— У Жислен с мужем на этот счет… взаимопонимание, — одобрительно сказала Саманта Кристоферу. — Он забалтывает девушек, она флиртует с юношами.

Друзья сидели на веранде «Флёр». Воскресный полдень идеален для посещения этого кафе: их окружали интеллектуалы — разодетые и оборванные (в должном количестве). Горстка модников добавляла толпе яркости.

Они заказали le brunch.[72] Саманта с ног до головы была одета в «Шанель»: роскошный розовый твидовый костюм, двухцветные босоножки, на голове сбоку — нелепый бант из ткани в рубчик.

— Она меня лапала, — признался Кристофер, — в cabine.

— Правда? И что дальше?

— Догадайся. Я отреагировал. Как мужчина.

— Серьезно? В cabine?

— Ага.

Он провел пальцем по темно-синей тесьме и золоченой пуговице пиджака.

— И сколько это стоило?

— Дороговато. — Саманта закатила глаза и начала загибать пальцы. — Двадцать минетов.

— Так теперь расплачиваются клиентки «Шанель»? — засмеялся британец.

— Такую плату берет де Кузмин. — Девушка состроила рожицу. — Эдуар договорился, чтобы для меня сшили этот костюм. Он очень хорошо сидит, учитывая, что не было ни одной примерки.

Саманта пожала плечами.

— Для девушки слишком много «Шанель» не бывает. Давай рассказывай о заигрываниях в cabine…

— Но никому ни слова. Особенно Софи. Она ревнует!

— Хорошо. Но и ты не разболтай Клаусу про костюм.

Друзья торжественно пожали руки.

— Примерка закончилась, так сказать, в миллиметре от секса, — проговорил Кристофер.

— Боже, эта женщина не теряет времени даром! Но все-таки она мне не нравится.

— Разве ты ведешь себя иначе?

— Я — американка! — напомнила девушка. — Мое поведение не в счет.

— Вообще-то Жислен очень милая. Она пригласила меня к себе вечером.

— Значит, сегодня ты повеселишься. Что наденешь?

— Костюм «британского парня»!

— Молчи, дай догадаюсь. Белая рубашка с оборками, узкие брюки, вельветовый пиджак и туфли?


Званый вечер у Бертрана и Жислен де Рив — популярнейшее салонное мероприятие в Париже. Супруги не скрывали рецепт успеха: возьмите огромную квартиру на улице Квей д'Орсей с романтическим видом на Сену; добавьте несколько горстей парижского высшего общества; подмешайте десяток роскошных моделей, желательно знакомых по журналам; сдобрите парочкой седеющих интеллектуалов в прокуренных пиджаках с заплатами на локтях; приправьте щепоткой авангардных художников в заляпанных краской штанах. Украсьте хорошенькими горничными в белых кружевных фартуках, подающими восхитительные горячие закуски. Залейте рекой скотча или шампанского. Кипятите час или два на медленном огне, затем добавьте пикантную нотку — запоздавшую знаменитую актрису или оперную певицу (например, Марлен Дитрих или Марию Каллас).

Конечно, это был не совсем салон, скорее коктейль-пати. В тот вечер Кристофер оказался единственным гостем-мужчиной младше сорока лет. Наверняка Жислен хотела польстить парню, одетому в черный вельветовый блейзер, белую парадную рубашку с оборками, расклешенные брюки и черные блестящие английские туфли с петлей на пятке.

Стены, затянутые парчой цвета ляпис-лазури, идеально гармонировали с глазами «британского ангела», словно так и было задумано. Весь зал (даже каблуки туфель от «Роже Вивье» у какой-то дамы), кроме огромных диванов с темно-синей бархатной обивкой, стоявших у мраморного камина, был оформлен в стиле Луи XIV. Кожаные туфли Кристофера на сантиметр погрузились в толстый ковер обюссон. Старинная люстра со сверкающими хрустальными каплями будто позаимствована из Версаля. Мебель, походившая на музейные экспонаты, — несомненно, фамильная ценность. Единственные приметы современности — большие яркие абстрактные картины на стенах, работы молодого художника, талант которого недавно открыла Жислен. Бородатый, весь в краске, он стоял рядом со своими творениями, принимая комплименты и заказы от гостей.

Оглядевшись по сторонам, британец заметил группку звезд. Раньше парень столько о них читал, так хотел познакомиться, а теперь увидел «кумиров народа» без прикрас. Все они кривлялись друг перед другом, пытаясь блеснуть поярче и, может, победить в одной из номинаций: «Сексуальный», «Успешный», «Весельчак» или «Интеллектуал».

Эти люди не станут слушать о его скромной жизни в Лондоне, если история не будет удивительной и смешной до слез. Парень решил на один вечер забыть о своем происхождении и присоединиться к игре. Притвориться, что принадлежит их миру. Миру, где всю скучную работу делают слуги, где нет места болезням, бедности и несчастьям. Здесь никто не жалуется, не ноет, ни у кого нет проблем… по крайней мере, об этом не говорят вслух. Все делают вид, что жизнь — сплошной успех, любовь, шампанское, веселье и деньги.

— Кристофер! Рада тебя видеть! — поприветствовала модельера Жислен, одетая в белое виниловое платье-рубашку. — Подойди познакомься с моим мужем!

Светская львица сияла, как ее люстра: безупречные длинные ноги в прозрачных светло-серых колготках, блестящие волосы перехвачены золотистой лентой, ярковатый макияж идеален.

Женщина представила Кристофера тучному лысому мужчине в очках, одетому в темный костюм.

— Благодарю вас за избавление моей супруги от ужасной «Шанель»! — громко произнес муж Жислен, пожимая британцу руку.

— Я думал, «Шанель» всем нравится, — сказал юноша.

— В этом-то и проблема! — засмеялся месье де Рив. — Моя жена — не все! Она любит выделяться.

— Верно! — воскликнула Жислен, остановив официанта с подносом, полным шампанского, и передав бокал Кристоферу. — Жизнь слишком коротка, чтобы быть как все. Вот поэтому я обожаю твою одежду!

Мадам де Рив светлым пятном выделялась из толпы женщин, одетых в маленькие черные платья. Парень не зря гордился своей моделью: Жислен возвышалась над людьми, глаза ее блестели, шелковистые волосы развевались. «Может, смысл моды лишь в идеально ухоженном теле?» — подумал дизайнер. Он ведь показал, что платье можно носить и без горы украшений, просто с сережками-жемчужинами.

После нескольких коктейлей французский Кристофера улучшился: юноша даже начал острить. И тут он заметил Софи на противоположном конце зала.

Девушка выглядела великолепно. Воздушное коктейльное платье из черного шифона смотрелось оригинально и дорого. Волосы собраны в небрежную высокую прическу, словно Софи только что встала с постели. Глаза аккуратно подведены. Тени и длинные шелковистые ресницы придавали взгляду глубину.

Она смеялась и флиртовала с громилой с длинными свисающими усами.

— Кто это? — спросил Кристофер Жислен.

— Месье де Кузмин. Важная шишка в «Шанель».

Парень вспомнил имя и кивнул. «Друг» Саманты. Скольких же дам он соблазнил?

«Британский ангел» посмотрел на Софи, и его новообретенная изысканность растаяла, как мороженое на солнце. Он снова превратился в простого парня Кристофера Хатчинса. Любовь смывала притворство.

Не отрывая взгляда от воплощенной мечты, юноша взял новый бокал шампанского. И тут Софи посмотрела через зал и увидела его. Когда их взгляды встретились, оба вздрогнули. Внезапно к модельеру подошла Жислен и увела, чтобы представить женщине в коротком узком черном платье.

— Это мужчина, который меня одевает! — с оттенком интимности воскликнула светская львица.

Кристофер понял: Софи все слышала.

— Англичанин избавил меня от «Шанель»! — проговорила Жислен.

Юноша знал, что недотрога мучается от ревности. «Это тебе за медведя де Кузмина! Теперь мы квиты», — подумал он.

— Моя лучшая подруга, Марианна Бреннер. — Жислен представила даму Кристоферу. — Она без ума от твоих моделей. Тебе повезло, ведь ее муж — король…

Парень затаил дыхание.

— Король мыла! — закончила мадам де Рив.

Юноша поцеловал руку Марианны. Женщины обменялись восхищенными взглядами: истинно французский жест! Если бы они только знали, как ужасно Кристофер чувствовал себя в тот момент! Любовь к Софи пронзала элегантный вечер, словно острый нож — сыр бри. Парень внезапно протрезвел. Вокруг — одно притворство. Примерно треть гостей вовсе не принадлежали этому миру. «Как и я», — подумал он.

Но как еще начинающий модельер может добиться успеха в Париже? Британец нуждался в Жислен и ее друзьях, как, пожалуй, Софи нуждалась в ком-то вроде де Кузмина «Банально. Очень по-французски… Бред собачий!» — подумал Кристофер и залпом допил шампанское.

— А как вы оденете меня? — спросила его Марианна Бреннер.

— Сначала раздену, — громко заявил модельер.

Набравшись смелости, он взглянул на грудь потенциальной клиентки. Женщина радостно взвизгнула.


Позже вечером Кристофер заметил скучавшую в одиночестве Софи. Девушка казалась слегка одурманенной, будто перестаралась с выпивкой или приняла наркотик.

Юноша приблизился к ней.

— Ты преследуешь меня? — спросил он.

— Да по всему Парижу: от маршей протеста до салона де Рив. Ты теперь знаменитость, получил обложку в «Фигаро».

— Ха! — засмеялся дизайнер. — На мои модели не так много заказов.

— Зато у тебя самая известная в городе клиентка! — Софи указала подбородком в сторону Жислен.

— А как насчет твоего компаньона?

— Это старый друг семьи…

— Он смотрит на тебя совсем не по-дружески.

— Ах, я просто дразнюсь! Ему это нравится. Вы, англичане, называете таких, как он, «с причудами». Но он никогда не получит меня!

У Кристофера словно гора упала с плеч. Он обнял Софи, наслаждаясь округлостью груди, мягкой кожей плеч и восхитительным ароматом.

— Ты сегодня бесподобна.

— Удивительно, что ты, с такой оравой поклонниц, заметил это, — улыбнулась девушка.

— Ты была милой… когда меня ранили на митинге, когда мы занимались любовью. Отчего вдруг стала такой недоступной?

Софи недоуменно посмотрела на юношу.

— Я? Недоступной? Это слишком серьезный разговор для беззаботного салона. А может, я и впрямь недоступна. Для тебя и всех остальных.

— Если мне нравится женщина, я хочу встречаться с ней. А ты мне нравишься, и — знаю — это взаимно! Нам так хорошо вместе… мы станем замечательной парой.

Девушка засмеялась, взяла бокал шампанского у проходившего мимо официанта и быстро отпила.

— Сначала флиртуешь со светскими дамами, а потом подходишь и заявляешь, что нравишься мне!

— Это же правда, — кивнул Кристофер.

Она залпом допила шампанское и зашарила в сумочке в поисках сигарет.

— Возвращайся к поклонницам.

Кристофер внимательно посмотрел на любимую.

— И пойду. Если ты действительно этого хочешь. А я так не думаю. Серьезно, Софи…

— Правда? Что ж, значит, я просто не готова к столь серьезным отношениям, — сказала она и ушла прочь.

Как-то раз Софи сказала Кристоферу, что «Мужчины и женщины» — это игра со своими правилами. Сегодняшняя ночь тому подтверждение: они оба — со зрелыми, влиятельными людьми, которые способны помочь. Но все же англичанин в лапах Жислен де Рив — картина пострашнее, чем юная француженка рядом с пожилым директором «Шанель». Софи воротило от того, что Кристофер, как послушный щенок, ластился к хозяйке.


Моник ждала Гая в отеле неподалеку от дома «Шанель», в мрачноватом районе на другой стороне Гран-бульвара. Любовники поднялись в номер порознь. Тактичный персонал гостиницы не создавал проблем. Девушка впустила любимого в комнату. Они не разговаривали, Гай не раздевался — сразу обнял ее. Швея мельком глянула на его лицо: мужчина крепко зажмурился.

Она сняла с портного пиджак и ботинки. Прикосновения… Ласки… Их тела слились воедино, и Моник будто стала эхом, отражением Гая. Его плоть казалась Моник такой знакомой… Может, все потому, что девушка так часто мечтала о нем? Мужчина не говорил лишнего. После секса Моник наслаждалась его объятиями. Может, это лучшие мгновения? Девушка хотела заговорить с любимым, но он казался таким усталым, что она боялась потревожить его.

На прощание Гай поцеловал Моник и первым покинул номер.

По дороге домой девушка предавалась раздумьям. Если бы прежняя «девственница из Анжера» услышала, что женщина ведет себя подобным образом, то сочла бы это омерзительным. Но сегодняшний вечер был прекрасен. Она словно приходила к чистейшему источнику любви и никак не могла напиться. Но когда делала большой глоток, становилось лучше. Неужели любовь так проста? Готова ли Моник довольствоваться еженедельными встречами, страстными, чувственными, но не утоляющими жажду? Она постоянно думала о Гае, мечтала о нем, воображала то, на что не имела права, — что однажды он уйдет от жены — и ненавидела себя за это.

ГЛАВА 13