Оксана Сергеева - Райская птичка

- Почему так? Сегодня? – спросила она тихо, преодолевая подступивший к горлу комок, глядя на кольцо, раздвоенное по центру и украшенное одним крупным сверкающим бриллиантом и россыпью маленьких.

- По-другому я тебя не вижу.

- Красивое. – А что ещё она могла сказать. Оно не красивое – оно потрясающее.

- Для тебя.

- Я не могу. – Ещё минута и она не сможет сказать ни слова.

- Оставь. Как бы то ни было, я купил его для тебя. Это твой подарок. Пусть будет, - произнёс он отрешённо. Как-то равнодушно. Сунул руку в карман пиджака и вытащил ключи от машины. Посмотрел на них.

- Не могу.

Он взял коробочку со стола и бросил в урну.

- Позвони Тьерри, он всё уладит. Тебе нет надобности сидеть здесь целый день.

Он вышел, оставив её в состоянии ступора. На душе было горько. Словно и во рту тот же привкус.

Ступор. И звон в ушах.

Ни разу не слышала, чтобы он хлопал дверью. Даже когда был в бешенстве, он выражал свою ярость по-другому, так, что кровь стыла в жилах, но никогда таким вот образом. А сегодня шарахнул так, что косяк затрещал и стекла зазвенели. Это было единственное и такое откровенное проявление эмоций с его стороны, что по телу пробежал холодок.

Но, что это за эмоции, чёрт его дери! Сама должна догадаться, впрочем, как и всегда, будто она телепат! И так домысливать приходилось! Единственное, в чём она была уверена, что самолюбие его сильно задето. Сильнее, чем это может показаться на первый взгляд.

Куда подевалась её проницательность? Была уверена и ожидала от него оправданий, ну, хотя бы каких-то объяснений, а он повёл себя, будто ему всё равно, оставив напоследок лишь грохот дверей.

Она вскочила, ещё секунда и готова была кинуться вслед, но адреналин в крови зашкаливал, мешая дышать и даже думать. Броситься за ним? Но зачем – всё уже сказано.

Если бы можно было поставить время на «паузу», а потом и вовсе отмотать. А нужно-то всего ничего – минут пятнадцать. Это противоречие тяготило и раскалывало мозг на части, вызывая головную боль. Ещё пятнадцать минут назад она хотела всё побыстрее закончить, а сейчас жалела о них, как ни о чём и никогда. Когда с ним… Просто нельзя не жалеть, даже если со стопроцентной уверенностью думать, что права. Ведь всегда оставляешь себе отступные с правом на ошибку, но сегодня этот процент оказался слишком велик. Он должен был что-то сказать, а не уходить вот так…

Силой воли она заставила себя сесть на место. Но тело не хотело подчиняться, и ноги стали словно каменные, так что колени не гнулись. Вжав ладони в стол, она покачнулась над ним, а потом упала в кресло и прикрыла лицо ладонями. Всхлипнула, но замолчала, проглотив рвущиеся из горла рыдания. Глаза горели от слёз, но Энджел прерывисто задышала и приказала себе успокоиться.

Воздуха отчаянно не хватало, в груди просто не было места, чтобы впустить его.

Голова кружилась от эмоций, пустой желудок давал о себе знать, вызывая в теле муть. К голодному полуобморочному состоянию прибавился ещё и эмоциональный раскол.

Такого состояния она никогда не испытывала. Подобного болезненного разлада никогда в себе не ощущала. Боль была даже не душевной, уже физической.

Да, действительно, он правильно сказал, что ей не нужно сидеть здесь целый день. Она просто не в состоянии это выдержать, иначе рассудок, криво улыбаясь, помашет ей ручкой. Так что не стоило гневить судьбу, а лучше послушаться совета и набрать номер Тьерри.

Руки безвольно опустились на стол. Она сгребла со стола лист бумаги и, скомкав его, выбросила в урну. На нём были короткие заметки, которые она сделала, пока разговаривала по телефону. Это была информация для Данте. Она часто так делала, писала на том, что попадётся под руку, а позже расшифровывала свои каракули, аккуратно занося записи в ежедневник. Теперь в этом нет надобности.

Она бросила этот листок в урну, но глаза так и не отрывались от вороха бумаг, среди которых виднелась красная коробочка. Своим цветом и наполнением она раздражала. Колола, словно иголка в самое больное место.

К чему лукавить, ведь каждая девушка знала, что таилось за таким подарком, и едва ли не каждая ждала его с трепетом. Это определённый знаковый момент и это всегда - не просто так. Тем и больнее, что и в этот раз - кольцо. И снова боль. Сплошное несчастье с этими кольцами. Она и не мечтала о таком подарке от него, и не думала никогда, не ждала. И сегодня это, как удар под дых. Лучше бы смолчал, потому что этот «подарок» был, словно пощёчина.

Не могла она оставить его в урне, но и принять - тем более. Преодолевая себя, Энджи вытащила коробочку из корзины и положила на край стола, решив, что оставит её в одном из ящиков письменного стола Данте. Да, это самое верное решение. Там ему место. Не у неё на пальце.

Некоторое время она смотрела на алую коробочку, не отрываясь. Сердце словно покрылось корочкой льда, да и внутри всё заледенело.

Казалось, что и время остановилось. Застыло. Так плохо ей никогда не было. Будто через мясорубку пропустили.

Руки сами собой потянулись, и с их помощью коробочка вновь открылась. Теперь она могла спокойно разглядеть кольцо, рассмотреть как следует, чего не могла сделать при нём. Энджел вынула колечко и подержала в руке. Не стала примерять, это было бы слишком.

Собравшись с духом, поднялась с кресла, что оказалось почти не по силам, и отнесла кольцо в кабинет Данте, оставив там, где и собиралась. После она позвонила Тьерри и до странности спокойным голосом договорилась о своём уходе. И славно, что он не задавал лишних вопросов, его совершенно устроило объяснение, что «мистер Конти в курсе». И в то, как уж они вместе с Данте будут разбираться дальше, она решила не ввязываться.

Позже, выходя из здания компании, не представляла, что с собой делать и куда себя деть. Если раньше в патовых ситуациях она хотела побыть одна и всё обдумать, то сейчас боялась, что от ощущения безнадёжности и отчаяния внутри сойдёт с ума.

Уже второй раз она сама выступила инициатором разрыва, но даже не представляла, что это будет вот так. Вот так больно до глубины души. И винить некого, и сетовать не на что. Сама разорвала отношения. Приняла решение и поступила согласно ему. Изобразила всё так, как хотела, вот только в душе совсем не было чувства удовлетворённости. Теперь она снова одна и свободна, и если в прошлый раз это осознание окрыляло, то сейчас топило в зыбком болоте.

Единственное, что могла и сделала она сейчас – позвонила Каролине. А добравшись до дома, простояла в душе целый час, может, больше. Время теперь совсем не ощущалось. Долго стояла под обжигающе горячими струями воды, будто убеждаясь, что может чувствовать что-то. Что жива.

- Что ты сделала? – переспросила Каролина, чуть не поперхнувшись.

- Я с ним рассталась, - повторила Энджел, стягивая с головы полотенце и встряхивая волосы, сбивая оставшиеся капли воды.

- Ты с ним рассталась, - утвердительно проговорила Кари, глядя в бледное лицо подруги. То, что вид у неё был совсем нездоровый, Каролина заметила с порога.

- Да.

- Боже… Да ты просто кретинка! Ты чемпионка по кретинизму! Ты предводительница кретинов! Ради Бога, почему?

Энджел скривилась. Голова и так болела невыносимо, а вопли Кари - как очередной удар по воспалённому мозгу.

- Каролина, ты же знаешь, какие у нас были отношения… Вот и пришёл конец… - устало проговорила она.

- Нет, конец не пришёл! Ты его сама устроила! Зачем? – Ответом ей был тяжкий вздох. – Что он такого сделал? – настойчиво допытывалась она.

- Ничего. – Не собиралась Энджел говорить ей об Алисии, о своих сомнениях и подозрениях. Точно решила, что не скажет.

- У него кто-то появился? Он тебе изменил?

- Нет.

- Тогда что? Так же нельзя… - На лице у Каролины было написано отчаяние не хуже, чем у самой Энджел.

- Теперь уже нет разницы, а мне нужно собирать чемодан.

Энджел вернула полотенце в ванную и снова уселась в кресло, поджав ноги. После обжигающе-горячего душа в квартире показалось слишком прохладно. Её немного знобило, и она завернулась в тёплый плед.

- Кстати, он перевёл тебе деньги?

- Я не знаю. О, да, может и чемодан собирать не придётся. – Она грустно засмеялась.

- Позвони в банк спроси. Или через Интернет посмотри.

- Мне проще позвонить.

Позвонив в банк, Энджел поинтересовалась состоянием своего счёта.

- Мисс Лоран, мы не имеем право давать такую информацию по телефону, - ответили ей.

- Я не спрашиваю сколько. Скажите только, были ли поступления и когда?

- Да, были. Сегодня.

- Спасибо. – Она положила трубку и посмотрела на Каролину, взгляд её ещё больше потемнел. – Сегодня, - сказала она, опустила голову и прикрыла ладонью глаза, но Кари успела заметить, как глаза её, повлажнев, заблестели.

- Вот и хорошо, - бодро сказала та и потянулась к бутылке.

- Да, - глухо ответила Энджел.

Каролина уже не предлагала Энджел вина, а налила себе полный бокал и отпила. Переживая с Энджел всю горечь сложившейся ситуации, она и сама другого вкуса не чувствовала. Бокал подруги, почти нетронутый, сиротливо стоял на столе. Голова у неё раскалывалась так, что от спиртного воротило в прямом смысле. Пару раз приложившись, Энджел отставила вино в сторону, признав, что, к сожалению, сегодня даже оно не сможет послужить ей лекарством от нервов. Лучше уж выпить успокоительного. Да посильнее, чтобы забыться крепким сном и ничего не чувствовать.

Отняв руку от лица, Энджел посмотрела на Каролину и сообщила безжизненным тоном:

- Пойду выпью таблетку от головы. Терпеть сил нет, никак не проходит.

- Давай, но я тебе говорила, что лучше выпить бокальчик вина, полегчает.

- Нет, - покачала головой, - не могу. Я себя так плохо ни разу не чувствовала. Это просто ужасно. Я боюсь остаться одна, боюсь собственных мыслей. Кажется, что меня просто на части разорвёт.

- Понимаю, - со вздохом участливо проговорила подруга, хотя на самом деле была немного озадачена всем произошедшем и ровным счётом ничего не понимала.

- До сих пор не могу поверить, что это конец. Не могу, - начала Энджел, как только вернулась в гостиную и устроилась в кресле. Перед этим она задёрнула шторы. Яркий свет, льющийся из окон, как и должно быть в самый разгар дня, невыносимо раздражал.

- Вот ты знаешь, я даже жалеть тебя не буду. Не в этот раз. Потому что ты сама виновата.

- Я и не требую от тебя жалости.

- Да? И, слава Богу. Ты сама устроила себе весь этот ад и теперь можешь смело страдать с чувством собственного достоинства. И я тебя в этом поддерживаю.

- И на том спасибо. С чего бы это?

- Честно говоря, я думаю, что ты всё правильно сделала. Вот сейчас я в этом уверена.

- В чём это ты уверена?

- В том, что он тебе не подходит, а точнее, вы друг другу не подходите. Вы совершенно разные люди. Ты никогда его не поймёшь. Это не твой мужчина.

- Каролина, наш разрыв произошёл не поэтому. Но прости, я не хочу вдаваться в подробности, - нехотя Энджел рассердилась. Не так уж много Каролина знала об их личных отношениях, но это не помешало сделать ей такие «глубокомысленные» выводы, да ещё и поделиться ими с ней.

- Значит, эти подробности не так уж и важны. Я же говорю, вы не подходите друг другу. Так бывает. Просто ты никогда с ним не смиришься, как и с тем, что около него всегда будет крутиться куча баб, так и норовящих запрыгнуть к нему в постель. С некоторыми ему придётся общаться. С другими он, возможно, будет спать. И так будет всегда.

Вот этого Энджел совсем не хотела слышать. И без того на душе хуже некуда.

- Что за бред ты несёшь? – резко одёрнула она Кари. Но на подругу это не подействовало, и она продолжила с той же обидной снисходительностью в тоне:

- Лапонька моя, это не бред. Это правда жизни. Я столько всего наслушалась от своих клиенток. У тебя слишком сложный характер, чтобы всё это терпеть и смириться. А у него… ну, там вообще чёрт ногу сломит. Он не позволит себя надломить, а ты… Сама понимаешь…

- Вот именно, что вообще не понимаю! К чему этот разговор? Зачем ты всё это мне говоришь? Ты видела-то его один раз и то мельком, чтобы делать такие выводы, – сказала Энджел как можно мягче, хотя на языке вертелись совсем другие слова. Она сдержалась, хотя и с большим трудом, потому что прекрасно понимала, что сейчас в таком состоянии высказав своё возмущение, обидит Каролину, а она этого совсем не заслуживала.

- Ну, знаешь, иногда и минуты достаточно. А в его случае – всё на лице написано. Он не для тебя. Тебе нужен вариант попроще. Подкаблучник. Чтобы ты могла командовать и подавлять, бережно храня свои чувства от посягательств.