Оксана Сергеева - Райская птичка

Ядовитая ухмылочка этого урода окончательно вывела его из себя. Добила. Взбесила так, что всё вокруг перед глазами затянуло красной пеленой. Такого он давно не испытывал, хотя, видит Бог, пытался сдержаться. Только таких вот разборок с «бывшими» ему и не хватало.

Он узнал его сразу. Память хорошая. Да и Винсент постарался, столько фотографий предоставил, что он боялся, как бы этот тип не начал ему сниться в ночных кошмарах. Готов был его уничтожить просто потому, что тот существовал и ходил по этой земле. Растерзать – только потому что когда-то он спал с ней. Растереть в порошок – за то, что он появился сегодня. Переломать все кости и размазать по земле – потому, что посмел прикоснуться к ней.

Он и не стал бы подходить, просто наблюдал из аппаратной, но не смог устоять на месте и отстранённо смотреть, когда «бывший» начал хватать её. В эту секунду сомнений, что он должен вмешаться, не осталось. Внутри всё кипело, а руки чесались воздать этому умнику по заслугам. Зачем он приехал? Зачем она встретилась с ним?

Когда он вернулся к себе, Энджел сидела за столом, сложив на нём локти и подпирая подбородок руками, сложенными в замок. Он опёрся ладонями о крышку стола и подался к девушке чуть вперёд.

- Не знаешь… - говорил он зло и вкрадчиво, - почему я… чувствую… себя… идиотом? – последнее слово он выделил особенно. Энджел вздрогнула. Кажется, все мышцы его лица напряглись, придавая ему жёсткое выражение. Резко оттолкнувшись, он распрямился и скрылся в кабинете.

Винсент остался в аппаратной и видел, как Данте схватил мужчину и ударил головой об машину. Драго не поверил своим глазам, поражённо следя за каждым движением на экране. Но ни о каком обмане зрения не могло быть и речи. Данте, действительно, взял его за шкирку, как котёнка и швырнул о машину. Не со всей силы, конечно, но хватило, чтобы у парня захлестала кровь из разбитого носа. Если бы ударил его со всего размаху, мозги бы разлетелись по всему периметру. Это был его излюбленный приём, что называется «не пачкая рук».

Кретин! Настоящий кретин!

Он пронаблюдал эту сцену до конца. Велел администраторам стереть видеозапись и, не медля, отправился к Данте. И не отправился, а понёсся, почти задыхаясь от гнева.

- Ты что творишь?

Он влетел в кабинет, запыхавшийся и обозлённый. Навис над столом, буравя Данте взглядом. Тот сидел, обложившись документами, как будто ничего не произошло.

- Вот только не надо… - со скукой в голосе начал Данте. Но лицо его скуку не выражало. Оно было потемневшее от злости, разъедавшей его изнутри. Хмурое, от подозрительных мыслей. Жёсткое…

- Что не надо? Ты какого хрена?.. – Винсент даже слов не находил, так его возмутило поведение друга – его глупый необдуманный поступок. Вытворить такое!

- Не твоего ума дело, - огрызнулся Данте, впрочем, понимая, что друг безоговорочно прав. В этой ситуации Драго прав во всём, а сам он не смог с собой справиться. Произойди эта ситуация в другом месте, этот урод бы так легко не отделался. А это так - только чтобы обозначить, кто владеет ситуацией.

- Не моего? Не моего, говоришь?! – вскричал он. - Я ночами не сплю, разгребая и вылизывая бумажки, чтобы комар и носа не подточил. И не только бумажки вылизываю! А ещё и задницы кому надо, чтобы в нужный момент всё было идеально!

- Я и сам всё знаю! Я не собирался его трогать!

Трогать… Да он бы убил его! С превеликим удовольствием. Растерзал бы.

Он ненавидел его так, как никого и ничего в этой жизни. Испытывал к нему дикую неприязнь, не имея ни малейшего представления, что это за человек. И не хотел представлять. Было достаточно того, что когда-то он был с ней, спал с ней, трогал её, знал о ней всё. Абсолютно всё, если она собиралась за него замуж.

Конечно, он не собирался бить ему рожу под прицелом видеокамер на глазах у подчинённых. Вот повеселились, наверное, ребята, глядя как их босс, одетый с иголочки в строгий деловой костюм, размазывает по машине какого-то типа.

- Тогда хрена ты полез к этому мужику, когда в ста метрах от тебя в нашей мусорке роется целое стадо этих грёбанных агентов?!

- Никто не видел. И ты сотри запись.

- Без тебя бы не разобрался! Ты думал, что будет, если они подтянут его и он напишет заявление и засвидетельствует побои?! Да ты не отмоешься! Рис тебя затаскает!

- Не напишет.

- Откуда ты знаешь?

- Не напишет, - упрямо повторял Данте.

- Не напишет… - издевательски передразнил его Винсент и вышел.

Данте сорвался с места и подошёл к окну. Посмотрел в него и застыл на месте, только мысли в голове кишели как в муравейнике.

И не заметил, как начался едва моросящий дождь.

Водная пыль собиралась на стекле и тяжёлой каплей быстро стекала вниз. Люди спешили домой. Кто-то смело шагал, укрываясь зонтом, другой пытался прикрыться раскрытой газетой. Смешно. Или просто стоял под раскидистым деревом, пережидая. Дождь обесцвечивал улицу и людей. Сквозь эту водную пелену всё казалось серым. Все одного цвета – и деревья, и люди, и небо.

Обернулся и посмотрел на стол. Забыл, когда курил в последний раз, но в столе у него всегда лежала пачка сигарет и зажигалка. Он подошёл и выдвинул нижний ящик, посмотрел на новую неоткрытую пачку. С грохотом задвинул ящик обратно.

Он наизусть выучил её досье. Знал, кто у неё родственники и чем они занимаются. Знал все значимые факты её биографии, но ничего не знал о ней самой.

Его разламывали злость и бессилие.

И интересовал только один вопрос: зачем она встречалась с ним?

Судя по разыгравшейся сцене, после разрыва они остались далеко не друзьями. Но она встретилась с ним. Села в его машину. Оказалась с ним наедине в очень узком пространстве. Зачем?

Вот тебе и не «фам-фаталь»…

Захлопнув дверь, Винсент бросил на Энджел странный колкий взгляд. Это усилило в ней непреодолимое отчаяние, граничащее с полной апатией и пустотой в душе. Это то состояние, в котором уже отпускаешь ситуацию, позволяя ей катиться ко всем чертям, не желая шевелить и пальцем. Вот и она не хотела. Приросла к спинке стула, кажется, застряв между секундами. Словно время пропало. Так и сидела, как статуя, сцепив руки и не двигаясь.

Ужасно хотелось пить. Горло першило, а во рту пересохло. Как всегда, когда сильно нервничала. На столе стояла кружка с остатками кофе. На подоконнике – чашка с мятным чаем. Она не успела его допить, когда Тим позвонил. Тоскливо она обратила свой взгляд на окно. Не было сил встать и подойти, чтобы взять чашку. Посмотрела сквозь стекло. Начался мелкий дождь. С собой не было зонта, но хорошо, что захватила жакет.

Энджел почувствовала, что ужасно замёрзла, но жакет мирно висел в шкафу, а до него было ещё дальше, чем до окна. Как плохо, что у него такая огромная приёмная.

Если так пойдёт и дальше, то меланхолия совсем расплющит её, превратив в отупевшую куклу. Прилагая усилия, в основном, моральные, она поднялась с места и разгладила платье. Этот жест она уже не контролировала. Неосознанно всегда так делала. Приводила себя в порядок, чтобы быть на высоте. И хотя сейчас в душе она не ощущала никакого подъёма, руки шевельнулись в привычном жесте. И только сейчас, расцепив пальцы, она заметила, что они дрожат. На душе скребли кошки, беспощадно точа об неё коготки.

Вероятно, она должна объясниться. Поговорить с Данте и прокомментировать ситуацию. Но не с трясущимися руками. Для начала нужно успокоить свои нервы. Снова взять себя в руки. Схватить своё самообладание мёртвой хваткой, зажать в железные тиски и никому не позволить отобрать его. Тим, как обычно, умудрился всё обгадить. Возможно, она и сама виновата в том, что позволяет такое.

Не хотела, но всё переворачивалось с ног на голову снова и снова.

Чай, конечно, давно остыл, и чашка была неприятно холодная. Пальцы совсем заледенели. Из приоткрытого окна повеяло сырым воздухом. Руки неприятно покрылись мурашками, так как платье было без рукавов. Она поставила чашку и закрыла окно. И обхватила себя руками, поворачиваясь на звук открывшейся двери. Сжала локти и прислонилась к подоконнику, наблюдая, как он привалился к косяку двери. Несколько мгновений он смотрел на неё, потом оттолкнулся и медленно подошёл. Как будто прогулялся по приёмной, оглянулся, посмотрел на обстановку. Остановился перед ней и засунул руки в карманы брюк.

Она, возможно, начала бы говорить первой. И рассказала бы… Нет, под дулом пистолета, она не стала бы упоминать истинную причину разрыва с Тимом, но рассказала бы, что он преследует её и домогается…

Только вот это всё - «бы».

В глазах его она уловила едва заметный блеск, знаменующий его разочарование. Чуть заметный, но не укрывшийся от неё.

О, у неё по этой части большой опыт!

И ещё такое лёгкое пренебрежение в выражении лица, перечеркнувшее всю её решимость. Взгляд, которым он смотрел, вызывал протест, дрожь и желание послать его к дьяволу.

Она потянулась и взяла в руки чашку. Отпила, умело маскируя за этими нехитрыми и простыми движениями смятение и дрожь. И не поставила её обратно. Держала в руке, для того, чтобы отвлекаться время от времени на ставший безвкусным и противным чай, собирая в эти секунды остатки былой твёрдости.

Такой Данте пугал её. Раздражал и выводил из равновесия. Ненормально ощущать одновременно безумное влечение и страх. А вместе они вызывали недоверие и желание убежать от него.

Она вздёрнула подбородок и посмотрела ему в глаза.

И не дождётся, чтобы отвела. Чтобы трусливо спрятала глаза. Не дождётся.

- Кажется, я неправильно оценил ситуацию, - сказал он задумчиво.

Реплика недвусмысленна и надо бы было понять её однозначно, но его спокойный и в какой-то мере отрешённый тон не могли ввести в заблуждение.

- Как неправильно? И какую ситуацию? – стараясь подавить дрожь в голосе, спросила она. Он, действительно, не может подобрать слов или тянет время, стараясь вывернуть её наизнанку? Кажется, - второе.

- Не получается, да?

- Что не получается?

- У нас с тобой.

Внутри у неё все опустилось. Ноги обмякли, но силой воли она заставила себя держаться.

- Что за бред? – она скривилась и убрала из рук чашку.

- Нет. Не бред, - он говорил отрывистыми фразами, скорее словами. – Хочешь знать, что я думаю? – спросил он и тут же ответил: - Я думаю. Ты спишь с ним. Очень уж эмоциональная у вас была встреча. А если так… - он так и пригвоздил её взглядом. - Вокруг столько вариантов без шансов на драму и истерику.

- Что? – Она прекрасно поняла, что он имел в виду, но переспросила по наитию.

- Я от тебя без ума, Птичка. И если когда-нибудь тебе захочется хорошего секса, то я с огромным удовольствием… - Он ожидал от неё чего угодно, но только не того, что она врежет ему по лицу. Размахнётся и влепит такую пощёчину, что звон будет стоять по всему кабинету.

Она ударила его и тут же сжала ладонь в кулак. Всё внутри скрутилось в тугой комок. И сама не поняла, как ударила его. Будто себя, а теперь хоть в обморок. С ужасом она ждала его реакции. Но её почему-то не последовало. Тогда она рванула к входной двери. Но он преградил ей путь, и она врезалась в него. Тут же отпрянула и попыталась обойти его с другой стороны, чтобы избежать прикосновений.

- Пошёл к черту!

- Стой.

- Отстань! Иди к дьяволу! – Она сопротивлялась, подкрепляя действия словами.

Они оба её достали: один считал её неполноценной, второй - шлюхой.

Послать обоих!

- Считай, что я на тебя не работаю!

- Сядь на место.

- Не хочу иметь с тобой ничего общего!

Она никак не могла обойти его, чтобы добраться до шкафа и забрать оттуда сумочку.

- Успокойся и сядь на место.

- Отвали от меня! – Она кружила вокруг своего стола и никак не могла выбраться из этого круга.

- Да стой ты, - раздражённо он чуть повысил голос.

- Никогда не думала, что со своим мужчиной буду разговаривать таким тоном! И уж никак не думала, что смогу ударить! Но ты достанешь кого угодно!

- Сядь на место! – рявкнул он.

Энджел схватила со стола первый попавшийся предмет и запустила в него. Им оказалось «Пособие…», приготовленное внимательной и заботливой Гвен. Он увернулся. Листки, лежавшие в ежедневнике, разлетелись по кабинету. Книжка упала обложкой вверх и Данте, бросив на неё взгляд, прочитал название. Его бровь иронично приподнялась:

- А на такую ситуацию там тоже есть инструкции?

- А на такую ситуацию, - говорила Энджел, пытаясь отдышаться после гонки по кабинету, - я сама кому хочешь дам подробные инструкции. И не ори на меня. На меня ты орать не будешь, - проговорила она, понижая интонацию. Замолкая.