Барбара Картленд - Рапсодия любви

В голове Орлены начал складываться план действий.

Следя за часами из опасения, что вот-вот появится Николь или в столовой уже накроют ленч, девушка выбежала на лестницу и позвала одного из лакеев, дежуривших в холле.

Это был Джеймс, рыжеволосый малый, приехавший из деревни.

— Я хочу, чтобы вы взяли коробки из моей комнаты, — сказала Орлена, — и нашли мне наемный экипаж.

— Наемный экипаж, мисс? — с удивлением воскликнул Джеймс.

— Да, — ответила девушка. — Я должна спешить на Бонд-стрит с несколькими платьями. Потребуется больше времени, если мы прикажем подать из конюшни лошадей его светлости.

— Это займет не больше пяти минут, мисс.

— Мне нужен наемный экипаж, Джеймс, — твердо заявила Орлена.

Она торопливо спустилась по лестнице, а через несколько минут Джеймс принес вниз ее коробки.

Оставив их в холле, он вышел на Парк-лейн и почти тут же вернулся с ветхим экипажем, запряженным усталой, тощей кобылой.

Орлена села в этот экипаж, и ей показалось, что Джеймсу потребовалось невероятно долгое время, чтобы поместить коробки на сиденье напротив нее.

— Какой номер дома на Бонд-стрит, мисс? — спросил он, закрывая дверцу.

— Двадцать два, — наугад ответила девушка.

Джеймс дал приказ кучеру, и они поехали. Орлена лихорадочно смотрела на парк, боясь увидеть графа, возвращающегося с прогулки.

Как только они выехали из ворот Алверстон-хауса, она крикнула кучеру:

— Поезжайте к Амфитеатру Астли на Вестминстер-бридж-роуд!

— По-моему, вы сказали — Бонд-стрит, — проворчал извозчик.

— Я передумала. Полагаю, вы знаете Амфитеатр?

— А то как же.

— Тогда доставьте меня туда как можно скорее.

Кучер возмущенно ворчал, но Орлена решила, что он все же отвезет ее в Амфитеатр, и откинулась на спинку сиденья, пытаясь спокойно и здраво продумать свои дальнейшие действия.

С тех пор как Терри познакомил ее с Дженни Стивенс, девушка часто вспоминала о циркачке. Но примерно неделю назад, когда Орлена спросила о ней брата, Терри пожал плечами и ответил:

— В последнее время я ее не видел.

— Но, Терри, почему?

Он улыбнулся Орлене озорной улыбкой.

— Я нашел кое-кого посимпатичнее!

— О, Терри! Она была так мила!

— Как и танцовщица, которую я веду ужинать сегодня вечером.

— Танцовщица из Амфитеатра?

— О Боже, нет! Иветт танцует в Ковент-Гарден. Она балерина, и это самое прелестное, самое очаровательное миниатюрное создание, какое ты могла бы себе представить!

И Терри пустился всячески восхвалять свое новое увлечение. Орлена слушала его сочувственно, но не могла не вспоминать, как привлекательна Дженни Стивенс и как ловко ее лошадь выбирала буквы алфавита.

Дженни пришла ей сейчас на ум, потому что Орлена знала: единственный возможный для нее способ заработать деньги — игра на фортепиано.

Даже граф счел ее талантливой, и девушка подумала, что если для нее не найдется места в Амфитеатре — а места, конечно, не найдется, — то Дженни может знать другие места, где с радостью возьмут пианиста, пусть даже женщину.

Орлена довольно смутно представляла себе, как ей удастся найти работу в таком качестве, но полагала, что это вполне возможный вариант. А кто лучше сумеет помочь ей, чем Дженни?

Приближаясь к Амфитеатру, девушка надеялась только, что циркачка не станет сердиться из-за того, что Терри ею больше не интересуется. Но, вспоминая, как очаровательна была Дженни, Орлена немного успокоилась. Вероятно, есть уйма мужчин вроде лорда Уэстовера, которые будут только рады пригласить ее на ужин и делать ей комплименты.

«Это действительно счастье, что Терри с ней больше не видится, — сказала себе Орлена. — Если бы они встречались, Терри наверняка запретил бы мне просить Дженни о помощи и, подобно графу, не одобрил бы мои попытки самой заработать себе на жизнь».

Девушка знала, что сумма ее долга не внушала бы ей такой ужас, если бы не тысяча фунтов, которую она отдала, не советуясь с графом.

Даже если эти деньги не были растрачены на какого-то охотника за приданым, как подозревал его светлость, все равно это была очень большая сумма, чтобы тратить ее, не посоветовавшись.

Отчеты по его сиротским приютам не только стали ответом на ее обвинения в том, что графу нет дела до умирающих детей, но и показали Орлене, какой глупо импульсивной она была.

«Мне следовало посоветоваться с кем-то, прежде чем дарить такую крупную сумму, не обдумав все как следует», — упрекнула себя девушка.

Вероятно, граф и все остальные сочтут ее и глупой, и по-детски безответственной.

«Я все делаю не так!» — пригорюнилась Орлена. Экипаж тащился дальше, а в девушке крепла уверенность, что граф теперь больше не станет думать о ней и беспокоиться о ее поведении.

Нет смысла быть опекуном того, у кого нет денег. Ах если бы нашлась волшебная палочка, которая перевела бы часы назад! Ну почему, почему их с Терри надежды были напрасно разбужены завещанием отца?

— Это так похоже на папу — разочаровать и огорошить нас в самый последний момент, — прошептала Орлена.

Она знала, как горько будет Терри вернуться к прежней экономной жизни. Теперь эта жизнь покажется еще хуже, ведь почти шесть недель они считали себя богатыми — наследниками огромного состояния.

«По крайней мере нам есть что вспомнить», — подумала девушка, но это было весьма слабое утешение.

Экипаж подъехал к Амфитеатру Астли. Глядя на убогое, непривлекательное здание, Орлена подумала, что при дневном свете оно выглядит совсем не так, как ночью.

Амфитеатр стоял на большаке, а позади него тянулись поля и пустырь, где паслись лошади и пони.

Кучер повернулся на козлах и крикнул:

— Он еще не открыт, леди!

— Я знаю, — ответила Орлена. — Здесь должен быть боковой вход для артистов.

Кучер повез ее к скромному входу с простой двустворчатой дверью, достаточно широкой, чтобы пропускать крупных животных и экипажи.

Когда они подъехали, одна створка была открыта, и через нее вели лошадь.

— Вы подождете меня? — спросила девушка.

— Вам придется заплатить! — угрюмо ответил извозчик.

— Я заплачу.

Орлена выбралась из экипажа и, пройдя через открытую половину двери, оказалась среди стоек, канатов и клеток для животных, которые видела в тот вечер, когда Терри взял ее с собой за сцену.

На перевернутом ящике сидел мужчина в рубахе, вытирая пот со лба грязной тряпкой.

— Извините, — обратилась к нему Орлена, — вы не могли бы мне сказать, здесь ли мисс Дженни Стивенс?

Мужчина ткнул большим пальцем в сторону сцены.

— Там, спереди, — хрипло ответил он.

Орлена последовала в указанном направлении и очутилась на сцене.

Занавес был поднят, и, посмотрев через пустую оркестровую яму, она увидела на арене Дженни и Снежка.

Там же были разложены буквы алфавита, и под звуки фортепиано Снежок трогал их копытом.

Орлена нашла ступеньки, ведущие со сцены в зрительный зал, и, спустившись по ним, направилась к Дженни, слыша, как артистка со злостью говорит:

— Нет! Это бесполезно! Играй ноту «си» твердо, так, чтобы Снежок мог понять, но не так, чтобы это было очевидно публике.

Подойдя ближе, Орлена увидела, что пианист, сидящий за фортепиано, вовсе не Пат, на которого жаловалась тогда Дженни, а другой мужчина, намного старше его. Он всматривался через очки в стоящие перед ним ноты.

— Мисс Стивенс! — нервно позвала Орлена.

Дженни обернулась и уставилась на девушку, явно не узнавая ее.

— Я Орлена Уэлдон — сестра Терри.

— Ах, ну конечно! — вскричала циркачка, с улыбкой протягивая руку. — Раньше я не видела вас в капоре — и должна заметить, он вам очень к лицу.

— Мне… нужна ваша помощь, — выпалила Орлена.

— В каком смысле? — спросила Дженни.

— Вижу, вы репетируете, — замялась девушка. — Я подожду, если хотите.

— Нет-нет. Скажите мне, в чем дело, — потребовала артистка. — Вас послал Терри?

— Нет… Терри не знает, где я, — ответила Орлена, чувствуя себя смущенной от того, что ее брат больше не интересовался этой привлекательной женщиной.

Сейчас Дженни казалась совсем не такой, как во время представления, когда она танцевала в белом балетном платье с венком из белых роз в волосах.

В ее повседневном, довольно грязном платье, коротком настолько, что Орлена видела ее балетные туфли, не было ничего эффектного или модного.

Золотистые волосы артистки были собраны в низкий пучок, и без косметики она выглядела старше.

— Я пришла… спросить вас, — нерешительно начала Орлена, — не могли бы вы помочь мне найти… работу пианистки. Я понимаю, что здесь, вероятно, нет вакансий… но, возможно, вы знаете о… каком-то другом месте.

Дженни посмотрела на нее с удивлением, и Орлена объяснила:

— Мы с Терри думали, что унаследовали много… денег… но это была ошибка… и у нас нет… ничего, кроме кучи… долгов, которые нужно платить.

— Вот невезение! — сочувственно откликнулась Дженни.

— Я… не смогла придумать никого, кто мог бы… мне помочь, кроме вас, — объяснила Орлена, — и я хорошо играю на фортепиано.

— Правда? Насколько хорошо? — спросила Дженни.

Орлена почувствовала, что это вопрос профессионала, с подозрением относящегося к любителю, и ответила быстро, не думая:

— Во всяком случае, гораздо лучше Пата!

— Так вы помните Пата, — протянула Дженни. — Он страшно меня подвел!

— А что он натворил? — поинтересовалась Орлена.

— На прошлой неделе после представления он напился в стельку, разбил витрину пустой бутылкой и теперь сидит в кутузке!

— То есть в тюрьме? — уточнила девушка.

— Да, и мне необходимо найти другого пианиста к сегодняшнему вечеру.

Глаза Орлены расширились, и женщины посмотрели друг на друга.

— Вы не можете быть хуже этого старого дурня, с которым я сейчас бьюсь, — решила циркачка. — Хотите попробовать и посмотреть, что у вас получится?

— А можно? — спросила Орлена.

— Снимайте капор и приступайте, — приказала Дженни. — У нас довольно мало времени!

Снежок трогал копытом буквы, а Дженни исполняла репризу, с которой Орлена была теперь хорошо знакома.

После девяти представлений девушка узнала, что репертуар Снежка на самом деле очень ограничен.

Когда Дженни повернулась к публике и попросила ее предложить слово, по возможности из трех букв, чтобы больше людей получили выбор, на самом деле она выбрала слово сама.

Десяток отчетливых голосов перекрыл рев остальных, но Дженни указала на дальний конец зрительного зала.

— Я слышала, вы сказали «нос», сэр? Да, «нос»! Снежок составит для вас это слово, а я скажу, что ваш великолепный профиль восхитит еще не одну женщину!

Это вызвало рев смеха, и никто, в сущности, не понял, что слово «нос» пришло от Дженни, а не от кого-нибудь из зрителей.

Это, конечно, дало Орлене время выбрать мелодию, с которой Снежок был хорошо знаком, и выделить ноты, которые сказали лошади, какую букву выбрать.

Снежок был очень умен, и больше того, девушка была уверена, что он наслаждается представлением.

Не было сомнения, что конь очень любит свою хозяйку. Когда бы она ни появлялась на поле, где пасся Снежок, он галопом скакал к ней и ласково терся о нее носом, пока танцовщица говорила с ним и гладила его.

— Как давно вы показываете этот номер? — спросила Орлена.

— Даже не хочется говорить тебе, сколько лет, — ответила Дженни. — Я начинала с моим отцом, когда была маленькой. Тогда у нас была другая лошадь, не такая хорошая, как Снежок. Позже, когда отец умер, я стала выступать одна, но он так выдрессировал Снежка, что мой любимец сделает теперь все, что я попрошу.

Она похлопала коня по белой шее, затем прижалась щекой к его гриве — жест, который Орлена нашла очень трогательным.

В первый вечер, когда девушка играла для Дженни и Снежка, она так нервничала, что впоследствии часто просыпалась среди ночи, увидев во сне этот кошмар.

Когда Дженни предложила ей попробовать свои силы, Орлена расплатилась с кучером.

После этого, сняв плащ и шляпу, она села за фортепиано, с ужасом чувствуя, что пальцы не желают слушаться ее.

Но, как всегда, звуки музыки принесли с собой ощущение спокойствия, и с каждой сыгранной нотой девушка становилась увереннее.

Этому способствовало знание, что фортепиано, на котором она играет, — одно из последних творений Джона Бродвуда.

— Астли всегда покупает самое лучшее, — ответила Дженни, когда Орлена похвалила прекрасный инструмент. — Потому и лошади у него выдающиеся.