Карр Джорджия Ле - Раненный зверь

Внезапно я испытал самый жуткий страх.

Не знаю, как мне удалось такое проделать с усиливающимися волнами со всех сторон и бесконечными брызгами, ударяющими нам в лицо, но я крепко схватил ее, зажал ей нос и стал дуть в рот, одновременно нажимая на ее диафрагму тридцать раз дважды в секунду. Я продолжал проделывать это, пока она не стала кашлять, и ее вырвало соленой водой, и она начала глотать ртом воздух.

Я почувствовал прилив такой радости. Быстро надув спасательный жилет, я стал массировать ее дрожащее тело, поближе прижимая ее к себе. Она медленно возвращалась к жизни. Первое, что она сделала, черт побери, извинилась.

Меня это так разозлило.

— Заткнись, Вивьен, не смей извиняться. Мы же пообещали друг другу, что никогда не будем извиняться. Мы необузданные, помнишь?

— Я не могу поверить, что мы пойдем на корм акулам, — сказала она, в ее голосе не было страха. Возможно, от того, что она была в шоке.

— В этих водах нет акул, они слишком холодные для них, — ответил я, яростно растирая ей руки. Я знал, что спасать нас будут еще не скоро.

— Вот так и заканчивается моя жизнь, — сказала она с удивлением.

Ее слова с такой силой ударили меня в грудь, словно я свалился с лошади.

— Ты же не умираешь. Перестань нагонять,черт побери,драматизм.

Она слегка повернула голову и посмотрела на меня с грустью.

— Я чувствую себя такой идиоткой. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо совершила. Я не могу поверить, что умру из-за своей собственной глупости, — прошептала она, но к ней пришла еще одна мысль. — О Боже, Дом. Я была такой эгоисткой. Ты тоже умрешь.

— Ни один из нас не умрет. Джек скоро прибудет сюда.

— А что если он не приедет? Он не любит меня, ты же знаешь, — сказала она.

— Перестань говорить глупости. Почему он тебе не нравится?

— Ты такой дурак, Дом.

— Он приедет.

— Что если он не поспеет вовремя?

— Он поспеет, — сказал я, отплевываясь соленой водой.

— Прости, малыш.

Я почувствовал гнев.

— Прекрати извиняться. Я бы сделал опять тоже самое.

— Если я умру, ты выйдешь за другую?

— Я никогда не женюсь ни на ком, кроме тебя, Вивьен.

— Я не вынесу этого, если ты выйдешь.

— Послушай, черт побери, не будем об этом, хорошо?

— Ты обещаешь?

— Я обещаю.

— Я вернусь и буду преследовать тебя, если ты так сделаешь.

— Ты не умрешь, поэтому это глупая дискуссия.

— Но, если я все же умру. Не влюбляйся больше ни в кого.

— Ты не умрешь, — сквозь зубы отвечаю я.

Она не переставала говорить больше часа, потом мы оба в основном молчали. Мы только проверяли, живы оба или нет. Я продолжал поглядывать на часы каждые несколько минут. Никогда так медленно не тянулось время. Я перестал чувствовать свои ноги, мне казалось, что уже прошло несколько часов, поэтому с силой стал ими двигать.

Вивьен больше не дрожала, в ней появилась какая-то странная вялость. Я знал, что в таком состоянии она долго не продержится. Я перевернул ее к себе, прижав к груди. Движения мне давались уже с трудом, но я не знал, что еще сделать, чтобы ее согреть.

— Не двигайся, если не хочешь. Даже не двигай ногами. Оставайся на месте и сохраняй свои силы, — сказал я ей.

— Боюсь, Дом. Я боюсь умирать, — ее голос дрожал от волнения.

— Нет, ты не х*я не умрешь. Я не позволю.

— Мое свадебное платье. Ты так и не увидишь меня в свадебном платье, — простонала она мне в шею.

Неприятный привкус океана был у меня во рту.

— Я бл*тьувижу тебя в свадебном платье, даже если мне придется похоронить тебя в нем, — зарычал я.

Она хихикнула слабо и лениво. Она ускользала. Я чувствовал это так же, как мои руки настолько онемели, что я не мог их чувствовать.

— Это не больно, как я думала. Я больше не боюсь. Это тихо и спокойно, на самом деле, словно ты падаешь во что-то мягкое и темное.

Я крепче ее схватил.

— Вивьен, ты должна бороться. Останься со мной.

— Эй, малыш! Посмотри на эти огни. Они прееееекрасны.

— Какие огни?

— Ты не видишь их?

— Нет.

— Ох, мне жаль тебя. Они оооочень красивые.

Я опустил взгляд на ее лицо, оно было каким-то одухотворенным, не таким, когда я обнаружил ее, но заставшим. Я пришел в ужас.

— Вивьен, посмотри на меня, — закричал я, но она находилась в таком восторге от этих призрачных огней, что не хотела поворачивать голову в мою сторону. Я схватил ее за подбородок и повернул к себе ее лицо. Ее глаза были стеклянными и пустыми, казалось, они были не способны сфокусироваться на мне. Она издала небольшой, бессвязный звук, то ли неудовольствия, то ли раздражения.

— Огни. Я хочу увидеть свет, — умоляюще промямлила она.

Я отпустил ее подбородок, и она отвернулась, с восхищением смотря на свой свет, который видела только она. Я с отчаянием огляделся вокруг в пустой черноте, простирающейся вокруг нас. И я стал молиться, я молился и молился, чтобы нас нашли.

Хотя у меня было такое чувство, что в этой воде мы были уже вечность.

Я с трудом чувствовал ноги, уставшие ноги отказывались толочь воду, как в ступе, и я отчетливо понимал, что она отказалась бороться с холодом. Даже призрачный свет ее больше не интересовал, ее глаза были закрыты. Ее тело, несмотря на все мои решительные меры, не хотело бороться за жизнь. Сердцебиение становилось все слабее и слабее. Если я не сделаю что-то в ближайшее время, оно остановиться. Долю секунд ее мозг будет жить, а потом умрет. Я с трудом встряхнул ее, сжимая сильнее в своих объятиях, и она с трудом и неохотно открыла глаза.

— Слышишь, — произнес я с волнением. — Джек уже едет. Я слышу мотор его лодки.

Казалось, она стала прислушиваться.

— Я не слышу, — заторможено и сонно пробормотала она.

— У тебя вода залилась в уши, поэтому ты не слышишь, — соврал я.

Она слабо улыбнулась, даже не понимая, что делает.

— Я так счастлива, он отвезет меня к маме, — сказала она, и я улыбнулся в ответ, но моя улыбка превратилась в гримасу ужаса, ее сердце остановилось, и она умерла с радостью предполагая, что будет спасена.

Я не мог в это поверить.

Я слышал о людях, умирающих с облегчением и радостью на лицах, думая, что их спасут, но я никогда не думал, что такое может случиться с ней. Я продолжал удерживать ее тело, прижав к своему. Это невозможно, но она ушла. Я не мог понять, она была настолько живой, настолько любящей жизнь, такой бесшабашной, как она могла поддаться смерти. И насколько яростной и все поглощающей была моя любовь к ней, но и она не смогла ее удержать. Я пытался ее удержать каждой клеточкой своего существа, но она ускользнула, как песок из сжатого кулака.

Я попытался ее вернуть, растирая ей руки и ноги, делала дыхание рот-в-рот, но Вивьен уже не была со мной. Боль и ужас от ее потери разрезали меня живьем, невозможно передать словами мою боль, и видно, чтобы как-то выплеснуть ее, я стал кричать. Я кричал и кричал, как сумасшедший. Я сыпал проклятиями, я ругался, рыдал, пока был способен на это.

Потом я поцеловал ее холодные, синие губы.

— О, Вивьен!

Перед моими глазами возник ее образ, словно мираж — у нее была красная роза в волосах, и она прошептала мне: «Ты мой цыганский барон. Ты всегда будешь моим цыганом героем».

— О, Вивьен!

Однажды была возможность вернуться домой...

https://www.youtube.com/watch?v=LjOl0fG72ZE(у нас это видео извлечено, прим пер.)

https://www.youtube.com/watch?v=L7BegrjW9bs

— Когда мы вытащили их из воды, Дом был почти такой же синий, как и Вивьен. Он не произнес ни единого звука, не кричал, не плакал, ничего. Его пальцы мертвой хваткой сжимали ее труп, и нам пришлось какое-то время подождать, прежде чем мы смогли ее оторвать от него. Он смотрел остекленевшими глазами в одну точку. Я окликнул его, он медленно повернул ко мне голову, но смотрел на меня так, словно не узнавал, словно я был для него незнакомцем.

Джек замолчал, содрогнувшись от страшных воспоминаний.

— Я принес его к себе домой и положил в свою кровать. Он проспал три часа. Потом у него открылся понос от морской воды, которой он наглотался, и начались неконтролируемые спазмы мышц, его всего трясло. Он был очень плох, я с Шейном по очереди выхаживали его. Он пропустил ее похороны. Они похоронили ее в свадебном платье, учитывая волю покойной. Она сказала своей матери, что если умрет до свадьбы, то ее следует похоронить в ее свадебном платье.

Пока Джэк рассказывал, я чувствую онемение и холод в своем теле, и непроизвольно обхватываю себя руками, продолжая внимательно слушать его.

— Дому было так плохо, что в какой-то момент мы подумали, что он умрет. Но, слава Богу, все обошлось. У него крепкий организм, несмотря на то, что явно не хватает мозгов. В течение недели ему снились жуткие кошмары, он так брыкался, что уронил прикроватную тумбочку и с криком просыпался на полу. Он был похож на сумасшедшего, обвиняя во всем себя. Он не мог смотреть на ее фотографию, потому что приходил в неконтролируемую ярость. Я собрал все ее фотографии и спрятал.

А потом в один прекрасный день, я застал его на кухне, когда он делал себе омлет.

— Хочешь? — спросил он, и я понял, все будет хорошо, кризис миновал. Мы вместе поели, он поблагодарил меня за все и ушел.

Джек смотрит на меня мрачным и печальным взглядом.

— С тех пор других женщин в его жизни не было. На одну ночь были, проходящие тоже были. Но не было ни одной женщины, несмотря на то, что они очень старались, и поверь мне, когда я говорю, что они очень старались завязать с ним отношения и подобраться к нему поближе, то это именно так. Пока не появилась ты.

Джек замолкает и отпивает виски, неотрывно глядя на меня поверх стакана.

Я опускаю глаза, потому что где-то глубоко в сердце я чувствую мимолетную вспышку радости от его последней фразы. 

— Не отказывайся от него так быстро. Он зашел слишком далеко с тобой, — говорит Джек, словно пытается продать мне идею остаться в отношениях с Домом. А если ему я не нужна?

Я смотрю на него в упор, но он отводит глаза. Не сразу правда, но он не может смотреть мне в глаза! Он делает еще один маленький глоток, потом все же поднимает на меня взгляд. Я внимательно разглядываю его. Да, сейчас он спокойно смотрит на меня, но момент ранее он не смог выдержать мой взгляд, не смог.

— Есть же что-то еще, не так ли?— спрашиваю я.

Он вздыхает. На самом деле, вздыхает с облегчением, словно у него сняли огромное бремя с плеч.

Он молча кивает, встает и идет к своему столу. Открывает последний ящик и достает альбом с фотографиями. Он переворачивает страницы, доходя до середины,и направляется обратно ко мне. Он протягивает мне открытый альбом.

Я также молча беру его и кладу на колени. Этот альбом один из тех давнишних альбомов с калькой между страницами, и все фото вставлены в специальные уголки. Я смотрю на фотографию. Фото сделано перед каким-то храмом, ярко светит солнце, на мне надета цветная футболка с розовой тесьмой и длинная цветная юбка. Похоже, так принято в этой стране. В Индии, пожалуй, нет скорее в Азии.

Но я никогда не была в Азии.

Через долю секунды я испытываю настоящий шок и поднимаю глаза на Джека, который возвышается надо мной и с жалостью смотрит на меня.

— Это она?— шепотом спрашиваю я.

— Это Вивьен.

— Боже мой!— вскрикиваю я. Девушка на фото выглядит точь-в-точь, как я. Сходство просто поразительное, кроме цвета волос, такое впечатление, что я ее сестра-близнец.

— Прости, — тихо говорит Джек.

Теперь все обретает смысл. Все! Теперь я понимаю, почему его семья вела себя так странно, когда Дом привел меня на ланч. Мне казалось, что они узнали, что Дом встречается с налоговым инспектором, но теперь я знаю из-за чего. Ах! Я даже не могу объяснить то выражение на лице его матери, когда она смотрела на меня, думая, что я ее не вижу.

Мысль настолько засела у меня в голове.

— Вы знали, что я похожа на нее, когда я познакомилась с вами со всеми, да?

— Да, Шейн предупредил нас всех.

Я медленно киваю.

— А Шейн знал Вивьен?