Сьюзен Филлипс - Рай — Техас!

— Сопровождающий?! Не нужно мне никаких сопровождающих!

Бобби Том Дэнтон, бывший футболист-профессионал, сверкнув серебряной отделкой своих ковбойских сапог, подскочил к столу и угрожающе наклонился над ним.

Джек Айкенз, молодой преуспевающий адвокат, взглянул на него с опаской:

— В студии «Уиндмилл» думают иначе.

— Мне наплевать на то, что они там думают. Всем известно, что в Южной Калифорнии нет людей, наделенных здравым умом, за исключением, быть может, некоторых ранчеро.

Бобби упал в кожаное кресло и закинул ноги на стол — одну на другую.

Джек Айкенз печально смотрел на человека, который являлся самым крупным и самым беспокойным его клиентом. Сегодня Бобби Том оделся по-будничному, но на его ладной, по-юношески стройной фигуре одинаково хорошо смотрелись и белые полотняные брюки, и шелковая рубашка цвета лаванды, и темно-бордовые сапоги из мягкой змеиной кожи. Голову Бобби Тома украшала широкополая светло-серая шляпа — стетсон. Поговаривали, что он нигде не показывался без этой шляпы и, как утверждали некоторые его подружки, не снимал ее даже тогда, когда занимался любовью, но Джек не очень-то этому верил. Просто Бобби Том гордился тем, что он техасец, и его стетсон заявлял об этом всем и каждому, особенно здесь, на севере Штатов, где ему пришлось провести почти безвылазно около десяти лет, делая большие деньги в большом футболе.

Его фотографии часто появлялись на обложках журналов — Бобби Том Дэнтон не зря стяжал славу самого обаятельного футболиста. Его открытая улыбка разбила не одно женское сердце, и даже самые замшелые телезрители, покрывшиеся плесенью у своих ящиков, неизменно дарили свои симпатии долговязому красавчику из провинции, считая его милейшим парнем. Однако те, кому приходилось играть против него, придерживались другого мнения. Они-то знали, что Бобби Том опасен, как гремучая ртуть, и напоен энергией, как шаровая молния. Среди множества великолепных игроков Национальной футбольной лиги он был, безусловно, самой яркой и артистичной личностью, поэтому совсем неудивительно, что на него положил глаз Голливуд.

В январской драке за Суперкубок Бобби Тому свернули на сторону колено, и это обстоятельство вынудило его уйти из большого спорта в возрасте тридцати трех лет. Но кое-кто посчитал, что даже из такой старой развалины можно сделать киногероя.

— Бобби Том, эти ребята имеют право дергаться. Они кладут в твой карман несколько миллионов и просто обязаны оберегать твою персону.

— Но я, слава Богу, могу и сам постоять за себя. Я — футболист, а не какая-то там кинокиска!

— Около полугода назад ты как футболист получил вечный офсайд, — уточнил Джек. — И потом, никто тебя за руку не тянул, когда ты подписывал контракт с ними. Бобби Том резко снял с головы стетсон, нервно взъерошил свои светлые волосы и снова надвинул шляпу на лоб.

— Я тогда был пьян, как фортепьян. Пьяный человек не способен принимать серьезные решения.

— Мы с тобой давние друзья, Бобби Том, и я повидал тебя в разных видах. Ты весьма находчиво проворачиваешь свои дела, и денег у тебя, как говорится, куры не клюют. Если бы тебе не хотелось подписывать контракт с «Уиндмиллом», ты бы его не подписал — и точка.

— Видишь ли, мне кажется, что нужно кое-что переиграть.

— Бобби Том, насколько я помню, ты всегда держал слово. Неужели сейчас ты хочешь нарушить его? Какая муха тебя укусила?

— Я вовсе не говорил, что собираюсь расторгнуть этот чертов контракт.

Джек машинально сдвинул с места пару объемистых папок и обнаружил под ними пластик жевательной резинки. Он знал Бобби добрый десяток лет, но этот баловень судьбы во многом продолжал оставаться для него загадкой. Несмотря на внешнее добродушие, Бобби Том был очень закрытым человеком. Впрочем, поневоле станешь таким, когда каждый встречный норовит заключить тебя в объятия, а земляки попросту садятся на шею. Жители Теларозы косяками вешали свои проблемы на Бобби и без зазрения совести злоупотребляли его отзывчивостью.

Джек надорвал золотистый пакетик.

— Хочу спросить тебя просто из любопытства: ты что-нибудь смыслишь в актерском деле?

— Черт возьми, ни бельмеса.

— Так я и предполагал.

— Не пойму, какое это имеет значение? Все, что должен делать актер в обычном кино, это раздавать мужчинам пинки и задирать на женщинах юбки, а этим я занимаюсь c восьмилетнего возраста.

Высказывания такого рода были характерны для Бобби Тома, и Джек не удержался от улыбки. Оставалось только верить, что фортуна в очередной раз позолотит Бобби зад.

Адвокат поудобнее расположился в кресле.

— Часа два назад я разговаривал с твоим новым патроном — миссис Уиллоу Крейг из студии «Уиндмилл». Эта леди очень расстроена, и знаешь из-за чего? Из-за твоего нахального требования, чтобы внепавильонные съемки проводились в Теларозе.

— Она сама говорила, что ей нужен для съемок небольшой городок Техаса, так чем же плоха Телароза? Дела там сейчас идут паршиво, и, возможно, вся эта возня немножко встряхнет наших увальней.

— Я полагал, что ты стараешься за три мили обегать родной городок. Ты знаешь, что они там затевают какой-то дурацкий карнавал для поправки своих дел?

Бобби Том поморщился, как от зубной боли:

— Ах, прошу тебя, Джек, не напоминай мне об этом!

— Так или иначе, сейчас уже поздно что-то менять. Студия на днях перебросила в Теларозу свое оборудование и персонал. Единственное, чего им не хватает, — это тебя.

— Я же обещал им приехать.

— Ты обещал также регулярно появляться в Лос-Анджелесе, однако не удосужился даже прибыть на примерку костюма.

— Дерьмо они там шьют. У меня гардероб получше, чем у любого игрока НФЛ. Зачем мне нужны какие-то примерки?

Джек мысленно сплюнул. Несмотря на все свое обаяние, этот техасец упрям как осел. Особенно когда ему кажется, что на него наезжают.

Бобби Том убрал ноги со стола и медленно встал. Он выглядел очень самоуверенно, но его вид не мог обмануть адвоката. Джек знал, как тяжело переживал Бобби свой уход из большого спорта. Как только доктора сообщили ему, что он не сможет больше играть, техасец с яростью погрузился свои дела, как человек, стоящий на грани финансового разорения, — в чем не было особой нужды, ибо за сезон в «Чикагских звездах» Бобби Том огребал миллионы и, пуская их в оборот, сумел основательно приумножить свой капитал. Эта возня с киношниками, подумал Джек, понадобилась Бобби лишь для того, чтобы хоть чем-то занять себя, пока он, стоя на перепутье, не решил, как ему жить дальше.

Бобби Том остановился у двери и пристально посмотрел на своего поверенного:

— Как насчет того, чтобы прямо сейчас связаться со студией и попросить, чтобы они отозвали своего посланца?

Эти слова были произнесены безразличным тоном, но Джек не поддался на уловку.

— Боюсь, что к нам уже едут, — улыбнулся он. — Они сказали, что напускают на тебя лучшего из своих коммандос.

— Я обещал, что сам доберусь до Теларозы, и я это сделаю. Этому их коммандос лучше быть крутым парнем, иначе он вылетит отсюда с моими инициалами на заднице.

Джек взглянул на лежащий перед ним желтый блокнот и подумал, что сейчас не лучший момент для того, чтобы сообщить Бобби, что «крутого парня», которого высылает за ним студия «Уиндмилл», зовут Грейси Сноу. Оставалось лишь надеяться, что мисс Сноу обладает достаточно аппетитным задом, сногсшибательным бюстом и хваткой пираньи, иначе ей не управиться с Бобби Томом.

Грейси Сноу чувствовала себя препаршиво. Влажный вечерний бриз снова сбросил ей на глаза надоедливую волнистую прядку каштановых волос, и опять в голове ее мелькнула досадная мысль: «И кой черт меня дернул пойти к этому парикмахеру?..» Она раздраженно хлопнула дверцей прокатного автомобиля и двинулась к особняку.

На подъездной аллее уже парковалось около полудюжины машин.

Особнячок был ничего себе: островерхий, обшитый, кажется, кедром, с широкими окнами, выходящими к озеру Мичиган. Еще издалека Грейси услышала громкую музыку, хотя время близилось к десяти вечера. Ей вдруг захотелось отложить встречу с Бобби Томом до утра, чтобы успеть отдохнуть и привести себя в порядок, но она не распоряжалась своим временем, ей позарез нужно было доказать Уиллоу Крейг, что она может успешно справиться с таким ответственным поручением.

Входные двери сияли свежим лаком, современной формы алюминиевые ручки напоминали обглоданные кости. Дом как доv — конечно же, не в ее вкусе, но каждый имеет право по-своему сходить с ума. Стараясь заглушить волнение, она решительно нажала на кнопку звонка и одернула поды своего лучшего темно-синего костюма, который сидел на ней несколько мешковато. За время перелета из Лос-Анджелеса в Чикаго юбка измялась и потеряла свой вид. Грейси не умела выбирать одежду и не была на ты с модой, но, возможно, лишь потому, что росла среди пожилых людей.

Она вновь нажала на кнопку звонка и, кажется, уловила звук гонга, однако музыка так гремела, что об этом было трудно судить. Смахивало на то, что вечеринка была «дикой».

Смешно, конечно, сказать, но за свои тридцать лет Грейси ни разу не удосужилась побывать ни на одной такой вечеринке. Что там обычно делают? Крутят порнуху? Нюхают кокаин? Она была почти уверена в том, что ей не может понравиться ни то, ни другое, но, не имея достаточного опыта, воздерживалась от резких суждений. И потом, в жизни надо стараться попробовать все. Она, конечно, не собирается экспериментировать с наркотиками, но что касается порнофильмов, то, пожалуй, не откажется взглянуть на какой-нибудь из них, хотя бы одним глазком…

Грейси нажала кнопку звонка еще два раза подряд и вновь убрала со лба непослушную прядь. Она надеялась, что услуги известного парикмахера помогут ей избавиться от прежней простенькой, но практичной прически, которая не приносила ей особых хлопот последний десяток лет. Она рассчитывала на нечто мягкое и волнистое, но мистер Эд превратил ее волосы в копну тугих жестких завитков.

Почему горькие уроки юности так и не пошли ей впрок? Ведь все ее попытки внести качественные изменения в свою внешность заканчивались катастрофой. Однажды она пару месяцев проходила с зелеными волосами, все из-за того, что воспользовалась слишком сильным раствором пергидроля. Потом у нее воспалилась кожа на лице — сказалась аллергическая реакция на крем от морщин. Как-то раз, когда она отвечала урок перед всем классом, у нее из выреза блузки вылезла ватная подкладка, которую она запихнула под лифчик. Ее одноклассницы так и зашлись от смеха. Этот смех нанес сокрушительный удар ее самолюбию, и в тот же день она поклялась себе четко следовать горьким наказам матери: Ты дурнушка, Грейси Сноу. И все женщины в твоем роду были дурнушками. Смирись с этим, и тебе будет легче жить.

Средний рост Грейси не позволял ей казаться ни маленькой, ни высокой. Она не была плоскогрудой, но почти подходила под такое определение. Ее глаза — не карие и не голубые» — скорее всего можно было назвать неопределенно-серыми. На ее лице выделялись два «слишком»: слишком большой рот и слишком упрямый подбородок. Если, будучи девчонкой, она в своих вечерних молитвах благодарила Бога за то, что у нее чистая, гладкая кожа и прямой нос, то теперь, пожалуй, ей следовало возносить хвалу Создателю за более важные подарки: проницательный ум, тонкое чувство юмора и неистощимое любопытство. Сила характера, твердила она себе, гораздо важнее красоты; и только в минуту отчаянного уныния она могла бы поменять какое-нибудь из своих достоинств на больший размер бюстгальтера.

Дверь наконец скрипнула, прервав ее размышления, и она увидела перед собой довольно несимпатичного коренастого крепыша с бычьей шеей, широченными плечами и бритой головой. Она оглядела его с интересом, в то время как он, казалось, смотрел мимо нее.

— Йеа? — вопросительно выдохнул крепыш.

Она распрямила плечи и вскинула подбородок:

— Мне нужно увидеть мистера Дэнтона.

— Сейчас самый подходящий момент. — Без всяких объяснений крепыш схватил ее за руку и втащил в дом. — Вы принесли с собой музыку?

Этот вопрос так озадачил ее, что она весьма смутно восприняла детали интерьера прихожей: известняковые плиты пола, массивный металлический барельеф на стене, гранитный валун под самурайским шлемом.

— Музыку?

— Ну да, я сказал Стелле, чтобы она попросила вас прихватить свою музыку. Но ничего страшного, если вы об этом забыли. Последняя из девиц оставила здесь свою кассету.

— Кассету? Какую кассету?

— Бобби Том оттягивается в купальне. Мы с ребятами хотим сделать ему сюрприз, так что подождите пока здесь, а я приготовлю все, что нужно. А потом мы пойдем к нему.

С этими словами крепыш исчез за расписной японской ширмой. Грейси застыла на месте как вкопанная, охваченная тревогой, смешанной с предвкушением приключения. Очевидно, ее приняли за кого-то другого, но, поскольку Бобби Том Дэнтон не отвечал на звонки студии «Уиндмилл», она решила, что это недоразумение ей только на руку.