— Но, Джейн, это же слишком… Почему ты смеешься? — Услышав ее тихий, радостный смех, Александр еще больше встревожился.

— Потому что я забыла сказать тебе о деньгах, драгоценных камнях и ожерелье.

До этого Джейн три раза пересказала Александру всю историю от начала до конца, но забыла поведать ему о богатстве в виде драгоценных камней, от которого она отказалась, и о деньгах, которые она обнаружила в сумке. Наличные и ожерелье были неоспоримым доказательством реальности чуда, но Джейн совершенно о них забыла, поскольку единственное и главное сокровище мирно посапывало у нее на руках.

— Деньги, драгоценности и ожерелье?

Джейн в очередной раз повторила историю во всех деталях и услышала, как беспокойные возражения Александра постепенно переходят в радостное неверие их счастью.

— Дорогая, сейчас мы приедем за тобой. Мы с Алексой приедем за вами с Кэтрин.

Мельком взглянув на крошечного младенца, Алекса заявила с присущей ей категоричностью:

— Это не моя сестра.

— Милая, она — твоя сестричка, — быстро придя в себя от изумления, ласково прошептала Джейн, нежно погладила золотистые кудри Алексы и спокойно пояснила:

— Волосы у Кэтрин темные, как у папы, а не светлые, как твои или мои, и глаза у нее голубые, но она все равно твоя сестра.

— Нет.

— Алекса!

— Папа, я не хочу, чтобы она была моей сестрой. Мне она не нравится.

— Алекса!

— Это не моя сестра! Я ее не хочу! Мамочка! Папочка! Отвезите ее обратно в больницу!

Прошло три недели с тех пор, как Изабелла, простившись с дочуркой, продолжила свое бесконечное путешествие, обнимая сверток с куклой. Она была смертельно раненным существом, едва живым от горя, но для людей Жан-Люка несчастная женщина выглядела как и прежде.

Изабелла привела преследователей из Канзас-Сити в Нью-Йорк, где за несколько минут до посадки в самолет на Ниццу подошла к одному из этих страшных парней и сунула ему розовый сверток.

— Я еду на встречу с Жан-Люком, — прошипела она по-французски. — И скажу ему, что вы сделали все, что было в ваших силах, но он нанял простофиль.

Изабелла думала, что никогда уже не вернется на Иль. Но теперь возвращалась, чтобы с презрением посмотреть в лицо человеку, так беспощадно лишившему ее величайшего счастья на свете — возможности жить со своим ребенком. В Ницце она наняла небольшой самолет до Иль д’Аркансьель[3], и во время непродолжительного полета ей невольно вспомнилось, как родилась их любовь с Александром…

История эта началась в 1948 году. Война, истребившая всю семью Изабеллы, закончилась, но никогда не забывалась. За время фашистской оккупации Изабелла поняла, что никакой страх не может победить веру; и теперь, когда надежда на счастье делала свои первые неуверенные шаги, девушка поверила: в мирное время все мечты сбываются. Она отважно сражалась в рядах Сопротивления, но только теперь решила все-таки попробовать воплотить в жизнь свою мечту и написала принцу Александру Кастилю.

«Я провела тщательные исследования дизайна изделий вашей фирмы в музее ювелирного искусства», — заявляла Изабелла в своем письме, правда, не уточняя, что ее «тщательные исследования» заключались в долгом и пристальном рассматривании сверкающих витрин шикарных магазинов «Картье», «Ван Клиф и Арпельс», «Кастиль». Девушка была уверена в том, что более всех в ее творениях нуждается именно «Кастиль», так как этот дизайн «слишком причудлив, но в нем явно не хватает романтики». К письму она приложила эскизы своего собственного оригинального дизайна в романтическом стиле и сообщила, что готова приехать на остров Иль, «если Его Величеству будет угодно».

Наивное письмо Изабеллы заставило принца не только весело рассмеяться, но и задуматься. Ювелир из Парижа была права. И несомненно, у нее имелся недюжинный талант, о чем свидетельствовали эскизы, а смелость, с которой написано письмо, заинтриговала и очаровала Александра.

После окончания войны принц посвятил себя сохранению природной красоты острова Радуги и возложил управление «Кастиль джуэлс» на своего младшего брата Жан-Люка. Тот очень ловко вел доходный бизнес компании ювелирных изделий в стиле барокко, но в производстве давно уже не было никаких нововведений, в частности не привносилось ничего из современного искусства двадцатого столетия.

Александр собрался в Париж, чтобы познакомиться с Изабеллой. Но накануне своего отъезда, во время ежедневной прогулки верхом, залюбовавшись великолепным зрелищем радуг, в честь которых и было названо островное королевство, Александр упал с лошади и сломал ногу. Поэтому на встречу с дизайнером в Париж отправился Жан-Люк.

Увидев красавицу Изабеллу, ее золотистые волосы, сапфировые глаза, чувственные губы, Жан-Люк сразу решил, что заполучит эту девушку.

Годы сиротства и партизанское движение сделали Изабеллу бесстрашной. Она насмехалась над дьяволами в образе фашистов, оккупировавшими Париж, вела себя независимо и ничего не боялась. В те годы Изабелла была хулиганкой и сорвиголовой, но при этом чудом сохранила в душе мироощущение романтического художника.

У нее никого не было до тех пор, пока Жан-Люк, одержимый похотью, не изнасиловал ее. Отчаянные мольбы Изабеллы лишь распаляли этого сумасшедшего развратника. Грубо насилуя девушку, Жан-Люк шептал ей признания в любви, а когда все было кончено, пообещал, что Изабелла станет его невестой, его принцессой. Она выслушала безумные слова Жан-Люка и, глядя в его темные горящие глаза, тихо поклялась в вечной ненависти.

Вернувшись домой, Жан-Люк сказал старшему брату, что девушка просто разыграла их, что с самого начала собиралась работать на Картье. Подобное известие удивило и разочаровало Александра. Однако когда через шесть недель он приехал в Париж, то неожиданно для себя нанес визит молодому талантливому дизайнеру.

Девушка открыла дверь, и Александр поразился ужасу, застывшему в ее прекрасных синих глазах. Страх постепенно перешел в смущение, как только Изабелла поняла, что мужчина, стоящий на пороге ее дома, вовсе не Жан-Люк: гость был так же красив, но старше; лицо его выражало интерес и расположение, а в добрых карих глазах светился ровный ясный огонь.

Семнадцатилетняя Изабелла и сорокалетний Александр полюбили друг друга, несмотря на ее скрытую ненависть к Жан-Люку и на то, что его дьявольское семя жило в ее теле. Она не хотела давать жизнь этому ребенку, но и не могла заставить себя избавиться от него. Изабелла отчаянно надеялась, что ее беременность каким-нибудь чудесным образом прервется сама собой. После встречи с Александром она поверила в то, что любовь к Александру победит семя дьявола, растущее в ее теле.

Наконец желание Изабеллы исполнилось. В начале четвертого месяца беременности Александр нашел ее дома, без сознания от потери крови, и немедленно доставил в больницу. Немного окрепнув, Изабелла рассказала горькую правду о младшем Кастиле. Александр нежно обнял ее и утешил.

Он изгнал Жан-Люка из королевства и женился на Изабелле. Младший Кастиль исчез, но не бесследно. Александр и Изабелла страстно хотели детей, но за двадцать лет любви у них никто так и не появился. С печальной обреченностью они поняли, что выкидыш сделал их самую большую мечту неисполнимой.

Александр и Изабелла жаждали детей как венец своей любви, а не как наследников королевства, хотя и в последнем была своя необходимость. По законам престолонаследия, веками существовавшим на Иле, королевская власть передавалась от перворожденного к перворожденному. Если у Александра не будет детей, трон после его смерти наследует Жан-Люк и, таким образом, дальнейшими правителями Иля станут потомки Жан-Люка.

В сентябре 1967 года у Александра обнаружилась редкая и быстротекущая форма лейкемии. В оставшиеся драгоценные месяцы, которые они провели вместе, Изабелла и Александр почти не обсуждали то, что случится, когда его не станет. Да и о чем было говорить: оба они понимали, что Жан-Люк немедленно и триумфально вернется на Иль.

Принц перевел свое громадное личное состояние в драгоценных камнях и деньгах на имя Изабеллы, поместив все в сейфы крупнейших банков Нью-Йорка, Лондона, Парижа и Цюриха.

Время, оставшееся им быть вместе, Александр и Изабелла посвятили любви. И как-то в одну из таких нежных ночей любви шестидесятилетний Александр и тридцатисемилетняя Изабелла зачали ребенка. То была радость, которой Изабелла так и не поделилась с мужем. Она понимала, что известие не принесет больному ни счастья, ни умиротворения, а лишь поселит в душе страх перед тем, что может случиться после его ухода из жизни, и отчаяние из-за собственного бессилия что-то изменить.

Жан-Люк был слишком близок — на расстоянии последнего удара сердца старшего брата — к тому, чтобы заполучить долгожданное королевство. И не имело значения, какие предсмертные заявления сделал бы Александр о своем нерожденном ребенке и защите Изабеллы и малыша: реальность заключалась в том, что Жан-Люк никогда не позволит ребенку Александра отнять у него престол.

Да Изабелла вовсе и не желала для своего ребенка этого королевства. Все, что она хотела, после того как простится с обожаемым Александром, — тихо провести остаток жизни, любя свое дитя. А Жан-Люк — алчный, безумный, жестокий — пусть получает Иль.

Вскоре после похорон мужа Изабелла покинула Иль, но люди Жан-Люка тут же последовали за ней. Ее беременность пока не была заметна, а намерения Жан-Люка не оставляли сомнений: его дьявольская одержимость Изабеллой, словно вечнозеленое ядовитое растение, все еще не умерла. Изабелла попыталась скрыться от преследователей, но бесполезно. Со временем ее беременность перестала быть тайной, отчего зловещая бдительность Жан-Люка усилилась.

И вот теперь, три дня спустя после того как она навсегда попрощалась с крошечной дочерью, Изабелла возвращалась на остров только для того, чтобы выплеснуть свою безграничную ненависть на человека, разлучившего ее с единственным ребенком, ребенком любимого Александра.

Во времена правления Александра дворец, как и весь остров, был прекрасным, гостеприимным местом, открытым для всех желающих полюбоваться его великолепием. Но сейчас ворота дворца были наглухо закрыты, а до зубов вооруженные охранники служили безмолвным, но точным доказательством того, что принц Жан-Люк находится в своей резиденции. Несмотря на немалое состояние, доставшееся Жан-Люку после того как Александр выслал его, за годы изгнания младший Кастиль нашел новые злодейские пути увеличения своего богатства, а главное — обретения чуть ли не безграничной власти. Умирающий Александр уже знал, что его братец известен во всем мире как самый беспощадный террорист и торговец оружием и наркотиками.

При новом монархе прекрасный мраморный дворец превратился в крепость, точно на веселое райское местечко накинули мрачный полог.

«Даже птицы не поют», — с грустью подумала Изабелла.

И теплый воздух, наполненный когда-то тончайшим ароматом экзотических цветов, теперь стал неприятно холодным, лишенным запаха. Изабелле вспомнились волшебные радуги, появлявшиеся каждый вечер после живительного тропического дождя. Может быть, мрачная атмосфера острова погасила сверкающую палитру красок, стерла иллюзорную память о том, что ушло навсегда?..

— Изабелла? — прошептал Жан-Люк; дыхание его замерло, как и всегда, когда он лицезрел свою прекрасную невестку.

Взгляд же его темных глаз оставался холоден и непроницаем, несмотря на то что все существо Жан-Люка наполнилось не просто как всегда извращенной похотью, но отчаянным, страстным желанием обладать этой женщиной полностью и безраздельно.

— Подонок!

— Изабелла…

— Как я тебя ненавижу!

— Не надо меня ненавидеть, cherie[4]. Отец делает то, что обязан делать для своих детей.

— Ты сделал это для самого себя! Тебе нужен был Иль, и ты уже успел отравить своим ядом его чудесный воздух.

— Сколько гнева, Изабелла! Ты слишком прекрасна, чтобы попусту так сердиться.

Жан-Люк с трудом оторвал взгляд от Изабеллы и посмотрел мимо нее. Изабелла обернулась и увидела замечательно выполненный собственный портрет. Перед смертью Александра она отправила всю переписку, дневники, портреты и фотографии — все реальные символы их любви — в свой замок в Луаре.

Но этот портрет заказал Жан-Люк, и написан он был маслом со знаменитой фотографии Изабеллы, сделанной двенадцать лет назад в дворцовых парках Монако. Они с Александром присутствовали там на брачной церемонии своих близких друзей — Ренье и Грейс, — принца и принцессы еще одного очаровательного средиземноморского королевства.

Потрясающая фотография была опубликована на цветном развороте журнала «Лайф», несмотря на то что принцесса Изабелла Кастиль была лишь гостьей. Но выглядела она как сказочная невеста: Изабелла стояла среди белых гардений, выражение очаровательного лица соответствовало светлым надеждам знаменательного дня. И фотография получилась еще более романтической, даже интимно-романтической, поскольку Изабелла надела в тот день свое любимое сапфировое ожерелье, подаренное ей любящим мужем.