Он забыл даже о том, что не умеет танцевать, что танцует исключительно неловко. И музыканты не особенно умелые.

И про свечи он ошибся. Над головой раскинулось ясное небо, луна была почти полной, и яркие звезды весело подмигивали им. Прохладно, но не холодно. Эдвард и Анджелина двигались в такт вальсу.

Впервые в жизни Эдвард танцевал с удовольствием. Может, потому что не думал о том, что делает. Они двигались как одно целое, то входя в луч света, падавший из гостиной, то выходя из него, и кружились под звездами до тех пор, пока не начало казаться, что это звезды вращаются, сливаясь в ленты света, а два человека под ними стоят неподвижно.

Ее тело такое теплое и податливое, ее рука лежит в его. От нее исходит аромат духов (а может быть, мыла), но едва уловимый, и кажется, что это пахнет ею. Аромат обволакивает Эдварда, как мягкая шаль, согревает его в этот прохладный вечер.

Они не разговаривали. Ему даже в голову не пришло, что можно побеседовать. Он даже не понял, что они молчат. Тишина на фоне музыки, голосов и смеха казалась такой красноречивой…

А потом все закончилось, они стояли совсем близко и просто смотрели друг на друга.

— Леди Анджелина… — негромко начал он.

— Спасибо, — оживленно произнесла она, перебив его, и ослепительно улыбнулась. — Было очень приятно, лорд Хейворд. Но здесь холодно, вам не кажется? Я буду рада вернуться в дом.

И чары разрушились.

Неужели возможно, что только он это почувствовал? А ей все это время было холодно, и она ждала, когда уже наконец кончится музыка и они вернутся обратно?

Эдвард в это не верил.

Но она нервничает. Вероятно, не доверяет ему, считает, что он всего лишь скучный, занудливый ухажер, месяц назад сделавший ей предложение, полное банальностей и клише, и признавшийся, когда на него надавили, что делает это только потому, что поцеловал и скомпрометировал ее.

Каким же он был невыносимым ослом — и абсолютным простофилей!

Ничего удивительного, что теперь она ему не верит.

Вопрос вот в чем — не слишком ли поздно попробовать все исправить? Неужели его холодность убила всю ее любовь? Если, конечно, она вообще его любила. Но сегодня днем она его точно любила. У Эдварда не было опыта в таких вещах, но тут опыт и не нужен. Он знает, как она его целовала и как обнимала. Он смотрел ей в глаза.

— Да, — произнес он и предложил ей руку.

Спустя пять минут она танцевала с Уиндроу, сияла и смеялась, и Эдвард понял, что с радостью убил бы его. Но сам он танцевал с Юнис и поэтому перенес все свое внимание на нее.

— Тебе нравится этот прием, Юнис? — спросил он.

— О, еще как! — ответила она, что прозвучало очень по-девчачьи и совсем не похоже на Юнис. — Я никогда раньше не бывала на домашних приемах. А ведь мне двадцать три года!

Ого, подумал Эдвард, ласково ей улыбаясь, похоже, бабочка вышла из кокона? Серьезная книжная девушка внезапно поняла, что нужно жить полной жизнью и делать это сейчас, ибо время неумолимо движется вперед. Он только надеялся, что она не возлагает свои надежды на счастье на Уиндроу. Впрочем, Эдвард не думал, что Юнис окажется настолько глупой, но и не собирался давать ей советов. Юнис взрослый разумный человек и вполне способна сама распоряжаться своей жизнью.

— А ты? — спросила она. — Тебе тут нравится, Эдвард?

— Да, — снова улыбнулся он.

— Вот видишь? — мягко произнесла она. — Все-таки я была права, верно?

Эдвард не очень понял, что она имеет в виду, но ему показалось, что он понял.

— Да, — ответил он. — Ты была совершенно права.

Юнис тепло улыбнулась ему.


Глава 18


К середине следующего дня Анджелина пришла в полное отчаяние, причем далеко не по одной причине.

Наименее важное — о, самое неважное! — это то, что она серьезно недооценила свои чувства к графу Хейворду после того, как отвергла его брачное предложение. В тот момент она на него сильно сердилась и испытывала огромное разочарование, поэтому, конечно, убедила себя, что вовсе его не любит, что просто обожает все происходящее во время сезона и внимание многочисленных джентльменов. Она даже сумела убедить себя, что вот-вот влюбится в кого-нибудь из них.

Все это, разумеется, полная чушь. Она полюбила лорда Хейворда с первого взгляда, и любовь эта никуда не делась. Его необходимо разлюбить, но пока у нее ничего не получалось. И вчерашний день ничем ей не помог. Почему он не поспешил на выручку к мисс Годдар, хотя она, Анджелина, не сомневалась, что он пойдет? Почему вместо этого настоял на том, чтобы помочь ей вытряхнуть из туфли несуществующий камешек? И почему потом они не остались вместе со всеми? Зачем он ее поцеловал? И почему она это позволила? Почему вчера вечером они танцевали вальс на террасе, а не в гостиной? Уже одно это было бы достаточно плохо, но на террасе получилось и вовсе гибельно. Никогда Анджелина не чувствовала себя такой безумно счастливой, как во время этого вальса, и никогда не погружалась в такое глубокое отчаяние, как в то, в которое рухнула, снова придя в себя.

Потому что потом он танцевал с мисс Годдар, и это опять был вальс (все очень хотели танцевать вальс), и они все время разговаривали, глядя друг другу в глаза. Мисс Годдар просто светилась от счастья, а глаза лорда Хейворда тепло улыбались, хотя лицо оставалось спокойным.

О, они просто предназначены друг другу. В этом Анджелина не сомневалась — и, конечно же, это видят и его мать, и сестры, и бабушка. И сама она не может негодовать, потому что мисс Годдар ей очень нравится и она искренне желает ей счастья.

Почему, вместо того чтобы учить ее поэзии, и драме, и шитью с вышиванием, гувернантки не преподали ей самый главный урок — не объяснили, что, когда она выйдет из классной комнаты, жизнь станет по-настоящему сложной?

Но у нее имелась и вторая, куда более веская причина для отчаяния. Ведь она поклялась себе, что соединит мисс Годдар и графа Хейворда. Она зашла настолько далеко, что рассказала о своем плане мисс Годдар, чтобы та помогла ей осуществить это их общее «жить долго и счастливо». И мисс Годдар согласилась. А это значит, что она хочет графа Хейворда. Любит его.

Анджелина была так за нее счастлива, что спустилась вниз еще на одну ступеньку лестницы отчаяния.

А ответ может быть только один — удвоить усилия. Хотя все получается совсем не так хорошо, как она предполагала. Ну вообще-то не все. Господи, она сумела устроить так, чтобы и мисс Годдар, и лорда Уиндроу пригласили сюда только для того, чтобы обнаружить — лорд Хейворд ничуть не тревожится по поводу внимания, которое лорд Уиндроу оказывает его любимой женщине. Все это так удручает!

Утром Анджелина поехала на верховую прогулку с остальными гостями. Но мисс Годдар к ним не присоединилась, поэтому не было никакой возможности что-нибудь сделать. Какое-то время Анджелина ехала между лордом Уиндроу и Трешемом, говорившими о рыбалке, на которую собирались пойти после завтрака с несколькими другими гостями. Лорд Уиндроу также упомянул о том, что сегодня день рождения у его матери, так что позднее ему непременно придется поехать домой, чтобы пообедать с ней и переночевать, а вернется он завтра.

— Разве она не может приехать сюда? — спросила Анджелина. — Я уверена, кузина Розали будет просто счастлива, а мы все устроим для нее замечательный праздник.

Вероятно, не совсем правильно приглашать кого-то в дом Розали, не посоветовавшись с ней, тем более чтобы отпраздновать день рождения, но Анджелина не сомневалась — кузина не рассердится.

— Увы, — ответил лорд Уиндроу, — моя мать не отличается крепким здоровьем и ведет своего рода отшельническую жизнь. Если я хочу увидеться с ней в ее день рождения, мне придется поехать домой.

— Уехав, ты нарушишь соотношение мужчин и женщин за столом, — заметил Трешем, — и Розали придет в ужас. Такие вещи многое значат для дам.

— Я далек от подобной низости. — Лорд Уиндроу улыбнулся Анджелине. — Придется придумать какое-нибудь решение. Скажите, леди Анджелина, существует ли в природе хоть один цвет, не представленный на вашей великолепной шляпке? Будет очень жаль, если он существует. Наверное, страдает сейчас в одиночестве на цветовой палитре, отвергнутый и удрученный.

Трешем зашелся смехом.

— Если такой цвет существует, — засмеялась и Анджелина, — пусть появится тут в виде пера или ленты, и я добавлю его к остальным.

— Ах, — закатил глаза лорд Уиндроу, — разве можно улучшить совершенство?

Анджелина, как всегда, с удовольствием покаталась верхом. Обратно она возвращалась с Фердинандом, и он удар за ударом описал ей боксерский матч, ради которого они с приятелями неделю назад ездили куда-то за двадцать миль от Лондона. Только через пятнадцать раундов чемпион нокаутировал своего соперника, и к тому времени лица обоих напоминали отбивную из сырого мяса. Это был самый лучший, самый захватывающий матч, таких он не видел тысячу лет! Анджелина бранила его за то, что он туда ездил, и умоляла не пропустить в рассказе ни одной подробности.

— Но не вздумай сам так драться, Ферди, — сказала она. — Пожалей мои нервы!

Но на самом деле утро прошло впустую, потому что, разумеется, почти все мужчины после завтрака пошли на рыбалку и вернулись только к позднему ленчу. Вот уже и второй день домашнего приема перевалил на вторую половину, и лорд Уиндроу действительно намеревался уехать в Нортон-Парк, чтобы повидаться со своей матерью в день ее рождения — он снова заговорил об этом за столом. Значит, ее кампания должна продолжаться без него, решила Анджелина, по крайней мере, до завтра. Впрочем, не сказать, что она добилась больших успехов с ним.

Очевидно, сватовство вовсе не такое простое дело, как ей казалось.

Однако после ленча случилось кое-что, здорово поднявшее ей настроение. Мисс Годдар взяла ее под руку, словно хотела перейти в гостиную, где обе мисс Брайден усаживались за фортепиано, чтобы сыграть дуэтом, а гости собирались их слушать. Вместо этого мисс Годдар отвела Анджелину в оранжерею, где они и устроились на скамье кованого железа, стоявшей среди растений в горшках.

— Эдварда необходимо вывести из его самоуспокоенности, — заявила мисс Годдар. — Вчерашний план не удался, так? И днем, когда я гуляла с лордом Уиндроу, и вечером, когда танцевала с ним в гостиной, Эдвард видел, что никакая опасность мне не угрожает. Вокруг все время были люди, которые нас видели или хотя бы могли услышать. А лорд Уиндроу в Холлингсе гость, и ничего дурного он здесь не сделает. В конце концов, он джентльмен.

— Значит, из нашего плана вообще ничего не выйдет, — вздохнула Анджелина. — Во всяком случае, не здесь. Я так надеялась, что все получится, если я сумею залучить вас обоих сюда, где вы целыми днями будете вместе! О, ну что такое с лордом Хейвордом? Я знаю, что он любит вас, и, конечно же, вы его тоже любите. Это было совершенно очевидно вчера вечером, когда вы с ним танцевали. Ну почему он просто не объяснится?

— Он, безусловно, влюблен, — согласилась мисс Годдар. — Я считаю, что его просто нужно подтолкнуть в нужном направлении, и все будет хорошо. Все будут жить долго и счастливо.

Анджелине показалось, что кто-то налил свинца ей в туфли — или в сердце. Должно быть, он что-то сказал мисс Годдар вчера вечером, раз она так уверена. Она и выглядит уверенной — улыбается. Может быть, уже и не нужно ничего делать. Может, следует позволить событиям развиваться своим чередом. Сегодня утром мисс Годдар гуляла в саду с маркизой Бекингем, старшей леди Хейворд и леди Овермайер, и все они, вернувшись домой, выглядели очень довольными друг другом.

Но мисс Годдар сама говорит, что его нужно подтолкнуть.

— Возможно, нам нужно подождать возвращения в Лондон, — предложила Анджелина, — когда лорд Уиндроу уже не будет на территории Холлингса.

— Да, но, — напомнила ей мисс Годдар, — его не будет на территории Холлингса уже сегодня днем и завтра примерно до полудня. И он уже предложил мне поехать с ним в Нортон-Парк.

— Познакомиться с его матерью?

Глаза у Анджелины сделались как блюдца.

— Мы только с его слов знаем, что его мать сейчас в Нортон-Парке, — заметила мисс Годдар, — и что сегодня у нее день рождения. А десять миль — большое расстояние. Предполагаю, что по дороге нам встретятся гостиницы. И я вовсе не уверена, что мне следовало соглашаться на эту поездку. Но он сказал, что не хочет расстраивать леди Палмер — если он поедет один, то за столом не хватит джентльменов.

— О! — Анджелина прижала руки к груди. — В таком случае он и в самом деле замышляет какую-нибудь низость. Если вы уедете, лорд Хейворд галопом помчится вслед за вами. Но вы ни в коем случае не должны ехать одна! Боже милостивый, нет! Я поеду с вами.