Значит, придется пойти одной. Она же пойдет недалеко, значит, и вреда никакого не будет, и вообще вряд ли ее кто-нибудь увидит и сообщит о таком нарушении приличий брату.

Так что Анджелина одна дошла до дома леди Сэнфорд и, к своему огромному восторгу, обнаружила, что леди дома нет, зато мисс Годдар может ее принять. А она ведь и пришла к мисс Годдар! Эта мысль зародилась у нее бессонной беспокойной ночью и заметно подняла настроение.

— Какое неожиданное удовольствие, — произнесла мисс Годдар, встав с кресла, когда Анджелина вошла в ее небольшую гостиную.

— Надеюсь, это и вправду удовольствие, а не наказание, — отозвалась Анджелина, сев в указанное ей мисс Годдар кресло и стаскивая перчатки. — Просто вчера вечером, увидев, что вы спрятались в углу бального зала, я вдруг поняла, что с самой нашей первой встречи надеялась с вами подружиться. Что, разумеется, нелепо, я понимаю — вы умная, хорошо образованная, начитанная леди, а я…

Она резко замолчала.

— А вы?..

Мисс Годдар вскинула брови.

— Я болтаю, — сказала Анджелина. — Постоянно. Ни о чем. И ничего не могу с этим поделать. Мои гувернантки — все до единой — говорили мне, что у меня в голове одни опилки и это сразу заметно, стоит мне открыть рот. И я никогда особенно не старалась у них учиться. Иногда пыталась, но через несколько минут мысли в моей голове начинали блуждать. Особенно я ненавидела поэзию и драму. Мисс Пратт любила читать вслух поэму или пьесу, подчеркивая каждое слово и останавливаясь после нескольких строчек, чтобы указать мне на их литературные и интеллектуальные достоинства. К тому времени как она добиралась до конца поэмы или пьесы, я понятия не имела, с чего та началась, и едва не визжала от скуки.

— Я бы тоже визжала, — удивила ее мисс Годдар. — До чего кошмарный способ обучать! Право же, сомневаюсь, чтобы ваша мисс Пратт мне понравилась. Наверное, она очень почтенная леди. — В глазах ее появился озорной блеск.

— О, очень, — согласилась Анджелина. — У нее не было ни единого недостатка, поэтому то, как я себя с ней вела, достойно особого порицания. Один раз я сунула ей под простыню огромного паука-сенокосца, и когда она легла спать, то своим визгом наверняка разбудила всю деревню в миле от нас. Правда, потом мне было за это стыдно, я же знала, что она чудовищно боится пауков.

— Вероятно, это был не самый ваш лучший поступок, — сказала мисс Годдар. — Но похоже, вас по-настоящему вывели из себя. Учеба должна вызывать интерес. И чтение тоже. Как можно получать удовольствие от чтения, если приходится останавливаться через каждые несколько строчек и слушать, как кто-то объясняет вам, что тут написано? В особенности если объясняет кто-нибудь почтенный.

Анджелина засмеялась, и мисс Годдар тоже. Но она высказывает мысли об учебе, слишком похожие на то, что говорил ей в Воксхолле лорд Хейворд. Да разве учеба может вызывать интерес?

— Вы хотите поговорить о «Потерянном рае»? — спросила мисс Годдар. — Я читала его довольно давно, но он оставил незабываемое впечатление, и я буду рада поделиться с вами своими мыслями.

Лучше ничего и представить нельзя, подумала Анджелина. Ей бы в самом деле очень хотелось иметь подругу, с которой можно разговаривать об умных, серьезных вещах. Но сегодня она пришла не ради этого. Сегодня ей нужно кое-что сказать — кое-что благородное. Сегодня она хочет сделать кое-что для другого человека, хочет не быть эгоисткой, и тогда она почувствует себя лучше. Ей очень нужно почувствовать себя лучше. Ночью она провела долгие бессонные часы, убеждая себя, что развлекалась на балу у Хиксов больше, чем на всех предыдущих балах, вместе взятых, что голова у нее болит от счастья и сердце ноет тоже. А после сегодняшнего визита она станет совсем счастливой.

— На самом деле я пришла, чтобы поговорить о графе Хейворде, — произнесла Анджелина, слегка подавшись в своем кресле вперед.

— О! — Мисс Годдар слегка откинулась в своем кресле назад. — Вы жалеете, что отказали ему?

— Нет-нет, что вы! — заговорила Анджелина, чувствуя, что сердце так колотится, словно намерено нырнуть в подошвы туфель. — Я хочу задать вам вопрос. Вы не обязаны отвечать на него, потому что он, конечно, дерзкий, и вообще это меня не касается. Но все эти светские союзы и браки — ужасно сложное дело, понимаете? Все хотят вступить в удачный брак, а это значит, нужно выбрать и увлечь самого подходящего… человека. Я не скажу «джентльмена», потому что это действует в обе стороны, хотя такое не приходило мне в голову, пока я не приехала в город и не начала выезжать. Я всегда думала, что только мы, леди, надеемся найти себе идеального мужа, но, конечно, это было с моей стороны очень недальновидно, потому что мужчины тоже должны вступать в брак по разным причинам и тоже хотят жениться на самой лучшей кандидатке. А самые лучшие, как для мужчин, так и для женщин, не обязательно те, кто им больше всего нравится. Часто это те, кого сочтут самыми лучшими их семьи или общество, или это те, у кого самый выдающийся титул, или происхождение, или много денег, только, конечно, заработанных не торговлей, потому что это считается вульгарным, словно деньги — это не просто деньги. И никто даже не задумывается о любви или о том, что этим двоим придется после свадьбы жить вместе и стараться извлечь все возможное из того, что на поверку оказывается далеко не лучшей сделкой, даже если весь остальной мир доволен. Люди бывают ужасно глупыми, правда?

— Да, и слишком часто, — согласилась мисс Годдар. — Так в чем заключается ваш вопрос, леди Анджелина?

— Ну, он очень дерзкий, — сказала Анджелина. — Но я его все равно задам, потому что ради этого и пришла. Вы любите лорда Хейворда, мисс Годдар? Я имею в виду — любите ли вы его так, что у вас начинает болеть вот здесь, когда вы думаете, что, может быть, никогда не будете с ним вместе?

Она прижала сжатый кулачок к сердцу.

Мисс Годдар еще дальше откинулась на спинку кресла и положила руки на подлокотники. Она выглядела совершенно спокойной, только ее указательный и средний пальцы правой руки выстукивали какой-то быстрый ритм.

— А почему вы задаете подобный вопрос? — осведомилась она. — Мы с ним друзья. Уже много лет.

— Но вы бы вышли за него замуж, если бы он предложил? — спросила Анджелина.

Мисс Годдар открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же его закрыла. Помолчав немного, она все же заговорила:

— Когда-то мы заключили соглашение, что в далеком будущем поженимся, если за это время не случится ничего такого, чтобы передумать. В то время никто из нас не стремился к браку, хотя мы оба признавали, что, возможно, однажды поймем целесообразность и необходимость расстаться с холостяцкой жизнью и получить супружеский статус. В то время оба мы стремились к знаниям; двое молодых людей, еще не ощутивших притяжения мира за страницами книги, или научных границ Кембриджа, или волнующей деятельности нашего разума. Разумеется, кое-что произошло, и мы передумали. Погиб брат Эдварда, так что он стал графом. И это все изменило, как вы понимаете. Не в том, кто он теперь, а в том — что. В реальном мире «что» — гораздо важнее.

— Но почему? — спросила Анджелина. — Ему не нужно жениться на деньгах. По крайней мере, я так думаю, иначе Трешем не позволил бы ему говорить со мной вчера. Ему не нужно жениться ради положения в обществе. Все, что общество от него требует, — это жениться респектабельно. А вы в высшей степени респектабельны, мисс Годдар. Вы леди, благородная, здравомыслящая и умная. И вы его друг.

Мисс Годдар улыбнулась.

— Леди Анджелина, — сказала она, — вчера вы отказали Эдварду. Неужели сегодня вы пытаетесь нас с ним сосватать?

Анджелина уставилась на свои ладони. Именно это она и пыталась сделать. Хотя не столько ради него, сколько ради своей новой подруги, которая ей очень нравилась. Анджелина искренне любила Марту и Марию и надеялась, что они навсегда останутся ее задушевными подружками, но мисс Годдар была другом, о котором она мечтала всю жизнь. Анджелина толком не понимала почему. Просто так было. И сердце ее болело, когда она видела, как та подпирает стенки на балах, никем не замеченная и не оцененная, хотя была равна любому и превосходила многих из них. И уж в любом случае превосходила Анджелину.

— Мне просто пришло в голову, — сказала она, — что, по всей вероятности, вы любите его, а он любит вас, и все-таки его вынудили сделать предложение мне. Думаю, не в буквальном смысле слова вынудили, но, безусловно, подтолкнули к этому ожиданиями общества. И его семьи тоже, хотя все они очень приятные люди. Мне кажется, что все они на самом деле его любят и искренне верят, что я стану для него самой лучшей женой. Но жениться ему следует на вас. Он должен жениться на вас. Вчера вечером, когда он прохаживался с вами по бальному залу — после того как вы потанцевали с лордом Уиндроу, — вы очень правильно смотрелись вместе. Словно принадлежите друг другу.

— Он-то думал, что это вы выглядите очень счастливой, — сказала мисс Годдар.

— О… — пискнула Анджелина. — Я и была счастлива. Просто очень. В жизни своей не получала такого удовольствия от бала.

Она снова уставилась на свои ладони. Мисс Годдар, вместо того чтобы продолжать разговор, замолчала, и молчание несколько затянулось. Анджелина подняла глаза через целую минуту.

— Я просто хочу стать вашим другом, — произнесла она, — если это не кажется вам чересчур нелепым. Я думала, может, мы сможем иногда гулять вместе в парке, или ходить в библиотеку, или просто проводить время в обществе друг друга, когда посещаем светские мероприятия. Но еще я хочу, чтобы вы знали — нет ничего неловкого в том, что вы будете поощрять ухаживания лорда Хейворда. Мне не будет казаться, будто вы меня предали… ну, то есть если вы примете мою дружбу. По правде говоря, я буду за вас очень рада. Я… ой, мамочки, я не имею права ничего этого говорить! И одна только мысль, что вы вдруг захотите стать моим другом…

— Леди Анджелина, — мисс Годдар внезапно сильно подалась вперед и протянула к Анджелине руку, — я выросла в Кембридже с отцом и братом — моя мать умерла, когда мне было шесть лет. Я росла, окруженная мужчинами. Во многих отношениях это было замечательное воспитание. Мне разрешали читать все, что я хочу, слушать бесконечные интересные разговоры и упиваться знаниями сколько душе угодно. У меня не было знакомых девочек моего возраста — я никогда не ходила в школу. А теперь я здесь, со своей тетушкой, и я слишком стара, чтобы легко общаться с девушками вашего возраста, но слишком молода, чтобы безропотно превратиться в старую деву. Я не бедна, и происхождение у меня достаточно высокое, но все равно я не вошла в светское общество, а всего лишь остаюсь племянницей леди Сэнфорд. У меня никогда не было дебюта. Я не обладаю яркой и живой индивидуальностью, поэтому меня не замечают, даже когда я пытаюсь вращаться в обществе. Мне не хочется рисовать унизительную картину — мой жизненный удел всегда меня устраивал. Во многих смыслах я человек привилегированный и, хотя никогда не ходила в школу, смею думать, что я получила превосходное образование. Только это меня по-настоящему и волновало. Но, леди Анджелина, думаю, я всегда мечтала иметь подругу.

— Даже такую, у которой голова набита опилками? — спросила Анджелина.

— Ваших гувернанток следовало бы сварить в кипящем масле! — отрезала мисс Годдар. — Если я захочу побеседовать с интеллектуальными гигантами, то вернусь в отцовский дом и буду беседовать сколько влезет. Я хочу иметь подругу, даже если нам с ней придется обсуждать «Потерянный рай».

Они обе рассмеялись — и тут дверь в гостиную распахнулась и слуга, слишком беспечный, чтобы сначала узнать, принимает ли мисс Годдар, впустил в комнату графа Хейворда.

Тот застыл в дверях.

Сердце Анджелины подскочило к горлу, а потом снова нырнуло в пятки. Очень неприятное ощущение. Она встала — и мисс Годдар тоже. Мисс Годдар пересекла комнату, протянув лорду Хейворду обе руки.

— Эдвард, — сказала она, — как ты и сам видишь, мы очень славно беседовали с леди Анджелиной Дадли. И обе сошлись во мнении, что последний бал у леди Хикс был просто великолепным. Леди Анджелина считает, что еще никогда не получала такого удовольствия.

Анджелина ослепительно улыбнулась.

— Да, было неплохо, но очень много народа, — скованно произнес он, не отрывая взгляда от мисс Годдар. — Прошу прощения, Юнис. Если бы я знал, что ты не одна, просто ушел бы. Я сейчас так и сделаю и вернусь в другой раз.

— Нет, — возразила Анджелина, — я как раз собиралась уходить. А вы садитесь, лорд Хейворд. Вообще-то мне не следует предлагать вам сесть в доме мисс Годдар, точнее, в доме леди Сэнфорд, но раз уж ее нет дома, значит, это дело мисс Годдар, предлагать ли гостям сесть. Но вам не следует считать себя обязанным сократить свой визит только из-за того, что здесь я. Я и так пробыла тут слишком долго и предполагаю, что мисс Годдар уже мысленно желает мне вечных мук. Я… пойду.