Джоанна Линдсей - Рай для бунтарки

© Johanna Lindsey, 2017

© Перевод. И.П. Родин, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

* * *

9 апреля 1891 года

Высокая, стройная девушка с золотыми волосами не отрывала беспокойного взгляда зеленых глаз от закрытой двери в левом конце холла. Вот она тихо вздохнула. Услышав вздох, ее стоящая у окна младшая кузина Лорен повернулась к ней.

– Ради всего святого, Коринн, зачем так нервничать? – Лорен Эшборн вновь обратилась к окну и, склонив набок темную головку, принялась разглядывать холодную, серую улицу. Бостон казался пустым и брошенным, шеренги старых деревьев клонились под напором немилосердного ветра, который прокладывал себе путь по Бикон-стрит мимо их дома.

Даже в апреле Бостон был совсем не приятным местом для жизни. Здесь месяцами дули холодные, свирепые ветры, поэтому кузинам приходилось большую часть времени проводить дома, не показываясь на улице. От этого Коринн выходила из себя, и даже Лорин с ее ангельским характером становилась мрачнее тучи.

– Такое впечатление, что в этом году весна не наступит вообще, – вздохнула Лорен, коснувшись пальцем ярко-алой шторы.

Коринн подняла голову и нахмурилась. Взгляд ее чудесных изумрудных глаз был мрачен.

– Как ты можешь щебетать о весне в такой момент? – отрывисто спросила она. Ее глаза метнулись к закрытой двери, а потом вновь вернулись к кузине.

Проследив ее взгляд, Лорен пожала плечами.

– Мне казалось, что ты уже привыкла. За последний год тебе дважды пришлось это пережить.

Коринн не выдержала.

– Я и не рассчитывала на твое понимание! – с горечью произнесла она. – У тебя впереди еще несколько лет, прежде чем начнут заявляться поклонники, чтобы поговорить с твоим отцом. Вот тогда и посмотрим, насколько тебе будет приятно сидеть и ждать, пока мужчины решают твое будущее. И твоего мнения никто не спросит.

Карие глаза Лорен наполнились слезами.

– Я все очень хорошо понимаю, Кори. Мне уже шестнадцать, лишь на три года меньше, чем тебе.

Коринн тут же пожалела о своей несдержанности. Она всегда извинялась за резкие слова.

– Извини, кузина. Это от нервозности. Рассел действительно моя последняя надежда.

– Почему ты так говоришь, Кори? За последние три года вокруг тебя были толпы поклонников, самые красивые и богатые мужчины Бостона. Разве тебе невдомек, какая ты красавица? Если дядя Сэмьюэл откажет Расселу, у тебя есть еще много других. Выбор большой.

– Нет, это не так. С Расселом никто не сравнится.

Лорен понимающе улыбнулась.

– Ты хочешь сказать, что существует мало мужчин, которых ты можешь обвести вокруг пальца, как Рассела. Или как Чарлза и Уильяма до этого.

– Вот именно. Другие на это не согласятся.

– Рассел Дрейтон не такой застенчивый, как те двое. Я очень удивилась, что ты выбрала его. Но он, как кажется, полностью отвечает твоим желаниям.

– Между мной и Расселом есть взаимопонимание. Он будет совершенно правильно себя вести.

– Думаю, удачно то, что ты не влюблена в него. Если на худой конец твой отец откажет ему, сердца это тебе не разобьет.

– Мое сердце никогда не разобьется, – засмеялась Коринн. – Но Рассел будет сражаться до последнего, чтобы показать, какой он храбрец. Прямо сейчас он наверняка разыгрывает там целое представление. – Кивнув в сторону закрытой двери, она нахмурилась. – Переговоры не могут длиться так долго.

– Почему бы нам не подождать в гостиной? – предложила Лорен. – Здесь так сквозит.

– Делай что хочешь. Я не смогу усидеть на месте. И мне нужно увидеть Рассела в ту же секунду, как он появится в дверях.

Коринн дернула за звонок рядом с дверью в гостиную. Вскоре на зов из глубины дома явился дворецкий.

– Брок, мисс Эшборн выпьет чаю в гостиной.

– Слушаю, мисс Барроуз, – откликнулся суровый Брок. – А мистер Дрейтон? Он останется на ужин после встречи, мисс?

Коринн застыла. Ее бесила осведомленность слуг обо всем, что происходит в доме. Она ведь только накануне решила, что, учитывая хорошее отцовское настроение – а подобное в последнее время было нечастым явлением, – именно сегодня самый удачный день для предложения Рассела.

– Я дам вам знать, Брок, – сухо проговорила она, отпуская его.

В этот момент громко стукнул молоток на входной двери, заставив вздрогнуть всех троих. Брок уже собирался открыть, но Коринн остановила его, радуясь возможности отвлечься хотя бы на такую мелочь. Она сама распахнула входную дверь и вздрогнула от налетевшего порыва холодного ветра. Голубое муслиновое платье плотно облепило тело.

На нее остро глянули светло-зеленые глаза незнакомца. Мужчина был невысок ростом и худ, кроме того у него были огненно-рыжие волосы и длинные бакенбарды, торчащие из-под котелка, который ему хватило ума не снимать. Учитывая его вытянутый нос и тесно пригнанное пальто из коричневого твида, он напомнил девушке маленького любопытного хорька.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – осведомилась Коринн.

Нэд Догерти с одного взгляда оценил стоявшую перед ним прелестную златовласую девушку – привычка, появившаяся у него благодаря его профессии. Он отметил про себя темное золото ее волос, слегка выгнутые брови, большие ясные глаза, зеленые с золотистыми искорками и идеально посаженные по отношению к немного вздернутому носику. Тень от длинных ресниц падала на высокие скулы. Рот не был чересчур велик. Чистая, гладкая кожа в сочетании с мягко очерченным подбородком делали ее лицо по-настоящему очаровательным.

– Так я могу вам чем-нибудь помочь? – немного нетерпеливо повторила Коринн.

Нэд откашлялся. Лицо девушки он теперь никогда не забудет. Разве кто-нибудь смог бы не обратить внимания на эти искрящиеся золотом волосы с красноватым отливом?!

– Здесь проживает Сэмьюэл Барроуз?

– Да.

Острые зеленые глазки Нэда продолжали осмотр, он отметил стройную шею и высокую грудь. Платье подчеркивало узкую талию, и он мог предположить, что бедра у девушки тоже стройные, а ноги длинные. Ростом она была приблизительно в пять футов семь дюймов, то есть довольно высокой для девушки.

– Сэр, если вы сейчас же не объясните, в чем дело, я пожелаю вам всего доброго. – Коринн начала раздражаться.

– Простите меня, мисс. Я разыскиваю Сэмьюэла Барроуза, который много лет назад посетил группу островов в Тихом океане, когда-то называвшихся Сандвичевыми, а позже переименованных в Гавайские.

– Должно быть, вы перепутали его с кем-то другим.

– Вы уверены, мисс? Это было давно, девятнадцать лет назад. В то время вы еще не могли работать на мистера Барроуза, и потому…

– Прошу прощения, – высокомерно оборвала его Коринн. – Мистер Барроуз мой отец.

– Извините меня еще раз, мисс Барроуз, – смутился Нэд. Красота девушки взволновала его. – Я только подумал…

– Я поняла, что вы подумали. А теперь – доброго вам дня.

Когда она начала закрывать дверь, Нэд Догерти вскинул вверх руку.

– Вы уверены, что абсолютно все знаете о поездках своего отца?

– Да, все! – отрезала Коринн и в сердцах захлопнула дверь. Но потом у нее возникло какое-то смутное воспоминание, и она снова быстро ее открыла.

– Подождите! – крикнула она маленькому человечку, уже удаляющемуся от дома, и заискивающе улыбнулась. – Теперь я должна попросить у вас прощения, сэр. Мой отец был на Гавайских островах. Он рассказывал мне об этом, когда я была еще ребенком. Боюсь, я просто забыла.

Глаза у Нэда Догерти загорелись.

– Это было девятнадцать лет назад?

– Именно, – подтвердила Коринн. – Он был там как раз, когда я родилась. Вы хотите увидеться с ним?

– Нет, благодарю вас, мисс Барроуз. Доброго вам дня.

– Подождите, я не понимаю, – окликнула она его, но человечек уже торопливо удалялся по улице. – Да чтоб тебя! – выругалась Коринн. – Что за грубиян!

Она крепко заперла дверь, спасаясь от вечернего холода. Потом, вздохнув, обернулась и оглядела пустой холл. Многочисленные диваны и обитые тканями скамьи под окнами, огромную люстру, которую зажигали, только когда собирали гостей, зеркала, картины, которые, как ей рассказывали, прибыли сюда из Англии вместе с ее предками – все эти сокровища. Только для чего они? Отец держал кошелек крепко завязанным.

Сытая ожиданием по горло, Коринн бросила взгляд на закрытую дверь. Тут она неожиданно распахнулась, и на пороге показался разгоряченный Рассел. Увидев, в каком он гневе, Коринн невольно произнесла:

– Он сказал нет?

– Он сказал нет, – подтвердил Рассел, едва сдерживаясь. – Он сказал абсолютно нет!

Коринн схватила его за руку.

– Не понимаю. Ты говорил с ним так, как я тебе сказала?

– Да, так.

– И настаивал на своем?

– Да, Коринн. Да!

– Тогда почему? – с мольбой спросила она, не понимая, в чем дело.

– Он сказал, что видит меня насквозь, – уныло ответил Рассел. – Если бы он только знал!

– Знал что? Ты о чем?

– Не важно, Корин. Он наблюдал за нами несколько месяцев. И ничто не разуверило его в том, что я бесхребетный глупец, в чем он меня и обвинил.

– Рассел!

– Не хочу сейчас об этом говорить. Увидимся позже в клубе.

Не сказав больше ни слова, он покинул дом. Коринн, как громом пораженная, осталась стоять посреди холла. Ей искренне нравился Рассел. Он был, безусловно, самым красивым из ее знакомых мужчин, даже несмотря на некоторую свою субтильность. Правда, он носил бороду, которая раздражала ее чувствительную кожу. Но Рассел был мягок и уступчив, с готовностью исполнял любое ее желание. И они так подходили друг другу! Рассел был довольно высоким, рядом с ним ее собственный необычный рост не так бросался в глаза. А еще у них было много общего. В частности он разделял страсть Коринн к картам. И хотя она многого о нем не знала, Рассел должен был быть богат, иначе как можно просиживать за игрой ночи напролет. А если у него есть деньги, то ей можно не беспокоиться насчет того, что он наложит лапу на средства, которые она унаследует после замужества.

Это было нечестно! В последний год из любящего и все понимающего мужчины, которого она обожала, ее отец превратился в упрямого тирана. Он противодействовал каждому ее шагу.

Коринн, которая никогда не отличалась кротким нравом, сейчас закипела от гнева. Она влетела в кабинет отца и остановилась по другую сторону письменного стола.

– Чего ты добиваешься от меня? – почти прокричала она, не обращая внимания на то, что ее могут услышать.

– Подожди, Кори, милая, – примирительно начал Сэмьюэл Барроуз. – Я понимаю, ты расстроена, но для этого нет причины.

– Нет причины? – возмутилась Коринн. – Нет причины! – Она принялась ходить из стороны в сторону перед письменным столом. – Когда ты отверг Уильяма, я подумала, что у тебя для этого есть веские основания. Потом, когда ты отказал Чарлзу, мне показалось, что это было проявлением осторожности. В конце концов, Чарлз был всего-навсего вице-президентом банка, и хотя его семья родовита и при деньгах, в этом они не сравнятся с нашей семьей или с состоянием, которое унаследую я. – Она снова повернулась к отцу лицом. – Но что могло заставить тебя сказать «нет» Расселу?

– Этот мужчина не для тебя, Кори.

– Как ты можешь так говорить? Это мужчина, за которого я хочу выйти! Ты сам научил меня поступать так, как мне хочется!

– Мне нужно было научить тебя быть более рассудительной, – возразил Сэмьюэл, опуская светло-карие глаза. – Я дал тебе слишком много свободы. Рядом с тобой должен быть сильный мужчина, который сможет тебя контролировать.

Ее изумрудные глаза сверкнули.

– Но мне не нужен сильный мужчина. Я всю жизнь жила рядом с таким мужчиной – с тобой! Наши постоянные сражения очень меня стимулировали, но оставшуюся жизнь я хочу прожить в мире и спокойствии.

– Ты хочешь сказать, что собираешься поступать по-своему, не считаясь ни с чем?

– Я хочу сама контролировать свою жизнь. По-твоему, мои запросы слишком высоки? – требовательно спросила Коринн.

Сэмьюэл встретил ее холодный взгляд.

– Девочка моя, в прошлом году ты с успехом доказала, что пока тебе не хватает на это ума.

Коринн хотела возразить, но неожиданно вспомнила слова Рассела о том, что отец следил за ними. Значит, ему известно о ее страсти к картам. А она приложила столько усилий, чтобы оставить это все в секрете от него, чтобы он не догадался, куда уходят солидные деньги, ежемесячно выдаваемые ей на карманные расходы.

– Сознаюсь, что не всегда поступала разумно, но со временем все изменится к лучшему, – неохотно выдавила Коринн.

– Я могу только молиться, чтобы это произошло в течение двух следующих лет, – ответил Сэмьюэл.

Ею снова овладел гнев.

– Ты собираешься все это время держать меня при себе? То есть до тех пор я не смогу выйти замуж?