Жены и дочери братьев немедленно окружили Фланну и увели. Ее служанка, Эгги, прижалась к хозяйке.

— Вы возьмете меня с собой, госпожа? — нервно спросила она.

— Разумеется, и Энгуса тоже, — заверила Фланна и, неожиданно повернувшись, обратилась к жениху:

— Можно мне взять Эгги и Энгуса? Без них я не поеду!

— Конечно, твои слуги тоже поедут, — заверил он. Она так настойчива в своих требованиях, хотя не имела никаких прав так говорить с будущим мужем. Все же тут ничего такого нет, и потом, все новобрачные привозили в Гленкирк собственных слуг.

Фланна словно окаменела и даже не протестовала, когда родственницы снимали с нее одежду и сажали в чан с горячей водой.

— Вам лучше начать с моих волос, — тихо сказала она Эгги, которая согласно кивнула.

— Мы уложим твои вещи, — вмешалась Уна, — хотя я сильно сомневаюсь, что они достаточно хороши для замка Гленкирк. Но ты же умеешь обращаться с иглой и вместе с Эгги сможешь сшить пару красивых платьев. Не думаю, что герцог окажется таким же скупым, как мой свекор. Попроси его, пока еще не успела ему надоесть. Он наверняка даст тебе ключи от кладовых, где лежат шелка, бархаты и всякие дорогие ткани.

— Мне от него ничего не нужно, — холодно обронила Фланна. — Он получил единственное, что мне хотелось иметь, — Брей.

— Не будь дурой! — резко оборвала Уна.

— Старик был должен взять пятьсот крон, — с противным смешком вставила Эйлис. — Только представьте: Пламенная Фланна — и вдруг герцогиня!

— Закрой рот, злобная ведьма! — рявкнула Уна. — Даже если бы старый Лохленн взял золото, неужели воображаешь, будто мы увидели бы хоть монету? И не мешает тебе помнить, что мой Олей — наследник старика. Твой Каллум — всего лишь второй сын! Земля оставлена Фланне матерью! Значит, и удача ее, а не наша, хотя я не меньше вашего удивлена, что свекор вдруг отказался от такого богатства. Стало быть, он горячо любил Мег Гордон, и она его любила, несмотря на разницу в возрасте.

В комнате сразу стало тихо. Уна была главой этой шумной семьи. Неуступчивая, неулыбчивая, суровая женщина, вспыльчивая и не терпевшая глупцов, обладала, однако, добрым сердцем. Никто, даже свекор, не мог сказать, что она хоть раз в жизни проявила беспричинную жестокость. Правда, она железной рукой правила женщинами Броуди и хозяйством, требуя беспрекословного подчинения и примерного поведения.

И не дай Бог кому-то сказать хоть слово поперек! За преступлением следовало немедленное наказание, и Фланне, к которой она питала некоторую слабость, влетало не реже, чем другим.

Уна Броуди потеряла единственную дочь в том же зимнем поветрии, которое убило мать Фланны. И хотя у нее родилось еще четверо сыновей, эта малышка была радостью ее сердца. Она и сама заболела, и Мег Гордон, преданно ухаживавшая за ней и девочкой, заразилась сама и умерла.

Фланна, хоть ничем не походила на покойную Мэри, была для Уны несчастной сироткой, оставшейся без матери. Уна же лишилась любимой дочери. И хотя на эту тему никогда не говорилось, но с тех пор Уна взяла ребенка себе, воспитывая по своему разумению, как считала нужным, ибо с Фланной всегда было нелегко справиться: Мег бессовестно ее баловала.

Сияющая чистотой Фланна выступила из дубового чана.

Женщины накинули на нее полотенца, высушили волосы и расчесывали у огня, пока они не засверкали чистым золотом. Потом принесли белоснежную полотняную сорочку и обрядили невесту. На голову возложили маленький венок из вереска и нивяника. Такая одежда и распущенные волосы должны были символизировать невинность невесты, которая к тому же осталась босой.

— Пусть ты вытянулась почти так же, как твои па и братья, — заявила Уна, — зато у тебя личико твоей ма. Мег была настоящей красавицей, уж это точно. Вот и у тебя кожа чистая, глаза большие и рот, словно созданный для поцелуев. Герцог не будет несчастлив с тобой! А теперь выслушай меня, Фланна! Когда придет время ложиться в постель с мужем, лежи спокойно и позволяй ему делать все, что он захочет. Когда он впервые войдет в тебя, будет немного больно, но все скоро пройдет. Потом, если он хорош в постели, ты можешь даже получить некоторое удовольствие, но если ничего не выйдет, солги, что ты на седьмом небе от восторга. Все они обожают считать себя несравненными любовниками, девочка, и не мешает оставлять их в этом убеждении.

Тут нет ничего дурного.

— А мои братья — хорошие любовники? — дерзко спросила невесток Фланна, посмеиваясь над их смущением. Уна недовольно покачала головой. Фланна понимала, что у нее просто руки чешутся отвесить золовке оплеуху. Просто Уна не хотела показать другим, как раздражена. Эйлис, Пегги, Эйлин, Мона и Сорча залились краской.

— Веди себя прилично, сучонка! — велела Уна. — Хоть ты и будущая герцогиня, придержи язык! Олей еще ни разу не разочаровал меня в этом смысле, и я уверена, что и остальные братья от него не отстали. А теперь, девчонка, закрой рот. Все на колени! Помолимся за счастье Фланны и за то, чтобы она через девять месяцев родила мужу здорового сыночка.

— Что за вздор! — фыркнула Фланна. — Я еще не привыкла к мысли о муже, а ты уже толкуешь о младенцах.

— Наследник упрочит твое положение, девочка, — со вздохом напомнила невестка. — И если не будешь дурой, Фланна Броуди, то как можно скорее подаришь мужу младенца.

Глава 3

Уна послала одну из женщин помоложе вниз узнать, не пришел ли священник. Та вернулась запыхавшаяся, с известием, что святой отец уже ждет. Поэтому Фланну без большой суматохи проводили в зал и поставили перед преподобным мастером Форбсом, местным пресвитерианским проповедником. Рядом встал Патрик Лесли. Он слегка удивился виду невесты, но вовремя вспомнил, что по старинному шотландскому обычаю невеста должна прийти к будущему мужу босой и в сорочке, что знаменовало не только добродетель, но и повиновение. Он едва не засмеялся, сильно подозревая, что последнее свойство напрочь отсутствует у Фланны, но это совершенно не важно — лишь бы за домом следила.

Священник откашлялся и начал церемонию бракосочетания. Патрик Лесли уверенно и громко произнес обеты, согласившись взять в жены Фланну Броуди. Когда же мастер Форбс спросил у Фланны, берет ли она герцога в мужья, чтобы любить, почитать, уважать и повиноваться, та, чуть поколебавшись, объявила:

— Я не люблю его. И не знаю. Он должен заслужить мое уважение. Я стану почитать его как моего господина, но не могу перед Богом обещать, что стану ему повиноваться, поскольку сама в этом не уверена.

Несчастный растерявшийся священник только глазами моргал, не понимая, что предпринять в столь неожиданных обстоятельствах. Лохленн Броуди задохнулся от гнева. Лицо налилось нездоровым багряным румянцем.

— Я принимаю условия леди, — вдруг объявил Патрик Лесли, прерывая неловкое молчание. — Кроме того, это справедливо, учитывая то, что мы впервые встретились всего несколько часов назад. Я ценю ее честность и искренность.

Это говорит о чистоте ее души.

— Ладно, в таком случае объявляю вас мужем и женой! — с нескрываемым облегчением провозгласил преподобный Форбс.

— Будь ты еще в моей власти, отходил бы тебя палкой! — прошипел отец. — И советую твоему мужу сделать то же самое.

Впервые в жизни Фланна сохранила спокойствие и даже не огрызнулась.

— Ужин готов! — крикнула Уна, и все стали рассаживаться. К удивлению герцога, оказалось, что его тесть отнюдь не морит голодом домашних, как это можно было предположить, судя по его репутации. За свежевыловленной рыбой на ложе из кресс-салата последовали говяжий бок, только что поджаренный и истекающий соками, кроличье рагу в душистой коричневой подливе с луком-пореем и морковью, утки с хрустящей корочкой, фаршированные хлебными крошками и яблоками, мягкий деревенский каравай, масло, небольшая головка сыра и лучший октябрьский эль, который когда-либо доводилось пить Патрику Лесли. Вина не было, но тем, у кого был более изысканный вкус, предлагался сидр.

Фланна, никогда не отличавшаяся отсутствием аппетита, вдруг обнаружила, что не может проглотить ни кусочка.

До нее вдруг дошло, что близок час, когда ей придется лечь в постель с этим незнакомцем. Прожив на свете не так уж мало лет, она почти не знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Не знала и не особенно интересовалась. Подруг у нее не было, а весьма скудные обрывки знаний она получила от Уны, которая, естественно, не собиралась обсуждать подобные вещи с девицей. Несколько слов, брошенных ею перед свадьбой, еще больше смутили Фланну. Ей стало немного страшно. Похоже, она будет выглядеть полной дурой!

Патрик Лесли, украдкой наблюдая за новобрачной, заметил, что она почти не ест. Интересно, она в самом деле невинна? Старик клялся, что дочь нетронута, но с этими девицами с гор никогда не знаешь наверняка! А что, если она уже носит в чреве незаконного ребенка?

Но при очередном взгляде на Фланну его подозрения рассеялись. До сих пор ничто не указывало на то, что девчонка отличалась распущенностью. Нет, просто старый лис Броуди не упустил подвернувшейся возможности выдать дочь за герцога. Но так или иначе, лучше всего этой же ночью взять Фланну под крышей отцовского дома.

Если она окажется недевственной, Патрик немедленно расторгнет брак, и Брей, в качестве пени за ложь и измену, останется у него.

Наконец слуги принялись убирать посуду. В зале появился волынщик. Мужчины Броуди поднимались по одному, по два, чтобы протанцевать перед столом. В воздухе висел синеватый дым от очага — вероятно, тяга была совсем никуда. И тут Патрик сообразил, что ни словом не обмолвился с Фланной после заключения брака. Правда, и она с ним не заговаривала. Он протянул невесте руку и поднялся из-за стола, увлекая ее за собой.

— Пойдемте, мадам, потанцуем, чтобы отпраздновать наш союз, — объявил он и повел ее на середину зала. Волынщик заиграл торжественный свадебный танец. Оказалось, что, несмотря на рост, невеста удивительно грациозна.

Приподняв подол сорочки, она самозабвенно приседала и выступала мелкими шажками. Патрик закружил ее, обнял за талию, и Фланна, откинув голову, взглянула на него.

«У нее серебристо-серые глаза».

До сих пор он этого не замечал. Патрик одобрительно улыбнулся, довольный ее искусством.

— Вы хорошо танцуете, мадам.

— Спасибо, милорд, — поблагодарила Фланна.

— Прекрасная пара! — прошептала мужу Уна Броуди. — Сегодня твоему папаше чертовски повезло. В жизни не думала, что ее удастся сбыть с рук, да еще за герцога!

— Молись, чтобы он наградил ее ребенком и она поскорее родила здорового малыша, — вздохнул Олей. — Вряд ли его семья обрадуется, узнав об этом браке. Они наверняка искали ему невесту поблагороднее и побогаче. Ты права, Уна, на долю отца выпала невероятная удача, но дай Бог, чтобы и Фланна оказалась такой же везучей. Поверишь, мне отчего-то грустно за младшую сестренку. Герцог не знает ее и погнался за приданым. Надеюсь, он хотя бы будет к ней добр.

— Не кручинься о Фланне, — посоветовала Уна. — Она сильная девочка, и если захочет, чтобы герцог ее полюбил, так оно и будет. А вот беднягу Лесли я жалею. Он и понятия не имеет, до чего же она свирепа!

— Ничего, женушка, скоро узнает! — хмыкнул Олей Броуди.

Лохленн Броуди нагнулся к уху дочери и тихо приказал:

— Пора тебе покинуть зал, девочка. Скоро мы пришлем к тебе мужа. Благослови тебя Господь, Фланна. Твоя мать гордилась бы тобой.

Девушка поднялась и неожиданно для себя поцеловала его морщинистую щеку.

— Я знаю, ты сделал это, желая мне добра, папа. Может, когда-нибудь я смогу поблагодарить тебя. Или проклясть. Время покажет. Пусть меня никто не провожает. Я пойду одна. Сама справлюсь, Отец кивнул и жестом велел невесткам оставаться на месте.

Фланна поспешила наверх, в маленькую спальню, и, к своему удивлению, еще в коридоре увидела два своих сундука, запертых и перевязанных. Комната оказалась почти пустой: все ее вещи исчезли. Кровать, чересчур узкая для двоих, была застлана свежим бельем. На столе стояли медный тазик и кувшин с прохладной водой. Рядом лежала чистая тряпочка. Фланна налила в тазик воды и, сполоснув лицо и руки, почистила зубы тряпочкой, прежде чем выплеснуть воду в окно. В коридоре послышались шаги, и она поспешно обернулась. Дверь открылась, и вошел герцог. Сердце девушки бешено заколотилось.

Патрик задвинул засов и шагнул к ней.

— Не нужно пугаться. Я не собираюсь пытать вас, мадам. Весь вечер вы как-то странно молчали, хотя, видит Бог, еще утром вас нельзя было унять. — И, сев на край кровати, приказал:

— Помогите мне снять сапоги.

— А что бы вы хотели услышать от меня, милорд? — поинтересовалась девушка, поворачиваясь к нему спиной и усаживаясь верхом на его ногу. За первым сапогом последовал второй, и Фланна снова встала перед мужем. — Не я добивалась союза между нашими семьями Впрочем, и вы тоже. Вам был нужен Брей, и вы его получили. Я же — всего лишь нежеланный довесок.