Тем не менее, когда он появился вновь, я как раз усиленно трудился, чтобы принять еще хотя бы дюйм. И клянусь, казалось, та штука уже достала мне до самого горла.

Лавинг присел передо мной и осторожно взялся за основание.

- Что скажешь?

Я едва ворочал языком. Голос сипел, не знаю, понял ли он, но в меру своих возможностей я выдавил:

- Спасибо, сэр, за то, что вставили в меня этот большой член.

Он плавно покрутил его:

- Ну как, глубоко?

Я энергично кивнул.

- Растягивает?

Опять кивнул.

- Ты хорошо заполнен?

Кивок, кивок, кивок.

- Хочешь, чтобы я тебя им трахнул?

Я испустил стон и одобрительно заелозил.

Лавинг избавился от подушек и уложил меня на спину, а сам, опустившись рядом полностью одетый, начал распахивать меня этим огромным, толстым фаллосом. Я даже не помню, как кончил. Знаю только, что почти лишился сознания, а когда пришел в себя, на животе уже расплывалась сперма, каждая клеточка моего безвольного пресыщенного тела гудела. Лавинг перевернул меня, распластал на постели и использовал по назначению. Мне было хорошо. Очень, очень хорошо.

Ночью его пальцы опробовали мою задницу еще несколько раз. Соски до рассвета он оставил в покое, но с лихвой воздал им с утра; мы тогда не трахались, а просто терлись друг о друга, пока не разрядились. Позавтракали в номере, потом опять занялись сексом, почти монотонным, но все равно приятным - Лавинг засаживал мне в зад, пока я банально стоял на четвереньках и толкался членом ему в кулак.

И все. Мы выписались из гостиницы, забрали мою машину и отправились домой.

- Я оставляю выбор за тобой, - сказал он, когда мы приехали на ранчо. - Не буду кривить душой. Мне бы хотелось сделать это снова, но я понимаю твои сомнения. Поэтому знай: я всегда к твоим услугам. Просто стучишь ко мне в дверь, сообщаешь свое решение, и все повторяется. Или нет. Зависит только от тебя. В любом случае, я не стану относиться к тебе по-другому. - Он протер шею и с грустью прибавил: - Хотя наверняка не раз передерну вечерком под воспоминания.

Последняя фраза вызвала у меня невольную улыбку. И я оценил, честно, оценил. Но был убежден, что надо поставить точку, и не собирался усложнять себе жизнь на ранчо. Иначе пришлось бы снова сняться с места, других вариантов я не видел. Чем бы все не закончилось, плохо, если это продолжится. Конечно, сложно нормально работать, спать так близко к нему и знать, что стоит только перейти через дорогу, и у меня будет самый потрясающий секс на свете.

Но я не изменил своему решению, а он - своему. Наши отношения вернулись к прежнему уровню, который мы поддерживали несколько недель после того как я нанялся на «Неизвестность» и до нашей встречи в Рапид-Сити.

Я видел его в общей сложности раз семь, он по-прежнему выезжал верхом на закате, хотя я больше уже не пялился на него. Я старательно трудился. Значит, вкалывал как проклятый. Тори начал по-настоящему полагаться на меня с овцами, и, хотя я разделял о них мнение отца, по словам управляющего, Лавинг намеревался держать стадо и дальше. Несмотря на то, что я обычно старался не заводить дружбу с остальными работниками, с командой на ранчо мы сработались хорошо. Тори меня тоже уважал. Да и соседний городок, куда я ездил в банк, в прачечную и по разным другим делам, мне понравился.

Так что за исключением грешных выходных с боссом и скверной кухни, у меня все складывалось идеально.

Что же касается Лавинга, он был верен своему слову. То есть вообще никак меня не выделял.

Лишний раз не крутился возле сарев, не предпринимал никаких других уловок. Даже пальцем не пошевелил, чтобы добиться меня, и я тоже держался на расстоянии. Случился однажды напряженный момент, когда мы оказались наедине у него в офисе, обговаривая текущие вопросы по овцам, но со стороны никто бы не подумал, что между нами что-то было. И я понял, что могу не дергаться по этому поводу.

Да, мне его не хватало. Да, я хотел его. Да, я дрочил как ненормальный, думая о том, что он со мной выделывал в Рапид-Сити. Но не терял решимости быть сильным. Я не собирался становиться сексуальной игрушкой для босса. Не собирался.

Около четырех месяцев я вытерпел стойко. А потом получил первое письмо, и, черт меня подери, если оно не выбило у меня почву из-под ног. Мои мысли пришли в полный разброд.


Глава 3


Мою кузину зовут Кайла. Она на два года моложе и, когда у меня были в школе проблемы, частенько помогала с учебой, хотя довольно скоро ее помощь начала вставать мне поперек горла. Ну, то есть, кузина обычно хотела как лучше, однако получалось как всегда – я опять чувствовал себя куском дерьма. Она без конца повторяла, что мне надо больше стараться, а то мама с папой переживают из-за моих плохих оценок, и добрая половина наших так называемых «занятий» уходила на чтение нотаций. В один прекрасный момент она сдалась. К моей бесконечной радости родители тоже махнули на меня рукой.

Когда я уехал из дома после истории с порнушкой, Кайла несколько раз меня навещала. Она очень набожная и вызвалась помолиться за меня. В первый раз я решил, что пускай – не запрещать же, это ведь неправильно, не позволять кому-то за вас молиться. Но потом я сказал ей не утруждаться - мне не нужны молитвы, так как я не думаю, что они имеют какое-нибудь реальное воздействие. Кайла бросила: «Господи Боже», выразив этим все свое презрение. В следующие визиты она просто стояла у дверей моего трейлера и перепиралась со мной через закрытую сетчатую створку, снова убеждая не расстраивать родных и не позорить семью. Короче, пела ту же самую песню, что и пастор, однако Кайла обладала талантом так разбередить мне душу, что становилось по-настоящему худо. После её ухода я обычно или напивался в стельку, или обдолбывался.

Суть в том, что кузина искренне верила, что помогает мне. Если бы она была какой-нибудь злобной сучкой – к примеру, насмехалась или осыпала оскорблениями, - я, возможно, игнорировал бы ее, послал куда подальше и забыл. Но мне казалось ужасно скверным так поступить с человеком, который, с любовью глядя в глаза, пытается до меня достучаться, взывает к тому, что я поступаю неправильно, причиняя всем огромную боль, сетует на мое нежелание измениться. Словно где-то существует совсем другой, положительный Монро Дэвис, а я – дьявол, вставший у него на пути. Будто мне следует умереть, чтобы он мог жить.

Так или иначе, день, когда я получил послание от Кайлы, однозначно не был хорошим. Письмо перенаправляли не меньше четырех раз – по-видимому, прежде чем потерять мой след, она обзванивала ранчо за ранчо. А потом, когда исчерпала свои возможности, просто предоставила оставшуюся работу почтовой службе. Внутренне приготовившись к тому, что дома случилось несчастье или кто-то умер, я взволнованно вскрыл конверт и с тяжелым сердцем принялся читать. Однако там речь шла совсем о другом:

Дорогой Ро,

Не знаю, когда мое письмо дойдет до тебя и где застанет. Но ты должен прислушаться к моим словам. Ни у кого из нашей семьи не хватило смелости высказать тебе то, что мы все об этом думаем, но я долго молилась и была просто обязана тебе написать.

Я помню, как ты говорил, что не можешь измениться, что ты такой, какой есть. Однако тебе известно, что это ложь, Ро. Ты идешь не просто против семьи, ты идешь против Господа. Это эгоистично. Ты нисколько не беспокоишься о том, что нам приходится из-за тебя выносить. Думаешь, нет ничего важнее твоей персоны? Ошибаешься. Есть еще и душа, Бог и доброе имя твоей семьи.

Если ты действительно отринешь демонов из своего сердца, то сможешь отказаться от этого ужасного греха и примириться с Богом. Мы все, живущие на светлой стороне, ждем тебя. Я знаю, сейчас ты пребываешь во тьме и больше не ведаешь света. Ро, прошу, позвони мне и возвращайся домой. Я буду помогать, возьму за руку и выведу на путь спасения. Клянусь, что не оставлю тебя. И не брошу. Потому что очень люблю. Стану молиться каждый день, пока ты не вернешься. И я уверена в успехе, потому что со мной Господь.

Вера - это та сила, которой я могу поделиться с тобой, Ро. Ты не один в этой тьме; надо лишь поднять трубку и набрать мой номер.

Да возлюбит нас всех Иисус,

Твоя Кайла.

Я уставился на письмо, затем перечитал его снова – а то вдруг я что-то перепутал. Пока до меня дошло, что никакой ошибки нет, мой обеденный перерыв закончился, я был вынужден плюхнуть на ломоть хлеба арахисового масла и бежать. Хотя мне едва удавалось жевать на ходу. Я попытался забыть о письме, с рвением принявшись за работу, но никак не мог сосредоточиться, так что даже Тори заметил. Сказал, что я выгляжу как-то неважно и отослал пораньше, чтобы я вздремнул. Но сон не шел. Я метался по комнате как зверь в клетке, а когда все разъехались по домам, выскочил на улицу и зашагал прочь.

Куда? Да без разницы. Хоть на Северный полюс. Мне было все равно. Внутри клокотал гнев и смятение. Вот же послал бог напасть! С одной стороны, я чувствовал, что Кайла неправа. Ну а вдруг нет?

Но больше всего допекало то, что та как гончая выследила меня и в «Неизвестности». Если бы я все еще находился в Алгоне - другое дело, - но здесь меня никто не знает. Даже друзей нет. Я с удовольствием поддерживал хорошие отношения с парнями на ранчо, но это не друзья. Работал, спал, иногда смотрел телевизор. Так что, если я и был тем куском дерьма, каким меня изобразила Кайла, то не высовывался. И знал, что на работе меня ценят. Я всегда пахал как чертов вол. Работал, где требовалось, по десять-двенадцать часов в сутки вместо восьми, потому что просто надо.

Но своим письмом она отняла у меня даже это. Если бы я так не полюбил «Неизвестность», то немедля все бросил бы и двинулся дальше, не оставив адреса. Но мне по-настоящему нравилась моя работа. Даже с отсутствием кухни я смирился. И не хотел уезжать.

Не мог пустить все на смарку, несмотря на дикую сумятицу в душе. Я просто шел и шел вперед, не задумываясь о цели. У меня в голове творился такой кавардак, что я невольно выбрал тропу, по которой обычно проезжал верхом Лавинг. Ну конечно, вскоре он нагнал меня.

Я попытался сделать вид, что не заметил его, дать понять, что не нуждаюсь в компании. Но он или правда не понял, или решил забить на это, потому что когда я не ответил на его оклик, спешился и направился ко мне.

* * *

- Тебя здесь нечасто встретишь, - вымолвил наконец Лавинг.

Мы стояли в высокой траве, и его мерин Чосер воспользовался случаем, чтобы немного пощипать, пока мы разговаривали. Ну, если это можно назвать разговором. Главным образом мы молчали, как тогда в баре, хотя здесь хоть было чем любоваться. Никаких могучих дубов, для которых просто не хватало воды, только рощицы вечнозеленой карликовой растительности, но все равно очень красиво. Пешая прогулка и так уже оказала на меня благотворное влияние, а в присутствии Лавинга я почти успокоился, просто стоя рядом; ветер трепал мне волосы, потому что я забыл надеть шляпу. Но тут Лавинг прервал тишину. И мне пришлось ответить:

- Да, нечасто.

Беседа не клеилась.

Какое-то время я просто его рассматривал. В Рапид-Сити от меня ускользнули некоторые детали. Например, раньше его волосы казались песочными, но теперь я ясно видел в них седину. Небольшую ямочку на подбородке. Знал о ней, потому что сам ее вылизывал и посасывал на вторую ночь. Вблизи него я не мог не вспоминать о том, какой он сильный, широкоплечий, как было прекрасно ощущать, когда он набрасывался на меня и врывался внутрь.

Лавинг спросил:

- Что такой смурной?

Я отвел взгляд.

Он снова начал, нерешительно запинаясь:

- Хочешь… поговорим об этом?

Я дернулся:

- Черт, нет.

Лавинг расслабился, я тоже. Вот и хорошо. Теперь-то уж он наверняка уйдет. Но нет, тот потирал большим пальцем подбородок, как будто обмозговывал что-то.

- Ну, - наконец произнес он, - если хочешь немного отвлечься, поехали со мной в Кроуфорд. Там сегодня родео.

«Отвлечься», а я, грешным делом, ожидал, что мне предложат потрахаться, и чуть не ляпнул сразу «нет». Но стоило ему сказать «родео», я в ту же секунду захлопнул рот и больше не раздумывал. Столпотворение, много шума, много лошадей. И брутальных мужчин на лошадях. Не так уж плохо провести вечер, наблюдая, как бравые ковбои усмиряют свирепых животных, как перекатываются мускулы у них под запыленной одеждой, пока те стараются удержаться на спинах быков. И у большинства из этих красавцев стоят неподалеку палатки или трейлеры. Так что, если повезет подцепить ковбоя, который не прочь поиметь бычка в кровати, - смело можно рассчитывать на приятное продолжение состязаний.