Джудит Макнот - Рай. Том 2

— Не делай этого, — предупредил он резко, когда она протянула ему бумагу.

— Ты заставил меня это сделать. Ты убедил их составить эти документы и привел меня туда словно ягненка на заклание. Ты вынудил меня выбирать.

— Ты выбрала его, не меня и свое наследие.

— Но выбирать просто не было смысла, папа, — тоскливо выдохнула она, измученная до такой степени, что не заметила, как обратилась к нему словно в далеком детстве. — Почему ты делаешь это со мной? Почему я не могу любить и его и тебя?..

— Дело не в этом, — рассерженно бросил он, но плечи устало поникли и в голосе слышалось горькое отчаяние. — Он виновен, но ты не желаешь ничего слышать об этом. Скорее готова поверить, что я повинен в ревности, мстительности и интригах…

— Потому что, — перебила Мередит, понимая, что больше ей не вынести, — это правда. Так оно и есть. Ты недостаточно любишь меня, чтобы желать счастья. А все остальное нельзя считать любовью, это всего-навсего эгоистичное желание владеть другим человеческим существом.

Со звоном защелкнув застежки на портфеле, Мередит схватила сумочку, пальто и направилась к двери.

— Мередит, не надо, — предостерег он, когда она проходила мимо.

Мередит остановилась и повернулась, глядя на осунувшееся лицо отца полными слез глазами.

— Прощай, — сказала она вслух. «Папочка», — прошептала она сердцем.

Мередит была уже у выхода из приемной, когда ее окликнул Марк Вреден и, торжествующе улыбаясь, отвел в сторону.

— Пожалуйста, пойдем ко мне в кабинет прямо сейчас, — объявил он. — Там сидит секретарь Гордона Митчела и рыдает навзрыд. Наконец-то я взял Митчелла с поличным! Мы были правы, ублюдок брал взятки.

— Это конфиденциальная информация компании, а я больше здесь не работаю, — спокойно ответила она.

Лицо Марка вытянулось. Его сожаление было таким искренним, таким трогательным, что Мередит с Трудом сдерживалась, чтобы окончательно не расклеиться. Но Марк только поморщился и горько шепнул:

— Понимаю.

Мередит попыталась улыбнуться:

— Верю.

Но когда она попыталась уйти, Марк потянул ее обратно. Впервые за пятнадцать лет суровый начальник охраны, привыкший блюсти интересы «Бенкрофт», нарушил установленные им же правила — выдал секретную информацию теперь уже постороннему человеку. Но он сделал это потому, что Мередит имела право знать.

— Митчелл брал взятки с нескольких поставщиков. Один из них шантажом заставил его отказаться от поста президента.

— А секретарь все обнаружила и выдала его?

— Не совсем, — саркастически бросил Марк. — Она знала обо всем почти с самого начала. Они были любовниками, и девица мстила за то, что Митчелл обещал жениться и солгал.

— И поэтому она его выдала, — решила Мередит.

— Нет, просто сегодня утром он выдал ей ежегодный отзыв о ее работе и написал, что она соответствует занимаемой должности. Представляете, — фыркнул Марк. — Этот осел безмозглый дал ей подобный отзыв, а это значит, что он не выполнил второго обещания — повысить ее, назначив ассистенткой закупщика. Именно поэтому она его выдала. Она уже поняла, что он лжет, обещая жениться, но стремилась лишь к одному — стать ассистенткой закупщика.

— Спасибо за то, что сказали, — шепнула Мередит, благодарно целуя его в щеку. — Недаром я что-то чувствовала.

— Мередит, я хочу, чтобы вы знали, как мне жаль…

— Не стоит, — покачала Мередит головой, боясь, что окончательно потеряет самообладание перед человеком, который единственный сегодня был с ней добр. Посмотрев на часы, она нажала кнопку вызова лифта и, улыбнувшись Марку, объяснила:

— Мне нужно успеть на очень важный прием, а я уже опаздываю. Собственно говоря, я буду там нежеланным, непрошеным гостем…

Двери лифта открылись, и она ступила внутрь.

— Пожелайте мне удачи, — добавила она, когда двери начали плавно сходиться.

— Желаю, — серьезно кивнул Марк.

Глядя в зеркало, Мэтт завязывал черный галстук-бабочку с той же холодной тщательностью, с которой делал все остальное последние два дня. Совсем недавно он грезил о Мередит, стоявшей рядом с ним во время приема гостей, но теперь все мечты рассеялись. Хватит! Он не позволит себе думать о ней, вспоминать или испытывать прежние чувства. Он навсегда выбросит ее из головы и сердца, и страстно этого желает. Самым сложным было поручить Пирсону сообщить ей о разводе. Дальше все пойдет гораздо легче.

— Мэтт, — объявил отец, входя в гардеробную и озадаченно хмурясь, — кое-кто хочет тебя видеть. Я велел охраннику впустить даму. Говорит, что ее зовут Кэролайн Бенкрофт. По-видимому, это мать Мередит, и ей срочно нужно поговорить с тобой.

— Избавься от нее. Не желаю иметь ничего общего с теми, кто носит фамилию «Бенкрофт».

— Есть одна причина, по которой я распорядился впустить ее, — продолжал Патрик, храбро игнорируя холодное раздражение сына. — Она хочет потолковать с тобой о бомбах, подложенных в магазины. Говорит, что знает, кто за этим стоит.

Мэтт на мгновение застыл, но тут же пожал плечами и потянулся к смокингу.

— Передай, пусть обратится в полицию.

— Поздно, я уже впустил ее. Она здесь. Выругавшись себе под нос, Мэтт развернулся и понял, что отец действительно имел дерзость привести женщину к нему в спальню. На какую-то долю секунды необычайное сходство между Мередит и этой хрупкой женщиной ударило в сердце. Он пристально уставился на Кэролайн, скрывавшую нерешительность и робость за маской железной невозмутимости. Мередит унаследовала от нее волосы и глаза, но не скульптурно-точеные черты лица. Однако уже этого сходства было достаточно, чтобы Мэтту захотелось выкинуть ее из комнаты с глаз долой.

— Насколько я поняла, у вас гости, и я не вовремя, — настороженно начала она, шагнув вперед и мгновенно забыв о пробиравшемся к двери Патрике, — но мой самолет только что прилетел из Рима, и у меня не было иного выбора, кроме как сразу же приехать сюда. Видите ли, по пути сюда я поняла, что Филип, вероятно, откажется видеть меня, не говоря уже о том, чтобы поверить, а если бы Мередит и согласилась, в чем я сомневаюсь, у меня нет ее адреса.

— Да, но откуда вы знаете мой, черт возьми?! — потребовал ответа Мэтт.

— Вы ведь муж Мередит, верно?

— И вот-вот стану ее бывшим мужем, — неумолимо заявил Мэтт.

— Вот как… — запнулась Кэролайн, изучая недружелюбное, замкнутое лицо человека, за которого вышла замуж ее дочь. — Кажется, мне очень жаль слышать это. Но, чтобы ответить на ваш вопрос, должна сказать, что я выписываю все чикагские газеты, и недавно там был большой репортаж об этом здании и вашей квартире.

— Прекрасно, — нетерпеливо рявкнул Мэтт. — Теперь, когда вы уже все узнали и пробрались сюда, что хотите мне сказать?

Кэролайн немного поморщилась, но тут же неожиданно улыбнулась:

— Вижу, вам пришлось иметь дело с Филипом. Очень многие люди после общения с ним не могут равнодушно слышать его имя.

Этого оказалось достаточно, чтобы Мэтт коротко, мрачно улыбнулся.

— Почему вы пришли ко мне? — спросил он, делая усилие казаться вежливым.

— На прошлой неделе Филип был в Италии, — начала Кэролайн, расстегивая красное шерстяное пальто и разматывая шарф. — Их его слов я поняла, что он считает, будто именно вы стоите за этой историей с бомбами, подложенными в магазин «Бенкрофт», и считает также, что вы собираетесь захватить «Бенкрофт энд компани». Но он ошибается.

— Приятно слышать, что хоть кто-то так считает, — язвительно отозвался Мэтт.

— Я не считаю, я знаю.

Выведенная из себя его равнодушием и отчаянно стремясь заставить его поверить ей, Кэролайн начала говорить быстрее:

— Мистер Фаррел, я владею большим пакетом акций «Бенкрофт энд компани», и полгода Назад Шарлотта Бенкрофт, вторая жена Филипа, позвонила мне. Спросила, не хочу ли я воспользоваться шансом отомстить Филипу за то, что развелся со мной и отнял Мередит. Шарлотта возглавляет компанию «Сиборд индастриз» во Флориде, — не к месту добавила она.

Мэтт вспомнил, как Мередит упоминала о жене своего деда.

— Она унаследовала фирму от мужа, — сказал он, нехотя вступая в разговор.

— Да, и превратила ее в огромную холдинговую компанию, владеющую множеством корпораций.

— И? — осведомился он, видя, что Кэролайн колеблется.

Она присмотрелась к Мэтту, пытаясь определить, что он испытывает в этот момент, но лицо оставалось замкнуто-отчужденным.

— А теперь Шарлотта пытается прибавить к своим владениям «Бенкрофт энд компани». Спросила, не соглашусь ли я голосовать своими акциями в ее пользу, если она скупит достаточно, чтобы приобрести контрольный пакет. Она ненавидит Филипа, хотя вряд ли догадывается, что мне известна причина этой ненависти.

— Уверен, что он дал ей для этого тысячи причин, — иронически вставил Мэтт, отворачиваясь и натягивая смокинг.

Дверной замок непрерывно жужжал; в спальню доносились обрывки беседы. По-видимому, гости все прибывали.

— Она ненавидит Филипа, — упорно повторила Кэролайн, — потому что хотела заполучить его, а не отца и из кожи вон лезла, чтобы затащить его в постель, даже после того как обручилась с его отцом. Но Филип и знать ее не желал, а как-то раз терпение его лопнуло. Он сказал отцу, что Шарлотта — просто грязная, продажная шлюха, которая хочет выйти за Сирила ради денег, а сама вешается на шею ему — Филипу. Он сказал правду, но Сирил был влюблен в нее и винил во всем сына, хотя поверил ему и отложил свадьбу. Шарлотте, которая в то время работала секретарем у Сирила, пришлось ждать несколько лет, прежде чем тот решился жениться на ней. Так или иначе, несколько месяцев назад я сгоряча пообещала Шарлотте, что, возможно, проголосую за нее, когда она попытается захватить компанию, но у меня было время подумать. И я изменила решение. Конечно, Филип кого хочешь способен довести собственными глупостью и упрямством, но Шарлотта — истинное воплощение зла. У нее нет сердца. Через несколько недель она позвонила и сообщила, что кто-то еще скупает акции «Бенкрофт»и поэтому они поднялись в цене.

Мэтт знал, что всему причиной он, но ничего не ответил, и Кэролайн продолжила:

— Шарлотта впала в панику. Она пообещала, что пойдет на все, лишь бы добиться понижения курса, а уж потом сделает попытку захвата. После этого я сразу же услышала о бомбах, подложенных в магазины в самый сезон рождественской торговли, и котировка мгновенно упала.

Наконец-то Мэтт получил недостающую часть головоломки — мотив, которым руководствовалась Шарлотта. Основной ее целью было нанести ущерб не зданиям, а деловым операциям. У Шарлотты Бенкрофт имелись личные мотивы, и кроме того, достаточно денег, чтобы сначала осуществить захват корпорации, сильно задолжавшей банкам, а затем выждать, пока «Бенкрофт энд компани» вновь начнет приносить доход.

— Нужно сообщить полиции, — сказал Мэтт, поворачиваясь к телефону, стоявшему на ночном столике.

— Знаю, — кивнула Кэролайн. — Вы сейчас туда звоните?

— Нет. Хочу все рассказать человеку по имени Олсен, у которого есть связи в местной полиции. Завтра он отправится туда с вами и сделает все, чтобы вас не приняли там за помешанную или, того хуже, не выставили подозреваемой в шантаже и терроризме.

Кэролайн, не шевелясь, с окаменевшим от изумления лицом ждала, пока Мэтт набирал код и номер другого города и приказывал некоему Олсену первым же самолетом вылететь в Чикаго. И все для того, чтобы помочь почти незнакомой женщине!

Кэролайн изменила первоначальное мнение о Мэтте как о самом неприступном человеке из всех, кого встречала, и решила, что Фаррел попросту не желает иметь ничего общего с семейством Бенкрофт, включая и Мередит, судя по тому, как он холодно объявил, что вскоре станет бывшим ее мужем.

Повесив трубку, он записал два телефонных номера в блокноте и оторвал листок бумаги;

— Вот номер домашнего телефона Олсена. Позвоните ему сегодня вечером в любое время и условьтесь о встрече. Второй номер мой на случай, если у вас возникнут проблемы.

Он повернулся к ней, и Кэролайн заметила, что в глазах больше нет враждебности. Он по-прежнему держался отчужденно и, очевидно, не желал иметь с ней никаких отношений. Но оттаял достаточно, чтобы сказать:

— Мередит упоминала, что вы снимались в кино. Я пригласил сегодня весь вокальный состав оперы «Ночной призрак»и еще сто пятьдесят человек гостей, многих из которых вы, возможно, знаете. Если хотите остаться, мой отец представит вас.

Когда они вошли в гостиную, вечер был в самом разгаре.

— Я предпочла бы, чтобы меня не представляли; — поспешно ответила Кэролайн. — Не имею ни малейшего желания возобновлять знакомство со старой чикагской гвардией из высшего общества.

Но, глядя на официантов в черных курточках, разносивших напитки роскошно одетым женщинам и мужчинам в смокингах, она поколебалась. Кто-то играл на рояле, и нежная музыка вплеталась в негромкий шум беседы и взрывы смеха.