поднялись в квартиру, зашли в комнату.

— Ужас! Да ведь здесь и жить-то нельзя! — воскликнула Рита, оглядывая комнату. — Значит, твой муж-бизнесмен бросил тебя без гроша, вот сволочь!

— Рита, ты не права, он даже на развод не подает, ждет, что я вернусь к нему, а ведь я очень виновата перед ним, — сказала Ольга.

— Так он потому и на развод не подает, чтобы по суду тебе ничего не досталось. Ему бы пришлось обеспечить тебя жильем, мебелью, и, если постараться, еще неизвестно, чей бы был джип, — злилась Рита.

— Ладно, Ольга, — сказал Дима, не желающий выслушивать ссоры сестер, — я поехал, к двум часам меня пригласили в «Лизу», подписать контракт, я сообщу тебе подробности сегодня вечером.

— Рита, если хочешь, можешь жить со мной, сколько захочется, мы достанем тебе раскладушку, у Вероники есть, кажется. Но скажи, чем ты намерена заниматься в Москве? — спросила Ольга, соорудив из стула стол и разлив по чашкам чай.

— Как чем? — широко открыла голубые глаза Рита. — Я приехала поступать во ВГИК, куда же еще?

— Риточка, посмотри на меня, неужели ты хочешь такой же судьбы? Где теперь все, с кем я училась и кто подавал большие надежды? Кто-то работает шофером, кто-то в клубах ведет детские секции, а чаще наших ребят можно увидеть на торговых рынках. Актерами кино стали единицы. Как говорил один режиссер, «талантливых много, тут нужен особый, большой талант». Кино, как и поэзия, не знает середины…

— А кто сказал тебе, моя старшая сестричка, что именно у меня не окажется этого большого особенного таланта? И что именно я не сумею подняться над серединой? — Она обняла Ольгу и засмеялась. — Я красива, юна, у меня обалденная фигура, такие сейчас в моде, — она прошлась по комнате. — Я умею подать себя, и я талантлива. Да!

Ольга вспомнила себя в этом возрасте, восемь лет назад, присущую ей неуверенность в своей внешности… Возможно, Рита и права, и она достигнет большего.

— Риточка, выбери другую профессию, любую другую! В мире театра и кино, чтобы пробиться, нужно вступать в интимные отношения и с режиссерами, и с продюсерами — я уже испытала это на себе. — Это был последний аргумент Ольги.

— Да? Неужели? С режиссерами? Как интересно! — воскликнула Рита. — Новая пассия Эльдара Рязанова — Рита Преображенская! Он покупает ей золотое колье с бриллиантом. Чем не заголовки для газет? И что ты меня пугаешь? Это же так здорово, лучше, чем спать с кем попало, там все известные солидные люди… Вот увидишь, я еще сама буду выбирать, кто будет меня снимать и в какой роли.

«Узнать бы, куда делась еще одна такая самонадеянная девушка», — думала Ольга о Вике, но в Вике не было Ритиного ума, практичности. Вика вела себя как большой ребенок, а Рита даже в детстве вела себя как взрослая.

— Делай что хочешь, тебя не переубедишь, — согласилась Ольга. — Может быть, у тебя получится то, что не смогла я… А я сейчас начинаю карьеру фотомодели — уверена, у нас с Димой все получится…

Вечером Дима не появился. На следующее утро Рита, надев летний костюмчик, который ей удивительно шел — белые бермуды с кожаным пояском и легкий кожаный жилет, — отправилась покорять ВГИК, а Ольга все ждала, когда объявится Дима.

После обеда она звонила Диме в фотолабораторию, но на длинные гудки никто не подходил, к вечеру телефон даже перестал откликаться гудками. Ольга ничего не понимала, но тревога засела в сердце. А вечером пришла расстроенная Рита.

— Все так и оказалось, как меня предупреждали, — зло сказала она и упала с размаху на раскладушку, оборвав несколько петель.

— Что случилось, Рита? — Забыв о своих проблемах, Ольга подошла к ней и опустилась на пол на колени, гладя ее короткие волосы.

— А то и случилось. Когда ты поступала, мы были одним государством. Советский Союз, кажется, называлось? А теперь ты из России, и все ваши вузы для таких, как ты, а я — иностранка, представляешь! Знала бы, гордилась бы… Всю жизнь мечтала побывать за границей, а оказывается, там жила, — с горечью говорила Рита.

— Ну и что дальше? — спросила Ольга.

— А дальше… Дальше образование для таких, как я, платное. Я должна заплатить или за весь срок пять тысяч долларов, или за год полторы тысячи… Мне говорили в Днепропетровске, что у вас тут все с ума сошли, но я думала, что если это и правда, то Костя заплатит…

— Рита, не все так плохо; остались другие вузы, где не нужна оплата, — утешала ее Ольга.

— Мне не нужны другие, — рассердилась Рита. — Я хочу быть актрисой кино. Оль, давай позвоним Косте…

— Мы виделись позавчера и опять поссорились, — ответила Ольга. — Я не могу.

— Ну, тогда позвоню я. — Рита решительно выбежала на улицу к телефону-автомату и вернулась радостная.

— Он сказал, что даст мне нужную сумму, и жильем обеспечит, и тебе согласен простить все твои фокусы, так что собирайся, он скоро за нами заедет, — торопила Рита.

— Нет, я так не согласна, я тоже человек, и у меня тоже есть свои интересы. Я открываю свое дело вместе с Димой, и оно мне нравится, а Костя хочет, чтобы я была его рабой, — отказалась Ольга. — Иди и немедленно перезвони ему, переезд отменяется. Ты же сама, сколько я тебя помню, его терпеть не могла, как же ты собираешься жить рядом с ним, на его деньги…

— Я сама придумаю выход. — Рита, хлопнув дверью, ушла перезванивать Косте.

— Риточка, потерпи чуть-чуть, в этом году нужную сумму мы все равно не соберем, да и тебе не мешает поработать над собой, например, над произношением… А за год мы с Димой прочно встанем на ноги, и ты сможешь учиться. А пока походишь на курсы, при ВГИКе такие есть, попробуешься в массовках на «Мосфильме»…

— Терять год, — пробормотала Рита, но было видно, что она согласна. — Да мне и самой от учебы хотелось бы отдохнуть…

Дима не приходил в течение недели, телефон его молчал, и Ольга пошла разыскивать его сама, боясь, что с ним что-то случилось.

Она даже не узнала подвальчик, где раньше располагалось фотоателье, — стекло, на котором раньше красовались фотографии девушек со стильными прическами и молодых счастливых пар, было выбито и торчало неровными запылившимися зубчиками. Она спустилась вниз, замка на двери не было, в комнатах был разгром, на полу — осколки битой аппаратуры, шнур телефона перерезан.

Ольга позвонила в квартиру первого этажа, расположенную над фотоателье.

— Вы не знаете, что там, внизу, произошло? — спросила она у худенькой старушки, открывшей ей дверь.

— Как не знать? Знаю, фильмы иностранные смотрю. Все было, как в кино: подъехала машина, из машины вышли четверо, ну там и началось: грохот, звон, потом машина уехала… — как интересный детектив, рассказывала старушка.

— А Дима, фотограф, с ним что случилось, не знаете? — испуганно спросила Ольга.

— Знаю, как не знать, — с гордостью ответила старушка. — Они его с собой в машину посадили, он и не сопротивлялся, куда ему — они такие здоровые, плечистые, выбросили где-нибудь за городом, на свалке, чтобы трупа не нашли, это теперь так делается…

Ольга стала спускаться на улицу, покинув любительницу американских триллеров.

— Ты не ищи его, девушка, а то они и тебя убьют! — кричала ей вслед старушка, высунувшись из окна. — Он, наверное, с мафией был связан, поддельные документы изготовлял.

Почти всю дорогу домой Ольга шла пешком, не в силах встретиться с сестрой, которой обещала достать денег. «Разбогатела», — усмехнулась она. Правильно Рита и Вика всегда называли ее недотепой, а Костя был уверен, что без него она просто пропадет.

— Ну вот, наконец-то, а у меня хорошие новости! — встретила ее в коридоре Рита, потащила в комнату и, натолкнувшись на дядю Колю, который привел очередного друга со «столичной», погрозила кулаком:

— Услышу ночью хоть звук из вашей комнаты, не поленюсь — спущусь на улицу, и вытрезвитель вам обеспечен. Ясно?

— Колюнь, пойдем лучше ко мне, — предложил собутыльник. — У меня жена тоже стерва, но она просто проорется и заткнется, а эта гадюка ведь действительно ментов позовет.

— И даже не сомневайтесь! — вслед им крикнула Рита. — А вы, Вероника Петровна, приучайте сыночка по будильнику вставать, — посоветовала Рита появившейся в коридоре Мишиной маме. — А не получится, я ведь и управдома позвать могу. И начнутся выяснения: есть ли у вас ордер на эту комнату, или вы тоже ее снимаете, а если снимаете, то платите ли государству налоги? А то людям по утрам спать невозможно.

— Хорошо, хорошо, Риточка, — улыбнулась ей женщина, скрываясь у себя в комнате. — Ах, и подселится же такая стерва, — донесся через тонкую стенку ее громкий голос.

— Ну а теперь слушай. Я разыскала Вику, это оказалось не так уж сложно. Иду я вечером по Тверской, смотрю вывески, рекламу — мне, сама понимаешь, все в новинку, вдруг, что за дьявол! У ночного бара афиша, а на ней девица — копия нашей Вики, как она себя и описывала: в блестящем обтягивающем платье с декольте, сверху накинута белая шуба, одной рукой она отстегивает юбку и показывает обнаженную ножку в черном ажурном чулочке и смеется задорно, как всегда. А главное, подпись на афише: «Синди Мещерская, звезда стриптиза». Ты представляешь? — рассказывала Рита.

— Ужас какой! Но это, конечно же, не она, — сказала Ольга.

— Это не ужас, а удача, потому что это в самом деле оказалась она. — Рита села в белых бриджиках прямо на паркет. — Я еле уговорила охранника пропустить меня к ней, представилась подругой, назвалась твоим именем и все боялась, а вдруг я ошиблась. — Рита затянулась сигаретой. — Так вот, он меня провел к ней в артистическую, и вижу, сидит наша Вика Коваленко, перед ней столик со всякими баночками, кремами, косметикой. Я все посмотрела. Шуба, конечно, искусственная, но она говорит, зачем на сцене натуральную трепать. Она в ней выходит и тут же сбрасывает на пол. А дома у нее настоящая есть… А платьев сколько… Короче, мы покурили, поболтали. И вот в чем удача: в их клубе две стриптизерши обычно работают, а та, другая, ее звали Мэри, это псевдоним, конечно, вышла замуж, и муж ей, разумеется, запретил выступать. А Вика не может каждую ночь работать, ей тоже отдых нужен, и они ищут девушек для стриптиза. Вика вспомнила, что ты пользовалась успехом у мужчин, а сейчас такой типаж вообще в моде, она показала меня директору, и он, позвав продюсера, попросил меня исполнить что-нибудь под музыку. Короче, я им подхожу и завтра уже начну готовить номер… Я буду Элен Зарецкая!