Руслан пожал плечами:

– Что ты переживаешь в таком случае? Ты была свободной женщиной и могла встречаться, с кем хотела. Или он думал, что ты должна была сидеть и ждать, не изволит ли он развестись со своей женой и вернуться к тебе? Это глупо.

– Знаешь, Руслан, если бы он был девственником в пятом поколении, скорее всего даже не обратил бы внимания на эту переписку. Было и было. Но Витька – дикий бабник, поэтому я должна была делать именно так, как ты сказал: сидеть и ждать. Ведь его чертова женушка даже не смотрела в сторону других мужиков, пока Стрельников окучивал всех подряд. И меня он, видимо, представлял помесью Сольвейг и этой, как ее, Кончиты из «Юноны и Авось». В его картине мира каждая женщина думает: «Если не он, то никто», а тут видишь, как…

– Он ушел из семьи, что ли? – изумился Руслан и подумал, что на месте Стрельникова просто ничего не сказал бы жене, а переварил неприятное известие и спокойно жил дальше, не натягивая никому нервов. Его всегда удивляла эта человеческая манера: как только тебе сделали больно, немедленно отвечать тем же, далеко не всегда направляя острие своего клинка непосредственно на обидчика.

– Нет, не ушел. Даже в пылу своей лютой обиды он понимает, что два раза бросить беременную от тебя одну и ту же женщину – это слишком. Но замкнулся в себе и удалился спать на чердак, где, закутавшись в теплый плед, пьет латте, смотрит на полную луну и льет ванильные слезки.

Руслан невольно засмеялся:

– Прости. Короче, Инга, можешь располагать мной, как считаешь нужным.

– Ай, что бы ты ни сделал, будет только хуже. Помиримся мы рано или поздно, просто обидно мучиться из-за твоих штучек.

Он еще раз повторил, что не посылал переписку.

– Хорошо, а как тогда она оказалась у Стрельникова? – устало спросила Инга.

– Откуда мне знать? Может быть, он сам все это провернул?

Она покачала головой и сказала, что, как только стала встречаться с Виктором, сразу удалила все свои старые диалоги, так что если бы он и влез на ее страничку, ничего компрометирующего там бы не нашел. Версия о каком-то неизвестном мстителе тоже не выдерживает критики хотя бы потому, что о романе Инги с Русланом никто не знал.

– Разве что рыба твоя? Она могла.

– Прости?

– Ну Полина, эта воплощенная добродетель.

Руслан нахмурился. Почему-то предположение о Полининой подлости не вызвало в нем негодования или даже слабого возмущения. В глубине души он чувствовал, что да, она могла, и от этого было горько и противно. Но как ни обидно сознавать, что ты готов приписать своей возлюбленной неблаговидный поступок, нужно учитывать не только моральные, но и чисто физические возможности.

– Нет, вряд ли, – сказал он. – точно, нет. Ты же знаешь, я никогда не таскаю с собой айпад, он лежит дома, а Полину я к себе ни разу не приглашал.

– О! – Инга иронически округлила губы. – Приятно встретить в наше время такие чистые отношения. А с рабочего твоего компа она не могла зайти?

Он покачал головой:

– Хоть ты и считаешь меня никчемным специалистом, на работе я работаю, а не сижу в социальных сетях. Это дурной тон.

– Да? Что ж, тем хуже, ведь чудес не бывает, Руслан. Диалоги сами себя отправить не могли, это ты понимаешь, надеюсь?

– Скорее поверю в это, чем в то, что их послал я.

– Как угодно. Собственно, я пригласила тебя не для того, чтобы вырвать признание или, наоборот, порадовать зрелищем моих переживаний. Мне это безразлично. В медицинском мире ты не та фигура, чтобы повредить моей карьере, а личную жизнь продолжай топтать, как хочешь, если уж тебе не хватило на это предыдущих трех лет.

Она открыла дверь кабинета и вытянула руку, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен.

Руслан вышел с тяжелым сердцем. Уже в дверях он замешкался, хотел еще раз попытаться убедить ее, что ни в чем не виноват, но поник под стальным взглядом.

Да и какая ей разница, в сущности, кто послал эту чертову переписку ее не в меру чувствительному мужу? Столько лет Инга мыкалась одна, и тут, когда судьба вроде бы смилостивилась и послала ей долгожданное счастье, вдруг такой поворот…

А самая злая ирония в том, что это Инга уговорила его зарегистрироваться в «ВКонтакте»! До романа с ней он не увлекался общением в Сети, использовал Интернет для чтения монографий и статей, и из аккаунтов имел только электронную почту и страничку в магазине электронных книг.

А потом манера переписываться вечерами показалась ему довольно милой, изящнее и романтичнее телефонных разговоров.

Расставшись с Ингой, он ни разу не открывал свою страничку, но диалог зачем-то сохранил. Если бы он только знал, как все повернется… Но в отличие от множества параноиков, убежденных, что вражеское око проникает в самые сокровенные уголки их сетевой жизни, Руслан впал в другую крайность и решил, что «приват – это приват».

Видимо, не зря раньше существовал жесткий обычай: если пара расставалась, бывшие возлюбленные возвращали друг другу все письма до единого.

Он безусловно виноват, что не удалил переписку, и все же это мистика: как она могла оказаться у Стрельникова? Да господи, он вел себя в Сети тише воды ниже травы, выходил только пообщаться с Ингой, даже новости не смотрел. Дело в том, что Анна Спиридоновна зависала в «ВКонтакте» днями напролет, активно там общалась, и Руслан просто боялся узнать мать с какой-нибудь неожиданной стороны.

Для того чтобы таким образом насолить новому ректору, нужно было знать, во-первых, про былой роман Инги с Русланом, а во-вторых, про их традицию вечерней переписки. Полина? Ненавидит Ингу? Да, в курсе, что Руслан с Ингой были любовниками! Да, знает про переписку? Нет! Более того, она вообще не знает, что он зарегистрирован в «ВКонтакте». Видимо, его подсознание не готово было лицезреть от нее стикеры и сердечки, вот и послало соответствующий сигнал, мол, не выпендривайся, разговаривай по телефону.

Впору поверить в собственный лунатизм…

Придя домой, Руслан первым делом схватил айпад и открыл приложение. Вот он, диалог со Стрельниковым, письмо якобы от лица Руслана, действительно невероятно пошлое и грязное. «Здравствуйте, Виктор Викторович! В друзья к вам не заявляюсь, а вот в молочные братья надо бы добавиться. Все-таки мы с вами не чужие люди, одну женщину имеем. Пишите, будем обмениваться опытом». Дальше шла вереница их прежних диалогов, причем выбраны были именно фрагменты, свидетельствовавшие о любовных отношениях.

Руслан передернулся, будто угодил во что-то липкое и жирное. Нет, такого он не мог бы учудить даже под наркозом, даже в дико пьяном состоянии, хотя бы из природной брезгливости.

Но факты недвусмысленно свидетельствовали, что это писал он.


Руслан пришел со службы хмурый, весь вечер просидел у себя, а потом вдруг предложил ехать за последними грибами. Анна Спиридоновна с энтузиазмом поддержала этот проект. Макса официально не звали, но, краем уха услышав, что Христина тоже едет, он отбросил вежливость и пригласил себя сам.

Дача Волчеткиных представляла собой старый, обветшалый дом в небольшой деревне. Толстые бревна сруба в одном углу начали гнить и просели, домик ощутимо покосился, крыша прохудилась, тяжелая входная дверь больше не прилегала плотно к косяку и не держала тепла.

Единственная комната с низким потолком и бревенчатыми стенами, серыми от старости, и русской печкой, занимающей половину всего пространства, выглядела мрачновато. Максу даже стало немного не по себе, и, почувствовав, что Христина тоже растерялась, попав в эту избушку Бабы-яги, он поймал ее взгляд и улыбнулся.

Быстро выпив чаю и переодевшись, компания двинулась в лес. Макс страдал от того, что в старом камуфляже дяди Романа выглядит как последний бомж, особенно по сравнению с Христиной, которая смотрелась очень красиво в джинсах, красных резиновых сапогах и шелковой косынке. Она шла немного впереди вместе с Анной Спиридоновной, помахивая корзинкой, а к поясу был привязан бидон, на случай, если вдруг попадется клюква или брусника.

Миновав полосу мрачного и сырого старого бора, они вышли в редколесье. День выдался солнечным и теплым, но дыхание ночного заморозка еще чувствовалось в воздухе. То сверкнет в лучах солнца иней на листьях болотной травы, то хрустнет под ногой почти невидимая корка заледеневшей воды. Деревья росли молодые и тонкие, березы и какие-то еще, с тонкими серыми стволами. Листья с них опадали, покрывая изумрудный мох кочек золотистой россыпью, но много еще оставалось на ветках, и они шелестели еле слышно в безветрии.

Где-то здесь, под листьями, притаились грибы, но Макс не очень хорошо умел их искать. Поэтому, дождавшись, пока все разойдутся на расстояние «ау», он сел на поваленное дерево и подставил лицо мягким лучам осеннего солнца. Так приятно было знать, что Христина рядом, ходит где-то здесь, и можно позвать ее. Или не звать, а просто слушать ее шаги вдалеке и, прищурившись, смотреть, как мелькает в просветах между деревьями шелковая косынка…

Мысли текли какие-то настолько простые, что и не мысли вовсе. Небо голубое, земля теплая и сладко пахнет, вот и все. Макс встал, походил по лесу и даже нашел несколько подосиновиков там, где меньше всего ожидал их встретить. Он спустился к кромке болота, большой поляны, покрытой жухлой травой цвета охры, из которой торчали тонкие мертвые стволы. Этот пейзаж заставил было его грустить, но тут Макс заметил кочку, совершенно красную от брусники. Как россыпь рубинов, подумал он, опускаясь на корточки. Немного поел сам, а остальное собрал в горсть и стал звать Христину.

Когда она, ориентируясь на его крик, вышла к нему, Макс почти с болью почувствовал, что эта картина навсегда запечатлевается в его сердце. Бесконечное голубое небо, нижним краем лежащее прямо на этой лесной полянке, низкие редкие деревца в золотых крапинках листьев и раскрасневшаяся девушка с выбившейся из-под косынки пушистой челкой…

– Я уж испугалась, не случилось ли чего, – улыбнулась она.

Макс молча покачал головой и протянул ей ладонь с ягодами.

Христина подставила свой бидон, мол, сыпьте сюда, но он покачал головой:

– Съешьте сейчас, это очень освежает.

Прикосновение ее пальцев к ладони было так приятно, что Макс закрыл глаза.

В отличие от него Христина оказалась опытным грибником, ее корзина была почти полна, и ручка натянулась, потрескивая, когда Макс поднял ее.

Пора двигаться домой.

Анна Спиридоновна с Русланом тоже собрали порядочно, но до Христины им было далеко.

Вернувшись в дом, Руслан на скорую руку протопил печку и тут же достал из какого-то хитрого тайника бутылку виски. Что ж, об этом договорились заранее, что обратно машину поведет Макс, а Руслан позволит себе немного расслабиться в обществе дам.

Будучи мужем своей жены, Макс ездил на «Мерседесе», подаренном ему тестем, но теперь, когда Алина выставила его, вернул ей ключи и передвигался на общественном транспорте.

И все же он испытывал детское тщеславное удовольствие, что Христина увидит его за таким исконно мужским занятием, как вождение автомобиля.

Пока в доме топилась печь, компания села кружком на крыльце чистить грибы. После небольшой дискуссии решено было заморозить всю добычу, не затрудняясь более сложными методиками.

Христина взяла несколько грибов и, пока они чистили остальное, сварила суп такого божественного вида и аромата, что у Макса закружилась голова.

Протопленная комната больше не казалась мрачной, наоборот. День катился к вечеру, за маленькими окошками начинало темнеть, и одинокая лампочка, свисавшая на проводе с потолка, засветила тусклым, но уютным светом, разгоняя по углам серые сумерки.

Больше для вида, чем для гигиены полив друг другу на руки холодной водой из колодца, сели за стол, который женщины накрыли неожиданно изящно.

Съев полную тарелку невероятно вкусного грибного супа, Макс испытал вдруг первобытное чувство сытого животного, которое целый день бегало за добычей, настигло ее, насытилось и, абсолютно счастливое, заползло в свою теплую безопасную норку.

– Устала, Кристинка? – подмигнул Руслан, и счастье улетучилось, уступив место другому, не менее первобытному чувству.

– Ее зовут Христина, – строго заметил Макс.

– Я знаю, просто Кристина привычнее звучит.

– Надо звать человека как его зовут, а не как привычнее звучит!

– Та что я за барыня, из-за моего имени спорить…

Анна Спиридоновна молчала, примирительно улыбаясь, но в глазах ее, где-то на донышке Макс прочел недовольство. Тетке совершенно точно не хотелось знакомить племянника с молодой подругой, и Макс понимал ее опасения. Если бы дело касалось чего-то другого, он прислушался бы к невысказанным пожеланиям тети Ани, но сейчас предпочел сделать вид, будто не понимает.

– Уважение к имени есть признак культуры человека, – наставительно произнес Макс.

– Ну вот твое имя Максимилиан Максимилианович Голлербах. Хочешь, буду тебя так называть?