Бертрис Смолл - Радуга завтрашнего дня

Какого цвета у нее глаза?

— Серые. Иногда как грозовое облако, иногда как серебро. В зависимости от настроения, — объяснил Патрик.

— Если ты обратил на это внимание, — фыркнул Чарли, — значит, не только земли тебя в ней привлекают.

— Она приятная девушка, — заметил Патрик, чувствуя, как горячо становится щекам.

Но Чарли только рассмеялся.

— Да неужели, Патрик Лесли, ты вправду влюбляешься? Впервые в жизни! Кровь Христова, вот Генри-то повеселится, когда я ему скажу!

— Я не влюблен в нее, — отнекивался Патрик. — И никогда не стану любить женщину. Любовь приносит только страдания. Матушка любила отца, но он не послушал ее и дал себя убить неизвестно за что. Бесполезная, трагическая потеря! Ты так любил свою Бесс, что ее смерть заставила тебя забыть об осмотрительности. Когда-нибудь подобные дурацкие поступки доведут тебя до гибели. Индия и Фортейн тоже любили, но из-за этого Индия едва не потеряла первенца, а любовь Фортейн стоила ей Магуайр-Форда и вечной разлуки с семьей.

— Мать с отцом прожили много счастливых лет, — возразил Чарли. — Индия не потеряла сына и нашла свое счастье с Девереллом. Фортейн любила Кайрена Деверса так сильно, что не побоялась отправиться с ним в Новый Свет.

Что же до меня, то я, как ты знаешь, незаконнорожденный.

Но Стюарты всегда относились ко мне как к равному. Я больше не мог отсиживаться в кустах и ждать, чья возьмет.

Смерть Бесс подтолкнула меня к решению. Решению, которое я все равно бы принял, раньше или позже. Любовь — дар Господень. Надеюсь, когда-нибудь ты это поймешь и позволишь себе любить. Фланна кажется мне порядочной и добросердечной девушкой. К тому же я что-то не заметил, чтобы ты возражал, когда она сидела у тебя на коленях.

— Я прекрасно отношусь к ней. В точности как к своим кошкам и собакам. — бросил Патрик.

— В таком случае ты глупец, — парировал брат.

В зале снова появилась Фланна.

— Дети уложены, милорд, но они не хотят засыпать, пока вы не пожелаете им доброй ночи. Девочка боится, что вы уедете не попрощавшись. Вы должны заверить ее, что остаетесь в Гленкирке, пока не придет пора отправляться в Абердин на встречу с королем. Должно быть, вы с моим мужем уже утомились от споров!

Чарлз с ленивой улыбкой поднялся из-за высокого стола.

— Да, на сегодня, пожалуй, достаточно, верно, Патрик?

Он просто упрямый осел, мадам, но, думаю, вам уже это известно.

И герцог Ланди с поклоном покинул парадный зал.

— О чем это он? — поинтересовалась Фланна.

— Считает, будто я подвергну большей опасности семью, если не принесу клятву верности Стюартам. Я же считаю, что лучше не принимать ничью сторону. Вот и все, девочка, — солгал Патрик.

— Иди к огню, — пригласила она. — Я посижу с вами, милорд, и, может, попытаюсь соблазнить.

Улыбнувшись, она протянула ему руку. Патрик, припомнив все, что сказал брату, неловко поморщился. Он и в самом деле чувствовал себя виноватым. Но слово уже вылетело…

Он встал и пошел к ней. Фланна — его жена, независимо от того, любит он ее или нет. Усевшись, Патрик притянул ее себе на колени и стал целовать спелые алые ягодки губ. Она так соблазнительна и, как ему казалось, с каждым днем становилась все более неотразимой.

Но ведь он не влюблен в нее!

Что-то бормоча, она прижалась к нему и ответила на поцелуй. Губы приоткрылись, гибкий, острый язычок, игриво сплелся с его языком, лишая разума, опьяняя, хмельной сладостью.

Патрик с трудом поднял голову и обвел большим пальцем ее рот. Глаза Фланны, полыхнувшие серебряным огнем, распахнулись. Она слегка прикусила его палец и, мурлыча, втянула в рот.

— Развратница, — пробормотал он, поднимая ее юбки и принимаясь ласкать бедро. Фланна, как истинная шотландка, не носила панталон.

«Настоящая леди надела бы панталоны», — подумал Патрик, сознавая, однако, что отнюдь не желал бы видеть свою жену истинной леди… по крайней мере до такой степени.

Его пальцы запутались в островке тугих завитков ее венерина холма. Вход в заветную расселину уже повлажнел.

— Развратница, — повторил он.

Но она уже ничего не сознавала. Два пальца проникли в тесный грот, двигаясь в напряженном ритме, пока она не задохнулась от прилива страсти. Наклонившись, он укусил ее за ушко и прошептал:

— Скажи, что хочешь меня, Фланна! Хочешь, чтобы мой петушок заполнил тебя до краев! Дарил то наслаждение, которого жаждем мы оба! Скажи!

— Нет! — насмехалась она. — Это ты скажи! Мне и так хорошо, а вот тебе… не думаю! Ах-х-х! Я чувствую, как твой озорник старается вырваться из плена штанов, милорд. Ты хочешь меня, Патрик Лесли? Хочешь?

Ох-х-х… только не убирай их!

— Ах ты, негодница! — прорычал он, сражаясь с застежками, державшими его желание в оковах. Справившись наконец, он приподнял Фланну, медленно опустил на вздыбленное любовное копье и со стоном погрузился в пульсирующее тепло. Его пальцы рвали завязки ее платья, раскрывая вырез, распахивая сорочку, чтобы обнажить великолепные груди.

Из горла Патрика снова вырвался стон.

Фланна тихо рассмеялась, обнимая его за шею и отклоняясь, чтобы дать мужу лучший доступ к своим прелестям.

— Берите, милорд. Это все ваше, и ничье больше. О да Как чудесно! — воскликнула она, когда он стал лизать ее соски жадным языком. И вздохнула от восторга, когда его прикосновения послали по ее спине волны озноба. Наслаждение было таким острым, что она забыла обо всем. Даже о том, что они не в спальне и сюда в любую минуту может кто-то войти.

Чарлз Фредерик Стюарт, стоя в полумраке, у самого входа, терпеливо дожидался, пока брат и его пылкая жена завершат путешествие на остров Эроса. Собственно говоря, он не вернулся бы, если бы, к сожалению, не обнаружил, что не имеет ни малейшего понятия, где будет сегодня спать.

Чарли понимающе усмехнулся. Похоже, Патрик сам не понял, что уже влюблен в свою прелестную жену. Да и она к нему неравнодушна. Мужчина и женщина просто не могут жить несколько месяцев одной лишь похотью, не чувствуя друг к другу ни малейшей нежности. Интересно, подозревает ли правду хотя бы один из этих наивных дурачков? Рано или поздно на кого-то снизойдет озарение, и тогда…

Чарли, улыбаясь, покачал головой. Да, вот это будет открытие!

Фланна, извиваясь, тихо вскрикнула. Патрик охнул, как от боли. Она припала к нему, его руки сомкнулись на ее плечах. Оба несколько минут оставались неподвижными, пока Фланна не подскочила.

— О, Патрик, что мы наделали! Твой брат даже не знает, где ему прилечь! Он наверняка вернется в зал — вскрикнула она, пытаясь стянуть половинки разорванной сорочки. — Скорее зашнуруй платье, пока нас не поймали на месте преступления! Представляю, как будет шокирован твой брат таким бесстыдством!

Она лихорадочно приглаживала волосы, никак не желавшие укладываться. Муж тихо рассмеялся, ловко приводя ее костюм в порядок.

— Чарли — истинный Стюарт, девочка, а Стюарты влюбчивы и вспыхивают страстью мгновенно, как сухая ветка — огнем. И если он даже нас застанет, вероятнее всего, просто посмеется. Ну вот, девочка, все готово. Не хочешь оказать мне то же одолжение? — осведомился он, плотоядно ухмыляясь.

Фланна выскользнула из объятий мужа, взглянула на обмякшее и сморщившееся мужское достоинство, нежно погладила и покачала головой.

— Пожалуй, лучше будет, Патрик, если ты сам это сделаешь.

Чарли выждал еще немного, пока брат не привел себя в порядок, и, громко топая, вошел в зал.

— Ну что ж, малыши спят, а теперь, дорогая невестка, скажите, куда приклонить голову мне.

— Разумеется, милорд, — чинно ответила Фланна. — Соизвольте последовать за мной, и я покажу вам спальню. Там уже все готово. Я позабочусь, чтобы вас удобно устроили.

Он никогда бы не поверил, что эта образцовая жена, стоявшая перед ним, — та самая обольстительница, только сейчас стонавшая в объятиях любовника.

Чарли протянул руку и поймал выбившуюся прядь огненно-золотистых волос.

— Так же удобно, как моего брата всего несколько минут назад? — поддел он, не в силах устоять против соблазна Фланна сначала растерялась, а потом смутилась до слез.

И почувствовала, как загорелись щеки. Но, глядя в лукавые янтарные глаза деверя, все же нашла в себе силы спокойно сказать:

— Возможно, не так, милорд, но тепло и мягкую перину обещаю. У нас прекрасные постели и пуховые одеяла.

Чарлз взорвался хохотом и, обернувшись, озорно подмигнул брату.

— Не будь она твоей, Патрик, я наверняка влюбился бы в герцогиню Гленкирк, — объявил он. — Помни, что я сказал тебе чуть раньше, и не будь дураком, иначе можешь потерять все. Мадам, я готов идти за вами хоть на край света, хотя, бьюсь об заклад, мое ложе в сравнении с вашим покажется сегодня одиноким и неудобным.

И, все еще смеясь, зашагал за Фланной.

Герцог Ланди гостил у брата до самого конца рождественских праздников и за это время взял на себя труд поведать Фланне историю своей матери. О том, как свекровь Фланны, которую та еще не видела, а может, и вообще не увидит, родилась принцессой из династии Великих Моголов, в далекой неведомой стране Индии, находящейся на другом конце света.

— Ее назвали Ясмин Кама Бегум, — рассказывал Чарли своей потрясенной невестке. — «Ясмин» — это цветок жасмина. «Кама» на языке той земли означает «любовь», а «бегум» — принцесса. Наша бабушка, Велвет Гордон, графиня Броккерн, считая, что ее муж погиб на дуэли, отправилась в Индию, к родителям, которые уехали туда по делам своей торговой компании Но ее похитили и продали правителю страны. Тот сделал ее одной из своих жен.

Чарли намеренно упрощал суть истории, бывшей на самом деле куда сложнее. Но он знал, что иначе Фланна, наивная и неискушенная шотландская девушка, попросту его не поймет.

— Одной из своих жен?! — повторила Фланна, не столько шокированная, сколько сгоравшая от любопытства. — Сколько же у него их было?

— Сорок! — поклялся Чарли. — Наш царственный дед жил в том мире, где мужчинам позволяется иметь много жен. Большинство из них были выданы замуж по политическим соображениям: чтобы покончить с рознью или скрепить договор. Бабушка прожила во дворце Великого Могола несколько месяцев, когда обнаружилось, что ее муж жив. К тому времени родилась моя мать. Бабушка хотела остаться в Индии, но дед не желал навлечь позор на свое имя, лишив жену законного мужа. Ее вернули в Англию, к графу Броккерну. Но мама, однако, осталась с отцом. Никто, кроме наших прадеда и прабабки, не знал о ее существовании, пока она зимой 1606 года не прибыла в Лондон. Ее вынудили покинуть родину. Отец умер. Первого мужа убили. Поэтому мама стала искать защиты у нашей прабабки, мадам Скай.

— Я много слышала об этой мадам Скай, с тех пор как живу в Гленкирке, — перебила Фланна. — Она в самом деле такая необыкновенная, как о ней говорят? Но мне сказали, что она приезжала сюда уже совсем старой.

— Она родилась в Ирландии, — завел Чарли новую сказку. — И пережила двух монархов. Знала великую Елизавету и нашего короля Якова. Если верить слухам, она осмеливалась пререкаться с самой Елизаветой и даже побеждать в схватках, хотя королева в конце концов все же брала верх. У нее было шесть мужей, и она всех пережила. Родила восемь детей, из которых только один умер в младенчестве. Создала огромную торговую империю, которая обогатила всех нас и поныне приносит огромный доход. Считала своим долгом заботиться о счастье и безопасности семьи до самой последней минуты. Даже в старости убила негодяя, покушавшегося на мою мать. Вонзила кинжал в его черное сердце.

— До чего же свирепая дама! — охнула Фланна. — Хорошо сознавать, что в жилах моих детей будет течь ее кровь!

— В семье вашего мужа тоже имелся матриарх, ничем не уступающий мадам Скай, — сообщил Чарли. — Та молодая леди, чей портрет висит над камином. Она была дочерью первого графа и вместе с отцом отправилась в небольшое княжество Сан-Лоренцо. Первый Патрик Лесли был назначен послом короля Якова. Дженет Лесли была обвенчана с наследником Сан-Лоренцо, но ее похитили турецкие пираты и продали в гарем турецкого султана.

— Она стала «калин», — вмешался Патрик. — Этим словом называют любимых жен. Когда же подарила султану первого сына, ее возвысили до положения баш-кадин, то есть первой жены. Ее потомки по сей день правят в этой стране. Младшего сына она отослала в Шотландию, а после смерти мужа вернулась сама. Именно она добыла титул графа Ситеан для этой ветви семьи, своих прямых потомков.

Гленкирки происходят от ее брата Адама.

— Императоры и султаны! — воскликнула Фланна. — Я о таком и не слышала. Удивительно, что вы сами, милорд, предпочли жениться на скромной девушке из Килликерна.

— Но мне понадобился Брей, девушка, — откровенно признался Патрик, не заботясь о чувствах жены. И в отличие от него Чарли заметил боль, мгновенно промелькнувшую в глазах Фланны. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, и лицо по-прежнему оставалось спокойным.